ОПЕК vs МЭА – чей прогноз потребления нефти окажется точнее?

Всемирный банк допустил возможность подъема цен на нефть Brent выше $150 за баррель в случае серьезных перебоев в поставках из-за эскалации конфликта на Ближнем Востоке. При этом споры о будущем нефти как топлива не утихают. Так ОПЕК и Международное энергетическое агентство (МЭА) сделали противоположные прогнозы о будущем нефтяной энергетики в ближайшие десятилетия. Каковы могут быть геополитические последствия каждого из предложенных сценариев?

МЭА, консультирующее ведущие экономики мира, входящие в ОЭСР, полагает, «что пик потребления нефти придется уже на 2030 год».[i] В дальнейшем поступательное увеличение доли возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в мировом энергетическом балансе приведет к неуклонному сокращению нефтедобычи. Если же страны мира продолжат увеличивать закупки нефти и нефтепродуктов, то, по мнению экспертов Агентства, окончательно поставят крест на реализации планов «достижения климатических целей, в том числе углеродной нейтральности к 2050 году».

МЭА убеждено, что переход к экономике, основанной на использовании экологически чистых источников энергии, приведет к тому, что снижение зависимости мира от углеводородов начнется уже к середине нынешнего десятилетия. Темпы прироста спроса на ископаемое топливо станут сокращаться. Глобальный спрос на бензин, второй по объему потребления продукт переработки нефти, может начать уменьшаться уже по итогам 2023 года. Примерно с 2026 года пойдет вниз спрос на нефть в качестве транспортного топлива. Остающийся прирост спроса на нефть будет в основном связан с нефтехимией и авиационным топливом. С начала 2030-х, спрос на нефть достигнет плато или даже начнет медленно снижаться. При всем том, прогнозируемых Агентством темпов снижения потребления нефти все равно будет недостаточно для того, чтобы государства мира смогли выполнить планы по ограничению выбросов углекислого газа. В 2021 году МЭА в своем докладе заявила, что для достижения «нулевых выбросов» к 2050 году добытчики нефти и газа по всему миру должны немедленно прекратить инвестиции во все новые проекты.

Следует отметить, что МЭА не раз ошибалось в своих прогнозах. Например, в течение последнего десятилетия оно неоднократно предсказывало надвигающийся «кризис предложения», который так и не был реализован. А прошлогодние заявления Агентства о том, что российская добыча немедленно рухнет под давлением западных санкций, также оказались посрамлены.

ОПЕК, в свою очередь, «ожидает сохранения» ведущей роли нефти на энергетическом рынке «в ближайшие 20 лет». Согласно ежегодному World Oil Outlook, подготовленному Организацией, доминирование нефти в энергетическом балансе мировой экономики сохраниться «по меньшей мере до 2045 года», а спрос продолжит расти весь этот период времени.[ii] По мнению специалистов ОПЕК, в 2028 году мировой спрос на нефть достигнет более 110 млн. баррелей в сутки, что на 4,5 млн. баррелей больше, чем предсказывает МЭА. Государства, не входящие в ОЭСР, увеличат спрос примерно на 20 процентов, страны ОЭСР в целом увеличат потребление на 1 процент, при этом Европа немного снизит потребление – на 0,1 млн. баррелей в сутки.[iii]

В ОПЕК полагают, что после 2030 года рост спроса на нефть продолжится, хотя и начнет замедляться. К 2045 году совокупный мировой спрос достигнет величины порядка 116 млн. б/с. Страны, не входящие в ОЭСР, увеличат потребление более чем на 40 процентов, по сравнению с 2022 годом, «до 79,4 млн. б/с». За тот же период, члены ОЭСР, напротив, сократят потребление нефти приблизительно на 20 процентов, «до 36,7 млн. б/с». Различия в динамике потребления будут вызваны нехваткой ресурсов для реформы энергетических рынков в странах Глобального Юга. Наконец, участники нефтяного картеля убеждены, что реализация идеи о немедленном сокращении инвестиций в разведку и добычу нефти спровоцирует лишь высокую волатильность на рынке.

В целом, оба сценария предполагают, что влияние производителей нефти и газа будет еще возрастать некоторое время, а затем начнет ослабевать. Правота прогноза МЭА означала бы, что у большинства поставщиков углеводородного сырья на мировой рынок осталось лет 20, чтобы, заработав как можно больше на экспорте ископаемого сырья, использовать эти средства для реструктуризации экономики в соответствии с новыми мировыми тенденциями. Прогноз ОПЕК предполагает более длительный период на адаптацию, потенциально имеющийся в распоряжении стран-поставщиков углеводородов – до полувека.

Несомненно, что взаимосвязи между энергетическим переходом и геополитикой многообразны. Один из важнейших вопросов – насколько устойчивой окажется политика декарбонизации мировой экономики в обозримой исторической перспективе? Если она продолжится, то средне- и долгосрочный геополитический прогноз выглядит наиболее благоприятно для государств, которые сумеют занять ведущие позиции в производстве оборудования для извлечения энергии из возобновляемых источников.

По мнению МЭА, динамика мирового энергоперехода будет в решающий степени зависеть от темпов повышения углеродной нейтральности экономики Китая. На сегодняшний день, потребление ископаемого топлива китайской экономикой всё еще растет. Энергобаланс начнет меняться в тот момент, когда КНР «преодолеет пик спроса на сталь и цемент». Другие западные наблюдатели серьезно опасаются, что именно Китай претендует на роль главного бенефициара декарбонизации глобальной хозяйственной жизни. КНР уже сегодня выпускает 80 процентов панелей для солнечных электростанций, 60 процентов ветряных турбин, примерно такую же долю аккумуляторных батарей для электромобилей, 40 процентов тепловых насосов. Большие перспективы есть у Индии, если она сумеет сохранить нынешнюю экономическую динамику.

США также имеют шансы удержать важную роль в мировой энергетике уже при новом технологическом укладе. Так Вашингтон планирует к 2050 году увеличить генерирующую мощность ветряных электростанций более чем в 10 раз – до 112,286 Мегаватт, что эквивалентно более чем 100 атомным энергоблокам стандартной мощности. Вместе с тем, ведущие нефтегазовые компании США, в отличие от европейских конкурентов, TotalEnergies или BP, явно делают ставку на более длительную продолжительность восходящего цикла спроса на нефть, и инвестируют в ВИЭ не так много средств. В сентябре в интервью The Financial Times глава совета директоров Chevron Майк Уирт поставил под сомнение вышеупомянутый прогноз МЭА. По его мнению, Агентство «сильно ошибается», а в «реальном мире» спрос на «черное золото» сохраняется.

При всем том, геополитическое влияние ведущих поставщиков оборудования для ВИЭ, по западным оценкам, не будет сопоставимо с нынешним «международным весом» крупнейших производителей углеводородов. Поскольку в этом случае речь не идет о ресурсе, который невозможно воспроизвести искусственно. Хотя сегодня до 70 процентов выпуска в каждом из ключевых секторов оборудования для ВИЭ контролируют по 3-4 государства, технически такое оборудование можно производить везде, где существует потребность. Если производство окажется нерентабельным, то правительства могут субсидировать поставщиков, исходя из соображений «национальной безопасности». С этой точки зрения, в наиболее благоприятном положении окажутся самые богатые страны.

Оптимисты на Западе полагают, что поставщики редкоземельных металлов, критически важных для производства «зеленого» оборудования, также не сумеют поднять свое влияние до «уровня могущества» нынешних ведущих игроков нефтегазового рынка. К примеру, сегодня 90% мирового производства лития обеспечивают Китай, Австралия и Чили. Тем не менее, попытки оказывать политическое давление путем остановки поставок редкоземельных элементов, не окажут немедленного негативного влияния на потребителей, «свет в домах не погаснет», у которых будет достаточно времени для адаптации и поиска альтернатив. Кроме того, месторождения минералов, необходимых для массового производства оборудования для ВИЭ, более распространены в мире, чем принято считать. И в условиях энергоперехода их разработка станет рентабельна.[iv]

Другой аспект – усиление противоборства ведущих держав в сфере энергетической безопасности. Как отмечал в феврале нынешнего года в ходе India Energy Week 2023 глава «Роснефти» Игорь Сечин, США, в попытке любыми средствами сохранить гегемонию, целенаправленно разрушают единый международный энергетический рынок. В результате, энергетическая безопасность утратила глобальное измерение. Разрушению подвергаются «…все принципы рыночной торговли, по сути, отменены рыночное ценообразование, контрактное право, разорваны логистические цепочки, выстраивавшиеся десятилетиями. Иллюстрация – взорванный «Северный поток»».[v]

В теории, долгосрочные перспективы стран, поставщиков нефти и газа, во многом зависят от их готовности меняться и адаптироваться к новым вызовам по диверсификации национальных экономик. По естественным причинам, по мере достижения пика спроса и начала его постепенного снижения, в наиболее благоприятном положении окажутся производители углеводородов с самыми низкими издержками, в том числе экологическими – ввиду широко объявленных планов введения различных форм налогообложения выбросов углерода.

В этом случае, в более выигрышной ситуации оказываются поставщики с Ближнего Востока, себестоимость и «углеродная цена» добычи в которых находится на минимальном уровне. Поэтому даже при снижении спроса на нефть доля ОПЕК в мировом производстве может вырасти за счет относительно низких издержек ее членов, что укрепит контроль картеля над рынком. И этот контроль будет оставаться значительным еще некоторое время. Вместе с тем, неспособность быстро адаптироваться к переменам в мировом энергобалансе, либо ошибки в прогнозах динамики спроса и предложения, сулят Ближнему Востоку хаотизацию, снижение интереса к региону развитых стран и дальнейшее усиление межгосударственных конфликтов.

В настоящее время кратное удорожание энергии на рынках стран Евросоюза в последние два года уже привело к перетоку капиталов с европейских рынков, и переносу за океан ряда крупный энергоемких предприятий. Отказ от экономической целесообразности в энергетической сфере нанес удар по экономической безопасности региона, его конкурентоспособности и суверенитету. ЕС рассчитывает не допустить эрозии своего потенциала в означенных областях, и даже усилить его, посредством ускорения политики энергоперехода. Однако вопрос о том, сумеет ли Сообщество справиться с растущими финансовыми и социально-политическими издержками подобного курса, остается открытым, и может рассматриваться как «модельный» для остальных развитых государств мира.

Каковы перспективы России при прогнозе Агентства о падении влияния на рынках углеводородов в случае промедления или нехватки инвестиций в процессе трансформации энергетической отрасли? На этом фоне МЭА прогнозирует рост потребления газа, в том числе, как замещающего источника энергии взамен нефти. Себестоимость добычи газа в РФ – одна из самых низких в мире. Достижения в области технологий улавливания углерода могут создать возможности для того, чтобы природный газ играл свою роль в низкоуглеродной экономике либо напрямую, либо в пересчете на другие виды топлива, такие как водород. В течение переходного периода Россия может стать еще более значимым поставщиком газа в Китай и ряд других государств Азии. И, вопреки прогнозу МЭА, которое предсказывает РФ снижение доли на мировом газовом рынке с 30 процентов до 15 к 2030 году, существенно увеличить долю на рынке СПГ, потеснив Катар и Соединенные Штаты.

Кроме того, в активе у РФ ведущие позиции в области атомной энергетики, интерес к которой в мире растет в связи с ее нулевым уровнем выбросов углерода. На сегодняшний день, Россия является одним из крупнейших поставщиков гражданских ядерных реакторов. Государственный концерн «Росатом» предлагает своим странам-клиентам комплексные решения в области развития национального энергетического сектора, а также имеет возможность кредитовать строительство АЭС и осуществлять полный цикл управления и обслуживания атомных станций.

Реальные геополитические последствия трансформации мирового энергетического сектора наверняка окажутся противоречивее и менее предсказуемы, и займут больше времени, чем предполагают нынешние прогнозисты. А политикам и экспертам предстоит долгий и трудный поиск оптимальных подходов к оценке перспектив изменения глобального баланса сил в зависимости от динамики энергетического перехода.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

[i] https://iea.blob.core.windows.net/assets/ed1e4c42-5726-4269-b801-97b3d32e117c/WorldEnergyOutlook2023.pdf

[ii] https://www.opec.org/opec_web/en/publications/340.htm

[iii] https://www.kommersant.ru/doc/6266540

[iv] https://foreignpolicy.com/2020/10/05/climate-geopolitics-petrostates-russia-china/

[v] https://www.rosneft.ru/press/news/item/213405/

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs