ENGLISH
12:24 08.12.2023 • 
Зезюля Роман Александрович, заместитель директора Департамента государственной поддержки развития медиа Министерства цифрового развития и массовых коммуникаций Российской Федерации:
Учитывая текущие политические обстоятельства, можно отметить, что свобода слова – это также возможность для наших СМИ и соотечественников донести свою позицию. Когда человечество на своей заре изучало мир, постепенно создавались названия и понятия окружающих предметов для того, чтобы облегчить представление о мире. Когда это представление уже сформировалось, сами предметы отошли на второй план. Иными словами, мы уже дошли до такого состояния, что сами себе придумываем информационную среду, мир уже никогда не станет однобоким.
Армен Гарникович Оганесян, главный редактор журнала «Международная жизнь»:
Роман Александрович начал затрагивать важную проблему. Как бы нам не потерять в новых подходах к системе образования такое понятие, как творчество. Как выступают бременем протокол для врача, методички для учителя, так и творчество начинает вытесняться в образовании, особенно в высшей школе.
Андрей Ильич Фурсов, кандидат исторических наук, директор Института системно-стратегического анализа, публицист, философ:
В информационное поле входят не только информационные потоки, но и все, что связано с духовной сферой – религия, идеология, философия, образование, наука. Кризисы начинаются с изменения именно с этих сфер. Некоторые скажут, что это противоречит философии материализма, ныне популярной на Западе.
Возникает вопрос, который в конце 1970-х гг. волновал Ю.В. Андропова: если в Советском Союзе более сильные производственные отношения, то почему на Западе более развитые производительные силы. Ему нужен был практические ответ на этот вопрос для того, чтобы решать проблему интеграции в западную систему. Философы, перед которыми был поставлен этот вопрос, знали на него ответ. Они исходил не из сталинско-бухаринской трактовки производительных сил, а из марксовского понимания, которое развали в XX в. А. Грамши на Западе и К. Крылов в СССР. Однако философы понимали, что, если они ответят так как есть, самое меньшее, что их ожидает – положить партийные билеты на стол.
В данном случае важна следующая проблема: что такого было в учениях К. Маркса? Это имеет прямое отношение к нашей сегодняшней теме. К. Маркс часто пользовался такими терминами, как «базис» и «надстройка» в качестве метафор. На самом деле у него была другая схема. Он выделял три комплекса производительных сил – духовный, социальный и вещественный. У К. Маркса не было жесткой субординации, что сначала происходит сдвиг в вещественных производительных силах, а затем в социальных и духовных. Это характерно только для нормальных системных состояний.
Во время всех кризисов сначала происходит сдвиг в духовной (информационной) сфере, затем в социальной и только потом в вещественной. Это единственное, что объясняет, почему по уровню производства феодализм только к XI в. догнал уровень античности. Капитализм до индустриальной революции существовал 200 лет. Таким образом, все происходит в духовной сфере, а затем подтягивается все остальное. Вне ядра капиталистической системы это вообще закон. Петр I учреждает Академию наук и создает армию, а промышленный переворот в Российской империи происходит только через 150 лет, в конце XIX в.
Всегда в условиях кризиса информационной площадки очень быстро появлялись группы вне институтов, которые становились субъектами стратегического действия и содействовали прорыву в информационной сфере организации информации. Так сложилось исторически. К ним относятся либо закрытые группы, либо спецслужбы. Давайте рассмотрим примеры нескольких кризисов, которые пережила Европа за последние 600 лет и определим что происходило в информационном поле. Таких кризисов было четыре – 2 системных (один мы переживаем сейчас, другой – в XVI в.), 2 структурных (конец XVIII-начало XIX вв. и конец XIX-начало XX вв.).
Во время первого системного кризиса (в XVI в) появляется протестантизм, происходит сдвиг в духовной сфере. К. Маркс не случайно говорил, что революция родилась в мозгу монаха. В этот же период возникает наука как социальный институт, что представляет кардинальное изменение информационного поля. Кто был двигателем науки в это время? Эту роль играли две структуры – венецианская разведка и английская разведка. По модели этих структур создавалась бюрократическая организация XVIII- XIX вв. К ним можно добавить иезуитов. В России в XVI в. тоже была создана структура, которая управляла социально-информационными процессами. Это была опричнина.
Второй кризис (конец XVIII-начало XIX вв.) носил структурный характер. Появляется феномен идеологии – консерватизм, либерализм, позже марксизм. Возникает такая наука, как термодинамика, которая обращена только вперед. В результате меняется восприятие времени. Также создаются структуры, которые внесли существенный вклад в развитие информационных процессов. Это иллюминаты.
Следующий кризис (конец XIX-начало XX вв.) опять был структурным. Формируются три идейных течения – большевизм, фашизм и национал-социализм. Появляются две принципиально новые парадигмы науки – квантовая механика и теория относительности. В организационном плане драйвером выступает закрыта группа Р. Милнера и партии нового типа большевиков. Партия нового типа – это была принципиально новая форма работы с организацией.
После окончания Второй мировой войны Трумэн собрал совещание, на котором обсуждались возможные методы борьбы с Советским Союзом. Математик Дж. Нейман сказал, что самое страшное оружие русских – организационное, созданное великим конструктором XX в. Л.И. Лениным. После этого Трумэн поручил создать закрытую группу, которая должна была изучить механизм работы партии нового типа. Задача заключалась в том, чтобы использовать ее против Советского Союза. Секретные доклады группы были опубликованы только к 2003 г.
Нынешний кризис начался с разрушения Советского Союза, поскольку события, которые последовали за этим процессом при существовании СССР реализованы бы не были. Сейчас многие говорят о том, что появился комплекс идей трансгуманизма – то, о чем, в частности пишут К. Шваб и Н. Харари. Однако не следует забывать и о двух других вещах. В 2018 г. в Институте Санта-Фе прошла закрытая конференция при поддержке АНБ и ЦРУ. Речь шла о том, какая концепция должна стать основой будущего развития. Было предложено две концепции. На мой взгляд, это и есть новая форма организации информационного пространства.
Первая концепция получила название «антропологический переход». Она подразумевает создание общества, где социальные группы соотносятся как биологические виды.
Вторую концепцию предложил Н. Бострома – концепция «глобального паноптикона».
Фактически впервые поставлен вопрос о создании такого социального строя, где социальные различия консервируются навечно биологически. Неслучайно, что как только отечественный селекционер Д.К. Беляев совершил невозможное – создал домашнюю лису, к нему начали ездить представители Фонда Рокфеллера. Это уже выход на принципиально иную концепцию человека и организацию информации.
Еще один сдвиг в информационном поле связан с появлением концепции постправды. «Золотой век» журналистики приходится на эпоху, когда существовали разные группы, классы, государства. Андрей Михайлович Ильницкий говорил про «глубинное государство», я предпочитаю использовать словосочетание «глубинная власть», поскольку государства –это все-таки формализованная структура. «Глубинная власть» - это возникновение организаций, принципиально новых господствующих групп того строя, где главным будет контроль над информационными процессами.
На Западе уже появился термин «эксизм». Это структуры типа Google, Amazon, которые контролируют информационные процессы. «Глубинная власть» делает ненужным не только государства, но и такие надгосударственные структуры, как Бильдербергский клуб. Возникает принципиально новая форма власти. В этой ситуации никакой честной журналистики быть не может.
Что в таком случае делать? Мы сталкиваемся с противником, который сильнее нас в информационной сфере. Но помимо этой сферы, есть концептуальные и смысловые компоненты. Надо «бить врага» там, де мы сильны.
Армен Гарникович Оганесян, главный редактор журнала «Международная жизнь»:
Вы затронули важную тему влияния новой философии, в частности концепцию трансгуманизма, на конкретную информационную работу. Дело в том, что мы действительно наблюдаем попытки изменить человечество, создать философские идеи, которые бы управляли процессом формирования нового человека. Вопрос в том, на кого работает эта новая философия? Внимание уделяется созданию нового типа человека с опорой на внешние факторы, социальные утопии.
За этим мы видим глубочайшее разочарование, что человека можно изменить такими внешними социальными и экономическими способами. Зачем, если современная генетика позволяет «взорвать человека изнутри». Управлять человеком изнутри всегда эффективнее и надежнее, чем с помощью внешних мер. Это более короткий путь. Технологии развиваются с такой скоростью, что человека можно декодировать изнутри, освобождая от «ненужных ценностей» и наполняя «нужными», управлять его поведением. Это все можно сделать с использованием Big Farma и Big Data.
Информационные потоки нужны для того, чтобы люди не боялись этих новых концепций, поверили, что жизнь станет лучше, в ментальном плане появятся новые качества. Это серьезная угроза, которая влияет на целое поколение. На Западе критикуется все, что не вписывается в идеологию трансгуманизма. Однако борьбу надо вести не путем запрета, а посредством создания анти-контента.
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
