Модернизация ВС Польши и региональное лидерство

Актуальная проблема для Польши – корректирование своей военной стратегии с учётом смещения центра геополитической тяжести в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) и ослаблением внимания Соединённых Штатов к своим европейским союзникам.

Польская армия сталкивается с целым рядом проблем, требующих срочного разрешения (низкая готовность к отражению ракетных и информационных атак, снижение мощи ВМС и войск ПВО,  устарелая транспортная инфраструктура, недостаточная укомплектованность боевых соединений и т.д.). Демографическая проблема – одна из самых острых в Польше. Множество поляков эмигрируют на Запад, падает рождаемость. Если эта тенденция сохранится, к 2035 г. только 15% поляков будут младше 17 лет (сейчас эта группа населения составляет 30%). При этом ВС Польши – седьмые по численности в Европе, а затраты её на оборону составляют почти 2% ВВП.

Проблеме ухода США из Европы и неспособности ЕС в полной мере заполнить образующийся вакуум МО Польши уделяется особое внимание. К тому же, НАТО сейчас сконцентрирован больше на проведении экспедиционных операций (Афганистан), чем на разработке традиционных военных союзов между государствами-партнёрами. В ближайшее время перед Польшей не будет стоять проблема вооружённого конфликта на её территории. Вместо этого, страна может подвергнуться точечному удару, прежде всего, кибернетическому, с целью выведения из строя информационной инфраструктуры и системы госуправления (1).

В планах польского МО – инвестировать в модернизацию ВС в ближайшие 10 лет $43 млрд. Почти 23% всех затрат на оборону, что составит $10 млрд., будут направлены на модернизацию противоракетной обороны (2). По словам главы Бюро национальной безопасности Станислава Козея, Польша, граничащая с государствами, не состоящими в НАТО и ЕС, заинтересована в размещении элементов ПРО НАТО.

Кроме США, модернизации польской системы ПРО содействуют Израиль и Франция. Если Польша соединит свою систему ПРО с аналогичными системами других европейских стран-потребителей американского военного оборудования, польские ВС станут элементом обширной системы безопасности в рамках НАТО, куда, на данный момент, входят Нидерланды, Греция, Испания и Германия. Военно-стратегическая координация с Германией для Польши крайне важна, т.к. именно в связке с этой страной Варшава намеревается воздействовать на европейскую политику.

Своим главным оппонентом Варшава, по-прежнему, считает Россию, которая представляет не  непосредственную, а отсроченную угрозу польской безопасности. Как заявил министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский, «польско-российские отношения были и будут оставаться сложными, поскольку во многих сферах наши интересы расходятся. Официальная политика Российской Федерации направлена на евразийскую интеграцию, то есть этот проект является конкурентом интеграции европейской. Москва хотела бы даже, чтобы у Евразийского Союза в будущем появились комиссии и институты, представляющие собой аналог Еврокомиссии. Этого расхождения в интересах нам не преодолеть» (3).

Р. Сикорский также подтвердил, что Польше не выгодно брать на себя функции граничного бастиона Европы, и расхождения во взглядах с Россией не означают замораживание польско-российского диалога. Этот диалог труден, но возможен.

Позиция Варшавы ясна: конфронтация по линии ЕС-РФ полякам не выгодна. Интеграция России в европейское правовое поле больше отвечает интересам Польши, которая и будет работать в этом направлении. К сожалению, эта интеграция предполагает также интеграцию в европейские военно-экономические структуры ближайших соседей России – Украины, Молдавии, Грузии  и даже Белоруссии. Для каждой из этих стран предусмотрена отдельная степень интеграции, и её разная глубина. Это означает искривление политико-экономической матрицы, в соответствии с которой послесоветские республики выстраивали свои отношения друг с другом, и не отвечает интересам России.

Американские аналитики рекомендуют Вашингтону сделать ряд шагов навстречу своим восточно-европейским союзникам, дабы не лишить их уверенности в условиях переноса фокуса внимания США с Европы в АТР. По их мнению, американские ВС на совместных учениях в Европе должны быть представлены более многочисленными контингентами, чем это обычно делается. Мизерное количество солдат США на таких мероприятиях – это подспудный сигнал, что Вашингтону здесь неинтересно. Это может подорвать доверие союзников по НАТО к Соединённым Штатам (2). Далее, Вашингтон должен разработать обширный план интеграции своих европейских союзников в стратегию США в XXI в., углубить сотрудничество в области ВПК, содействовать выработке общего видения вызовов, с которыми сталкивается не Европа и США в отдельности, а весь западный мир.

Получается, Варшава вынуждена разрабатывать долгосрочные планы модернизации своих ВС без учёта вышеописанных нюансов. Общего, единого трансатлантического плана действий при структурном сдвиге геополитических «плит», когда военно-политическая тяжесть Соединённых Штатов постепенно смещается в АТР, а Восточная Европа сталкивается с теми же вызовами, что и ранее, нет.

Эффективность европейских армий всё чаще ставится под сомнение. Критично оцениваются заявления французских стратегов сохранить за собой роль ведущей нации мира, и британских, утверждающих о недопустимости сужения стратегии Лондона до регионального уровня. Предусмотренный МО Франции военный бюджет ($41 млрд  за 6 лет), без учёта ежегодной 10% инфляции, означает сокращение этой суммы, а не её достижение (4). Париж, как и остальная Европа, делает ставку на малочисленные спецподразделения, профессионализм которых должен послужить панацеей от нехватки средств на более многочисленную армию.

Не лучше обстоят дела у Великобритании и Нидерландов. В целом же, каждая западноевропейская страна стремится сокращение расходов на оборону компенсировать соучастием в боевых операциях своих партнёров по НАТО: французы надеются на британцев, британцы – на голландцев, и т.д. (4). Попытки добиться безупречной координации между малочисленными армиями Североатлантического альянса и повысить их мобильность – это поиски оптимального решения проблемы недостаточного финансирования и укомплектованности ВС, надежда, что сумма частей будет лучше целого.

В таких условиях Польша стремится стать одной из ведущих держав в структуре Североатлантического альянса  и в рамках Центрально-Восточной Европы, и действует всё активнее, поскольку время не ждёт. Невзирая на более скромные экономические показатели, чем у стран Западной Европы, Варшава на оборонные нужды выделяет, в процентном отношении, гораздо более крупные суммы, чем многие из её старших партнёров. Благодаря этому, она добилась успехов, и военно-технический потенциал Польши превышает таковой у её восточноевропейских собратьев. Это значит, что Варшава уже преодолела часть пути к региональному лидерству.

Ключевые слова: Польша, Европа, расходы на оборону, АТР

1)       «Polska armia zatraciła niektóre zdolności obronne» (Kresy.pl, 23 maja 2013)

2)       «Mind the Gaps: Making the Most of Poland’s Defense Modernization»  (CEPA Issue Brief, May 22, 2013)

3)       «Нам невыгодно, чтобы Польше пришлось брать на себе роль граничного бастиона Европы» (NewsBalt, 21.05.2013)

4)       «Europe's Defense Double Dutch» (ISN, 20 May 2013)

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs