Трудное начало реанимации СВПД в Вене и фактор Израиля

Первая рабочая неделя с 29 ноября по 3 декабря для участников переговоров в Вене по возрождению Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД, ядерной сделки), как и предвидели многие аналитики, оказалась кризисной.

Иранские предложения и реакция на них

Исламская Республика Иран (ИРИ) представила своим контрагентам на венских переговорах (РФ, КНР, ФРГ, Британия, Франция, а также Евросоюз и США), «домашнюю работу», выполненную за пятимесячный период вынужденного перерыва переговорного процесса. Подробности этой «работы» не оглашены публично, но из дипломатических источников стало известно, что это иранские предложения по восстановлению СВПД, состоящие из двух документов. «Первый документ резюмирует точку зрения Исламской Республики относительно снятия санкций, в то время как второй касается ядерных действий Ирана», - пояснил главный иранский переговорщик, замминистра иностранных дел ИРИ Али Багери Кани.[1]

По словам г-на Багери Кани, «Иран сделает третье предложение, если будут приняты два предыдущих предложения, представленных переговорщикам накануне».[2] В нём Иран изложит свое мнение и предложения в отношении периода проверки снятия санкций.

Содержание иранских предложений, по всей видимости, шокировало западных переговорщиков. «Иран отказался почти от всех компромиссов, которые были с трудом достигнуты за несколько месяцев напряженных переговоров», - заявили источники в делегациях Германии, Франции и Великобритании в конце первой рабочей недели в Вене.[3]

Америка также не приемлет иранские предложения: «Иран выставил требования, выходящие далеко за рамки предмета переговоров и свидетельствующие о том, что он не намерен «всерьез» прикладывать усилия к тому, чтобы вернуться к выполнению условий ядерных соглашений», - подчеркнул высокопоставленный представитель администрации США.[4]

Напомним, что за первые шесть раундов венских переговоров (апрель – июнь 2021 г.), по мнению всех их участников, проект совместного документа по реанимации СВПД был сформирован на 70 – 80 %.

В этой связи постоянный представитель РФ при международных организациях в Вене Михаил Ульянов констатировал: «На наших западных партнеров сильное впечатление произвело то, что иранская сторона предложила очень существенно переработать, радикально переработать проект ядерного документа, который согласовывался в течение предыдущих шести раундов. Им (западным делегациям) показалось, что этот подход слишком радикален, отсюда такая болезненная реакция». По словам дипломата, на переговорах в Вене действует правило: ничто не согласовано, пока не согласовано все. «Поправки в принципе всегда возможны, перемена в позиции - это нормально, - сказал он. - Но, конечно, желательно, чтобы такие поправки <...> не превращались в тормоз на пути прогресса».[5]

К сожалению, исходя из заявлений официальных лиц Ирана, можно спрогнозировать, что иранские поправки станут как раз подобным тормозом. Так, министр иностранных дел ИРИ Хосейн Амир Абдоллахиан поместил в российской газете «Коммерсантъ» (06.12.21) свою статью «Окно переговоров не будет открытым вечно»,[6] в которой выразил точку зрения Ирана на переговоры в Вене. В статье г-н Абдоллахиан настаивает: «Разумеется, для возвращения в СВПД Иран в полной мере должен стать бенефициаром отмены всех санкций. В свою очередь, Иран, при условии предоставления гарантий, возмещении ущерба и эффективной и верифицируемой отмене санкций, готов остановить свои компенсационные меры (то есть действия, идущие вразрез с СВПД.— «Ъ»)».

В этих двух фразах заключены ВСЕ требования Тегерана, которые его оппоненты должны выполнить, чтобы ИРИ вернулась в ядерную сделку.

Во-первых, США должны предоставить гарантии не выхода из ядерного соглашения в будущем при любых администрациях в Белом доме.

Во-вторых, США должны возместить ущерб, который оценивается иранцами в один триллион долларов, от введенных ими санкций.

В-третьих, США должны отменить все свои антииранские санкции при эффективном контроле.

В – четвертых, только при этих условиях Тегеран готов остановить стремительное развитие своей ядерной программы. Причем, заметим, готов не возвратиться к уровню этой программы июля 2015 г., а только «заморозить» её на достаточно высоком сегодняшнем уровне, на много позиций превосходящем уровень до ядерного соглашения.[7]

При всём этом главным выгодополучателем от возвращения в СВПД должен стать Иран.

Глава МИД ИРИ также заявил в статье: «Иран решительно настроен на достижение хорошей договоренности в Вене и готов продемонстрировать свою добрую волю, однако Тегеран не приемлет требований, выходящих за рамки СВПД». Перевод этой фразы такой: Иран не будет вести дискуссии ни по общим вопросам своей ядерной программы вне рамок СВПД, ни по вопросам ракетной программы, ни по вопросам военно-политической деятельности ИРИ в регионе Ближнего и Среднего Востока, ни по проблемам прав человека.

Г-н Абдоллахиан предупреждает: «нынешнее окно переговоров не будет открытым вечно. США и три европейских государства должны это осознать». То есть вести долгие дискуссии Тегеран не намерен, явно шантажируя своих оппонентов возможностью выхода из переговоров, если не будут выполнены требования.

Анализируя это газетное выступление иранского министра, вполне допустимо констатировать, что официальные требования Ирана на венских переговорах нисколько не изменились. То есть, не произошло их смягчения, не стали они более компромиссными по сравнению с набором пропагандистских снарядов, выпущенных в течение последних пяти месяцев новой администрацией во главе с президентом Эбрахимом Раиси для обеспечения своих политических интересов внутри страны, для накопления как можно большего количества козырей, для создания атмосферы иранского превосходства на предстоящих ядерных переговорах.

Судя по всему, контрагенты Ирана по переговорам надеялись, что на закрытых дискуссиях в Вене Тегеран представит более реалистическую, договороспособную программу, призванную стать основой для последующей работы. Этого, увы, не произошло.

Даже российские и китайские переговорщики по СВПД, традиционно с пониманием относящиеся к действиям ИРИ, были явно смущены и озабочены политикой Тегерана в Вене. Как сказал высокопоставленный представитель Госдепартамента США, «Китай и Россия были ошеломлены тем, как далеко Иран ушёл от своих прежних предложений на переговорах на прошлой неделе в Вене».[8] Примечательно, что в вопросах реакции на заявленную Тегераном иранскую позицию по реанимации ядерной сделки, РФ и КНР придерживаются близких взглядов со своими западными партнёрами. Недаром, первый заместитель госсекретаря Уэнди Шерман в конце рабочей недели 3 декабря выразила благодарность России, Китаю и «евротройке» в лице Великобритании, Германии и Франции за их позиции на переговорах по иранской ядерной программе.[9]

В этой кризисной обстановке на переговорах в Вене был объявлен «технический перерыв» для консультаций, который должен продлиться до четверга 9 декабря.

Крайняя озабоченность Москвы ситуацией вокруг переговоров по СВПД подвинула российскую дипломатию на путь резкой активизации дипломатической деятельности.

6 декабря замминистра иностранных дел РФ Сергей Рябков встретился с послом ИРИ К. Джалали. В беседе рассмотрена ситуация на переговорах в венском формате по восстановлению полноценной реализации СВПД.[10]

Уже на следующий день 7 декабря Сергей Рябков принял главного иранского переговорщика в Вене замминистра А.Багери Кани, который специально прибыл в Москву на встречу с г-ном Рябковым. Как сообщает МИД РФ, «основное внимание было уделено ситуации на переговорах по восстановлению полнокровной реализации СВПД. Была выражена приверженность сохранению СВПД, готовность продолжать необходимую работу на венской площадке в интенсивном режиме».[11]

Вечером 7 декабря Сергей Рябков встретился с послом Израиля в Москве А.Бен Цви. В официальном сообщении сказано: «Состоялось обсуждение ряда актуальных вопросов контроля над вооружениями и нераспространения ОМУ с акцентом на ситуацию в ближневосточном регионе».[12] В переводе с дипломатического языка это означает, что разговор шёл о ядерных проблемах Ирана.

Фактор Израиля

Израиль, который не принимал и не принимает участия в переговорах по ядерной проблеме Ирана, тем не менее, является важным фактором международного процесса, формирующего ситуацию вокруг Исламской Республики Иран и ее ядерной программы.

Тема отношений ИРИ – Израиль – это отдельная тема. Но стоит упомянуть, что Тегеран и Иерусалим рассматривают друг друга в качестве главных геополитических противников. При этом ИРИ не допускает ни возможности, ни права на существование еврейского государства. В этих условиях даже гипотетическое наличие ядерного оружия или любые перспективы его создания в ИРИ являются экзистенциальной угрозой, то есть - угрозой существования самого государства Израиль. Этим объясняется та всеобъемлющая активность, часто чрезмерная, с которой Израиль борется с ядерной программой Ирана.

Израиль всегда выступал и выступает против СВПД, против переговоров по ядерной программе ИРИ и настаивает на всемерном давлении в целях сужения иранских ядерных возможностей. Иерусалим поддержал (а некоторые аналитики уверены, что инициировал) решение Трампа вывести США из СВПД и ввести жесткие антииранские санкции.

Однако в настоящее время, исходя из активной деятельности ИРИ по повышению уровня своей ядерной инфраструктуры, в Израиле известные голоса теперь задним числом говорят, что выход США из СВПД был ошибкой. Так, бывший премьер Эхуд Барак написал в ежедневной газете «Едиот ахронот», что выход «был бредовым решением, которое позволило иранцам быстро продвинуться в направлении превращения в пороговое ядерное государство».[13]

Только в течение одной недели в конце ноября на двух отдельных конференциях, проходивших в Израиле, несколько бывших сотрудников израильских служб безопасности, служивших при Нетаньяху, раскритиковали политику бывшего премьер-министра в отношении Ирана. «Если посмотреть на политику в отношении Ирана в последнее десятилетие, то главной ошибкой был выход администрации США из СВПД, что было исторической ошибкой», - заявил бывший министр обороны Израиля Моше Яалон. «СВПД - это было лучше, чем отсутствие соглашения...Выход из сделки США позволяет иранцам оправдать продолжение ядерного проекта, и теперь они находятся на самой близкой стадии к тому, чтобы стать ядерным пороговым государством».

Бывший начальник генштаба  Израиля генерал-лейтенант Гади Айзенкот заявил, что выход США в 2018 году «освободил Иран от всех ограничений и проверок в сделке, даже если в ней были пробелы, и вывел Иран на самую передовую позицию сегодня в отношении его ядерной программы». Бывший директор «Моссада» Тамир Пардо пошел еще дальше, заявив, что решение в 2018 году было «катастрофой».[14]

При всём этом сегодня в Израиле всё также не доверяют возможности переговорами ограничить ядерные амбиции ИРИ и настаивают на использовании угроз, как гарантии сговорчивости Тегерана.

Израильский премьер Нафтали Беннет отметил, что Израиль использовал пятимесячный период между раундами венских переговоров, чтобы убедить американцев «использовать «другой инструментарий» против ядерной программы Ирана, не вдаваясь в подробности.

Действительно Иерусалим провел масштабную работу как внутри страны, так и за рубежом, чтобы создать базу для противостояния ядерным амбициям Ирана.

Израильское правительство выделило $1,5 млрд. на подготовку израильских вооруженных сил к потенциальному удару по иранским ядерным объектам. Армия страны и спецслужбы активизировали работу по повышению боеготовности, применительно к борьбе с ИРИ.

Понятно, что во время ведения переговоров в Вене – любые воинственные деяния, в том числе и диверсионные, исключены. Вашингтон призвал Иерусалим отказаться от проведения каких бы то ни было секретных разведывательных операций против Ирана во время продолжающихся венских переговоров с тем, чтобы не помешать им.

Однако в Израиле почти уверены, что переговоры или провалятся, или не приведут к желаемому результату, то есть к предотвращению получения Ираном ядерного оружия. Но сможет ли Израиль самостоятельно силовым путём решить ядерный вопрос Ирана? – это тяжелый и во многом провокационный вопрос, ответ на который может иметь катастрофические последствия.

Конечно, маловероятно, что администрация Байдена при любом развитии ситуации вокруг СВПД решится на широкомасштабную военную операцию против Ирана, помятуя об Афганистане, Ираке, Сирии и далее везде.

Несомненно, неоднозначным для Израиля стало заявление директора ЦРУ Уильяма Бернса, который заявил, что, хотя Иран проделал огромный путь к возможности создать ядерное оружие, у американской разведки нет доказательств того, что Тегеран действительно намерен это оружие производить. Г-н Бернс привёл обоснование того, что Иран пока далёк до статуса ядерной державы. «Тем не менее, - сказал директор ЦРУ, - наша озабоченность происходящим в Иране очень велика. Иран уже получил контроль над ядерным топливным циклом, и это то, что уже нельзя отменить ужесточением санкций».[15]

Учитывая складывающуюся ситуацию, в Израиле готовятся к любому варианту. Так, президент Израиля Исаак Херцог предупредил США в лице американского посла в Иерусалиме Томаса Нидеса во время вручения им верительных грамот, что Израиль будет действовать против Ирана самостоятельно, если международное сообщество не сможет помешать ядерным амбициям Тегерана дипломатическими средствами.[16]

Как отмечает американский аналитик Джеральд Сейб, «из агрессивной позиции Ирана на переговорах в сочетании с усиленным обогащением урана следует, что Тегеран полон решимости, как минимум, достичь ядерного порога. США могут даже с этим смириться, — но вот Израиль явно не будет, а это значит, что перспектива военных действий с каждым днем становится все острее».[17]

Понимая, что действовать силовыми методами в одиночку достаточно сложно, Израиль в последние месяцы предпринял активные политико-дипломатические меры. Они направлены на создание определённой сферы, если не поддержки, то понимания израильских устремлений в отношении ядерного Ирана.

Великобритания, по всей видимости, по замыслу Израиля призвана стать в определенном смысле заменой США. Недавно глава МИД Израиля Яир Лапид посетил Лондон, где провёл переговоры с британскими парламентариями, с премьером Борисом Джонсоном. В рамках этого визита был подписан меморандум о взаимопонимании по британо-израильскому стратегическому партнерству. Министр Лапид заявил: «Наша дружба с Соединенным Королевством в ближайшие месяцы отразится в нашей общей решимости любой ценой не допустить приобретение Ираном ядерного оружия. Израиль будет всегда защищать себя. Но мы знаем, что мы не одиноки».[18]

Для Израиля важно также, что Британия, наверное, вспомнив политический мем «уйти, чтобы остаться», популярный в начале 70-х годов ХХ века, когда британские войска покидали Персидский залив, в последнее время всё активнее возвращается в этот регион. Великобритания и арабские страны Персидского залива стремятся развивать сотрудничество во многих сферах, в том числе и в обороне. Это вполне отвечает интересам Израиля, поскольку Иран для них является общим стратегическим противником.

Но Иерусалим действует и сугубо самостоятельно. В 2020 году Израиль, ОАЭ, Бахрейн, Судан и Марокко подписали всеобъемлющий мирный договор, известный как «Соглашения Авраама», который прекращает конфронтацию израильского режима с некоторыми арабскими странами. Соглашения создали основу для укрепления израильских военно-политических позиций в регионе.

В конце ноября министр о бороны Израиля Бени Ганц посетил Марокко, где подписал соглашение в сфере безопасности, открывающее путь для продажи оружия североафриканскому королевству и в перспективе создания там военной базы еврейского государства.

Та же тенденция наблюдается в арабских странах Персидского залива. Израиль и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) подписали в ноябре соглашения о сотрудничестве в разработке автономных систем вооружений, имеется в виду беспилотные плавающие средства, предназначенные для борьбы с подводными лодками.[19]

Бывший министр обороны Израиля Моше Яалон возглавил базирующийся в ОАЭ венчурный фонд Synaptech, большая часть капитала которого имеет израильское происхождение. Фонд займется инвестициями в проекты, специализирующиеся на вопросах безопасности, включая оборонные предприятия, фирмы, занимающиеся компьютерной и финансовой безопасностью.[20]

22 ноября в Дубае Израиль, Иордания и ОАЭ подписали декларацию о намерениях, согласно которой иорданская сторона может получить дополнительные объемы пресной воды в обмен на поставки в еврейское государство электроэнергии.[21]

Но не только на пресной воде (хотя для региона это важнейший вопрос) базируется сотрудничество Израиля с арабскими странами, но и на солёной, морской. Иерусалим инициировал проведение 10 ноября пятидневных совместных военно-морских учений ВМС ОАЭ, Бахрейна, США и Израиля в Красном море. Офицер ВМС Израиля, информируя журналистов о ходе учений, заявил, что начало такого военного сотрудничества под эгидой США может помочь противостоять «проекции силы» Ирана в регионе. Это были первые публично признанные военно-морские учения между США, Израилем и двумя странами Персидского залива.[22]

Министр обороны Израиля Бени Ганц, как и многие в израильском руководстве, скептически относится к шансам дипломатии на успех переговоров, призывает к «демонстрации силы», подготовке и осуществлению «плана В», если переговоры провалятся. (План А – это политико-дипломатическое решение СВПД). «План В», по словам Ганца, будет состоять из широкого политического, дипломатического и экономического давления, оказываемого на Иран. Однако генерал Ганц подчёркивает, что Израиль готовится к своему собственному «плану С», - силовому решению ядерной проблемы ИРИ.

И здесь, как можно предположить (поскольку вести боевые действия против ИРИ без пусть даже логистической поддержки США проблематично), на первый план выходят тайные специальные операции «Моссада» против ядерной структуры Ирана. Опыт в подобных операциях у Израиля богатый.

Издание The Jewish Chronicle[23] в начале декабря впервые опубликовало подробности секретов трёх операций «Моссада», проведённых в ИРИ в течение 11 месяцев. Первые два, в июле 2020 года и апреле 2021 года, были нацелены на комплекс в Натанзе с применением взрывчатки, а третье, в июне этого года, приняло форму нападения военного квадрокоптера на Иранскую технологическую компанию по центрифугам (TESA) в городе Кередж. Три эти операции реализовала команда из 1000 аналитиков, технических специалистов, в том числе учёных-ядерщиков из этих объектов, а также разведчиков и агентов «в поле».

Но, безусловно, Израиль готовится и к более серьёзным «армейским действиям» против ИРИ. Здесь, конечно, многое будет зависеть от позиции США.

Резюме

Перед следующим этапом седьмого раунда переговоров ситуация вокруг СВПД, складывающаяся в Вене, сложна и не особенно оптимистична. Во всяком случае, она не даёт шанс на быстрое и обоюдно приемлемое решение.

Вариантов и подвариантов просматривается много: от позитивных компромиссов, до негативного провала с непредсказуемыми последствиями. При этом некоторые аналитики приходят к выводу, что вполне возможен вариант комы. То есть, объясняет известный американский политолог иранского происхождения Трита Парси, когда все возможности прийти к соглашению исчезнут, СВПД окажется на грани краха, никто из его авторов не захочет признать его смерть и будут притворяться, что он жив (как в случае палестино-израильского мирного процесса).

В период этого коматозного состояния «Иран, - пишет г-н Парси, - не будет слишком агрессивно расширять свою программу, а США сохранят санкции, которые ослабляют иранскую экономику. Даже Израиль может предпочесть эту ситуацию непредсказуемому обострению конфликта. Скорее всего, он продолжит саботировать иранскую программу, но с менее впечатляющими атаками, которые позволят Ирану отрицать, что вообще что-либо произошло».[24]

Признаемся, это не решение, а уход от него. При таком развитии событий все проблемы, связанные с восстановлением СВПД (а их очень много) обострятся до предела, и не исключено, что это может привести к взрыву.

Всё же надо надеяться на лучшее. Ведь вопросами СВПД непосредственно занимаются лидеры ведущих стран мира. В первую очередь руководители двух самых могучих ядерных держав – РФ и США, которые прекрасно осознают опасность распространения ядерного оружия. Недаром на последнем он-лайн саммите президента России Владимира Путина и президента США Джо Байдена 7 декабря обсуждался и вопрос СВПД. Как отмечается на сайте Kremlin.Ru (07.12.21.), «Рассмотрено положение дел вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе. Президент России отметил важность его полноценного выполнения в изначально согласованных рамках. Лидеры выразили надежду, что возобновившиеся в конце ноября в Вене переговоры по данному вопросу пройдут в конструктивном ключе и позволят выйти на приемлемые для всех участников решения».[25]

В свою очередь, советник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан, присутствующий на встрече, сказал: «Президент (Байден) и Президент Путин провели хорошую дискуссию по иранскому вопросу. Это было продуктивно. Россия и Соединенные Штаты действительно хорошо работали вместе, даже в напряженных обстоятельствах в период 2014-2015 годов, над разработкой Совместного всеобъемлющего плана действий. Это та область, в которой Россия и Соединенные Штаты могут продолжать тесно консультироваться, чтобы гарантировать, что Иран никогда не приобретет ядерное оружие».[26]

Здесь нужно признать, от слаженной работы России и США будет действительно много зависеть в судьбе СВПД.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs