ENGLISH
10:10 27.08.2021 • 
В период 15-24 августа глава МИД Японии Тосимицу Мотэги в рамках своего ближневосточного турне посетил Израиль, Иорданию, Турцию, Ирак, Катар, а также побывал в Египте и Иране. Информация о подготовке визита появилась ещё летом текущего года, в качестве одной из главных причин столь заметного интереса Японии к данному региону стало приближение дедлайна американского присутствия в Афганистане. С 2002 г. Япония оказывала финансовую помощь этой стране, направленную, преимущественно, на решение социально-экономических и гуманитарных проблем, например, реализацию проектов в сфере инфраструктуры. В 2002 и 2012 гг. в Токио прошли международные конференции, посвящённые вопросам участия стран-доноров в восстановлении Афганистана. Впрочем, некоторый военный вклад в ситуацию вокруг Афганистана японская сторона успела внести. В период с 2001 г. до начала 2010 г. (с небольшим перерывом) японские корабли осуществляли снабжение топливом и водой американцев их союзников в Индийском океане.
Вовлечённость Японии в афганские дела объясняется не только желанием показать Вашингтону свою полезность в качестве союзника и партнёра, но и ощущением некой миссии, связанной с чувством сопричастности к делам народов Азии. Кроме того, ещё в период, предшествующий Первой мировой войне, в японской академической среде существовало мнение об одних корнях происхождения японской нации и тюркских народов, которых японцы начали рассматривать как родственные[1]. И в настоящее время среди японских учёных и политиков, придерживающихся правоконсервативных и националистических взглядов, по-прежнему распространены подобные идеи.
Здесь срабатывает уже ставшая «визитной карточкой» японской внешней политики логика соперничества между Токио и Пекином. В Японии опасаются усиления экономического и других видов китайского присутствия в Афганистане, имеющем выгодным положением с точки зрения реализации инфраструктурных проектов регионального масштаба, а также обладающим большими запасами энергетических ресурсов и месторождениями полезных ископаемых, в том числе, редкоземельных металлов, например, лития. Япония не хотела бы бросать результаты своих усилий, потраченных на Афганистан, на произвол судьбы. Однако, в текущей ситуации Япония нуждается в «стране-лоцмане», которая помогала бы ей поддерживать коммуникации с новым афганским режимом. Подобный термин использовал Николай Мурашкин при описании японо-турецкого взаимодействия в Центральной Азии. В Токио, полагают, что на роль «лоцманов» по Афганистану, хорошо подошли бы влиятельные державы исламского мира[2].
В этом качестве, по видимому, рассматривают, например, Египет, с посещения которого и началось турне Т. Мотэги. На встрече с прессой после переговоров с президентом Египта Абдельфаттахом Сиси и главой МИД Самехом Шукри японский министр, подчеркнув влияние Египта в исламском мире, заявил следующее: «Мы разделили опасения насчёт текущей ситуации в Афганистане и согласились сотрудничать таким образом, чтобы он не стал дальнейшим дестабилизирующим фактором»[3]. Кроме того, Токио согласился оказать финансовую и другие виды помощи Каиру в борьбе с пандемией, а также принять участие в проектах, связанных с сохранением египетского культурного наследия и с образовательной сферой. Не удержалась японская сторона и от упоминания термина «свободный и открытый мировой порядок, основанный на правилах», который обычно используется Токио применительно к своей концепции «Индо-Тихоокеанского региона».
Ещё одним из кандидатов на роль «страны-лоцмана» является Турция (кстати, японское посольство из Афганистана было эвакуировано в Стамбул). С Турцией у Японии существуют особо теплые отношения, основанные на ряде исторических событий, символами которых является история спасения японцами членов команды османского парового фрегата «Эртугрул», посетившего Императорскую Японию в 1890 г. и попавшего в шторм сразу после выхода из Йокогамы, а также эвакуация из Тегерана во время ирано-иракской войны «Турецкими авиалиниями» японских граждан , организованная Анкарой по собственной инициативе. Японские компании IHI Corporation и Mitsubishi Heavy Industries (MHI) при участии турецких и итальянских партнёров в 1985–1988 гг. соорудили над Босфором мост Султана Мехмета. Железнодорожный тоннельный переход Мармарай под Босфором, построенный в 2004–2008 гг. японо-турецким консорциумом при поддержке Японского банка международного сотрудничества, является уникальным инфраструктурным проектом, имеющим стратегическое значение для Стамбула.
«Золотыми временами» современных японо-турецких отношений называют период второго кабинета Синдзо Абэ, когда в 2013 г. было провозглашено стратегическое партнерство двух стран и согласован контракт на строительство АЭС в Синопе с участием японских MHI и Itochu Corp., а также французских AREVA и Engie. Однако, в дальнейшем, в отношениях двух стан появились заметные признаки охлаждения, связанные с непредсказуемостью Реджепа Эрдогана и китайским фактором. В настоящее время Пекин активно участвует в развитии инфраструктуры Турции. Тоннель Мармарай теперь может войти в транспортные коридоры «Пояса и пути».
В Анкаре Т. Мотэги и его турецкий коллега обсуждали вопросы участия Японии в улучшении условий для более 3,6 миллионов сирийских беженцев, находящихся на турецкой территории, к которым теперь прибавляются и беженцы из Афганистана. Токио обещал выделить на эти цели 410 миллионов долларов США. Обсуждался и непосредственно Афганистан, в котором уже успела закрепиться строительная индустрия Турции[4].
Кроме проблем вокруг Афганистана, Япония сильно заинтересована в успехе переговоров по возвращению Вашингтона в иранскую ядерную сделку, которые в настоящее время зашли в тупик. В «старые добрые времена» значительная часть японского нефтяного импорта приходилась на Иран (в 2012 г. порядка 10 процентов), кроме того, ситуация вокруг Тегерана сильно влияет не только на цены на нефть, но и на функционирование ключевых маршрутов её поставок. Для Японии были сделаны исключения из американских санкций в отношении Ирана, которые продержались до весны 2019 г. При этом иранская дипломатия стремилась использовать Японию в качестве слабого звена выстраиваемой Вашингтоном системы давления на Иран. Например, в ходе состоявшегося в июне 2019 г. визита С. Абэ в Иран, бывший президент этой страны Хасан Рухани, по сообщениям СМИ, убеждал японскую сторону отказаться от участия в американских санкциях[5].
В этот раз глава внешнеполитического ведомства Японии провёл встречи с недавно избранным президентом Ирана Эбрахимом Раиси, главой МИД Мохаммадом Джавадом Зарифом и кандидатом на пост министра иностранных дел страны Хоссейном Амир Абдоллахияном. Помимо обсуждения вопросов, связанных с региональной безопасностью, прежде всего, с афганским «кейсом», важной задачей миссии японского министра стал поиск путей для возобновления переговоров между Вашингтоном и Тегераном по ядерной сделке. Новый президент Ирана дал понять американцам, что «дважды войти в одну реку» будет затруднительно. Таким образом, Т. Мотэги в Тегеране во многом выполнял функцию посредника между США и Ираном, как и С. Абэ во время вышеупомянутого визита в Тегеран в 2019 г.
И. Раиси на переговорах потребовал от Токио открыть Тегерану полный доступ к около 3 млрд. долларов иранских средств, полученных, главным образом, от экспорта нефти и газа. Эти средства были заморожены в японских банках после введения США санкций в отношении Ирана и любой третьей стороны, имеющей дела с банковской системой Исламской Республики.
Если интересам Японии в отношении Ирана был нанесён значительный ущерб действиями администрации Д. Трампа, то между Японией и Израилем возникли новые перспективы благодаря потеплению в отношениях между Израилем и арабскими государствами Ближнего Востока. Так встречи японского министра с новым премьер-министром Израиля Нафтали Беннетом и главой МИД Яиром Япидом состоялись до визита Т. Мотэги в Тегеран, но после его посещения Западного Берега и встречи в Рамалле с палестинским руководством. Япония была первым государством Азии, нормализовавшим в 1952 г. отношения с Израилем, но затем, в результате нефтяного шока 1973 г. политика Японии в отношении палестино-израильского конфликта диктовалась опасениями вызвать бойкот со стороны арабских государств, что выразилось, в частности, в отсутствии экономического сотрудничества между странами. Вместе с тем, достижения Израиля как региональной технологической «сверхдержавы» стали представлять всё больший интерес для японских инвесторов, в частности, в таких сферах, как зелёная энергетика, медицина, создание инфраструктуры «умных городов». Не исключено и военно-техническое сотрудничество. Соглашения Аврама (о нормализации отношений), заключённые Израилем с ОАЭ и Бахрейном, а также давление администрации Джо Байдена на своего ближневосточного союзника с целью снизить масштабы его кооперации с Пекином, создали перспективу для расширения связей между странами. В 2020 г. японские инвестиции в Израиль выросли на 20 процентов, несмотря на фактор пандемии, в текущем году отмечен их рост ещё на 64 процента. Вместе с тем, периодическая эскалация конфликта вокруг Палестины продолжит оставаться серьёзным сдерживающим фактором в отношениях Японии и Израиля[6].
Японский министр постарался склонить своих израильских партнёров и к участию в инфраструктурных и других проектах в рамках концепции «Индо-Тихоокеанского региона».
Указанная концепция, а также вопросы ближневосточного урегулирования, борьбы с пандемией стали ключевыми темами беседы Т. Мотэги с главой МИД Иордании, которая стала вторым мероприятием в рамках «Стратегического диалога глав МИД Японии и Иордании».
Интригу ближневосточному турне японского министра придало посещение Ирака, поскольку такая поездка была бы, по мнению Токио, связана со слишком серьёзными рисками из-за пандемии, и заезжать туда японцы не планировали, но, видимо, не смогли удержаться. Т. Мотэги встретился с президентом Бархамом Салехом и другими представителями руководства страны. Это было первое посещение Ирака официальным лицом Японии за последние 15 лет.
Финальной точкой турне японского министра стал Катар, встреча министров происходила в ходе первого заседания «Стратегического диалога Японии и Катара». И здесь значительное место таже было уделено презентации концепции «Индо-Тихоокеанского региона». В Токио, по-видимому, рассчитывают, что потепление в отношениях между Израилем и рядом государств арабского мира, возможно, создаёт предпосылки для интереса этих стран к многостороннему сотрудничеству с участием Японии в таких сферах, как инфраструктура, высокие технологии, водная безопасность, что позволит создать и некую альтернативу китайскому экономическому присутствию на Ближнем Востоке и в Африке.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
