ENGLISH
09:55 29.12.2022 • 
Энергетический кризис уже обошелся ЕС в 1 трлн. долларов. 700 млрд. потерь покрыто за счет бюджетов государств-членов Сообщества. Тем временем, США израсходовали в уходящем году по меньшей мере 35 процентов Стратегического нефтяного резерва - в попытке сбить рост цен на автозаправках. В обоих случаях одна из главных причин - санкции против России.
Цифру в 700 млрд. долларов насчитал европейский исследовательский центр Bruegel, расположенный в Брюсселе. Как рассказывает агентство Bloomberg, со ссылкой на данные экспертов, на фоне повышения учетных ставок и нарастания угрозы рецессии, возможности смягчать последствия роста цен на энергию за счет госбюджетов неуклонно снижаются.[i] Поскольку государственный долг уже практически половины стран-членов ЕС превышает уровень в 60 процентов от ВВП. Между тем, еще осенний скачок цен 2021 года породил опасения, что некоторым из крупнейших экономических регионов мира вскоре придется вести «борьбу на истощение» в попытках купить необходимое количество энергетического сырья.
Эскалация санкционной войны в 2022 году сделала подобные прогнозы реальностью. Галопирующие энергетические издержки предстоит покрывать, в первую очередь, за счет наращивания государственных субсидий. И речь идет не только о Евросоюзе. На фоне ажиотажа на рынке, многие азиатские страны выражают намерение увеличить закупки энергоносителей. Япония, присоединившаяся к санкциям против России, обдумывает создание стратегического резерва СПГ, а также субсидирование закупок углеводородов из госбюджета.
Субсидирование части расходов потребителей на энергетическое сырье и топливо, что называется, «у всех на слуху» и становится основным трендом. В свою очередь, обострение геоэкономического соперничества вынуждает основные центры экономической силы также наращивать прямые и косвенные дотации промышленникам и разработчикам новых технологий.
Размышления о целесообразности ревизии нынешней геоэкономической модели звучали уже в ходе кризиса 2008-2009 годов, который показал, что концепция переноса производственных мощностей из старых стран рыночной экономики в «развивающиеся экономики» не способна обеспечить поддержание экономического баланса западной системы на длительном историческом горизонте. Динамика международной торговли начала отставать от темпов роста мирового ВВП уже с 2012 года. К 2014-му экономисты заговорили о достижении мировой экономикой «поворотной точки».
В США первые шаги в сторону деглобализации сделал Обама. Устами Трампа, при всей его «несистемности», Вашингтон в конце 2017 года открыто признал превращение мира в сцену глобальной конкуренции. Затем пандемия показала Западу, насколько критична его зависимость от поставок из Китая «практически всего». Исторически, «интересы национальной безопасности» выступали в качестве наиболее веского обоснования для введения ограничительных мер или санкций. Эскалация кризиса на востоке Европы окончательно «избавила» ведущие экономики мира от необходимости искать удобный предлог для разрешения торговых споров вне рамок основных международных институтов. Прежние аргументы в пользу глобализации теперь мало кого интересуют.
Коронакризис стал лишь удобным предлогом, позволившим заявить об «объективной неизбежности» возвращения к философии мироустройства, основанного на «эгоизме и протекционизме». Байден, с его репутацией «системного политика», позволил продолжить ревизионистский курс уже без опасений навлечь упреки и возмущение со стороны медиа-мейнстрима или номинальных союзников. При этом нарратив, согласно которому не допустимо указывать частным компаниям, где размещать производства, отодвигается в сторону не только с помощью «кнута» «секьюритизации». Всё более важную роль играет «пряник» в виде обильных государственных субсидий. Официально, цель состоит, прежде всего, не в ограничении международной торговли, а в повышении устойчивости внутреннего рынка, снижении зависимости «от конфликтов и ударов мировой торговли».[ii] По мнению критиков, не менее важен и геоэкономический мотив - «торможение конкурентоспособных проектов стран, обладающих международно-правовой субъектностью».
Формально, методы «войны с помощью субсидий» различаются, когда речь идет о «друзьях» и противниках. В первом случае, на словах выступая за урегулирование торговых конфликтов, и даже сокращая тарифы на импорт, Байден предпочел политику всестороннего протекционизма, если не национализма «во всем его многообразии». К примеру, Америка отвергает идею формирования общего трансатлантического технологического пространства. Под лозунгом «Вернем американские производства домой», администрация Байдена выделяет 280 млрд. долларов на субсидии своей микроэлектронной промышленности. И еще 370 миллиардов – другим отраслям в рамках т.н. Закона о снижении инфляции (Inflation Reduction Act, IRA). Евросоюз уже крайне встревожен, поскольку сам утратил значительную часть промышленных мощностей, и теперь не знает, чем и как ответить.
В отношении Китая, в отличие от Трампа, использовавшего преимущественно инструментарий санкций и тарифных ограничений, Байден открыто провозгласил политику «размежевания», поощрения возврата стратегически важных производственных мощностей в США. Так, в ответ на план субсидирования микроэлектронной промышленности ценой без малого в три сотни миллиардов долларов, выдвинутый администрацией Байдена, Intel – ведущий американский производитель в этой области, «воспрял духом» и заявил о намерении построить в США в ближайшие годы две новые «фабрики». Правда, инвесторы пока что не разделяют оптимизм былого лидера отрасли – акции Intel всю вторую половину года вели себя нестабильно.
Ведущие страны мира будут использовать все доступные средства ради обеспечения национальным компаниям приоритетных позиций «на наиболее важных рынках». Но главная проблема здесь – в неясности и непредсказуемости масштаба потенциальных издержек. На практике, стремление производить «всё самое важное» у себя дома приведет к ревизии цепочек поставок во всех отраслях экономики…, рассматривающихся как стратегические». Слом сложившихся схем промышленной и технологической кооперации существенно повысит издержки производства и НИОКР, что практически неизбежно приведет к снижению формальных показателей экономической эффективности. При этом другим неизбежным приоритетом на этом пути станет защита занятости.
Приток бюджетных денег сам по себе не сможет решить многочисленных проблем, накопившихся в экономиках многих стран, привыкших полагаться на международное разделение труда в последние десятилетия. Так, отставание западных производителей от конкурентов из Китая и ряда других стран глобального Юга в значительной мере обусловлено стагнаций управленческой и технологической культуры, утратой способности генерировать наиболее передовые технологические, «железные» инновации. Возвращение производств обратно в пределы «первого мира» ставит во главу угла проблему отказа от экономии на масштабах. Строительство и поддержание оборота нынешних высокотехнологичных производств в Азии требует ежегодных инвестиций в десятки миллиардов долларов. При этом опыт «возвращения домой» ряда американских компаний в предыдущие годы в лучшем случае противоречив. Издержки вырастают в разы. Перспективы окупаемости значительно более дорогих продуктов, выпускаемых меньшим тиражом вследствие ограничений на экспорт или закупки, обусловленных геополитической борьбой, становятся еще более туманными.
Переход от глобализации к ставке на национальное самообеспечение будет иметь фундаментальные политико-экономические последствия. По мнению аналитиков, «хрупкость» нынешних глобальных цепочек поставок объективно подтолкнет развитие экономической деятельности и технологий в сторону «возвращения с глобального уровня на локальный». Вместе с тем, существенно вырастут дефициты госбюджетов, подскочат показатели внешней задолженности. Нельзя исключать и череду «разнонаправленных шоков спроса и предложения», которые будут происходить практически в одно время. И, тем не менее, считают эксперты, масштабы государственного протекционизма, особенно в критически важных отраслях, будут возрастать. С высокой вероятностью «оптимизации» подвергнутся многие экономические процессы и деловые практики, произойдут глубокие структурные изменения.
Сегодня едва ли еще у кого-то остались сомнения в необходимости переосмысления внешнеэкономических подходов, характерных для предыдущих десятилетий. 2022 показал, что политика санкций вынуждает страны, прибегающие к подобным мерам, нести значительные дополнительные расходы, зачастую не сопоставимые с геополитическим эффектом от объявленных ограничительных мер. Ради сохранения национального экономического потенциала в условиях политически обусловленной деглобализации, приходится наращивать субсидии из государственной казны.
Обратной стороной усиления политики санкций становится своего рода «гонка» государственных субсидий. Все ведущие державы заявляют о намерении развивать стратегические передовые отрасли. Стоит это очень дорого. В условиях глобализации, издержки, до определенной степени, «делились на всех». Теперь каждый будет нести их самостоятельно. Известная дилемма прежних времен - «пушки вместо масла», показала свою историческую ограниченность. Будет ли новая дилемма звучать как «чипы вместо масла»? Насколько в принципе работоспособен подобный подход, с учетом того, что в мире высоких технологий количество изделий далеко не всегда способно компенсировать отставание в их качестве?
В прежние времена с помощью санкций удавалось навязать противникам дилемму - «безопасность или развитие». Также с незапамятных времен государственные заказы и субсидии играли важную роль в международной конкурентной борьбы. Сегодня оба этих средства вновь пытаются превратить в инструмент политического сдерживания. Но есть целый ряд вопросов. К примеру, где предел наращивания субсидий в условиях, когда объемы задолженности уже бьют рекорды? В частности, Евросоюз оказался на грани нового долгового кризиса. А проблему огромного госдолга Соединенных Штатов усугубляет эрозия позиций доллара в международной торговле.[iii]
Эскалация санкционной политики в последние годы вынуждает ее инициаторов платить высокую экономическую цену. В мире, где разные страны и блоки взаимосвязаны самым тесным образом, инициаторы финансово-экономических войн вынуждены срочно прорабатывать дорогостоящие меры, призванные купировать тяжелые последствия для их собственной экономической стабильности. Отдельный вопрос - как сохранить, тем более, развивать производственный и технологический потенциал в условиях падения рентабельности, вызванного санкциями и деглобализацией. Геоэкономические издержки такой политики могут оказаться неподъемны даже для ведущих держав мира.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
[i] https://www.bloomberg.com/news/articles/2022-12-18/europe-s-1-trillion-energy-bill-only-marks-start-of-the-crisis
[ii] https://www.inopressa.ru/article/10Mar2020/lefigaro/crisis.html
[iii] https://www.straitstimes.com/business/suddenly-everyone-is-hunting-for-alternatives-to-the-us-dollar
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
