ENGLISHПоворот к Азии и украинский кризис
Влияние украинского кризиса на структуру международных отношений трудно переоценить. Одно из его следствий - ускорение широко обсуждаемого сегодня поворота России к Азии. Этот поворот начался задолго до кризиса. Основными целями России было расширение сотрудничества с государствами АТР - региона, куда перемещается центр мировой политики и экономики, привлечение инвестиций и технологий наиболее развитых государств региона для ускоренного развития собственных азиатских регионов, диверсификация политического и экономического сотрудничества с целью уменьшить зависимость от Запада в рамках концепции многополярного мира. Однако до начала столкновений на Украине ведущие российские политики всегда подчеркивали, что развитие сотрудничества с Азией будет происходить не за счет ослабления связей с США и ЕС, которые оставались основными партнерами, а как дополнение к ним.
События на Украине привели к тому, что Запад сам начал сворачивать сотрудничество с Москвой с целью заставить ее изменить свои позиции. Это привело к тому, что многие в российской элите стали более ясно понимать: интенсификации взаимодействия с государствами Азии нет альтернативы.
Оценки российско-китайского сближения
Частью процесса поворота к Азии стало сегодня дальнейшее сближение Москвы и Пекина. По этому вопросу как в России, так и за рубежом высказываются различные, порой противоположные мнения. Внутри страны сторонники западной ориентации выражают опасения по поводу того, что это сближение угрожает превращением более слабой России в «сателлит» и «сырьевой придаток» мощного и агрессивного Китая1. При этом тот факт, что противоположная ориентация превращает ее в сателлит и сырьевой придаток гораздо более агрессивного Запада трактуется как «вхождение в мировую экономику» и присоединение к «цивилизованному миру». Сторонники противостояния с Западом, напротив, пишут о необходимости и неизбежности создания союза с Китаем, который укрепит позиции России в ее борьбе за независимый курс2. При этом на подход самого Китая должного внимания не обращается, так как это помешало бы построению упрощенной биполярной схемы. Обе эти позиции вызваны скорее идеологическими предпочтениями, чем анализом реальной ситуации.
На самом Западе можно наблюдать во многом сходную картину. Фактически сложилось две позиции. Часть авторов акцентирует внимание на российско-китайских противоречиях, порой преувеличивая их. Обычно к ним относятся те, кто поддерживает нынешний антироссийский курс Вашингтона и Брюсселя и стремится доказать, что он не приведет к созданию опасного антизападного российско-китайского блока3. Есть среди них и две другие группы: видя опасность создания такого блока, одни рекомендуют Западу использовать российско-китайские противоречия для сближения с Китаем против России4, другие - замириться с Россией для совместного противостояния Китаю, который, по их мнению, в перспективе представляет бóльшую опасность5. Другая часть авторов критикует нынешнюю политику Вашингтона за то, что она уже привела к ставшему реальностью российско-китайскому блоку, основанному на близости вúдения геополитической реальности и идеологий правящих режимов и сформировавшемуся «всерьез и надолго»6.
Реальные мотивы сближения
Проблема всех этих предложений заключается в том, что они, как правило, базируются на политических предпочтениях авторов, а не на анализе реальной позиции и мотивов сторон. Прежде всего это касается мотивов сближения Москвы и Пекина. Говоря об этом, необходимо подчеркнуть, что само сближение началось задолго до украинского конфликта и продолжается уже более 30 лет. Его причины гораздо более фундаментальны и заключаются в постепенном понимании близости и даже совпадения коренных взглядов на международную систему и геополитическую ситуацию.
После распада СССР государственная идеология потерпела в России крах. За тот же период она существенно видоизменилась и в Китае. Обе страны перестали ставить перед собой глобальные цели: построение коммунизма во всем мире или хотя бы в Азии. Политика стала более прагматичной и основанной на собственном понимании национальных интересов, и именно близость этого понимания и явилась основой сближения. Поэтому, соглашаясь с мнением Ф.А.Лукьянова и Г.Розмана о том, что нынешнее сближение носит идеологический характер, нужно хорошо понимать, что под идеологией в данном случае имеется в виду не прежняя тоталитарная идеология, целью которой было изменение всего мира по определенному образцу и ради достижения которой можно было пожертвовать некоторыми традиционно понимаемыми национальными интересами (например, оказывать массированную помощь близким режимам в ущерб собственному населению), но, напротив, именно восприятие правящими элитами этих национальных интересов7. За тот же период тоталитарная идеология «демократизма», исповедуемая США и государствами ЕС, развилась и укрепилась до такой степени, что стала практически полностью определять внешнюю политику.
К общим интересам, которые лежат в основе российско-китайского сближения, можно отнести следующие:
1. Общее стремление к уходу от однополярного и переходу к многополярному или многополюсному миру. Это стремление объясняется тем, что в мире, в котором доминируют США и их западные союзники, Россия и Китай не видят возможности обеспечения своих интересов как в области безопасности, так и в сфере экономики. Как крупные страны, имеющие собственные подходы к различным международным проблемам, они могут более свободно реализовывать эти подходы в мире, где есть не один, а несколько лидеров и где единственный центр силы не мог бы диктовать им свои монопольные условия.
2. Стремление сохранить систему международного права, основанную на принципе суверенитета государств, ядром которой является ООН и ее Совет Безопасности. Будучи единственными представителями незападного мира в СБ ООН, и Москва, и Пекин заинтересованы в сохранении ведущей роли этого органа, так как право вето уравнивает их влияние с влиянием Запада, в то время как по всем прочим параметрам они во многом уступают объединенному Западу.
Принцип абсолютности суверенитета государств не позволяет ведущему центру силы навязывать свою волю другим государствам в сфере внутренней политики. Именно поэтому и Россия, и Китай, отличающиеся от западных государств по внутриполитическому устройству и подвергающиеся из-за этого серьезному давлению, с крайней настороженностью относятся к концепциям, подрывающим суверенитет и оправдывающим «гуманитарные интервенции» (например, к концепции «ответственности по защите»).
3. Позиции России и Китая по региональным конфликтам близки или совпадают. Это проявляется в одинаковом голосовании в ООН по корейской ядерной проблеме, ядерной программе Ирана, ситуации в Ливии и Сирии, а также в тесной координации линии по этим и другим региональным конфликтам.
4. Россия и Китай заинтересованы в реформировании международной финансовой системы, увеличении роли незападных государств во Всемирном банке и МВФ, расширении использования региональных валют в международной торговле и т. д.
5. Россия и Китай необходимы друг другу как торгово-экономические партнеры. С 2010 года Китай является первым торговым партнером России. Он наполняет российский рынок не только потребительскими товарами, но и во все большей степени машинами и оборудованием. Доля Китая во внешней торговле России составляет более 10%. Китай также входит в десятку ведущих инвесторов в российскую экономику.
Российская доля в общем внешнеторговом обороте Китая сравнительно мала - всего около 2%. Однако Китай получает из России ряд товаров, которые он не может приобрести у других поставщиков либо не может получить у других стран в достаточных количествах, по приемлемой цене и источники которых он хотел бы максимально диверсифицировать.
6. Бурно растущее сотрудничество между приграничными регионами двух стран играет значительную роль в развитии российских Сибири и Дальнего Востока и Северо-Восточного Китая.
7. Россия и Китай активно сотрудничают в Центральной Азии, прежде всего в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), добиваясь там общих целей: экономического развития этого региона, поддержания политической стабильности и сохранения у власти светских режимов.
8. И в России, и в Китае все больше не приемлют ценностей, которые Запад навязывает всему миру в качестве «универсальных» и «всеобщих». В России наблюдается подъем всех традиционных религиозных конфессий, лидеры которых резко критикуют отход господствующей на Западе секулярно-релятивисткой идеологии от своих христианских корней как ведущий к упадку и возвращению к язычеству.
В Китае, видящем себя лидером развивающегося «Юга», особенно резко критикуют концепцию «универсальных» ценностей как идеологическое прикрытие, с помощью которого Запад пытается сохранить свое господство над бывшими колониальными и полуколониальными государствами. Здесь все большей популярностью пользуется собственная традиционная мораль, основанная на конфуцианских ценностях. И хотя конфуцианство сильно отличается от традиционного христианства, общее отрицание западной идеологии сближает Россию и Китай8.
Эти общие интересы создают базу для последовательного сближения Пекина и Москвы. Влияние ситуации на Украине и санкций Запада необходимо рассматривать в общем контексте данного процесса, имеющего многолетнюю историю.
Ускорение или совпадение?
Существует убеждение, что нынешнее охлаждение в отношениях между Россией и Западом подталкивает Москву к Пекину. На настоящий момент явных практических доказательств этого тезиса не имеется. Например, заключение двух крупнейших соглашений по экспорту российского газа в Китай в 2014 году, переговоры о которых велись долгие годы, могло стать простым совпадением с украинским кризисом. Ведь также долго шли и переговоры об экспорте в Китай российской нефти, и в конце концов найденное решение не было связано ни с какими внешнеполитическими кризисами. В то же время некоторое ускорение переговоров в связи с западными санкциями полностью исключать также нельзя. То же можно сказать и обо всех прочих контрактах и соглашениях, подписанных во время визита Президента В.В.Путина в Пекин в мае, премьера Госсовета КНР Ли Кэцяна в Москву в октябре и посещения В.В.Путиным саммита АТЭС в ноябре 2014 года.
В любом случае газовые контракты имеют огромное значение. Несмотря на то что реальные поставки газа начнутся в Китай через несколько лет, сам факт заключения газовых соглашений показывает Западу, и прежде всего Европе, что у России есть альтернатива. Если государства ЕС, как предлагают некоторые, будут сокращать импорт газа из России, результатом этого станет увеличение расходов на более дорогой газ у других экспортеров для Европы, но не серьезный ущерб российскому бюджету. Кроме того, это значительно отдалит Россию от Европы. Отказ России от строительства газопровода «Южный поток» показывает ее новую уверенность в альтернативных рынках, среди которых китайский занимает ведущее место.
Впрочем, значение газовых контрактов с Китаем не стоит переоценивать. Это лишь небольшая часть общего объема двусторонней торговли и всего комплекса сотрудничества, которое имеет многосторонний и самоценный характер и прямо не обусловлено отношениями Москвы и Пекина с другими государствами.
Охлаждения в отношениях между Россией и Западом пока, скорее, сказывается не на конкретных решениях, но на появлении серьезного отношения к сотрудничеству с Китаем в самых различных кругах российского общества. Необходимость наращивания этого сотрудничества все в большей степени понимается не как декларация, а как насущная практическая необходимость. Это новое понимание касается как государственных чиновников, так и представителей крупного бизнеса.
Показательно, что в марте 2014 года крупный и (по словам самого российского президента9) близкий к В.В.Путину бизнесмен Г.Н.Тимченко, попавший под американские санкции, возглавил Российско-китайский деловой совет - ассоциацию российских предпринимателей, работающих с Китаем. До прихода Г.Тимченко Совет был скорее парадным органом, организованным сверху, и мало занимался практическим сотрудничеством. Однако новое руководство стало проявлять гораздо бόльшую активность. Подключение Г.Тимченко к сотрудничеству с Китаем может значительно стимулировать его энергетическую составляющую: Г.Тимченко является владельцем «Волга-Групп», совладельцем крупнейшего в России независимого производителя газа «Новатэк» (23,5%), крупнейшего в России нефтехимического холдинга «Сибур» (32,5%), строительного холдинга «СТГ» (63%), крупнейшего частного оператора железнодорожного подвижного состава в сегменте железнодорожных перевозок нефти и нефтепродуктов «Трансойл» (80%), группы компаний «Русское море» и других10. По некоторым данным, «Волга-Групп» последнее время активно ищет возможности получения независимой российской экспертизы по различным аспектам китайского бизнеса.
Другим свидетельством поворота бизнеса к Китаю являются просочившиеся в прессу сведения о планах «РусГидро» продать блокирующий пакет акций дальневосточного энергетического холдинга «РАО Энергетические системы Востока» китайской компании «Санься», с которой «РусГидро» создает СП по строительству ГЭС на Дальнем Востоке11. «РусГидро» - крупнейшая российская энергетическая компания, владеющая большинством гидроэлектростанций страны, а входящее в ее структуру ОАО «РАО Энергетические системы Востока» - российский энергетический холдинг, оперирующий во всех регионах Дальневосточного федерального округа.
Ранее китайские инвесторы, в отличие от западных, не допускались до владения российскими топливно-энергетическими компаниями под предлогом возможного подрыва национальной безопасности. Достаточно вспомнить известный случай 2002 года, когда блокирующий пакет акций российско-белорусской компании «Славнефть» был продан консорциуму «Сибнефть» и Тюменской нефтяной компании за 1,86 млрд. долларов, а затем частично перепродан британской «BP». Тогда китайской государственной компании «CNPC», предлагавшей бόльшую цену, было отказано в участии в тендере.
В последнее время произошел взрыв интереса в правительственных кругах к российскому сообществу профессиональных китаеведов. В октябре 2014 года заместитель главного редактора аналитического еженедельника «КоммерсантЪ-Власть» А.Т.Габуев опубликовал две статьи, посвященные системе изучения России в Китае и Китая в России12. Смысл их сводился к тому, что если в Китае изучение России обильно финансируется государством, строится по четкой системе, а экспертиза востребована государством и бизнесом, то в России ситуация обратная. Характерный пример: даже шеститомный труд «Духовная культура Китая», получивший российскую Государственную премию, был опубликован на китайские деньги.
Подобные статьи появлялись и ранее, но проходили незамеченными. Так, еще два года назад тот же А.Габуев писал: «Порочный круг, когда китаисты жалуются на отсутствие денег, а заказчики в лице государства и бизнеса жалуются на нехватку специалистов и идей, длится не первый год. Тем временем молодые российские китаисты, которые вроде бы должны пользоваться таким же спросом, как физики-ядерщики в СССР, не могут найти работу по специальности и меняют профессию либо пополняют ряды отъезжающих. Китаеведческая среда в России уверенными темпами деградирует, а вместе с ней деградирует и система принятия решений. Зато сам Китай активно развивает русистику»13. Но особой реакции эти выводы тогда не вызвали.
В конце же 2014 года в ситуации, когда и власть, и бизнес начали проявлять к Китаю повышенный интерес, новые статьи вызвали бурную дискуссию и, очевидно, были замечены «наверху». Именно А.Габуеву поручили собрать группу экспертов при Министерстве экономического развития для обсуждения возможностей наращивания сотрудничества с Китаем и увеличения финансирования российского китаеведения. Работу по координации сотрудничества с Китаем возглавляет заместитель министра экономического развития С.С.Воскресенский. В правительстве китайское направление, как и азиатское в целом, поручено вице-премьеру И.И.Шувалову, который, как считается, успешно провел саммит АТЭС во Владивостоке в 2012 году.
Немаловажным представляется и подписанное в августе 2014 годамежду Московским государственным университетом им. М.В.Ломоносова и Пекинским политехническим университетом соглашение о создании совместного университета в Шэньчжэне. Основная идея проекта - подготовка в Китае на основе лучших образовательных программ и стандартов МГУ специалистов со знанием китайского и русского языков, которые будут востребованы не только в России и КНР, но и во всем мире. Неслучайно совместный университет будет расположен в особой экономической зоне в Шэньчжэне, что, как предполагают, откроет туда двери российским компаниям. Это первый подобный проект между Россией и Китаем, ранее в Китае действовали только совместные вузы с американскими и европейскими университетами.
Таким образом, противостояние России и Запада создает почву для глубинного поворота России к Китаю, созданию как его физической инфраструктуры, так и культурно-образовательной основы. Но главный поворот осуществляется в сознании российских чиновников и бизнесменов. Они все больше понимают, что перспектив восстановления и тем более расширения сотрудничества с Западом нет. Духовный и ценностный разрыв увеличивается, перспективы разрешения украинского конфликта не просматриваются, доверие к Западу как надежному партнеру подорвано. Всех этих проблем нет при сотрудничестве с Китаем. И хотя существуют другие - необычность китайской культуры и психологии, необходимость рвать налаженные связи с Европой, языковые сложности и т. п., - все эти проблемы представляются гораздо меньшими и легче преодолимыми.
Возможные проблемы
Все вышесказанное не означает, что в России не видят сложностей в сотрудничестве с Китаем. Ни у правительства, ни в экспертном сообществе нет в отношении партнера никаких иллюзий. Никто не считает, что Пекин, вдруг преисполнившись альтруизма, начнет за свой счет спасать Россию, если она окажется в сложном финансовом положении, или развивать сотрудничество в ущерб себе. Напротив, считается совершенно естественным, что Пекин отстаивает собственные интересы, порой жестко.
На переговорах о поставке как нефти, так и газа шел долгий торг относительно условий и цены. В России понимают, что слишком сильная зависимость от Китая как монопольного покупателя может создать для нее проблемы. Такие проблемы возникали, например, в 2003 году с Турцией, которая потребовала снизить цену на поставляемый газ уже после пуска трубопровода «Голубой поток». В случае переключения импортных поставок значительных объемов сельскохозяйственной продукции из-за российских «контрсанкций» из Европы на Китай может увеличиться товарооборот, но возрастет и зависимость России от китайского рынка.
Отдают отчет в Москве и в том, что у Китая - собственные отношения с Западом, сотрудничество с которым ему необходимо для развития экономики. Пекин не будет подрывать их ради российских интересов. Бурно развивающийся и политически отличный Китай представляет определенный вызов для экономически стагнирующей России. В России видят и то, что новая китайская внешнеполитическая активность порой вызвана ростом национализма внутри страны, в том числе в армии.
Все это понимают в Москве, и в принципе при иных обстоятельствах, возможно, она выступала бы за более сдержанную политику. В российском руководстве и элите всегда существовало различие подходов к Китаю и Западу. Все еще сильна группировка, выступающая за сохранение более тесных отношений с США и ЕС. Она состоит из трех подгрупп: постгайдаровский блок в правительстве и близких к нему кругах; коррумпированные чиновники и близкие к ним бизнесмены, имеющие крупные активы и недвижимость в Европе и США; представители бизнес-элиты, имеющие серьезные деловые интересы на Западе (на практике часто представители этих подгрупп пересекаются).
Другая группа выступает за более жесткий курс в отношении Запада и более активное развитие евразийской интеграции и связей с государствами Азии. Президент В.В.Путин маневрирует между двумя крайностями, стараясь не порвать полностью связи с Западом (необходимые для российской экономики), но одновременно развивая интеграцию на постсоветском пространстве и сотрудничество с Азией (особенно с Китаем, но также Южной Кореей, Индией, Ираном, Турцией, государствами АСЕАН). В.В.Путин, вероятно, действительно считает Россию неотъемлемой частью Большой Европы (о чем он неоднократно заявлял), однако частью независимой, неподчиненной евроатлантическому политическому центру, с интересами которой считаются. Для обеспечения этой независимости он прилагает большие усилия для диверсификации внешнеполитических и внешнеэкономических связей страны, в том числе в евразийском и китайском направлениях.
Антироссийский курс Запада серьезно ослабил позиции «прозападной» группы и укрепил их оппонентов. Смягчение этой политики, например путем отмены санкций (что в обозримом будущем крайне маловероятно), в какой-то мере смягчит и политику России, приведет к укреплению «прозападной» группировки и восстановлению части разрушенных связей. Но полного возврата к доукраинскому состоянию все равно не произойдет. Во-первых, увеличивающиеся связи с Китаем и другими государствами Азии имеют необратимый характер, и от выгодных контрактов с китайскими партнерами никто отказываться не будет. Во-вторых, доверие к западным партнерам серьезно подорвано, вряд ли кто-то захочет заключать многомиллионные контракты с компаниями государств, которые в любой момент могут политическими решениями принести вам серьезные убытки. В-третьих, принципиально изменилось общественное мнение: большая часть россиян стала считать США и государства ЕС враждебными и желающими нанести ущерб России.
Общая стратегия России в ближайшие пять-десять лет будет определяться сочетанием вышеперечисленных факторов и соотношением сил различных группировок в руководстве, но в целом значительное укрепление и углубление отношений с Китаем неизбежно. Враждебная политика Запада не оставляет альтернативы. Расширение НАТО на Восток, подход военных структур этой организации к границе в сочетании с поддержкой антироссийских радикалов на Украине, приход к власти которых путем антиконституционного переворота был активно поддержан Западом только потому, что они обещали вывести Украину из сферы российского влияния, - все это представляется Москве реальной и непосредственной угрозой самому существованию России. В условиях политики экономического шантажа, угроз и нескрываемого желания заставить Россию изменить свои позиции по международным вопросам, которые она считает правильными, Москве не остается ничего, кроме как поворачиваться к Азии, прежде всего к Китаю. Больше того, можно сказать, что санкции в этом смысле сыграли весьма позитивную роль, так как стимулировали этот давно назревший процесс, который до сих пор тормозился инертными элитами, привыкшими к западной ориентации.
Вызовы со стороны Китая в сегодняшней ситуации представляются российским элитам гораздо менее серьезными, чем со стороны Запада. Они могут быть компенсированы за счет активного развития как экономического, так и политического сотрудничества с другими государствами Азии, в том числе и соседями Китая, а также путем искреннего обмена мнениями с самой китайской стороной, которая, исходя из духа сотрудничества, часто учитывает российские пожелания и опасения.
В целом в настоящее время восстановление перспективы полномасштабного сотрудничества России с Западом не просматривается, так как взаимное непонимание слишком велико. Видение мира Западом и Россией все больше расходится. В данной ситуации России нужно стремиться к какому-то варианту «мирного сосуществования». Этот советский термин подразумевает следующее: 1. Концептуальные вопросы не обсуждаются, так как это приводит только к углублению разногласий и каждый все равно остается при своем мнении. 2. Обсуждаются только вопросы ухода от вооруженной конфронтации (например, условия прекращения огня на Украине, вопросы мер доверия в военной области, сокращения вооружений и т. п.). Возможно сотрудничество по международным проблемам, которые представляют угрозу как России, так и Западу (например, международный терроризм). 3. Ведутся прагматические переговоры по взаимовыгодному торгово-экономическому сотрудничеству, причем избегаются долгосрочные проекты, которые могут быть использованы для политического давления.
Такая система отношений уже давно (по крайней мере, с конца 70-х годов ХХ в.) существует между Западом и Китаем. В отношении Китая до сих пор действуют некоторые из санкций, принятых Западом в 1989 году. Идеологические дискуссии между сторонами бесполезны - по концептуальным вопросам (вроде, что такое демократия и как ее использовать) делаются только односторонние заявления. Это не мешает широкомасштабному торгово-экономическому сотрудничеству, хотя и в нем немало проблем. Это также не мешает взаимодействию по ряду международных проблем, хотя по некоторым другим существуют серьезные разногласия и часты взаимные обвинения. Альтернативой «мирному сосуществованию» будет новая «холодная война», периодически перерастающая в вооруженные конфликты по границе зоны российских стратегических интересов (вроде украинского), а также в некоторых других регионах мира, где сохраняется российское влияние.
В отношении Китая у России нет альтернативы наращиванию сотрудничества по всем направлениям. Угроза от Запада на сегодняшний момент реальна, а от Китая никакой угрозы не исходит. Возможные вызовы будущего должны учитываться и по возможности смягчаться.
Что касается возможных вызовов и угроз, которые могут быть вызваны ростом китайской мощи и роли национализма в его внешней политике, то здесь можно было бы предложить следующее:
1. Диверсификация азиатской политики. Развитие отношений России с Азией не должно замыкаться на Китае, торгово-экономическое сотрудничество необходимо ускоренно развивать с другими крупными державами региона, в том числе и с теми государствами, в отношениях с которыми у Китая имеются проблемы, - Индией, Японией, Республикой Корея, Вьетнамом, Индонезией, Таиландом, Ираном, Турцией и др.
2. Восстановление традиционных связей. Так как развитие сотрудничества с союзниками США в Азии в настоящее время затруднительно, особый упор необходимо делать на восстановление традиционных связей с бывшими союзниками и геополитическими «друзьями» - Вьетнамом, Индией и Ираном. Возможно и более тесное политическое взаимодействие с КНДР, которая находится под слишком большим влиянием Пекина, хотя в экономическом плане это мало что даст.
3. Необходимо откровенное обсуждение российских опасений с китайским руководством. В частности, следует доносить до него мысль о том, что обострение конфликтов в АТР (например, вокруг спорных территорий Китая с Японией и в Южно-Китайском море) будет невыгодно не только России, которая должна будет выбирать между сторонами, но и самому Китаю, так как приведет к объединению вокруг него всех соседей и созданию условий для вмешательства США и наращиванию их военного присутствия в регионе.
4. В экономическом плане необходим курс на продолжение интеграции экономик двух стран. Такая интеграция создаст взаимную, а не одностороннюю зависимость, при которой обострение отношений будет невыгодно как Китаю, так и России.
ШОС в период российского председательства
Деятельность Шанхайской организации сотрудничества, также активно развивавшаяся и до украинского кризиса, может быть серьезно стимулирована охлаждением в отношениях между Россией и Западом. 2015 год - год российского председательства в Организации, и Москва, безусловно, сделает все, чтобы консолидировать ШОС, выступить с новыми инициативами. Подписанный В.В.Путиным масштабный план мероприятий председательства России в ШОС в 2014-2015 годах предусматривает проведение заседаний, форумов, выставок в различных городах России - Москве, Сочи, Уфе, Ханты-Мансийске. В программу также включена церемония открытия первой очереди транспортно-логистического комплекса (ТЛК) «Южноуральский» (апрель-май 2015 г.), которую посетят около 150 официальных лиц, в том числе первые лица государств. Это один из первых реальных результатов экономического сотрудничества в рамках Организации.
Безусловно, возрастет роль ШОС в области обеспечения безопасности вокруг Афганистана после вывода вооруженных сил из этой страны. Такая проблема вызывает серьезное беспокойство всех государств-членов. Есть данные, что к решению афганских проблем наконец активно подключается Пекин.
Наиболее яркий эффект может произвести одновременное принятие в ШОС Индии и Пакистана, принципиальная договоренность о чем, судя по всему, достигнута, в том числе и с Пекином, ранее сомневавшимся в необходимости подобного шага, прежде всего в отношении Индии. Подключение этих крупных государств значительно укрепит геополитическое влияние ШОС и стимулирует торгово-экономическое сотрудничество между его членами. После приема демократической Индии вряд ли кто-то сможет говорить о ШОС как о «союзе диктаторов», а ее присоединение ознаменует новый шаг в консолидации незападного мира, основные игроки которого, во многом из-за желания избежать доминирования Запада, тяготеют друг к другу, даже несмотря на существующие противоречия между ними.
Россия и БРИКС после украинского кризиса
Распад Советского Союза в начале 90-х годов ХХ века означал принципиальное изменение характера международных отношений, основанного на противостоянии двух основных центров силы. Несмотря на то, что еще в период существования СССР некоторые исследователи отмечали тенденцию к многополярности, заключавшуюся в росте мощи ряда государств - региональных лидеров, внезапное исчезновение этого мощного государства с карты мира привело к возникновению определенного вакуума. Пусть не все, в том числе и в незападном мире, любили СССР, и многие даже его критиковали, однако без него ряд государств, в особенности крупных, почувствовали некоторую угрозу. Она заключалась, во-первых, в общей нестабильности международной ситуации (биполярная система гарантировала определенный порядок), а во-вторых - в возможности ущемления своих интересов единственным оставшимся мощным центром силы, который лишился каких-либо сдержек и противовесов.
Таким образом, когда в США праздновали победу в холодной войне, а Ф.Фукуяма объявлял о конце истории, в Китае, Индии, Бразилии, как и во многих других государствах Азии, Африки и Латинской Америки, смотрели на ситуацию с беспокойством. Прояви США сдержанность, возможно, дальнейшие события сложились бы и несколько по-другому, однако пришедший в Вашингтоне к власти У.Клинтон, а затем еще в большей степени Дж.Буш стали проводить курс на закрепление победы и обеспечение полного американского господства в мире. Европа не смогла или не захотела проводить самостоятельного курса и, как всегда, в целом последовала в русле политики Вашингтона.
Объединенный Запад все в большей степени пытался взять на себя функции международного арбитра, подменить международное право собственными решениями. Это проявлялось в игнорировании Совета Безопасности ООН в случаях, когда там не удавалось получить желаемого результата, предоставлении права НАТО и отдельным его членам вмешиваться в международные конфликты без решения СБ. Конфликты в Ираке, Югославии (в особенности насильственное отделение Косова от Сербии), затем в Ливии, где Запад явно превысил полномочия, предоставленные резолюцией СБ ООН, а потом в Сирии, где он начал уже без всякого международного решения содействовать свержению законного правительства, что привело к дестабилизации всего региона, - все это не могло не вызвать крайней озабоченности в незападном мире.
В такой ситуации недовольные начали наводить мосты между собой. Эта координация первоначально не была направлена против Запада, так как все участники процесса в значительной мере были вписаны в западную систему и дорожили сотрудничеством с ней. Но они стремились нащупать возможность координации позиций по тем параметрам, которые в новом мире доминирования Запада их не устраивали. Именно это стремление привело к созданию или укреплению организаций и групп, в которых государства Запада не участвовали: АСЕАН и различные форматы сотрудничества вокруг нее - ШОС, СЕЛАК и, конечно, БРИКС.
Из них группа БРИКС, формально не являясь организацией, привлекает к себе наибольший интерес. Причин этому несколько. Во-первых, группа объединяет наиболее крупные и влиятельные страны незападного мира. Во-вторых, она является не региональной, а общемировой, претендуя тем самым на представительство всего «Юга» или, более широко, всего незападного мира. В-третьих, она активно вносит собственные инициативы, представляющие альтернативу западному проекту организации мирового экономического и политического порядка.
Интересно, что хотя группа БРИКС (первоначально БРИК) и позаимствовала название, придуманное аналитиком «Голдман Сакс» Джимом О’Нилом, по сути, она складывалась совершенно не так, как он предполагал. В основе объединения лежали не схожесть экономик или этапов развития, а именно геополитические причины. Об этом свидетельствует и история ее возникновения. Группа, в которую вошли крупнейшие незападные государства, как бы представлявшие разные континенты и регионы, где они были естественными лидерами, складывалась поэтапно. Ее истоки можно увидеть в сближении России и Китая, основанном на общности геополитических интересов. Без этого сближения, растянувшегося на два десятилетия, скорее всего, не было бы БРИКС. Затем возник РИК, то есть фактически к процессу российско-китайского сближения подключилась Индия. Из РИК путем присоединения Бразилии возник БРИК. (Хотя формально РИК и осталась отдельной группой, но, по сути, после образования БРИК она бездействует.) И на данный момент последним штрихом стало присоединение Южной Африки и превращение БРИК в БРИКС.
Геополитическое значение БРИКС проявляется в том, что группа представляет международному сообществу собственный взгляд на происходящие в мире процессы. Одна из главных тем БРИКС - реформа мировой экономической системы. Государства БРИКС упорно предлагают увеличить представительство незападных государств в международных финансовых институтах, но встречают ожесточенное сопротивление со стороны традиционных властителей мировых финансов.
Именно разочарование в возможности реформирования Всемирного банка и МВФ на более справедливых основах привело к решениям по созданию собственных Банка развития и Пула валютных резервов стран БРИКС. Эти институты если и не создадут всеобъемлющую альтернативу существующим международным финансовым организациям, то должны способствовать коррекции их прозападного уклона, давать альтернативу государствам незападного мира при выборе источников финансирования развития или в случае серьезного экономического кризиса.
Главный эксперт российского МИД по БРИКС В.Б.Луков считает реформу мировой финансовой системы первой из четырех стратегических интересов группы. К трем другим он относит укрепление центральной роли ООН и Совета Безопасности в международной системе, максимальное использование взаимодополняющего характера наших экономик для ускорения экономического развития, модернизацию социальной сферы и экономической жизни собственных стран14. Как видим, лишь часть из этих целей является чисто экономической.
Значение украинского кризиса для БРИКС, как и для всего мира, трудно переоценить. В общем плане он показал, что Запад и впредь, даже с еще большим упорством, намерен строить однополярную модель мира, затягивая в свою внешнеполитическую орбиту все больше сателлитов, требуя от них подчинения как во внешней политике, так и во внутренней, где навязываются стандарты, называемые на Западе «международными» и даже «общечеловеческими». Во многих государствах незападного мира такой подход понимается как новая волна колониализма, сменившего идеологические лозунги («демократия» вместо «высшей культуры»), но сохранившего методы и цели. В этой обстановке стремление незападного мира к координации, безусловно, будет усиливаться.
Конечно, государства БРИКС во многом отличаются между собой, их разногласия с Западом также имеют разную историческую и политическую основу. Представляющая Латинскую Америку, где сильны левые социалистические тенденции, Бразилия скорее не согласна с Западом, и прежде всего с США, в сфере социальной политики. Для страны, где в названиях почти всех крупных партий присутствует слово «социализм», весь политический спектр США слишком «правый». Кроме того, в Латинской Америке особенно чувствительны к диктату с севера, к рецидивам «доктрины Монро».
В чем-то сходна ситуация в Южной Африке, где коммунисты - часть правящей коалиции, а западную политическую элиту упрекают в пособничестве режиму апартеида. В России и Индии антизападничество все в большей степени приобретает не только геополитическую, но и ценностную основу. В этих государствах, где в последнее время наблюдается религиозное возрождение, многие отвергают не столько политические, сколько моральные ценности, навязываемые Западом. Политическая же система Запада здесь особого отторжения не вызывает, хотя различия в этой области и имеются. Китай в моральном плане, пожалуй, ближе к Западу, но его политическая система противоположна западным стандартам. Таким образом, здесь является не суть противоречий, но само их наличие и острое желание противостоять любому диктату.
Для БРИКС важно, что на этот раз в качестве объекта для конфронтации объединенным «Севером» избран один из членов группы. Это укрепит бриксовскую солидарность, уже выраженную в коллективном протесте против попыток отдельных западных членов «Группы двадцати» не допустить Россию к участию в саммите в Брисбене в ноябре 2014 года. В марте 2014 года министры иностранных дел БРИКС заявили: «Руководство «Группой двадцати» принадлежит в равной степени всем государствам-членам и ни одно из них не может в одностороннем порядке исключить другое государство-член из числа участников саммита»15. Эта консолидированная позиция стала проявлением роли БРИКС как представителя незападного мира в «Группе двадцати», где государства БРИКС постоянно вносят инициативы, альтернативные предложениям коллективного «Севера». Успех этого демарша свидетельствует о том, что Запад теряет позиции в «двадцатке».
Кстати, приостановление Западом деятельности «Группы восьми» как одной из санкций против России еще более кристаллизовало полюсы в «Группе двадцати». Если раньше Россия, входившая как в БРИКС, так и «восьмерку», могла смягчить противоречия, то теперь в рамках «двадцатки» будут действовать два противоположных полюса: чисто «западная» «семерка» и представляющая весь остальной мир БРИКС.
Таким образом, украинский кризис будет способствовать дальнейшей консолидации БРИКС. Он показал, что группа движется в правильном направлении и должна наращивать усилия по координации действий с тем, чтобы представить реальную альтернативу попыткам Запада утвердить однополярную структуру мира. Эта деятельность БРИКС будет во многом способствовать созданию структуры реальной многополярности в мире.
Россия со своей стороны еще в большей степени будет заинтересована в сотрудничестве в формате БРИКС. Эта растущая заинтересованность определяется не только в том, что Москва будет искать поддержки в противостоянии с Западом. Более глубокая причина состоит в том, что полный крах взаимного доверия с Западом, его санкции и попытки использовать экономические рычаги для политического давления, а также ответные меры Москвы в значительной степени стимулировали уже шедший процесс поворота России к незападному миру. В условиях санкций, которые, скорее всего, вряд ли отменят в обозримом будущем, именно государства Азии и Латинской Америки будут постепенно заменять Европу в качестве экспортеров многих товаров, в особенности пищевой и сельскохозяйственной продукции.
На Китай и АТР постепенно переключается российский экспорт углеводородов. Российская политическая элита начинает понимать, что без сотрудничества с азиатскими соседями не удастся решить стратегическую задачу развития Сибири и Дальнего Востока. В целом Европа и США начинают рассматриваться в качестве ненадежных партнеров, готовых в любой момент пожертвовать экономическими связями ради политического давления. Таким образом, не только идеология, но и реальные обстоятельства и экономические интересы заставляют Россию переключить внимание на другие регионы. И интенсификация сотрудничества с политическими и экономическими лидерами этих регионов, какими являются государства БРИКС, становится ключевым направлением внешней политики.
1См., например: Храмчихин А.А. Пекин Москве - партнер, но не друг. Китайский вектор не должен преобладать во внешней политике Кремля // Независимое военное обозрение. 07.11.2014 // http://nvo.ng.ru/realty/2014-05-16/1_china.html
2Мартынюк В. Политический союз России и Китая неизбежен, потому что выгоден обеим странам // http://www.km.ru/world/2014/05/19/vladimir-putin/740321-politicheskii-soyuz-rossii-i-kitaya-neizbezhen-potomu-chto-vy
3Baev Pavel K. Upgrading Russia’s Quasi-Strategic Pseudo-Partnership with China PONARS Eurasia. 29.08.2014 // http://www.ponarseurasia.org/memo/upgrading-russia’s-quasi-strategic-pseudo-partnership-china
4Brattberg Erik and de Lima Bernardo Pires. Confronting Moscow with the Help of Beijing. The West should exploit China-Russia asymmetries to avert an East-West confrontation // The Diplomat. 25.05.2014 // http://thediplomat.com/2014/05/confronting-moscow-with-the-help-of-beijing/
5Charap Samuel, Ratner Ely. China: Neither Ally nor Enemy on Russia // The National Interest. 2014. April 2 // http://nationalinterest.org/commentary/china-neither-ally-nor-enemy-russia-10168
6Rozman Gilbert. Asia for the Asians. Why Chinese-Russian Friendship Is Here To Stay // Foreign Affairs. 2014. October 29 // http://www.foreignaffairs.com/articles/142305/gilbert-rozman/asia-for-the-asians
7Лукьянов Федор. Консерватизм сближает // Газета.ru. 09.11.2014 // http://www.gazeta.ru/comments/column/lukyanov/6244657.shtml
8安乐哲 (T.Ames Roger). 从西方个人主义转向儒家伦理 (From Western Individualism to Confucian Ethics) // Renmin Ribao. 07.11.2014. P. 7.
9Прямая линия с Владимиром Путиным. 17.04.2014 // http://www.moskva-putinu.ru/#page/main
10Тимченко возглавил Российско-китайский деловой совет // http://www.forbes.ru/news/256109-timchenko-vozglavil-rossiisko-kitaiskii-delovoi-sovet
11Скорлыгина Наталья, Дзагуто Владимир. Китай вольется в российскую энергосистему. «Sanxia» может купить блокпакет «РАО ЭС Востока» // КоммерсантЪ-Власть. 21.11.2014 // http://www.kommersant.ru/doc/2615293
12Габуев А. Китайские советы. На какой интеллектуальный ресурс опирается Пекин при выработке политики в отношении Москвы. 13.10.2014 // http://www.kommersant.ru/doc/2584423; Габуев А. Государство ушло из китаистики. Что осталось от российской школы китаеведения. 20.10.2014 // http://www.kommersant.ru/doc/2593673
13Габуев А. Китайская неграмота. 22.11.2012 // http://www.kommersant.ru/doc/2073821
14Интервью посла по особым поручениям МИД России В.Б.Лукова «РИА Новости». 14 апреля 2014 г. 17.04.2014 // http://www.mid.ru/brp_4.nsf/newsline/33A1D346558B4C3944257CBD0032BFDD
15Media Statement on the Meeting of the BRICS Foreign/International Relations Ministers held on 24 March 2014 in The Hague, Netherlands // http://www.brics.mid.ru/brics.nsf/WEBmitBric/63AFCD6DA75BDFA544257CA70052CA90
