ENGLISHСитуация в сфере европейской безопасности находится сейчас, пожалуй, на низшей точке траектории своего развития. Нынешние проблемы возникли не вчера - они копились годами. Отнюдь не украинский кризис стал первопричиной серьезного охлаждения политического климата в Европе. Достигшие своей кульминации в виде конфликта на Украине противоречия уходят корнями еще в 1990-е годы.
Начальный период после окончания холодной войны ознаменовался большими надеждами на построение на континенте общего пространства сотрудничества, свободного от разделительных линий и механизмов конфронтации. В 1994 году мы подписали Соглашение о партнерстве и сотрудничестве, провозгласившее важность сближения между Россией и ЕС, укрепления и расширения взаимодействия практически по всему спектру направлений деятельности, развития диалога в различных сферах. В 1997 году был заключен Основополагающий акт об отношениях России и НАТО.
На деле же наши западные партнеры оказались не готовы к тому, чтобы говорить с Россией открыто и на равных, не навязывая нам свои подходы и критерии. Несмотря на то что холодная война осталась позади, в умах многих в США и Европе сохранились ее пережитки - установки идеологии противостояния, враждебности, недоверия. На словах декларируя принципы открытости, натовцы так и не решились полностью демонтировать механизмы сдерживания, оставшиеся от эпохи блокового противостояния.
В начале 1990-х годов мир стоял на распутье. Можно было пойти по пути строительства новой открытой модели международных отношений, реализовать на практике принципы, заложенные в Хельсинки в 1975 году. Увы, на Западе посчитали по-другому. Верх взял конъюнктурный расчет на закрепление достигнутых по итогам холодной войны международных позиций. В Вашингтоне и Брюсселе, очевидно, посчитали правильным не отказываться от наработанных десятилетиями внешнеполитических механизмов, но использовать их в новых условиях, теперь уже для упрочения своего доминирования в мире. Вот и получилось, что вместо строительства новой общей системы европейской безопасности было решено не только сохранить, но и расширить геополитическое влияние НАТО в качестве «элитарного закрытого клуба», оставляющего фундаментальные вопросы европейской безопасности в собственной исключительной компетенции. Те же подходы унаследовал и Европейский союз применительно к экономике.
Такой «новый блоковый» подход фактически предопределил судьбу всех усилий, направленных на формирование эффективных общеевропейских платформ для обсуждения и принятия решений по ключевым проблемам европейского континента. В итоге в число упущенных возможностей попали такие важные инициативы, как предложенный Россией в 2008 году проект Договора о евробезопасности, нацеленный на придание юридического характера многократно подтверждавшемуся на различных уровнях и в различных форматах принципу неделимости безопасности, в соответствии с которым никто не мог бы укреплять свою безопасность за счет безопасности других, и различные идеи международных координационных механизмов, например германская Мезебергская инициатива 2010 года о создании Комитета по вопросам внешней политики и безопасности Россия - ЕС. Не смогла реализовать свой потенциал и принятая на саммите ОБСЕ в Стамбуле в 1999 году. Платформа кооперативной безопасности, инициатором и автором которой, кстати, выступал Евросоюз.
Каждый раз, когда дело доходило до предметного обсуждения, мы слышали от наших западных партнеров аргументацию о невыполнении каких-то предварительных условий или недопустимости вмешательства в их внутренний процесс принятия решений. В рамках «логики победителей» нам всякий раз предлагали схему взаимодействия по принципу «ведущий - ведомый» исключительно в соответствии с западной повесткой дня. Открытая дискуссия по серьезным вопросам европейского устройства при этом воспринималась не как инструмент достижения взаимопонимания на континенте, а в качестве «вознаграждения за хорошее поведение».
Такая философия привела к ситуации, когда в Европе оставалось все меньше площадок для эффективного урегулирования столкновений интересов государств, что обусловило стремительное нарастание дефицита консенсуса по жизненно важным экономическим, гуманитарным и военно-политическим вопросам европейского континента. Следствием стала постепенная деградация доверия.
Первым по-настоящему серьезным звонком стал кризис вокруг Косова 1999 года, когда страны НАТО грубо нарушили ключевые положения международного права, принципы хельсинкского Заключительного акта, Основополагающего акта Россия - НАТО, и нормы гуманитарного права. По сути, было осуществлено нападение на другую страну - участницу ОБСЕ. Варварские бомбардировки мирных городов и сел суверенного европейского государства продолжались 78 дней. Натовская «гуманитарная интервенция» в Югославии стала сильнейшим ударом по базовым принципам международных отношений, нанесла серьезнейший ущерб доверию между государствами, спровоцировала возвращение на авансцену военных аспектов безопасности как в Евро-Атлантике, так и за ее пределами. Косовский кризис продемонстрировал приверженность стран НАТО тактике запугивания и применения силы против несогласных. За этим последовало несколько волн расширения НАТО, которые еще больше разбалансировали архитектуру евробезопасности.
Не лучше обстояли дела и в экономической сфере. На словах отрицая за другими право на какие-либо зоны влияния, Евросоюз фактически продолжал последовательно расширять свою исключительную зону за счет соседей, отношения с которыми строились по принципу «или - или», означающему требование отказаться от своих традиционных связей с другими партнерами. Несложно понять, насколько взрывоопасной сложившаяся ситуация стала для постсоветских государств, еще находящихся в процессе консолидации демократических институтов и формирования общенационального консенсуса.
Нежелание есовского Брюсселя учитывать специфику, интересы и озабоченности других государств, в том числе по жизненно важным для них вопросам, наиболее отчетливо проявилось при подготовке соглашения об ассоциации Украина - ЕС. Вопреки элементарной логике, в Европейском союзе не воспринимали никакие аргументы, не поддержали предложение украинского руководства отложить подписание документа и начать консультации ЕС - Украина - Россия для рассмотрения возможных негативных экономических последствий его принятия. Это привело к расколу украинского общества, государственному перевороту и кровопролитной гражданской войне, уже унесшей жизни тысяч мирных жителей. К середине 2014 года Брюссель согласился на проведение трехсторонних консультаций, имплементация экономической части соглашения была отложена. Согласись европейцы с доводами Киева еще в 2013 году - и трагедии на Украине можно было бы избежать.
Приходится констатировать, что важнейшими факторами эскалации кризиса стали неготовность западных партнеров хоть как-то поступиться своими амбициями и их более чем вольное обращение с принципами ОБСЕ. Еще на начальной стадии протестов в Киеве Запад однозначно выступил на стороне антиправительственных сил, не обращая внимания на их экстремистскую направленность и намерения насильственной смены власти. Такой подход напрямую противоречит принципам хельсинкского Заключительного акта, где прописано обязательство воздерживаться от оказания прямой или косвенной помощи подрывной деятельности, направленной на насильственное свержение режима другого государства-участника. А ведь именно это свершилось буквально на следующий день после заключения соглашения власти с оппозицией о мерах по урегулированию кризиса (гарантами соглашения выступили страны ЕС!). Неконституционную смену власти в Киеве Европа и США обошли молчанием. Проигнорировали они и формирование в Киеве «правительства победителей» вместо правительства национального единства. От «ревнителей прав человека и демократии» на этот раз не было никакой внятной реакции на развернутую новыми украинскими властями кампанию преследования неугодных политиков и журналистов. Западные партнеры показали, что выполнение декларируемых ими самими принципов - верховенства закона, прав человека, политического плюрализма, свободы СМИ, прав нацменьшинств - совершенно необязательно, если это «политически нецелесообразно».
По мере разрастания кризиса боязнь признать собственные ошибки заставила Запад избрать изначально тупиковый курс - переложить всю вину исключительно на Россию, наращивать экономическое и политическое давление, ограничивать взаимодействия с нашей страной.
Украинский кризис послужил своего рода оселком, который проявил подлинную суть отношения Запада к России. Как у В.Высоцкого: «И не друг, и не враг, а так». Из «стратегического партнера» мы превратились в обвиняемого во всех мыслимых и немыслимых грехах. Этот негативный процесс уже набрал собственную инерционную динамику: любое заседание ЕС, на котором затрагивается украинская проблематика, заканчивается обсуждением санкций в отношении России. НАТО, пойдя еще в апреле 2014 года на замораживание всего сотрудничества с Россией во многом в ущерб международным усилиям по борьбе с новыми вызовами и угрозами, продолжает предпринимать меры по наращиванию военного присутствия и инфраструктуры у наших границ.
Даже в области энергосотрудничества, в которой, казалось бы, Россия и страны Европейского союза являются естественными партнерами, по инициативе ЕС мы оказались существенно отброшенными назад. Игнорируется объективный факт - богатейшие залежи углеводородов в соседней стране, уже созданная инфраструктура по их доставке обеспечивали и продолжают обеспечивать для экономики ЕС, по сути, естественные конкурентные преимущества. Наличие технологически развитого соседа, обладающего к тому же весьма емким рынком, каким является Евросоюз, - большое благо и для России.
Справедливость этого тезиса была подтверждена еще в 70-х - начале 80-х годов прошлого столетия, когда заключались и реализовывались знаменитые контракты «газ в обмен на трубы». Тогда лидеры Европейского экономического сообщества, прежде всего Германии, смогли преодолеть сомнения и давление внутренних консервативных кругов и заокеанских партнеров и подписать соглашения, которые не только на десятилетия обеспечили энергетическую безопасность Европы, но и внесли большой вклад в обеспечение общеевропейского процесса. Так что движение навстречу было воистину взаимным.
Пересмотр своих базовых подходов Евросоюзом в середине нулевых годов нынешнего века привел к тому, что в руководящих органах ЕС во главу угла все больше стали ставить свои геополитические амбиции. Проявился вполне очевидный процесс постепенной трансформации ЕС и его отношения к России. В Евросоюзе стали делать упор на вопросе диверсификации источников энергоресурсов - сколько бы это ни стоило, на отказе от взаимовыгодного сотрудничества с Москвой. Брюссель фактически поддержал киевские власти, когда те стали воровать из труб предназначенный для европейских потребителей российский газ (ради этого забыли даже о своей солидарности и пожертвовали замерзающими жителями Юго-Востока Европы). Вместо построения общего экономического пространства, центральным звеном которого были бы доступные энергоресурсы России и высокие технологии стран ЕС, фактически заговорили о сдерживании некой энергетической «экспансии» Москвы. В 2014 году в ЕС принимается «Европейская стратегия энергетической безопасности», провозгласившая одной из своих ключевых целей постепенный отход от сотрудничества с Россией в энергосфере, а в феврале этого года Еврокомиссия предлагает концепцию создания Энергетического союза, в котором нашу страну, по сути, исключают из числа партнеров ЕС с возможностью «переформатирования» с ней отношений в будущем, «когда позволят обстоятельства».
Брюссель вслед за Вашингтоном сформировал и продолжает пополнять «черный список» физических и юридических лиц, принятый в связи с украинскими событиями. В настоящий момент есовский список включает в себя 86 российских общественно-политических деятелей и 65 представителей Юго-Востока Украины, а также 29 российских компаний. Евросоюз приостановил переговоры по новому базовому соглашению Россия - ЕС и безвизовый диалог, «заморозил» перспективы сотрудничества в военной сфере, заблокировал работу фактически всех отраслевых площадок и даже контакты на уровне экспертов свел к минимуму.
Была взята линия на «отлучение» России от многосторонних форматов взаимодействия. В январе 2015 года российская делегация в ПАСЕ была лишена основных полномочий и возможности полноценно участвовать в деятельности этого международного форума. В связи с отказом во въезде главе российской делегации председателю Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации С.Е.Нарышкину в Финляндию (отказ мотивировался внутренними решениями ЕС) российская делегация не смогла принять участие в июльской сессии Парламентской ассамблеи ОБСЕ, посвященной 40-летнему юбилею подписания хельсинкского Заключительного акта.
Брюсселем были введены секторальные рестриктивные меры в отношении России, включающие, в частности, запрет на торговлю оружием и военной техникой, поставки оборудования и технологий двойного назначения девяти российским предприятиям и для нужд Вооруженных сил Российской Федерации, ограничения на поставки оборудования и предоставление услуг для российского топливно-энергетического комплекса и доступ ключевых российских банков к финансовым рынкам на территории ЕС. Введены запретительные меры в области торговли и инвестиций в отношении новых субъектов Федерации - Крыма и Севастополя. И этот список может быть продолжен.
Примечательно, что Евросоюз предпочел в разговоре с нами использовать не путь переговоров и политических консультаций, а экономические санкции в наиболее чувствительных для экономики страны сферах. Это сознательный выбор ЕС в пользу политической ангажированности по сдерживанию России, которая доминирует над экономической целесообразностью. Одновременно стали ясны пределы самостоятельности Брюсселя в принятии независимых от «заокеанского влияния» политических решений.
Так называемые санкции США и ЕС не только нелегитимны (санкции могут вводиться только по решению Совета Безопасности ООН), но и по сути своей контрпродуктивны, поскольку в принципе не способны вынудить Россию изменить свою позицию - ни по украинскому, ни по какому-либо иному вопросу. Абсурдность санкций хорошо демонстрируется их увязкой с требованиями исключительно в адрес России, которая не является стороной конфликта (любые действия Киева вообще выводятся из данного контекста), а также их явной оторванностью от складывающейся ситуации - очередной пакет санкций был введен сразу после достижения в Минске важных соглашений по урегулированию.
Воистину диву даешься, что «цивилизованная» Европа XXI века, продвигающая по всему миру принципы демократии - права человека, свободу слова, правовое государство, ради геополитических аппетитов готова «забыть» о своих же ценностях, отказывая в основополагающих правах мирному населению Донбасса и оказавшись неспособной принять действительно свободный выбор жителей Крыма в пользу воссоединения с Россией.
Одновременно в Евросоюзе хорошо осознают, что без российского участия невозможно решение ключевых международных и региональных проблем. Пример последнего времени - нахождение развязок по иранской ядерной программе. Подобная дихотомия в стратегии Брюсселя в определенной степени размывает жесткую позицию некоторых известных наших «доброжелателей» из числа стран ЕС, которые пытаются возвести вокруг России «железный занавес» экономических санкций и политической изоляции.
Насколько длительным будет кризис в отношениях Россия - Запад? Достиг ли он своего «дна»? Ответы на эти вопросы будут зависеть прежде всего от наших партнеров, от того, смогут ли они проявить политическую мудрость и отказаться от давления на нашу страну в пользу возвращения к нормальному диалогу, а также от того, насколько удастся восстановить утраченное доверие. Для нас очевидно, что выходить из санкционного штопора необходимо. Вместе с тем должно быть предельно ясно - мы не будем обсуждать никакие критерии снятия санкций. Первый шаг по их отмене должны сделать те, кто их вводил.
Как только Запад продемонстрирует стремление к развитию истинного партнерства с Россией, будем готовы возобновить сотрудничество в сферах, представляющих взаимный интерес. При этом, правда, нельзя не отметить, что чем дольше будет продолжаться санкционный прессинг на Москву, тем в большей степени отечественные экономические операторы переориентируются на других партнеров - в Евразийском экономическом союзе, Азии, Латинской Америке, Африке, - тем ощутимее будет разрыв прежних кооперационных связей и тем сложнее будет восстановить их. Мы ставим перед собой и предлагаем нашим партнерам целый ряд вполне решаемых задач, которые бы способствовали нормализации отношений.
Во-первых, считаем важным развивать так называемую интеграцию интеграций - евразийской и европейской - в интересах формирования общего экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана. Это позволит нашему континенту избежать фрагментации, двигаться в направлении объединения рынков, гармонизации торгово-инвестиционных режимов и либерализации торговли в соответствии с правилами и нормами ВТО, а бизнесу наших стран - повысить свою конкурентоспособность. Опорой такого пространства, на наш взгляд, может стать сотрудничество между Евразийским экономическим союзом и Европейским союзом, между Евразийской экономической комиссией и Еврокомиссией.
Во-вторых, наше предложение о закреплении в международно-правовой форме принципа неделимости безопасности в Евро-Атлантике остается «на столе». Неплохие перспективы для его обсуждения видим в перезапуске диалога по фундаментальным вопросам безопасности в Евро-Атлантике и Евразии. Продолжающийся в рамках ОБСЕ процесс «Хельсинки плюс 40» обозначил набор задач для практической реализации принципа неделимости безопасности и представляет собой основу для дальнейшей работы по формированию сбалансированной системы европейской безопасности.
Эта работа явно выходит за рамки юбилейного для ОБСЕ 2015 года. Речь, по сути, идет о том, чтобы вдохнуть вторую жизнь в хельсинкский процесс. Для этого потребуется переподтверждение всех хельсинкских принципов, нахождение их единого понимания и практического выполнения всеми государствами-участниками в современных условиях. Потребуется взяться за самые сложные проблемы, которые не решались, а накапливались за последние два десятилетия, включая нахождение консенсуса по соотношению между территориальной целостностью государств и правом наций на самоопределение, подтверждение неприемлемости неконституционной смены власти и поддержки экстремистских сил. Уже упомянутый вопрос построения единого экономического пространства вполне соответствует задачам экономико-экологического измерения ОБСЕ.
В-третьих, совместное решение международных и региональных проблем. Императивность сотрудничества с Россией по БВУ, в урегулировании кризисов в Сирии, Ираке, Ливии, Йемене, а также в борьбе с международным терроризмом признается всеми. Сюда же можно отнести и нераспространение ОМУ, контроль над вооружениями, противодействие наркотрафику и нелегальной миграции, взаимодействие в гуманитарной сфере и преодолении последствий изменения климата.
Вместе с тем вполне очевидно, что восстановить прежний уровень общения Москвы и Брюсселя в ближней, а может быть, и среднесрочной перспективе будет проблематично. И дело не в «крымском факторе» или урегулировании ситуации в Донбассе. Суть проблемы - в идеологии соперничества, которую Запад исповедует в своих отношениях с другими крупными игроками на международной арене. Конечно, сложно отказаться от постулата о своей исключительности и непогрешимости, однако рано или поздно это делать придется. Ведь мир сегодня уже другой. Растет число стран и региональных объединений, которые имеют собственные законные интересы и не готовы безоговорочно следовать указке из-за рубежа. Хотят или не хотят наши западные коллеги с этим смириться, но против объективных процессов в международных делах не пойдешь.
Есть и другой существенный момент. Часто из некоторых западных столиц звучит тезис - «бизнес с Россией, как обычно, невозможен». И это правда. Правда, потому что сама Россия не готова к возвращению к такому типу отношений, когда партнеры «держат фигу в кармане». Пора всем это осознать. Только равноправное и взаимовыгодное сотрудничество может стать залогом строительства действительно единой, безопасной и процветающей Европы.
