Возобновление диалога по стратегической стабильности: новые угрозы и новые подходы

В августе этого года исполнилось пять лет с того момента, когда по инициативе США прекратил свое действие Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) от 1987 г. За это время США инициировали создание и подготовили к развертыванию несколько новых ракетных комплексов и заявляют о возможном их размещении в Европе.

В выступлении на параде ВМФ России 28 июля 2024 г. Президент Владимир Путин отметил новые военные угрозы со стороны США, в частности планы размещения с 2026 г. на территории ФРГ американских комплексов высокоточного ракетного оружия, которое в перспективе может быть оснащено ядерными боеголовками, и в зоне досягаемости которого окажутся российские объекты государственного и военного управления, административно-промышленные центры и оборонная инфраструктура.[1] Это, безусловно, говорит о дальнейшем опасном снижении уровня стратегической стабильности. Президент России обозначил и ответные действия России.

А на встрече с руководством МИД России в июне 2024 г. Президент отметил, что «Россия осознаёт свою ответственность за мировую стабильность и снова подтверждает свою готовность вести разговор со всеми странами. Но это должна быть не имитация мирного процесса с целью обслуживать чью-то корыстную волю, чьи-то корыстные интересы, а серьёзный, обстоятельный разговор по всем вопросам, по всему комплексу вопросов мировой безопасности»[2].

Позднее на совещании Комитета Совета Федерации по международным делам совместно с Комитетом СФ по обороне и безопасности обсуждались «вопросы стратегической стабильности в сложившихся геополитических условиях и перспективы возобновления многостороннего диалога на условиях учета интересов национальной безопасности России».[3]

Почему, несмотря на критическое обострение отношений с США, «чьи правящие круги предпринимают против нас открытые враждебные действия»[4], Москва неизменно подтверждает свою готовность к диалогу по стратегической стабильности и контролю над ядерными вооружениями?

Дело в том, что важнейшую роль в процессе обеспечения необходимого и достаточного уровня стратегической стабильности по-прежнему, несут государства-обладатели ядерного оружия (ЯО), количество и роль которых изменились. Сегодня это уже не только 5 ядерных держав в соответствии с Договором о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) от 1968 г.: США, РФ, Великобритания, Франция и Китай, но также Индия, Пакистан, Израиль и Северная Корея. Все больше стран заявляют о возможности создания, приобретения или размещения не своей территории ядерных вооружений других государств. Таким образом, уже несколько десятилетий речь идет о существовании ракетно-ядерной многополярности. Но крупнейшими ядерными потенциалами по-прежнему обладают США и РФ, на которых возлагается максимальная ответственность. Кроме того, статья 6 ДНЯО обязывает ядерные державы «в духе доброй воли вести переговоры об эффективных мерах по ядерному разоружению, а также о договоре о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем».[5] Руководствуясь принципом неделимой безопасности и предсказуемости (стабильности), а также осознавая существенный рост вероятности ядерного конфликта на текущем этапе из-за опасной деятельности коллективного Запада под управлением США, который ставит целью нанести стратегическое поражение России, Москва подтверждает необходимость переговоров по стратегической стабильности и готовность в них участвовать.

Каковы же эти новые сложившиеся геополитические условия, в которых планируется возобновление диалога по стратегической стабильности? Каковы характеристики системы, в которой жизненно важно обеспечивать необходимый и достаточный уровень стабильности? Какие новые дестабилизирующие факторы возникли за последние годы?

1. Изменение показателей системы международных отношений после периодов биполярности и монополярности во главе с США в условиях беспрецедентного ухудшения военно-стратегических отношений России и Соединенных Штатов.
2. Разрушение режима контроля над вооружениями, в том числе, режима ограничения и сокращения стратегических ядерных вооружений.
3. Ракетно-ядерная многополярность, которая выражается в увеличении количества государств с ракетными и ядерными вооружениями, а также в росте вероятности дальнейшего их распространения.
4. Доктринальные изменения в некоторых ядерных государствах, формально призывающие укрепить сдерживание, а фактически снижающие порог применения ЯО.
5. Угрозы, связанные с использованием новейших информационно-коммуникационных технологий (в том числе, квантовые вычисления и искусственный интеллект), – ИКТ-угрозы как потенциальная возможность вмешательства в запланированное функционирование различных систем и подсистем управления ЯО и его носителями с использованием кибернетических и иных информационных технологий.
6. Эволюция военных доктрин и стратегий государств НАТО, их союзников и партнеров на фоне ускоренного развития ИКТ, допускающих применение вооружений, в том числе ядерных, в ответ на кибератаку как в военное, так и в мирное время. Принципиальное значение при этом имеет решение НАТО о применении Статьи 5 Устава Альянса в ответ на кибернападения.
7. Создание широкомасштабной системы ПРО США, элементы которой уже базируются на территории более 20 стран мира. Планируется дальнейшее укрепление ПРО США, «особенно против российских и китайских угроз».
8. Возрастание роли и мощи неядерных (высокоточных и высокоинтеллектуальных) видов оружия в стратегическом планировании.
9. Базирование ядерных и неядерных вооружений на одних и тех же платформах, в результате чего пуск баллистических ракет с обычным вооружением может рассматриваться оппонентом как применение ЯО.
10. Расширение программ по созданию ядерных вооружений малой мощности, наличие которых снижает порог применения ЯО и повышает вероятность перерастания вооруженного конфликта в ядерную войну.
11. Рост вероятности милитаризации космического пространства, в том числе с использованием новейших ИКТ, и, как следствие, развитие противоспутниковых средств, позволяющих влиять на работу или уничтожать спутники мирного, двойного и военного назначения, включая элементы систем предупреждения о ракетном нападении.
12. Психологическая угроза, влияющая на уровень стратегической стабильности – утрата страха перед ядерной войной у западных политических элит, способная существенно снизить порог применения ЯО.
13. Демонстративная декларация со стороны официальных лиц стран НАТО их ключевой, решающей роли в достижении «стратегического поражения» России, а также их фактическая широкомасштабная военная, финансовая и разведывательная помощь режиму Украины в ходе СВО РФ.

Анализ этих дестабилизирующих факторов подтверждает высказанную на совещании Комитета Совета Федерации по международным делам в июне 2024 г. мысль о том, что «формирование многополярного мира и технологический прогресс способствуют расширению понятия стратегической безопасности».

Кроме того, была подчеркнута необходимость комплексного подхода к обеспечению необходимого и достаточного уровня стратегической стабильности. Целесообразно предположить, что этот подход должен разрабатываться в России не в ответ на предложения США, учитывающие только их интересы, а заранее, чтобы уже на начальных этапах переговоров у нас была четкая и глубокая многовариантная программа действий, отражающая стратегические приоритеты РФ.

Логично также, что этот подход необходимо разрабатывать с учетом указанных дестабилизирующих факторов. Кроме того, Президент России не раз заявлял, что одним из важнейших пунктов комплексного обсуждения вопросов обеспечения стратегической стабильности и контроля над вооружениями является проблема расширения НАТО, которое продолжилось и в 2023, и в 2024 гг. Следовательно, этот вопрос, целесообразно обсуждать параллельно или в контексте дискуссии об обеспечении безопасности в Евразии на основе «равной и неделимой безопасности, взаимовыгодного, равноправного сотрудничества и развития», о необходимости которой многократно было заявлено Владимиром Путиным.

Именно отказ от размещения ракет меньшей и средней дальности в Европе мог бы стать одним из первых шагов в процессе создания нового режима международной безопасности и стабильности в условиях конфронтации и взаимного недоверия России и США. Несмотря на заявления военно-политической верхушки Вашингтона о планах размещения таких ракет к 2026 г. на территории Германии, некоторые американские эксперты также считают, что возобновление взаимодействия США и России по вопросам контроля над вооружениями необходимо начать с «запрета на ядерные ракеты средней дальности наземного базирования. Даже после выхода США из Договора о РСМД Россия выдвинула несколько предложений о моратории в Европе на такие системы»[6].

В ходе заседания в СФ по вопросам стратегической стабильности было подчеркнуто, что на данном этапе «важна качественная многомерная коммуникация по вопросам стратегической стабильности… многовекторные переговоры, в том числе по линии парламентской дипломатии и общения представителей научных кругов». При этом в США уже идет не только качественная, но и количественная оценка ядерных арсеналов. Так, в публичном пространстве уже озвучивается, что «США исходят из того, что если Россия развертывает полторы тысячи боеголовок по новому договору, и Китай развертывает столько же, то для арсенала США необходимо три тысячи и одна боеголовка, чтобы восстановить баланс, когда Россия и Китай объединят усилия»[7]. 7 июня 2024 г. директор Совета по национальной безопасности США сообщил, что если предположить, что Россия, Китай и КНДР объединят свои потенциалы, то США необходимо иметь такой же потенциал, чтобы противостоять этой угрозе.

Таким образом, одной из первостепенных глобальных задач РФ является разработка собственной концепции стратегической стабильности и критериев оценки ее уровня в количественном измерении, чтобы в перспективе иметь надежную базу для выбора времени переговоров и условий нового договора в соответствии с национальными интересами России.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

[1] Главный военно-морской парад. 28 июля 2024 года. http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/speeches/74651.

[2] Встреча с руководством МИД России. 14 июня 2024 года. http://www.kremlin.ru/events/president/news/74285.

[3] Г. Карасин: Россия была и остается готовой к диалогу по стратегической стабильности. Комитет Совета Федерации по международным делам. http://international.council.gov.ru/events/news/157666/

[4] Послание Президента Федеральному Собранию. 29 февраля 2024 года. http://www.kremlin.ru/events/president/news/73585.

[5] Договор о нераспространении ядерного оружия. Одобрен резолюцией 2373 (XXII) Генеральной Ассамблеи от 12 июня 1968 года. https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/npt.shtml.

[6] Interview: Rose Gottemoeller on the precarious future of arms control

By Laurel Baker. July 29, 2024. https://thebulletin.org/2024/07/interview-rose-gottemoeller-on-the-precarious-future-of-arms-control/?utm_source=Newsletter+&utm_medium=Email+&utm_campaign=MondayNewsletter07292024&utm_content=NuclearRisk_Rose+GottemoellerInterview_07292024.

[7] X юбилейный международный научно-экспертный форум «Примаковские чтения». https://www.imemo.ru/files/File/ru/PrimakovReadings/2024/Session4.pdf.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs