ENGLISHНЕОТЪЕМЛЕМОЙ ЧАСТЬЮ внешней политики Федеративной Республики Германия в эпоху биполярного мироустройства - вне зависимости от состава правительства и партийного представительства - были такие константы, как включенность в систему западных ценностей и трансатлантическая солидарность. Незыблемость данных краеугольных внешнеполитических принципов была напрямую связана с итогами Второй мировой войны, с особым положением двух германских государств и как результат - сознательным ограничением со стороны держав-победительниц их внешнеполитического суверенитета. Это лишний раз подтверждало зависимость Федеративной Республики от Соединенных Штатов Америки (соответственно - ГДР от СССР). В стадии зарождения холодной войны конфликты между США и Советским Союзом моментально отражались на Германии, и любые попытки обоих германских государств найти прибежище в нейтралитете были обречены на провал. Биполярная силовая схема исключала какую бы то ни было возможность проведения самостоятельной национальной или региональной политики.
Известный немецкий историк Г.Шельген справедливо отмечает, что в умах руководителей республики на Рейне, отвечавших за формирование внешнеполитического курса страны, укоренилась мысль, согласно которой из-за своего центрального положения в разделенном мире страна, как никакой другой член атлантического альянса, зависела от его гарантий по обеспечению безопасности. С этими гарантиями с самого начала были связаны все условия и содержание международной деятельности Бонна в политической, экономической и военной областях. "Формулировались они, как правило, в Вашингтоне, и каждый федеральный канцлер рано или поздно мог спросить себя, а где, собственно, делается германская внешняя политика. Поэтому изменение курса или его корректировка, как, например, "восточная" и "германская политика" с 1969 по 1973 год, постоянно осуществлялись в тесном согласовании и с разрешения западных держав, и ни в коем случае не против США"1.
В решении стратегических военно-политических вопросов, касающихся отношений Восток - Запад, ФРГ, как правило, следовала американским курсом, но с некоторым запозданием. В качестве примеров можно назвать разрядку международной напряженности (США - середина 1960-х гг., ФРГ - конец 1960-х - начало 1970-х гг.); отход от разрядки и ужесточение курса в отношении СССР и стран социалистического содружества (США - середина 1970-х гг., ФРГ - конец 1970-х гг.); переход от нового витка конфронтации с Советским Союзом к диалогу и конструктивному взаимодействию (США - середина 1980-х гг., ФРГ - вторая половина 1980-х гг.). Аналогично развивались события, связанные с судьбой ракет средней и меньшей дальности в Европе, со "стратегической оборонной инициативой" и т.д. Таким образом, глубинные перемены в западногерманской внешней политике являлись как бы эхом тектонических сдвигов, происходивших на американском континенте.
КРУШЕНИЕ социалистического лагеря, развал СССР и распад биполярного мира не повлияли в принципиальном плане на содержание трансатлантической составляющей внешней политики теперь уже объединенной Германии. Масштабные изменения в глобализирующемся мире, правда, вынудили германское руководство отдать приоритет европейскому направлению и отодвинуть политику безопасности с ее "атлантической солидарностью" на второй план, хотя ФРГ продолжала оставаться для США "партнером в лидерстве". И только с приходом к власти в 1998 году "красно-зеленой" коалиции, с постепенным введением в оборот понятия "Берлинская республика" актуальным стал вопрос: так где все-таки делается внешняя политика Германии в новом постбиполярном мире? Ответ пришлось ждать почти четыре года.
После 11 сентября 2001 года, когда против США был совершен широкомасштабный террористический акт, правительство ФРГ выразило свою "неограниченную солидарность" с Америкой, связывая с этим ожидание иметь право голоса при принятии решений в Вашингтоне. Однако канцлера Г.Шредера постигло жесточайшее разочарование, когда Президент Дж.Буш не признал в нем равного себе партнера. По-видимому, здесь кроются корни американо-германских разногласий по Ираку, которые были публично озвучены канцлером ФРГ летом 2002 года в ходе избирательной кампании. Выступая в Бундестаге 13 сентября 2002 года, он заявил: "По жизненно важным вопросам немецкой нации решения принимаются в Берлине и нигде больше". По мнению известного международника Х.Хафтендорн, на характере германо-американских отношений в целом в большей степени сказалась смена поколений в политике, нежели смена правительственной коалиции. Она привела к тому, что чувство зависимости от "мирового гегемона" и уважительное к нему отношение сменилось со стороны повзрослевшего вассала на претензии рассматривать себя в качестве равноправного партнера2.
Одержав на выборах вторую по счету победу, Г.Шредер подчеркнул, что полная солидарность с Вашингтоном не распространяется на авантюрные действия, и скептически отозвался о готовившемся военном походе против Ирака: "То, что наше общество стало намного сдержаннее относиться к необходимости проведения военных операций, чем когда бы то ни было в немецкой истории, я расцениваю как цивилизационный прогресс…" Из этого он вывел формулу: неограниченной солидарности - да, военным авантюрам - нет. Таким образом, "неограниченная солидарность" оказалась на деле ограниченной. Канцлер вынужден был учитывать общественное мнение в собственной стране, где 71% населения высказались в начале декабря 2002 года против войны в Ираке3. Летом 2003 года эта цифра выросла до 76%4. Поэтому правящие круги, и не только в ФРГ, вынуждены признавать, что внешнеполитические решения не могут приниматься в современном демократическом обществе без широкого общественного консенсуса.
В целом отношение в Германии к американской политике стало при Г.Шредере более негативным. В сентябре 2003 года опросы общественного мнения показали, что 50% немцев отрицательно отнеслись к ведущей роли Соединенных Штатов в мировой политике, в то время как в 2002 году эта цифра составляла 27%. Число согласных с лидерством США сократилось с 68 до 45%. Одновременно в общественном мнении ФРГ произошел очевидный сдвиг в сторону Европейского союза: 81% согласились с тем, что для германских интересов ЕС важнее, чем Америка (2002 г. - 55%). И только 9% отдали предпочтение США (2002 г. - 20%). Аналогичные ответы последовали на вопрос, должен ли ЕС стать такой же сверхдержавой, как Америка. 70% опрошенных высказались "за" (2002 г. - 48%), и только 8% встали на сторону США (2002 г. - 22%)5.
Приняв решение о неучастии в силовых действиях против Ирака даже по мандату Совета Безопасности ООН и встав в этом вопросе на сторону Франции, руководство ФРГ спровоцировало, пожалуй, самый серьезный кризис в истории отношений ФРГ - США. Американцы в течение нескольких месяцев не проявляли никакого интереса в окончании спора с германским правительством. Президент Дж.Буш даже не поздравил Г.Шредера с его победой на парламентских выборах 2002 года, а его советник по безопасности К.Райс отдала распоряжение, согласно которому министр иностранных дел ФРГ Й.Фишер стал нежелательным лицом в Белом доме. И только в июле 2003 года Фишер смог приехать в Вашингтон для консультаций со своим американским коллегой К.Пауэллом и К.Райс.
Администрация США дала понять, что ее "германская политика" должна интерпретироваться как реакция на критику Г.Шредером американской позиции по Ираку. Категорическое немецкое "нет" военной акции "коалиции добровольцев" было интерпретировано в Вашингтоне как отказ Германии от международной ответственности в борьбе с терроризмом и проявление солидарности с антиамериканскими настроениями во Франции, которая хотела создать европейский противовес гипердержаве США и поддерживала традиционно хорошие отношения с арабскими странами. "В позиции французов в первой половине 2003 года не было ничего действительно нового, - отмечал нынешний спецпредставитель Президента США по Афганистану и Пакистану Р.Холбрук, - но позиция немцев стала полной неожиданностью. Немцы вложили свою внешнюю политику в руки французов. Это было большой неожиданностью, которая, в моих глазах, не может отвечать долгосрочным интересам Германии"6.
Не оставил без критики позицию ФРГ и бывший государственный секретарь США Г.Киссинджер, который заговорил о "кризисе" германо-американских отношений, бросив упрек в адрес Берлина в том, что антиамериканизм стал "постоянной чертой германской политики". Проблема Ирака, по его словам, это только "повод для поворота германской внешней политики в сторону большей национальной ориентации". Дескать, новый "германский путь", во имя которого немцы встают в оппозицию к США и предают забвению консультации с другими европейскими государствами, представляет собой вызов не только для США, но и для Европы7.
Серьезные последствия противопоставления Берлина Вашингтону вынудили правящую германскую верхушку если не по содержанию, то хотя бы по форме скорректировать свою внешнеполитическую линию. Уже на следующий день после трехсторонней франко-германо-российской встречи в Санкт-Петербурге, которая состоялась 11 апреля 2003 года, в интервью журналу "Шпигель" канцлер покаялся по поводу своих "преувеличенно" критических замечаний в адрес политики Президента Дж.Буша в Ираке. Выразив надежду, что нынешняя ссора не продлится долго, Г.Шредер вспомнил, видимо, что причиной отставки его коллеги и соратника по партии канцлера ФРГ Гельмута Шмидта в 1982 году и уход партии в оппозицию не в последнюю очередь стал антиамериканизм социал-демократов, вызвавший крайнее недовольство за океаном. Покаяние было благосклонно принято, и 28 сентября 2003 года, после 16-месячного перерыва, в Нью-Йорке состоялась встреча Г.Шредера с Дж.Бушем, на которой произошло долгожданное примирение.
ПРИ КАНЦЛЕРЕ А.МЕРКЕЛЬ произошло ожидаемое усиление атлантического вектора, и наступило "постшредеровское потепление" отношений между ФРГ и США. В коалиционном договоре между ХДС/ХСС и СДПГ во внешнеполитических приоритетах "атлантизм" занял второе место после Европы. Выступая 25 октября 2006 года в Берлине на юбилейном заседании Германского атлантического общества, глава правительства подчеркнула: "Наряду с европейской интеграцией трансатлантические отношения остаются незыблемой опорой германской внешней политики и политики в области безопасности. Доверительные и дружественные отношения с Соединенными Штатами Америки имеют для нас, немцев, с исторической точки зрения совершенно особенное значение. Но это сохранится и в будущем". По ее словам, "объединение Европы в условиях свободы было бы невозможно без деятельного участия и присутствия на нашем континенте Америки. Поэтому для меня речь идет о том, чтобы объединенная Европа не представляла собой противовес Соединенным Штатам Америки, а демонстрировала партнерство и дружбу". Это не исключает, однако, наличия разных точек зрения по определенным вопросам и откровенного обмена мнениями.
Совпадение позиций обоих правительств прослеживалось по целому кругу проблем. Это - борьба с международным терроризмом* (*В марте 2008 года министры юстиции и внутренних дел обеих стран подписали в Берлине Договор об углублении сотрудничества в борьбе против тяжких видов преступлений, который предполагает упрощенный обмен информаций прежде всего в случаях террористической угрозы.) с германским упором на гражданско-гуманитарную составляющую (Ирак, Афганистан), необходимость скорейшего мирного урегулирования на Ближнем Востоке, предотвращение ядерного вооружения Ирана и Северной Кореи, завершение и легализация политики сегментирования Балкан с признанием независимости Косова, вопросы обеспечения энергобезопасности. При этом следует иметь в виду, что основу трансатлантического партнерства составляет все-таки экономическая кооперация. На американском рынке активно действуют более 3 тыс. германских фирм, которые обеспечивают почти 750 тыс. рабочих мест. В свою очередь, США являются крупнейшим иностранным инвестором в Германии, давая работу более полумиллиону человек. За последние годы американские фирмы инвестировали в экономику ФРГ втрое больше, чем в экономику Китая. Германо-американский взаимный товарооборот составил в 2007 году более 140 млрд. долларов (а ежедневный товарообмен между ЕС и США превышает 1 млрд. евро). Более 8 млн. человек перемещаются ежегодно между Германией и Америкой.
В налаживании отношений с США А.Меркель проявляла особую активность, прежде всего по четырем обозначенным ею же направлениям: выстраивание экономических отношений, взаимодействие в области охраны окружающей среды и защиты климата, совместная выработка политики безопасности и развитие архитектуры мира. В ходе четырех германо-американских саммитов канцлер эффективно работала над продолжением "укрепления гармоничных отношений с Дж.Бушем", создающего предпосылки для повышения как роли Берлина в шкале американских интересов на европейском континенте, так и в мировых делах. Основные ее замыслы состояли в том, чтобы с помощью важных для Белого дома уступок заполучить его благосклонность как в целом, так и решении практических задач, не в последнюю очередь в продвижении кандидатуры Германии в постоянные члены СБ ООН после его реформы. Основными "разменными монетами" здесь стали большая кооперабельность в наращивании давления на Иран по свертыванию его ядерной программы, усилия в продвижении "свободы и демократии" по всему миру, сверхлояльное отношение к проводимой американцами политике в Ираке, статус-кво по Афганистану, некритичное восприятие инициатив США по ближневосточному урегулированию и климату. Самое пристальное внимание А.Меркель уделила запуску работы Трансатлантического экономического совета, учрежденного на саммите Евросоюза и США в апреле 2007 года и призванного преодолевать нетарифные барьеры в трансатлантической торговле.
Положительная динамика развития двусторонних отношений, в том числе на высшем уровне (заметим, что за три года канцлер ФРГ А.Меркель и Президент США Дж.Буш встречались 13 раз, причем пять раз на немецкой земле), не могла не сказаться на улучшении взаимного восприятия. Согласно опросу общественного мнения, проведенному в Америке в апреле 2007 года, 39% американцев положительно высказались о Германии (апрель 2003 г. - 17%). В списке важнейших партнеров США ФРГ заняла почетное четвертое место после Великобритании, Канады и Японии. В качестве причины своих предпочтений 40% опрошенных назвали экономические связи. При этом новая волна любви к немцам объяснялась не в последнюю очередь личными стараниями главы германского правительства.
А.Меркель удалось установить доверительный контакт с Дж.Бушем, который отзывался о немке, как об "очаровательной личности". Оба встречались в приватной обстановке на вилле Буша в Техасе и у Меркель в ее избирательном округе в земле Мекленбург-Передняя Померания, на побережье Балтийского моря. Тем не менее дружественные связи не могли затушевать разногласия по ряду важных проблем мировой политики. Как подчеркивали германские обозреватели, германо-американские контакты характеризовались "сердечностью в личном общении, но низкой продуктивностью в политическом плане"8.
Несмотря на нормализацию отношений на государственном уровне при правительстве "большой коалиции", дуэту Буш - Меркель не удалось снять с повестки дня целый каталог тем, на примере которых просматриваются германо-американские противоречия в подходе к определению внешнеполитической стратегии:
- Роль США в международном сообществе, которую они собираются играть в средне- и долгосрочной перспективе. Среди германских экспертов господствует мнение, согласно которому американская внешняя политика при неоконсервативной администрации Дж.Буша резко эволюционировала в сторону милитаризации и односторонности. Соединенные Штаты, не имея уникального исторического опыта Европы в вопросах полезности, моральности и целесообразности применения силы, а также учитывая то, что их территория никогда не была ареной военного столкновения различных государств, делают ставку на военную мощь. Европа же, пережившая две мировые войны, которые буквально опустошили континент, проповедует политику отказа от силы как средства решения международных споров. Отказ от силы или угрозы ее применения стал основой и хельсинкского Заключительного акта, и Парижской хартии для новой Европы. Собственно, это было одной из главных причин того, что такие "гранды" европейской интеграции, как Франция и Германия, крайне негативно отнеслись к англо-американской силовой акции в Персидском заливе в 2003 году.
- Форсированная линия Вашингтона на расширение НАТО за счет бывших советских республик, прежде всего Грузии и Украины, которая рассматривается германским экспертным сообществом как в целом нарушение постбиполярного статус-кво и вторжение в сферу геополитических интересов России.
- Несоблюдение гражданских свобод и нарушения прав человека в США. Они были доказаны на примере обращения с заключенными тюрьмы Гуантанамо, среди которых были и граждане ФРГ, серьезно отяготили трансатлантические отношения уже в постшредеровский период и даже стали предметом разбирательства в германском Бундестаге.
- Нератификация Вашингтоном Договора о всеобщем запрещении ядерных испытаний. Для Германии как неядерного государства вступление в силу этого договора является важной внешнеполитической целью.
- Решение Соединенных Штатов о выходе из Договора по ПРО и о развертывании национальной системы противоракетной обороны. Оно ставит под вопрос будущее международно-правового контроля над вооружениями и нагнетает напряженность в отношениях с Россией. По этой проблеме официальные представители ФРГ в достаточно жесткой форме заявили, что ожидают детальных консультаций в НАТО, прежде чем будет принято окончательное решение о развертывании НПРО.
- Обструкционистская позиция США по вопросу о деятельности Международного уголовного суда, в компетенцию которого должны входить преступления против человечности и военные преступления. Решение об учреждении этого Суда было принято в 1998 году при самом деятельном участии Германии, что не в последнюю очередь связано с моральными обязательствами в отношении преступлений нацистского режима во время Второй мировой войны. 1 июля 2002 года статут Международного уголовного суда вступил в законную силу, одобренный 76 государствами. Напомним, что позиция США предусматривает невыдачу Суду американских граждан и непривлечение их к ответственности.
- Конвенция о запрещении применения, накопления запасов, производства и передачи противопехотных мин и об их уничтожении.
- Конвенция о запрещении кассетных боеприпасов ("процесс Осло"), которую США отказываются подписывать, будучи одним из крупнейших в мире производителей этого вида оружия.
- Вопрос о производстве продуктов питания с использованием генной инженерии, который немцы в отличие от американцев рассматривают в большей степени как этическую проблему.
- Нежелание США отказаться от применения смертной казни.
- Вольное обращение американцев с Конвенцией ООН об изменении климата и Киотским протоколом от 1997 года, предусматривающим сокращение ведущими индустриальными государствами выбросов в атмосферу вредных газов до 2012 года на 5,2% от уровня 1990 года. Администрация Буша-младшего отказалась ратифицировать протокол и отозвала подпись США под этим документом, мотивируя это тем, что соглашение не включает в себя подавляющее число развивающихся стран, а также будто оно наносит вред американской экономике, которая переживает кризис. Федеративная Республика, напротив, взяла на себя добровольные повышенные обязательства уменьшить выброс в атмосферу вредных газов.
- Предпочтение Вашингтоном Японии вместо Германии как кандидата на место постоянного члена СБ ООН после его реформирования.
В глазах всего мира, в том числе немцев, авторитет США при Президенте Дж.Буше стремительно скатился вниз. В 2008 году только 30% населения положительно отозвались об Америке9. Председатель СвДП Г.Вестервелле заявил, что "эра Буша не была хорошей ни для Америки, ни для тех, кто, как и я, относят себя к друзьям Америки". По его словам, после террористических атак 11 сентября 2001 года Дж.Буш сделал одностороннюю ставку на военное решение проблем и на демонтаж гражданских прав. Война в Ираке, мол, ослабила ООН, а лагерь для заключенных в Гуантанамо - "позор для всех ценностей", которые якобы защищает Америка. По словам заместителя председателя внешнеполитического комитета Бундестага Х.-У.Клозе (СДПГ), Дж.Буш не сделал мир лучше. Наоборот, "его деятельность в значительной степени привела к подрыву американского авторитета во всем мире". Председатель фракции "зеленых" в Бундестаге Ю.Триттин заявил, что глава Белого дома "однозначно сделал мир хуже", отчего, дескать, самым серьезным образом пострадала убедительность демократии. Официальный представитель фракции ХДС/ХСС по вопросам внешней политики Э. фон Клэден заявил, что война в Ираке, Гуантанамо и тюрьма в Абу-Грейбе лишь вдохновляют исламистских экстремистов на новые злодеяния.
Германские СМИ почти поголовно указывали на неутешительные итоги президентства Дж.Буша в плане накапливания проблем в трансатлантических отношениях. Куриное мясо, обработанное хлором, пишут они, и ужесточение въездных виз в США, защита климата, финансовый кризис и требования поддержки американских войн - список конфликтных тем в отношениях между США и Европой велик. Тем не менее, мол, создается впечатление, что Брюссель и европейские правительства лишились дара речи в диалоге с Вашингтоном. Дескать, прежде всего восточноевропейские государства, набивающиеся в друзья Америке, молчаливо терпят неправомерные американские акции, которые включают в себя и строительство элементов американской ПРО в Европе, и незаконную деятельность ЦРУ.
Доля критики пришлась и на ФРГ, которую упрекали в том, что именно в ходе ее председательства в Евросоюзе в первой половине 2007 года было положено начало курсу "умиротворения Вашингтона", который превратился в долгосрочную политику ЕС. Дескать, осуждение войн в Афганистане и Ираке все больше сходит на нет, а для европейских правительств и руководства ЕС в Брюсселе единственной головной болью является то, сколько еще потребуется от Европы для поддержки военных акций США. Да и в сфере защиты климата и охраны окружающей среды, мол, дальше пустых обещаний, данных Дж.Бушем А.Меркель, дело не пошло.
Характеризуя Вашингтон как "мирового полицейского" и "поджигателя войны"*( *В этой связи характерны результаты опроса общественного мнения, проведенного в 2007 году, согласно которому 48% немцев заявили, что США представляют для мира большую опасность, чем Иран (31%). Среди молодежи до 29 лет этот показатель составил 57%.), в Германии с самым пристальным вниманием следили за ходом президентских выборов в США, делая ставку не на ставленника республиканцев Дж.Маккейна, а на его соперника из демократического лагеря Б.Обаму. При этом для политической элиты Германии, пожалуй, главными вопросами стали, как заявил координатор правительства ФРГ по германо-американским связям К.Фойгт, согласование будущим правительством США своей внешней политики с европейскими союзниками и возвращение Вашингтона в русло многосторонности, иными словами, тесное взаимодействие с такими признанными международными организациями, как ООН. "Немцы, - сказал он, - тоскуют по Америке, точку зрения которой они вновь могли бы разделять"10.
24 июля 2008 года кандидат от демократов на пост Президента США Б.Обама приземлился в Берлине, где у него были запланированы встречи с руководством ФРГ, а также публичное выступление у Колонны Победы на улице 17 июня. Немцев воодушевила речь американца, который высказался за самое тесное сотрудничество с Европой и поддержал идею движения к безъядерному миру. Этот краткий визит вызвал в Германии волну "обамамании", которая впечатляла: около 80% населения ФРГ желало победы демократу, связывая с его именем надежды на новое трансатлантическое начало.
Триумфальное завершение Б.Обамой гонки за президентское кресло вызвало бурю восторгов в Германии. В своем поздравлении новому главе Белого дома канцлер А.Меркель выразила убежденность, что европейцы и американцы "в условиях тесного и доверительного сотрудничества" между США и Европой смогут "решительно противостоять новым опасностям и рискам", а также продуктивно использовать многогранные шансы, открывающиеся в этом глобальном мире. Она заверила Обаму в том, что возглавляемое ею правительство осознает значение и ценность трансатлантического партнерства для "совместного будущего".
Приветствуя нового президента по случаю вступления в должность, вице-канцлер и министр иностранных дел ФРГ Ф.-В.Штайнмайер также поставил во главу угла необходимость "партнерства" при решении международных проблем. С симпатией и уважением отозвавшись о "грандиозной победе" демократа, он оптимистично оценил перспективы сотрудничества с новым американским правительством. Министр в очередной раз высказался за "наполнение новой жизнью трансатлантического партнерства", прежде всего в таких областях, как защита климата, энергобезопасность, разоружение и сотрудничество в международных организациях.
Свои соображения насчет перспектив трансатлантического партнерства он развил в открытом письме на имя нового Президента США, опубликованном в еженедельнике "Шпигель". В нем американская администрация призывается к партнерству и сотрудничеству в деле формулирования и реализации "новой трансатлантической повестки дня". Идею этой "повестки дня" Ф.-В.Штайнмайер неоднократно озвучивал в 2007-2008 годах, хотя уже тогда было ясно, что она обращена к будущему главе Белого дома. Как подчеркнул в своем письме министр, обращаясь к Б.Обаме, во все более непредсказуемом мире Европе и Америке требуется "совершенно новая интенсивность" в кооперации и сотрудничестве. Ни одна страна в мире, какая бы могущественная она ни была, по его словам, не в состоянии в одиночку решить ни одну из глобальных проблем современности.
Руководитель внешнеполитического ведомства ФРГ выделил четыре блока наиболее актуальных проблем, которые, по его мнению, могут составить основу "новой трансатлантической повестки дня": во-первых, совместные действия по обеспечению стабильности в конфликтных регионах с упором на невоенные средства миротворческой деятельности, на укрепление доверия и взаимопонимания; во-вторых, "совместная безопасность Востока и Запада", где приоритет имеют вопросы контроля над вооружениями и разоружения; в-третьих, "глобальное партнерство в рамках совместной ответственности", которое предполагает расширение "Группы восьми" и включение в нее новых динамично развивающихся государств Азии, Африки и Латинской Америки; в-четвертых, провозглашенная Б.Обамой общественная и экологическая модернизация Америки, судьба которой неразрывно связана со всем человечеством.
Письмо Ф.-В.Штайнмайера выражает, пожалуй, чаяния всей политэлиты ФРГ, которая видит Германию, да и всю Европу, при новом главе Белого дома не рядовым статистом мирового представления по американскому сценарию, а равноправным партнером и активным соавтором партитуры для глобализирующегося мира. Это он дал понять и своей американской коллеге Х.Клинтон, прибыв в Вашингтон для первой "сверки часов". По итогам визита в интервью Второму каналу германского телевидения министр не скрывал своего восторга по поводу "громадных перемен в Вашингтоне" - всеобщий подъем, мощный свежий ветер, множество новых идей, новых личностей и новых тем, которые-де могут стать предметом взаимного обсуждения. Для него - большая радость работать с Х.Клинтон. И теперь "многое будет проще, по-другому и лучше".
Среди германских экспертов нет единства в оценке перспектив развития отношений ФРГ - США. Если одни разделяют оптимизм министра иностранных дел и хвалят его за напористость в диалоге с Белым домом, осуждая при этом канцлера за медлительность и сдержанность (что может обернуться для нее в плане германо-американских связей повторением судьбы Г.Шредера), другие видят в трансатлантическом партнерстве при новой американской администрации много "жестких проблем". Дескать, Б.Обама и Х.Клинтон могут оказаться для Германии "крайне неудобными партнерами": А.Меркель не без основания предостерегает от американского протекционизма, который в условиях глобального экономического кризиса с особой силой может ударить по слабеющей германской экономике. А призыв Германии к наращиванию усилий в борьбе с терроризмом в Афганистане умерит, мол, восторженное отношение к Америке. Неслучайно многие вопросы в ходе блиц-визита Ф.-В.Штайнмайер в Вашингтон остались без ответа, а "дорогая Хиллари" на протяжении всего общения с обаятельным "Франком" сохраняла на лице "ледяную улыбку".
С ИМЕНЕМ Б.ОБАМЫ немцы связывают надежды на трансформацию американской как внешней, так и внутренней политики в сторону большей прозрачности и кооперабельности с ЕС, и прежде всего Германией, которую Дж.Буш-старший охарактеризовал в свое время как "партнера в лидерстве". Очевидно, что планка их ожиданий явно завышена. Не подлежит сомнению, что приоритетом Президента США, кем бы он ни был и какие бы круги ни представлял, были, есть и будут исключительно национальные интересы. И недооценивать этого нельзя. Кроме того, предстоит еще период адаптации новой администрации к реалиям повседневной политики, которые имеют мало общего с декларируемыми в ходе предвыборной борьбы лозунгами и целеустановками. И не менее важный момент - кто из ближайшего окружения Б.Обамы будет на практике отвечать за выработку внешнеполитического курса. Ведь, как известно, не президент делает реальную политику, а "вся его королевская рать".
