Пресс-конференция Владимира Путина по итогам визита в Узбекистан

В.Путин: Добрый вечер!

Слушаю вас.

Вопрос: Скажите, пожалуйста, закончился саммит ШОС, могли бы Вы, подводя итоги, рассказать о том, какими Вы видите перспективы развития организации и что в ШОС для России самое главное?

В.Путин: Самое главное всегда и везде – это экономическое развитие. И ШОС, сотрудничество со странами ШОС создают условия для развития экономики России, а значит, социальной сферы и решения задач, которые стоят в сфере повышения жизненного уровня наших граждан.

Шанхайская организация сотрудничества состоит из государств, на территории которых проживает, уже об этом много раз говорили, почти или чуть даже больше половины человечества. Это 25 процентов мирового ВВП. И, что самое главное, – а самое главное в том, что экономики стран региона, стран, которые входят в ШОС, развиваются темпами гораздо выше мировых.

Сейчас отдельная встреча была, и на рабочем обеде мы сидели рядом с Премьер-министром Индии – 7 процентов рост ВВП Индии, 5 с лишним – Китая, и Китай довольно долго был лидером, и потенциал огромный. Объем торговли у нас с этими странами быстро растет. Если такие темпы сохранятся, а они наверняка сохранятся, исходя из целого ряда объективных обстоятельств, это значит, что мы должны быть в ряду этих стран, рядом с ними, обеспечивая свои интересы. Мы так и поступаем, это и есть самое главное.

Вопрос: Вопрос, который волнует, конечно, очень многих в стране. У людей уже существует определенная обеспокоенность ходом специальной военной операции на Украине. Мы все чаще видим удары и вылазки даже по территории России, теракты на территории России, постоянно слышим очень агрессивные заявления о том, что конечная цель Киева и Запада – это распад России. При этом российская реакция на все происходящее, как кажется многим, весьма сдержанная. Почему?

В.Путин: Здесь нет ничего нового. Мне даже, честно говоря, немножко странно слышать Ваш вопрос, потому что на протяжении десятилетий в западных странах постоянно культивировалась идея развала и Советского Союза, и исторической России, и России как таковой, ее ядра.

Я уже приводил эти высказывания, изыскания некоторых деятелей Великобритании в ходе Первой мировой войны и после неё. А изыскания господина Бжезинского, где он уже даже разделил на конкретные части всю территорию нашей страны. Потом, правда, немножко изменил свою позицию, полагая, что Россию лучше сохранить как антипод Китаю, использовать ее как инструмент в борьбе с Китаем. Не дождутся этого, они пускай сами свои задачи решают, как считают нужным, но так, как они их решают, – мы видим, что это, скорее всего, наносит им самим вред, это неприемлемые инструменты.

Но то, что они всегда стремились к распаду нашей страны – это точно. Сожаление вызывает только то, что с какого-то момента возникла идея использовать Украину для достижения этих целей. По сути говоря – я сейчас Вам отвечаю, и сам собой напрашивается вывод: собственно говоря, ради того, чтобы предотвратить такое развитие событий, мы и начали специальную военную операцию. Именно к этому некоторые западные страны во главе с США стремятся и стремились – создать такой антироссийский анклав и раскачивать, угрожать России с этого направления. Именно это, по сути, является нашей главной целью – предотвратить подобное развитие событий.

Что касается нашей сдержанной реакции. Я бы не сказал, что уж такая она и сдержанная, хотя все-таки специальная военная операция – это не какое-то очередное предупреждение, это все-таки специальная военная операция. Но в ходе нее, конечно, мы видим попытки проведения каких-то террористических актов, попытки нанести ущерб нашей гражданской инфраструктуре.

Мы действительно достаточно сдержано на это отвечаем, но до поры до времени. Совсем недавно Вооруженные Силы России нанесли там пару чувствительных ударов. Но, будем считать, что это предупреждающие удары. Если дальше ситуация будет развиваться подобным образом, то ответ будет более серьезным.

Что кается терактов. Да, это такая серьезная вещь. Это, по сути, использование террористических методов. Мы видим это по убийствам должностных лиц на освобожденных территориях, мы видим даже попытку проведения терактов на территории Российской Федерации, в том числе – я не знаю, была ли публичная какая-то информация на этот счет – даже попытки проведения терактов если не на самих объектах, то вокруг наших ядерных объектов, атомных электростанций на территории Российской Федерации. Я уже не говорю про Запорожскую атомную электростанцию.

Мы это все видим, контролируем, конечно, и сделаем все, чтобы не допустить негативного развития событий. И ответ-то будет, если они не поймут, в конце концов, что такие методы недопустимы. Они, по сути, ничем не отличаются от методов терроризма.

Реплика: Владимир Владимирович, здравствуйте!

Киев на днях представил проект гарантий безопасности Украины…

В.Путин: Секундочку. Что хотел еще сказать [по первому вопросу]. Вы сказали, что мы видим и там, и там активность. Но киевские власти же объявили о том, что они начали и проводят активную контрнаступательную операцию. Посмотрим, как она будет реализовываться и чем она закончится.

Пожалуйста.

Вопрос: Киев на днях опубликовал документ – проект гарантий безопасности Украины. Как Вы можете прокомментировать, оценить это предложение, этот проект?

В.Путин: Я, честно говоря, не знаком с тем, что они на этот раз предлагают. Мы, собственно говоря, с этого начали, когда вели переговорный процесс с сегодняшними киевскими властями, и завершили, по сути говоря, этот переговорный процесс в Стамбуле известным проектом стамбульского соглашения, после чего войска от Киева отвели для того, чтобы создать условия для заключения этого соглашения. Вместо заключения киевские власти тут же отказались от всех договоренностей, их забросили в ящик, объявили о том, что они никаких договоренностей добиваться с Россией не будут, а будут добиваться победы на поле боя. Флаг в руки, они сейчас как раз пытаются это сделать, проводя контрнаступление. Посмотрим, чем оно закончится.

А что касается гарантий безопасности, то мы в целом – а это достаточно жесткие гарантии были, здесь требовались гарантии с нашей стороны, со стороны основных стран НАТО, региональных стран, включая Турцию, – в целом мы с этим согласились, по большому счету. Там были некоторые вещи, которые требовали мелкой доработки, но в целом согласились, и это достаточно серьезные требования. Но киевские власти сами это отложили в долгий ящик.

Что они еще там придумали – я не знаю, потому что у них позиция по каждому вопросу меняется чуть ли не каждый день. Надо посмотреть.

В этой связи хотел бы напомнить, что до начала специальной военной операции мы говорили о принципах безопасности и о мерах обеспечения безопасности самой России, но на это никто не посчитал нужным никак реагировать. К сожалению.

Вопрос: Владимир Владимирович, здравствуйте!

Скажите, пожалуйста, как Вы оцениваете ход специальной военной операции? Требуется ли корректировать ее план?

В.Путин: Нет, план корректировке не подлежит. Генеральный штаб по ходу операции принимает оперативные решения, что-то считается ключевым, основной целью. А основной целью является освобождение всей территории Донбасса.

Эта работа продолжается, несмотря на вот эти попытки контрнаступления украинской армии. У нас наступательные операции на самом Донбассе не прекращаются, они идут. Идут небольшим темпом, но последовательно, постепенно российская армия занимает новые и новые территории.

Я обращаю внимание, мы же воюем не полной армией, мы воюем только частью российской армии, только контрактной частью. Но, естественно, это связано с определенными параметрами личного состава и так далее. Поэтому мы и не спешим в этой части. Но по большому счету, никаких изменений нет, что-то Генеральный штаб считает важным, что-то второстепенным, но основная задача остается неизменной, и она реализуется.

Вопрос: Озвучивал ли [Президент Турции] Эрдоган на встрече предложения о Вашей встрече с Зеленским?

В.Путин: Он всегда предлагает встречу с Зеленским на протяжении длительного времени, в этом нет ничего плохого. Президент Турции вносит существенный вклад в нормализацию обстановки, в том числе, скажем, по решению продовольственного вопроса. Вывоз украинского зерна через Одессу – это же в значительной степени результат его работы. Поэтому он, действительно, вносит серьезный вклад в решение ряда серьезных вопросов, возникающих вокруг этого кризиса. И вполне, само собой разумеется, что он предлагает и встречу с президентом Зеленским, полагая, что она может привести к какому-то положительному результату. На этой встрече он об этом не говорил.

Вопрос: На каких вообще условиях возможен сейчас диалог с Украиной, если он возможен?

В.Путин: Так, они же отказываются. Первое условие – чтобы они согласились. Но они же не хотят. Господин Зеленский же объявил, публично сказал (не знаю где, но публично), что он не готов и не хочет разговорить с Россией. Не готов, и не надо.

Вопрос: Вы уже рассказали немножко про встречу с Эрдоганом, а можете все-таки более подробно рассказать, о чем Вы с ним обсуждали про зерновую сделку? Вообще она еще в силе? Дойдет ли зерно и наши удобрения до беднейших стран?

В.Путин: Я не знаю, то, что мы говорили на саммите сейчас, и то, что я говорил, это было слышно для прессы?

Реплика: Да.

В.Путин: Все-таки мне тогда придется повторить. Во-первых, Президент Эрдоган был одним из инициаторов этой сделки, ООН, но и он был одним из лидеров, который как бы организовал исполнение этой идеи.

На сегодняшний день, на вчерашний или на позавчерашний из украинских портов вышел 121 корабль. Из 120 кораблей только три было направлено в беднейшие страны по продовольственной программе ООН. Около 35, может быть, уже чуть больше процентов зерна, вывезенного с территории Украины, пошли в европейские страны, в небедные страны, и уж точно не в беднейшие страны мира. И только 4,5 процента пошло в беднейшие страны по программе ООН.

Президент Эрдоган на нашей двусторонней встрече тоже поднял вопрос о том, чтобы все-таки основной объем этого зерна был направлен в беднейшие страны по продовольственной программе ООН, но это не от нас зависит. Мы только взяли на себя обязательства организовать вывоз этого зерна. Мы это делаем, но нужно, чтобы Организация Объединенных Наций, другие все участники этого процесса, в конце концов, добились той цели, ради которой и был организован вывоз этого зерна. Но Генсек [ООН Антониу Гутерреш], я знаю, говорю это абсолютно искренне, принимает необходимые усилия, он реально старается это сделать, но пока у него тоже не получается.

То же самое касается вывоза наших удобрений.

Это вообще беспрецедентно. Это уродливое решение, я бы сказал, со стороны Еврокомиссии, позорное: снять запрет на приобретение наших удобрений, но только для своих стран, для стран – членов ЕС. Но действительно, а как же беднейшие страны мира?

Как же риторика о том, что «все наши совместные усилия должны быть направлены на предотвращение голода в этих беднейших странах»? Это что, все блеф? Только для того, чтобы решить свои эгоистические задачки и проблемки, которые созданы ими же самими, их собственными руками и в области продовольственного снабжения, и в области энергетики?

Насоздавали проблем, а теперь решают их за чужой счет. Ну, это просто безобразие. Но надеюсь, что здравого смысла, в конце концов, хватит и у наших коллег в Еврокомиссии для того, чтобы все-таки исправить эту ошибку – будем считать, что это ошибка, недоразумение – и принять правильные решения.

То же самое касается и вывоза российских удобрений.

Кстати говоря, неплохо бы обратить внимание и на возможности Белоруссии. Белоруссия – одна из крупнейших стран по производству калийных удобрений в мире. Сняли вроде как санкции с наших удобрений. Американцы, кстати, первыми сняли. Американцы вообще прагматичный народ.

Вот когда мы говорим о вывозе зерна с Украины, знаете, кто вывозит? Американские компании, они собственники этого зерна в основном, в значительной части. Оказалось, что земли на Украине давно проданы американским компаниям, это их зерно, они свое зерно и вывозят. Поэтому так много, видимо, на этот счет было разговоров. Неважно.

Важно то, что с наших удобрений сняли санкции, но оставили проблемы по фрахту, по страхованию, запрет на заход в наши порты сохранился, из которых удобрения вывозятся, на переводы финансов, расчетов финансовых. Они знают все об этом, все время говорят, что эта проблема и будут решать, но никто ничего не делает.

Надо отдать должное Генеральному секретарю ООН, он пытается решить эти проблемы, он в постоянно контакте со всеми участниками этого процесса. Пока у него не все получается. Будем надеяться, что эти переговоры Генсека увенчаются успехом.

Мы-то продадим, мы продаем и продадим свой товар обязательно, он востребован на рынках. Но если вот так будем продавать, то до беднейших стран не дойдет, вот в чем все дело. Вы уже услышали, наверное, 300 тысяч тонн примерно скопилось наших удобрений в портах европейских стран, наши компании уже говорят, что бесплатно отдадут, только выпустите, разблокируйте, отдадим в беднейшие страны, на развивающиеся рынки. Держат до сих пор, это вообще удивительно.

Не хотят, чтобы Россия зарабатывала, но если мы бесплатно отдаем, то мы же на этом не зарабатываем. Что они делают, я не понимаю. Ради чего вот это все? Болтовня идет о помощи беднейшим странам, а на деле вот, что происходит.

У меня такое впечатление, что это, особенно европейских стран касается, бывшие колониальные державы, но они до сих пор живут в парадигме колониальной философии, они привыкли жить за чужой счет и до сих пор не могут избавиться от этой парадигмы в своей практической ежедневной политике. Но время пришло, пора, наконец, сделать определенные выводы и вести себя по-другому, более цивилизованно.

Вопрос: Ваша важнейшая двусторонняя встреча с главой Китая. Все-таки действительно очень важная встреча, учитывая раскаленную атмосферу, за ней следил весь мир, – раскаленную атмосферу на планете я имею в виду. Что самое главное в итогах этой встречи?

В.Путин: Знаете, не было ничего самого главного, как это ни покажется странным, ничего самого главного не было. Это была, по сути, обычная, рядовая наша встреча. Давно не было личных встреч после моей поездки в Пекин на открытие Олимпиады, но мы просто констатировали значительный рост товарооборота.

У нас в прошлом году – я уже говорил об этом – 140 миллиардов было, мы ставили задачу добраться до 200 миллиардов долларов торгового оборота, но думали, что это какая-то отдаленная цель за горизонтом. В этом году товарооборот достигнет где-то 180, а, может быть, 190 миллиардов долларов. То есть вот эта цель – 200 миллиардов – она вот-вот будет реализована. И, на мой взгляд, это самое главное.

Мы говорили о том, что нужно сделать еще дополнительно для того, чтобы этот торговый оборот расширялся. Говорили о том, что нужно сделать в современных условиях, чтобы эффективно противостоять незаконным ограничениям, всяким торговым войнам, которые разворачивают то там, то здесь наши так называемые партнеры, если так можно выразиться.

Продолжение следует.

kremlin.ru

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs