Чтобы помнили: Леониду Филатову исполнилось бы 75…

Имя Леонида Филатова в свое время было на слуху в театральных, литературных, кино- и иных кругах московской культурной элиты. Но не просто массовую, но скорее запредельно широкую известность актер получил благодаря кино, среди которых пальму первенства удерживает роль летчика в первом советском фильме-катастрофе «Экипаж», триумфально обошедшем все кинотеатры Союза в 1979 и последующих годах.

Почти сорок лет спустя, состоялась премьера клона этого кино-триллера, хотя среди кинокритиков имеет место мнение, что новый «Экипаж» не является ремейком, а имеет всего лишь схожие сюжетные линии. Но это о другом…

В детстве Леня Филатов увлекался театром и даже занимался в драмкружке, но он больше мечтал стать не актером, а режиссером, мечтал поступить во ВГИК. В Ашхабаде он со школьной скамьи начал писать стихи, а чуть позже стал печататься в газете «Комсомолец Туркменистана».

После окончания школы он поехал покорять Москву вместе со своими друзьями и единомышленниками:

Ринатом Исмаиловым (впоследствии он в Ашхабаде работал главным режиссером русского драматического театра им.А.С.Пушкина), а также Владимиром Бершанским (ставшим ведущим актером этого же театра).

Филатов не знал, что на режиссерский факультет принимают уже более-менее зрелых в этой профессиональной сфере людей, имеющих, хотя небольшой, но все же опыт работы в театре или кино. Поэтому не удивительно, что он с треском провалил экзамены во ВГИК. Но прежде, чем предпринять следующую попытку, юный Леня Филатов решил пройти предварительные тестирования.

Дело в том, что в те времена среди молодежи желание стать артистом носило массовый характер. Поэтому всевозможные собеседования, творческие экзамены, отборочные туры и пр. начинали проводить в вузах арт-направления намного раньше, чем в обычных учебных заведениях, а заканчивали – позже. И Леонид Филатов, как он рассказывал, чтобы апробировать свои возможности, на ранней стадии сдал документы в «Щуку» (так прозвали Театральное училище имени Б.В.Щукина его воспитанники).

Не являясь образцом классического актера, на удивление многих он успешно прошел все вступительные туры. Тем не менее, хотел забрать документы и пойти сдавать экзамены «на режиссера». Но тут друзья провинциала уговорили не делать этого, а, отучившись хотя бы один курс в театральном училище, набраться опыта культурного общения с цивилизованными людьми и обретя соответствующий марафет, после этого идти в один из самых «труднопоступаемых» вузов, где учат режиссерству.

Леня так и сделал, отучился один курс, но потом решил, что еще рано идти в режиссеры и пошел одолевать второй курс, а там уже и до выпускных экзаменов недалеко, подумал он. А когда в 1969 году окончил театральное училище, пошел вместе с щукинскими друзьями – Иваном Дыховичным, Борисом Галкиным, Виталием Шаповаловым и Наталией Сайко на прослушивание в Московский театр драмы и комедии на Таганке. Это был самый молодой в Москве театр – пять лет от роду, но слава о котором уже гремела на всю столицу. И не только.

Так все они и стали актерами легендарного театра, а мечта Лени Филатова стать режиссером опять была отложена на неопределенный срок…

В Таганке Леонид Филатов (опять повторю: несмотря на внешность и стиль игры, не соответствовавшие традиционному образу артиста классического театра) сразу же стал получать далеко не второстепенные роли.

Он играл в таких спектаклях, как «Гамлет», «Пугачев», «Антимиры» и др. Филатов работал рядом с молодыми актерами, которые при жизни были признаны яркими звездами театрального и киноискусства – Владимиром Высоцким, Вениамином Смеховым, Аллой Демидовой, Валерием Золотухиным и др.

Ко всем упомянутым внешним «театральным недостаткам», над творческой головой Леонида Филатова висел еще и дамоклов меч «некиногеничного актера». Но этот меч затупился и проржавел после его блистательной игры в культовом фильме «Экипаж».

А Татьяна Догилева после фильма «Забытая мелодия для флейты», где была его партнершей в кадре, сказала о Филатове, что это герой, который побеждает любые стихии.

Были высоко оцененные киноэкспертами роли в фильмах «Успех», «Чичерин», «Город Зеро», «С вечера до полудня» и др. А в киноленте «Сукины дети» о многотрудной судьбе Таганки Леонид Алексеевич Филатов выступил не только в качестве актера (правда, второстепенной роли), но и автора сценария, а также режиссера.

Меня, в ту пору студента-первокурсника, с Леонидом Филатовым свел наш общий друг Балкан Гафуров, который учился в московском госуниверситете им.Ломоносова. Благодаря этому знакомству мне выпало огромное счастье (другое слово не подберу) увидеть вживую многие знаменитые спектакли Таганки.

Этот театр, начиная с первых спектаклей, сразу же завоевал зрительские сердца своими авангардными постановками. Он имел колоссальный успех среди москвичей, и попасть в эту обитель Мельпомены было крайне трудно. Театралам приходилось многие недели и даже месяцы ходить на так называемую «перекличку».

Перекличка – это изобретение людей, живших в советские времена, известные повальным дефицитом на хорошие товары, которые обычным методом достать было практически невозможно.

Толпы желающих приобрести что-либо дефицитное заранее составляли списки, раз в несколько дней собираясь в условленном месте, осуществляли перекличку. Если кто-либо опаздывал либо не приходил на эту нервотрепку, то он выпадал из списка, теряя право приобрести дефицитные вещи. В их число, наряду с зарубежной мебелью, магнитофонами и модной одеждой, входили подписные книжные издания, а также билеты на спектакли Таганки.

Но Леонид Филатов как ведущий артист театра имел личную бронь на семь билетов на каждый спектакль и, как он говорил, на неограниченное количество контрамарок – это пропуск на спектакль без предоставления кресла, то есть «стоячий» билет. А желающих приобрести таковые было великое множество.

Знакомые москвичи очень завидовали моим возможностям беспрепятственно попадать на спектакли Таганки как представителю Ашхабада, к которому Леонид хранил душевную привязанность. Я иногда с собой брал московских друзей, за что они были крайне благодарны, не раз вспоминая кипучие энергией образы, воссозданные неудержимым Высоцким, певуче-голосистым Валерием Золотухиным, интеллигентнейшей Аллой Демидовой, благородным Смеховым и другими молодыми в ту пору актерами, знаменитыми на сцене, но скромными по жизни.

Среди тех, кого я сводил на Таганку, была Татьяна Бек, впоследствии ставшая известной российской поэтессой. К тому времени она уже как несколько лет окончила МГУ и работала в журнале «Литературное обозрение».

Она, узнав, что я могу повести ее в театр на Таганке, была, во-первых, сильно изумлена, что у меня есть такая возможность, а, во-вторых, сказала, что ей обязательно нужно встретиться с Леонидом Филатовым, так как она готовит обзор его пародий на советских поэтов.

Несколько слов об еще одной грани таланта Филатова. Леня не только был автором прекрасных стихотворений, но и писал по-дружески добрые пародии на современных поэтов. Этот жанр был популярен, и многие писатели обращались к нему. Но пародия, как правило, сводилась к тому, что ее создатель выискивал какое-либо неудачное или слишком ярко-выпуклое словосочетание и изгалялся по нему до неприличия.

А Леня брал за основу не провальные слова стихотворца, а с дружеским юмором и детальной точностью воссоздавал стиль автора. Ко всему этому Филатов, будучи замечательным артистом, еще и копировал манеру чтения поэтами своих стихов, что возносило его пародии на недосягаемую высоту.

Недаром он занял первое место на всесоюзном конкурсе исполнителей, где он читал пародии на популярнейших современных поэтов: с кавказским акцентом – на Расула Гамзатова, с заикающейся артикуляцией – Роберта Рождественского, певучестью – Андрея Вознесенского, заунывной грустью – Беллы Ахмадулиной.

Таганка в тот период бурлила своими модерн-постановками. Так, например, всех поражало, что там отсутствовал обязательный для всех театров занавес. Его на Таганке заменяли свето-установки, расположенные по бокам сцены. Когда их включали, то мощные лучи света скрывали от зрителя подмостки. Таганковцы это нововведение называли «световой занавес».

А если напряжение тока на свето-установку подавали меньше, то на сцене создавалась видимость тумана или картина раннего утра. И этот визуальный эффект умело применял в своих постановках режиссер Юрий Любимов.

Декорации, обилие которых в других театрах сильно загромождало сцену, на Таганке почти не использовали. Там вообще очень ценили каждый метр рабочей сцены и нередко игру актеров выводили в зрительный зал. И даже в фойе, где артисты еще до начала спектакля гуляли среди удивленных зрителей, общались друг с другом в образах героев пьесы, создавая тем самым атмосферу иной эпохи. Как это было в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир» по книге Джона Рида.

В этом спектакле атмосфера 1917 года создавалась не только в фойе, но и на улице перед входом в театр. Там революционно настроенные матросы и солдаты рабоче-крестьянской красной армии разгуливали с флагами в руках, распевали под гармошку пролетарские песни, а под балалайку – частушки.

Зрителей в здание театра пропускал красноармеец с винтовкой, который после предъявления билета, отрывал от него кусочек и накалывал на штык, говоря при этом «Товарищ, проходи!». Могла подойти медсестра или матрос-большевик, который, держа в руках самокрутку, спрашивал у вас: «Товарищ, не найдется ли огоньку?».

А потом зрители, ошарашенные такой встречей и атмосферой огненных лет революции, будут смотреть спектакль, действие которого происходит и на сцене, и в зрительном зале. В кульминационный момент собравшихся насмерть перепугает самая настоящая пальба (хотя и холостыми, но оглушительно громыхающими патронами), которую учинят проказники-артисты безумного театра.

В «Гамлете», где блистал Высоцкий, не менее эффектно Леня Филатов воссоздал образ Горацио. Как, впрочем, и в других пьесах классиков мировой драматургии.

Леня Филатов перед началом спектакля нередко говорил мне: «Заходи в перерыве за кулисы: там спокойно покурим, да и поделишься впечатлениями, как мы смотримся из зала».

Это было незабываемо: лицедеи, блистательную игру которых ты минуту назад, затаив дыхание, наблюдал из зала, за кулисами азартно травили анекдоты, кто-то ликующе заявлял, что завтра идет на кинопробы (теперь это называется кастинг), а кто-то печально жаловался, что у него сегодня игра почему-то не клеится.

А Владимир Высоцкий каждый раз подходил к окну, выходящему во двор театра, и хрипловатым голосом ругался: «Зараза! Неужели опять заглохла!».

Мне Леня пояснил, что муза Высоцкого – Марина Влади, – подарила ему автомобиль. Хороший! Французский! Но доставлявший множество тягот его хозяину, так как был… не совсем новеньким.

А поскольку с запчастями и автомастерами по иномаркам в те времена была напряженка, то его зарубежная невидаль постоянно глохла, а после – с большим трудом заводилась. Поэтому Высоцкий двигатель машины даже во время спектакля не выключал и постоянно мониторил в окно: не дай Бог, в очередной раз заглохнет подарок ненаглядной жены.

…Долгие годы я хранил программки спектаклей Таганки. Среди них были те, на которых по Лениной просьбе пять актеров, которые играли Пушкина в спектакле «Товарищ, верь!», а также другие пять артистов, которые играли Маяковского в спектакле «Послушайте!», поставили свои автографы.

Но эти пятеро не были дублерами: и Пушкина, и Маяковского на сцене одновременно играли по пять артистов, каждый из которых воссоздавал одну из черт характера великих поэтов – лирика, философа, бунтаря и т.п. И все они в спектакле умирали в таком же порядке.

…Таганковцы гордились тем, что их театр был единственным в Советском Союзе, который находился на полном самофинансировании. От минкультуры они не получали ни копейки, поэтому и зарплаты у них были невысокими. Театру приходилось за свой счет ремонтировать здание, постоянно модернизировать сцену под свои безудержные фантазии, новые костюмы и т.п. Поэтому актеры вынуждены были подрабатывать не только своим творчеством, но и в качестве рабсилы в самом театре.

Они, за редким исключением, жили не очень-то и зажиточно. Хотя было видно, что к материальным благам они особо и не стремились. Мятежные буревестники от природы были горды своей независимостью. И в быту, и в творчестве.

…В памяти моей время от времени всплывают образы молодых, талантливых, бунтарей-романтиков из Таганки. И этот театр вместе с неугомонным режиссером Любимовым был бунтарским. Какой бы исторический период не охватывала пьеса, в ней всегда был посыл на изъяны современной эпохи, пороки времени, огрехи сегодняшнего дня.

А это ни партийному, ни культурному чиновничеству крайне не нравилось. Но слава Таганки, самозабвенная отдача ее служителей быстро перешагнули границы страны, их часто приглашали на коммерческие гастроли за рубеж, где высоко оценивали их искусство, а властные структуры родины этого старались не замечать.

И когда в Югославии, где гастролировала Таганка, коллективу предложили принять участие в международном театральном фестивале, то «Гамлет» там завоевал Гран-при, оставив позади спектакли великих зарубежных режиссеров. Но советская пресса, набрав в рот воды, прошла мимо этого события.

Таганковцы были неподвластны партийным руководителям. С ними не могли справиться и чиновники от культуры. Хотя на официальной сдаче спектакля крови им попили не мало, вынуждая поправлять текст, убирать мизансцены, требуя смягчить акценты и намеки.

…В середине 90-х годов Леониду Филатову вручают премию ТЭФИ за авторскую программу «Чтобы помнили», а вскоре после этого – присуждают Государственную премию Российской Федерации в области кино и телевидения.

Уже после скоропостижной смерти его именем в 2010 году назовут столичный театральный колледж. А еще через четыре года – будет учреждена премия «Филатов-Фест» в области литературы.

В упомянутой телепередаче «Чтобы помнили» Леонид Филатов с щемящей грустью рассказывал о жизни замечательных артистов, которые жили во имя искусства и многие из которых были преданы забвению. Поэтому и проект его назывался «Чтобы помнили».