Размежевание с КНР – реальная угроза экономике Запада

По мнению критиков, политика администрации Байдена, направленная на экономическое и технологическое размежевание с КНР, уже вышла за рамки «точечных», избирательных действий, и приобретает всё более широкий охват. Тем самым, превращаясь в угрозу уже для самих Соединенных Штатов. Схожие опасения звучат и в других странах Запада.

Разговоры о необходимости «не допустить зависимости от Китая в критически важных областях» зазвучали в официальных кругах США еще при Обаме. Трамп продвигал такую политику открыто, инициировав в 2018 году полноценную торговую войну против КНР. Байден, на словах полный антагонист Трампа, на деле оказывается сторонником еще более жестких ограничений американо-китайских связей. При всем том, по-прежнему не существует единого термина, который бы обозначал подобную линию Вашингтона. Официоз, а также ведущие СМИ, практически не используют термин «деглобализация», видимо опасаясь, что таким образом станет слишком очевидным провал политики консолидации мировой экономики под эгидой США. Предпочитают говорить либо о decoupling – подразумевая, если не полный, то очень значительный «разрыв экономических отношений», «глубокую расстыковку», либо о derisking – «снижении зависимости от КНР в критически важных сферах».

Представители администрации Байдена предпочитают говорить о derisking. Этот термин использует помощник президента США по национальной безопасности Дж. Салливан, а также министр финансов Джанет Йеллен. Последняя, к примеру, заявила в апреле нынешнего года, что «…мы не стремимся осуществить «декаплинг» между нашей экономикой и китайской. Полное разделение наших экономик будет катастрофическим для обеих стран». О «дерискинге» в отношения с КНР ведут речь также «Большая семерка», использовавшая термин в заявлении по итогам последнего саммита, прошедшего в Хиросиме, и глава Еврокомисии У. фон дер Ляйен. В свою очередь, Трамп, а также один из основных его соперников за выдвижение кандидатом в президенты США от республиканцев Рон де Сантис, выбирают термин decoupling. Но это все терминология, а что в реальности?

Критики Байдена указывают, что Белый дом уже явно идет дальше ограничений на взаимодействие с Китаем, которые были заявлены изначально. Тогда речь шла о некоторых высокотехнологичных областях торговли, а также о направлениях, затрагивающих «угрозы национальной безопасности». Складывается впечатление, что Байден последовательно расширяет сферу действия ограничений даже в тех случаях, когда они не имеют очевидного обоснования с точки зрения безопасности. Например, большинство тарифов, введенных Трампом в отношении китайских товаров, все еще действуют.[i] 

В результате, торговые ограничения, вводимые уже нынешним руководством США, влекут за собой значительные и растущие издержки, поскольку бизнес пытается найти обходные пути, а тарифы повышают стоимость товаров для потребителей по всему миру. Согласно подсчетам Института международной экономики Питерсона,[ii] только тарифы времен Трампа уже обходятся среднему американскому домохозяйству в 800 долл. в год. А Международный валютный фонд прогнозирует в ближайшие несколько лет самый низкий уровень экономического роста за последние три десятилетия. При этом руководство и ведущие эксперты МВФ прямо говорят об опасности разделения мировой экономики на блоки и фрагментации торговли, что неизбежно повлечет за собой дальнейшее снижение темпов роста.

Уже первый год торговой войны с КНР, начавшейся по инициативе Трампа, обошелся экономике США в 0,3 процента ВВП и потерю до 300 тысяч рабочих мест – такие расчеты приводила весной нынешнего года The Japan Times. Приводятся и данные Rhodium Group, подготовившей в 2021 году прогноз для Торговой палаты США, согласно которому, увеличение тарифов на весь импорт из КНР привело бы американскую экономику к совокупным потерям в 190 млрд. долларов до 2025 года. А общий потенциальный урон на период до 2030 года составил бы 250 млрд. долларов. Наиболее тревожно для властей США звучит прогноз снижения в этом случае объема выпуска продукции американскими предприятиями в объеме до 1 трлн. долларов в течение десяти лет.

Как ни старается Байден «сдержать Китай» и вернуть производственные мощности обратно в Америку, сегодня взаимопроникновение двух экономик остается «велико как никогда». Опубликованная торговая статистика за 2022 год показывает, что объем импорта товаров из Китая в США в 2022 году составил 536,8 млрд. долларов, что на 6,3% больше, чем в 2021 году. Экспорт США в Китай вырос гораздо меньше - на 1,6%, до 153,8 млрд. долл. Но эти цифры могут преуменьшать дисбаланс, поскольку они не отражают всей цепочки поставок товаров, произведенных в Китае.

Эта зависимость имеет несколько составляющих. Прежде всего, американские компании, зависящие от китайского производства, часто не видят для себя экономических стимулов для диверсификации источников поставок. Одним из ведущих «нарушителей» является компания Apple – крупнейшая по рыночной стоимости в США, которая утверждает, что перенести производство слишком сложно, поскольку на главном сборочном заводе в Чжэнчжоу выпускается порядка трех четвертей всех iPhone в мире.

Еще одним примером «крайне тревожной» для Америки зависимости от поставщиков КНР остается фармацевтическая отрасль. Американские компании-гиганты доминируют в производстве лекарств, но не менее половины всех химических компонентов для этих лекарств, поступает из Китая. И эта цифра, скорее всего, не отражает реального положения вещей, поскольку ингредиенты, формально произведенные в других странах, на самом деле могут быть выпущены в Китае. Критически настроенные эксперты полагают, что в США жизненно важные рецептурные препараты закончатся примерно через неделю, если Китай задержит экспорт активных ингредиентов в случае обострения отношений или новой вспышки глобальной эпидемии, подобной коронавирусу. При этом Вашингтон не имеет ни плана действий на случай такой чрезвычайной ситуации, ни плана по возрождению внутреннего производства субстанций для лекарств.[iii]

В целом, формальный политический консенсус, сложившийся на Западе по вопросу о необходимости «размежевания с КНР», сопровождается столь же широко разделяемыми опасениями того, что этот процесс неизбежно окажется крайне дорогим, протяженным во времени и болезненным. В начале октября британский The Economist включил в очередной номер специальный доклад, посвященный прогнозам развития экономик, прежде всего, западных, в случае дальнейшего усиления тенденции на «экономическую суверенизацию».

По мнению авторов издания, нынешние попытки реиндустриализации, предпринимаемые руководством ведущих западных стран, выглядят разумно лишь на первый взгляд. Преимущества нового подхода в лучшем случае неопределенны. А попытки экономически отмежеваться от Китая, окажутся успешными, в лучшем случае, лишь частично. Издержки же, напротив, очевидны уже сегодня. В исследованиях МВФ рассматривается гипотетический сценарий, при котором мир расколется на блоки, возглавляемые Америкой и Китаем. При этом некоторые страны останутся неприсоединившимися. В краткосрочной перспективе мировой объем производства снизится на 1%, а в долгосрочной перспективе - на 2%. По другим оценкам, влияние на мировой ВВП составляет более 5%. Наконец, исторический опыт промышленной политики не внушает оптимизма. Правительства будут тратить много денег впустую - не самый лучший план, учитывая требования здравоохранения и пенсионного обеспечения, а также угрожающие размеры дефицитов госбюджета в большинстве стран Запада.

Исследования, проведенные по заказу The Economist, показывают, что политика поощрения возвращения производств домой, либо попытки развивать цепочки поставок, прежде всего, между предприятиями «дружественных стран», т.н. friend-shoring, не сильно повысят устойчивость логистических связей, и вряд ли помогут существенно стимулировать экономики стран, вовлеченных в ведущие экономические блоки Запада. Да, экономическая модель, основанная на идее реиндустриализации, имеет определенные преимущества, которые можно будет легко «продать» избирателям. Однако ущерб, выражающийся в снижении доходов и эффективности, будет размыт во времени и географически, поэтому его будет труднее заметить и легко проигнорировать. Таким образом, сегодня лидеры западных стран обещают то, что не могут выполнить. Через десять лет Запад, вероятно, будет зависеть от Китая примерно в той же степени, что и сегодня, и будет в такой же степени страдать от неравенства и медленных темпов развития.

Сторонники «размежевания», в свою очередь, настаивают, что эта политика позволит повысить общий уровень «безопасности» - военной и технологической, по меньшей мере. Заметим, что в теории международных отношений существует так называемый «парадокс безопасности» - ситуация, при которой в стремлении обеспечить собственную безопасность государства или блока, их руководители «всё более агрессивно наращивают свои потенциалы». Рано или поздно происходит прямое столкновение, каковым, в экономическом случае, может стать раскол мировой экономики, по меньшей мере, на два враждующих блока, ориентированных, соответственно, на Вашингтон и Пекин. Мир погружается в анархию, в результате чего «мощь и сила становятся единственным гарантом». Однако в попытке еще больше нарастить свою мощь, государства начинают подрывать основы собственной безопасности, поскольку состояние анархии обрекает их на бесконечную череду всё более масштабных и драматичных по последствиям столкновений. При «самом благоприятном» исходе – только торговых. Чтобы разорвать этот порочный круг, формируемый «парадоксом безопасности», требуется новая система или мировой порядок.

Таким образом, сохраняя приверженность идеологии удержания гегемонии посредством разрыва связей с альтернативными центрами силы, Запад, в «лучшем» для себя случае, рискует оказаться перед дилеммой, которую на протяжении предыдущих десятилетий с выгодой для себя навязывал любой стране, стремившейся бросить вызов однополярному миропорядку. Речь идет о выборе между безопасностью и развитием, попытки преодолеть которую окажутся тем более безуспешными, поскольку в мире набирает популярность линия на геоэкономическую гибкость. Уже сегодня многие производственные и инфраструктурные «инициативы», призванные сформировать «альтернативы Китаю», либо оказываются гораздо дороже, чем проекты с участием КНР, либо балансируют на грани рентабельности. Или вовсе буксуют, поскольку никто не желает вкладывать деньги в заведомо сомнительные «проекты». Тем временем, такие организации как БРИКС или ВРЭП стремительно набирают не только экономический вес, но и политическое влияние. На этом фоне политика «декаплинга» выглядит как размежевание со здравым смыслом и исторической реальностью.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

[i] https://foreignpolicy.com/2023/09/01/brics-china-russia-dollar-finance-india-south-africa/

[ii] https://www.wsj.com/articles/bidens-trumpist-trade-policy-baseline-tariffs-economy-china-market-negotiation-inflation-fae791c2

[iii] https://prospect.org/economy/2023-02-14-china-supply-chain/

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs