«Помощь Украине» или разорение европейских конкурентов?

В конце сентября в Брюсселе три дня проходили встречи высокопоставленных представителей США и Европы, которые занимаются координацией поставок вооружений властям Украины. По данным французской Le Monde, жаркие дискуссии об объемах, сроках и номенклатуре военной помощи Киеву порождают как новые «трения» внутри коллективного Запада, так и возвращают в повестку некоторые давние проблемы. В том числе, не имеющие, формально, прямого отношения к военной сфере. Зато непосредственно влияющие на геоэкономику. Теперь после теракта, совершенного украинскими спецслужбами на Крымском мосту, все этот приобретает новый ракурс.

Сюжет первый – «по указке американцев ЕС увеличивает военные расходы и выдает все больше кредитов тем предприятиям, которые производят оружие. Все на благо Украины, уверяет Вашингтон».[i] Но на благо ли Европы? Теория относит военные расходы к фактору, который способен стимулировать экономический рост лишь при определенных обстоятельствах. Прежде всего, когда результаты военных НИОКР внедряются в гражданских отраслях. Само по себе производство вооружений дает прибавку в ВВП, но не повышает благосостояния граждан.

Кроме того, рост военных расходов скорее противоречит целям устойчивого развития, а также политике декарбонизации экономических процессов, которую все еще пытается проводить в жизнь руководство Евросоюза. Не случайно, что в последние годы, многие ведущие фонды и инвестиционные банки ЕС целенаправленно снижают объемы и долю инвестиций в компании и предприятия военно-промышленного комплекса. Таким образом, повышение странами Евросоюза военных расходов, «по указке американцев», ставит государства-члены в положение, когда они должны резко затормозить реализацию программ «зеленой» модернизации промышленности и энергетики, и ещё больше увеличить потребление ископаемых видов топлива. Цены на которое, в результате политики санкций против России, на европейском рынке выросли в разы - в отличие от американского, где повышение составило десятки процентов.

Второй аспект, касающийся военных вопросов. Как отмечает Le Monde, «…на фоне украинского конфликта возродилось старое соперничество между США и ЕС в области закупок вооружений - 60% приобретений ЕС в настоящее время осуществляются за пределами Европы». Французское издание приводит мнение Клода-Франса Арно, бывшего директора Европейского оборонного агентства (EDA), а теперь советника Французского института международных отношений. По словам Арно, «мы не должны скрывать, что существует настоящее промышленное соперничество, мы должны использовать все преимущества ЕС, избегая институциональных споров».

Европейские чиновники пытаются защитить оборонную промышленность стран ЕС, поощряют инвестиции в НИОКР и производство. Подобная политика не будет иметь успеха, если не ограничивать присутствие на рынке Европы американских поставщиков вооружений, получающих значительные прямые и косвенные субсидии из Вашингтона. Сделать это крайне не просто. Во-первых, поскольку европейские страны никак юридические не ограничены в возможности выбора поставщиков, а ресурс финансовой помощи со стороны Брюсселя, в случае выбора в пользу европейских образцов, объективно ограничен скромными размерами общих фондов ЕС, предназначенных для подобных целей. Во-вторых, те же скандинавы или восточные европейцы, помимо ЕС состоящие и в НАТО, рассматривают закупки американских вооружений как инвестиции в дополнительные военно-политические гарантии со стороны США.

На фоне эскалации вокруг Украины, в Вашингтоне и Брюсселе настойчиво продвигают точку зрения, что Евросоюз и НАТО «могут работать сообща» и нынешние событий «только укрепят западное единство». Так ли это? Летом ЕС предоставил Украине статус страны-кандидата в члены Сообщества. Публично и официально перспективы приема Киева в Союз сомнениям не подвергаются. Вместе с тем, геополитическая подоплека гипотетической украинской интеграции в Евросоюз потенциально разрушительна для Сообщества.

Как отмечают исследователи Института Европы РАН, один из главных вызовов для ведущих стран Европейского Союза состоит в изменении «…соотношения политических сил в Союзе», в утрате западноевропейскими странами-членами «доминирующих позиций в организации». Украина – крупная страна, с населением более 40 млн. человек. И ее гипотетическое вступление в ЕС сократило бы «…до 50% голоса стран Западной Европы в Европарламенте». Следствием станет изменение политического баланса внутри ЕС. Нетрудно предсказать формирование блока между Киевом и Варшавой. В таком случае, «их совокупный политический вес будет превосходить германский, а вместе с другими странами Восточной Европы (Болгарией, Венгрией, Румынией, Эстонией, Латвией и Литвой) – и общий потенциал Германии и Франции». Результатом станет дальнейшее обострение соперничества за влияние в руководящих структурах Евросоюза.

Кроме того, в нынешнем состоянии Украина в существующем виде представляет из себя огромное обременение для Евросоюза. Её раздирают политические противоречия и экономические проблемы. Эксперты уверены, Киев только «добавит нестабильность в политической жизни Европейского союза, в котором и без того нарастают протестные настроения по отношению к социальной, экономической и интеграционной политике, усиливаются националистические и автаркические тенденции».[ii]

Президент Франции Эммануэль Макрон и глава Евросовета Шарль Мишель полагают, что смягчить неизбежные противоречия способна политика «Европы множества треков». Идея не нова. Предлагается не просто зафиксировать фактическое положение дел, когда внутри ЕС уже давно существуют более или менее формальные коалиции, не включающие всех 27 членов. Концепцию хотят расширить на государства, еще не входящие в Сообщество. В этом случае кандидаты в члены ЕС и страны-партнеры могли бы присоединяться к работе общих институтов Союза в рамках тех направлений политики, на которых они добились полного соответствия «стандартам ЕС». Подобная линия вызывает закономерное и активное сопротивление стран Центральной и Восточной Европы, обоснованно опасающихся утраты политических возможностей в пользу интересов более сильных членов Союза.

Наконец третья линия разлома – вновь растущие противоречия между Францией и Германией. США давно требовали от немцев активизации участия в делах НАТО, и, в особенности, повышения военных расходов. Причем Байден продолжил политику давления, активизировавшуюся при Трампе. И вот, весной нынешнего года правительство Германии объявило о дополнительных ассигнованиях на закупки новых вооружений для немецкой армии, на сумму в 100 млрд евро.

Тем не менее, по словам Le Monde, «мощное возвращение Германии в европейские военные дела приведет к еще одному соперничеству в военной промышленности: между французами и немцами». Поскольку немцы дают понять, что не намерены заведомо отдавать предпочтение европейским поставщикам только потому, что те представляют их партнеров по Евросоюзу. И готовы закупать новейшие системы и технологии в США и Израиле. По мнению французского издания, тем самым «Берлин ослабляет влияние Франции, главной европейской военной державы на сегодняшний день».

Эммануэль Макрон, практически с момента прихода к власти, демонстрирует стремление стать одним из лидеров ЕС. И лучше всего – единоличным, тем более, после выхода из Евросоюза Великобритании. А также на фоне политического ослабления, а затем и ухода с поста к 2021 году Ангелы Меркель - прежнего неформального лидера объединенной Европы. Преемник канцлерин, Олаф Шольц, явно не согласен на такой сценарий. Его последние «геополитически окрашенные» заявления демонстрируют решимость Берлина сохранить, и даже укрепить, свои позиции доминирующей силы ЕС.

Париж пытается продвигать развитие военно-промышленной кооперации Евросоюза в рамках Европейского оборонного агентства (AED), основная задача которого состоит в координации закупок вооружений на общеевропейском уровне. Однако Шольц буквально месяц назад подтвердил, что для ФРГ приоритетом остается взаимодействие с Организацией совместного сотрудничества в области вооружений (OCCAR). А этот формат позволяет Берлину, как и другим странам Европы, договариваться о закупках вооружений с государствами, не являющимися членами ЕС. Как это работает недавно продемонстрировала Польша, закупившая новые танки не в ФРГ или Франции, а в Южной Корее.

Наконец, формально экономический вопрос. По убеждению Le Monde, «США разоряют Европу … сокращением поставок российских энергоресурсов из-за санкций». Действительно, главный номинальный «союзник» европейцев, неустанно наращивает риторику о необходимости «сдержать Россию». Под этим предлогом, Вашингтон добивается от ЕС введения всё новых санкций против Москвы. Однако новые ограничения на поставки сырья и торговлю с Россией наносят ощутимый ущерб европейским производителям, многие из которых являются основными конкурентами компаний из США.

Несколько лет назад, когда Трамп вводил санкции против самих европейцев, немецкие СМИ задавались вопросом, неужели поставщики из ЕС должны «уходить со сцены по первому требованию из-за океана?» У США «всюду» есть конкуренты. Множеству отраслей пришлось бы «ужаться» на потребу американской экономике: сталь, алюминий, автомобили, самолеты, солнечная энергия, крупные электростанции, IT, интернет».[iii] Бесконечные уступки повлекут за собой лишь новые и новые требования.

Сегодня падение импорта энергетического сырья из России ведет к существенному росту издержек европейских компаний. В то же время, странам ЕС приходится закупать всё больше дорогой сжиженный природный газ из США – вместо значительно более дешевого российского. В результате, промышленность Европы теряет конкурентоспособность не только в сравнении с азиатскими предприятиями, но и с американскими.
Целый ряд ключевых для нужд ВПК отраслей балансируют на грани банкротства. Ряд энергоемких производств уже переносят из Европы в Америку. Кроме того, в совокупности, энергоносители и продукты питания подняли средний показатель инфляции в странах еврозоны до уровня в 10 процентов – таких значений не было с момента введения единой валюты в обращение в 1999 году. В некоторых странах ЕС инфляция уже перевалила за отметку в 20 процентов. Единая валюта на таком фоне слабеет, что ведет к бегству инвесторов в другие активы.

В целом, в нынешних условиях, сохранение твердой приверженности атлантизму грозит европейцам дальнейшей дестабилизацией ключевого для их будущего, как оно видится сегодня, проекта углубления интеграции в рамках Евросоюза. Уже ставший традиционным для Союза поиск «наименьшего общего знаменателя» при принятии важнейших решений, в условиях растущей угрозы рецессии и долгового кризиса, может привести страны-члены ЕС как к новому усилению разногласий и соперничества и, в конечном счете, к дальнейшей диффузии Сообщества. В этих условиях становится все более очевидным, что главная угроза долгосрочному развитию ЕС находится вовсе не на востоке.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs