ENGLISH
00:00 09.09.2011 • 
9 сентября в небольшой деревянной церкви, что в Новой Деревне, на окраине подмосковного Пушкино, – многолюдие. Такое, как и всегда в этот день за прошедшие два десятилетия и один год после того, рокового. Как и два предыдущих десятилетия на каждой службе, которую вел настоятель этого храма - отец Александр Мень. Глубоко веруя во Христа, он своей жизнью (и смертью!) повторил его путь. Но уже на новом витке развития человеческого общества.
Мень появился как священник в сложное время для Русской православной церкви. Именно на исходе 1950-х, когда азартно-безапелляционный глава нашего государства Н.Хрущев предрекал, что нынешнее поколение увидит последнего попа, молодой рукоположенный диакон Александр начал принимать участие в церковных службах. Он пришел к этому совершенно осознанно.
«И свет во тьме светит». (Ев. от Иоанна, 1:5)
Уже с подросткового возраста четко знал, что жизнь посвятит Церкви, вернее, соединению ее с человеком – соединению духовному, истинному, а не внешне-ритуальному. Откуда столь ясное представление о цели и смысле своей жизни? И родители, и их друзья были людьми не просто приобщенными к церкви, а глубокими, мыслящими. Они понимали, что, убрав религию на задворки жизни, власть заменила ее псевдорелигией, псевдоидолами. Свою роль в становлении личности Меня сыграли и книги. Именно те, что не переиздавались в советское время, были изъяты, запрещены. Две из них, в частности В.Соловьева, случайно попались (на базаре, на барахолке) взору умного и пытливого юноши, пытавшегося самостоятельно разобраться в жизни и не принимавшего на веру официальные догмы.
Разносторонний, он закончил институт, факультет биологии, так как кроме религии тяготел к естественным наукам. Однако диплом защитить не дали за то, что работал истопником при храме (первая его жертва церкви).
Родившись в центре Москвы и проведя там детство и юность, он, став священником, не стремился в город, где церковь, по его словам, как конвейер, как фабрика. Прослужив несколько лет в храмах Алабино, Тарасовки, отец Александр в начале 1970-х годов получил приход на окраине Пушкино и 20 лет день за днем, год за годом ездил электричкой из-под Загорска, где жил, туда, где ждали его прихожане. Местные и московские и из многих-многих городов в поисках целительного слова, новых ориентиров шли они к нему в Сретенский храм. В нем-то и звучал красивый, мощный голос Меня. Те, кто хоть раз был на его службах, слышал, как он проводил богослужение, неповторимое по силу воздействия, не забудут этого до конца дней своих. Вел он каждую службу так, как будто она была первая и последняя, соблюдая все каноны и вкладывая всю душу. Как он знал молитвы, как молился!
«Я есмь пастырь добрый». (Ев. от Иоанна, 10:12)
В те застойные, 1970-1980-е годы проповеди были запрещены так же, как и прямое общение священников с прихожанами, которое тоже было затруднено. Поэтому существовала так называемая «катакомбная» церковь. Одна из многочисленных духовных дочерей А.Меня, преподаватель воскресной школы при Сретенском храме, а ныне преподаватель в Школе искусств Т.Сагалаева рассказывала, что в одном новодеревенском доме, близ храма, время от времени было не протолкнуться. Съезжались знакомые о. .Александра, знакомые знакомых, просто прослышавшие о нем люди. До ночи шли разговоры-диспуты. Мнения сталкивались. Истина то прояснялась, то вновь становилась недосягаема. Душой этого общества, центром притяжения был, конечно, о. Александр. Там же он исповедовал, крестил, венчал. Там «взрастил» своих учеников-последователей, которые сейчас служат и в новодеревенском храме, и в центре Москвы. Когда обряды были совершены, разговоры затихали, брал о. Александр гитару, играл и пел вместе со всеми.
Так распорядилась судьба, что мне довелось не только бывать в этом доме, намоленном, освященном, но и пожить там, обрести новых друзей из близко знающих о. Александра, услышать их бесконечные воспоминания. (К сожалению, это было уже спустя пару лет после гибели Меня. Необходимо еще сказать, что хозяйкой дома была и есть Е.И.Назарова. Она, пройдя войну от и до, потом всю жизнь учительствовала. Человек - внутренне свободный, она не побоялась давать приют множеству людей, желавших увидеться с Менем. И у нее, и у меня теперь общее продолжение - замечательные внучка и внук.)
Впервые переступив порог новодеревенского дома, увидела на стене фотографию, на которой был запечатлен необычайно красивый, значительный человек – огромный лоб, умные глаза. Их взгляд проникал в душу, заряжая своей энергией. Он не позировал фотографу, а был заснят в динамике – видимо, в момент страстного произнесения монолога. Фотография была старая, затертая, но от нее как будто шел свет.
Ныне буквально в 300 метров от этого дома - его последний приют. И летом, и зимой могила в живых цветах. Можно часто видеть, как люди, входя в церковный двор, направляются не в храм, что ближе, а к могиле отца Александра, что дальше. И только поклонившись ему, соприкоснувшись с ним душой, просветленные и очищенные идут уже на саму службу. В своих проповедях Мень часто повторял: «Мы знаем, как важно человеку быть всегда наготове… Будьте всегда в таком душевном состоянии, как будто сегодня или завтра пробьет ваш последний час и вы предстанете перед Господом»(1). Какие мудрые слова. Но главное в том, что он не просто произносил их, он так жил. Для него это было естественным состоянием – творить неустанно, напряженно.
Того, что он сделал за свою жизнь, с лихвой хватило бы на многих. Семь томов книг (среди них выделяется Библия для детей – пересказанная, а не адаптированная). Словарю по библиологии нет равных в мире. Публицист В.Илюшенко, сподвижник и ученик Меня, вспоминал, что о. Александр самостоятельно сделал слайд-фильмы о Христе и апостолах, перевел ряд книг христианских писателей, создал первые в России малые группы по изучению Библии, первые воскресные школы, первые группы милосердия в детских больницах.
Плоды его труда не были бы столь многочисленны, если бы он не начал этим заниматься еще в самом начале духовной деятельности. Его первые статьи опубликовала Московская патриархия. А первой книге суждено было появиться в конце 1960-х годов, и то лишь на Западе, в Бельгии. И позже они попадали в нашу страну с Запада. Подписанные псевдонимами «Андрей Боголюбский» или «Эммануил Светлов» сразу становились библиографической редкостью. Издать их у нас не могли и помыслить. Но самиздат работал на полную мощь, тысячам людей помогая в поисках себя в этом мире. Тысячи и десятки тысяч он привел в христианство – не угрюмое и замкнутое, а радостное и открытое. Первая легальная книга появилась спустя месяц после его гибели. А потому тиражи достигли тысяч и тысяч. Остались и видеозаписи его лекций, проповедей – к сожалении, немногочисленные.
Но все-таки не колоссальное академическое наследие сделали его имя столь известным и у нас, и за рубежом. Он был первым духовным лицом, кто расширил круг своих прихожан, выйдя из церкви навстречу им. Кто знает, для скольких сотен, тысяч людей встреча с ним стала поворотным моментом в жизни. Общение с ним духовно исцелило многих. Поражали его ежедневное подвижничество и неутомимость. По свидетельству прихожан, он дорожил буквально каждой минутой жизни, дарованной ему свыше. И тем не менее не было случая, чтобы он кому-нибудь отказал во встрече, в исповеди. Выслушивал, проникался, вел человека, врачевал душу, открывал горизонты, приподнимал над обыденностью. Он помогал человеку осознать себя не частью коллектива, толпы, винтиком, одним из, а Неповторимой Личностью, внутренне свободной и независимой.
«Ничего не помогает. Весь мир идет за Ним!» ( Ев. от Иоанна, зачало 42А)
К середине 1970-х он становится кумиром московской интеллигенции, которую окормлял духовно. Для многих же узников совести (А.Галича, Надежды Мандельштам, вдовы Осипа Мандельштама, и др.) был духовником, что вполне достаточно, чтобы быть занесенным в списки неблагонадежных.
Через десятилетие, в середине 80-х, когда в отношении к церкви произошло «потепление», о. Мень основал Православный университет. В его рамках он и собирал огромные аудитории самых разных людей – и по убеждениям, и образованию, и культурному уровню, читал свои неповторимые лекции. Вернее, не читал, а говорил, производя сильнейшее впечатление по стилю подачи, по богатству языка, простоте изложения сложных и неоднозначных явлений. Еще большее впечатление вызывали ответы на вопросы, следовавшие после лекций. Круг его познаний был поистине неограничен, так же как неограничен был демократизм его взглядов, убеждений. Невозможно удержаться и не привести хотя бы несколько ответов.
- К атеизму отношусь отрицательно, а к атеистам хорошо. Для меня атеист – это верующий, не осознавший свою веру, потому что Бог живет в душе каждого человека.
- Сущность христианства – это Богочеловечество, соединение ограниченного и временного человеческого духа с бесконечным, божественным.
- Воистину все демоны, гнездящиеся в больном человеческом сознании, вырываются на свободу, когда господствует «дух толпы». Толпе чужды диалог, анализ, даже полемика. Она склонна к раболепству и насилию.
- Хотя древние пророки часто говорили о политических событиях своего времени, Христос о них никогда не говорил. Он говорил о том, что относится ко всем временам.
Мень тоже сознательно избегал политики, но при всех политических поворотах имел мужество говорить о религии однозначно, не приспосабливаясь к идеологической конъюнктуре. И это не прощалось в заидеологизированном обществе. Имели место обыски с изъятием запрещенных тогда книг Солженицына, Пастернака, вызовы в органы. Как рассказывали близкие к о. Александру люди, с которыми он впоследствии делился воспоминаниями, часто вызовы в органы, которые он воспринимал как возможный арест, не имели под собой никаких целей. Настолько он при первой встрече ошеломлял любого человека своей несгибаемой верой, широтой знаний, ясностью суждений о самых сложных вопросах, что некоторым работникам этих самых органов хотелось еще и еще раз встретиться и просто поговорить с ним…
Свои деяния Мень направлял на добро, единение, боролся с узостью мышления. Поэтому-то не только властям, но и многим представителям официальной церкви, соединившим священнослужение со служением различным властным структурам, был неугоден. Его ненавидели националисты разных мастей, не прощая ему – еврею – принятие православной веры и верного служения ей. Он же выступал за сближение всех религий во имя Человека и Добра…
Проходят год за годом, складываясь в десятилетия, после его убийства. А преступление так и не раскрыто. Каждый новый президент берет это дело «под личный контроль». Время от времени вбрасываются в СМИ новые версии, которые становятся предметом обсуждения в различных передачах. Однако…
И все же, вспоминая Александра Меня, который считал себя пессимистом по знанию, но оптимистом по вере, хочется с надеждой повторить его слова: «Нынешние муки мне чувствуются муками рождения нормальной человеческой жизни, которой мы были лишены». Всей своей жизнью он приближал это время рождения.
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
