Почему Запад мешает Венгрии сотрудничать с Китаем?

Раздутый венгерской оппозицией конфликт вокруг намерения правительства выделить землю для постройки в Будапеште студенческого городка Фуданьского университета (Китай) – элемент долгой информационно-идеологической кампании Запада против премьера Виктора Орбана.

Социально-экономические протестные лозунги быстро трансформировались в политические. Если поначалу оппозиция выводила людей на улицы с лозунгом о недопустимости отдавать в пользование китайцам столичную землю, которую можно отдать отечественным предпринимателям и производителям, то затем зазвучал лозунг «Мы не хотим быть колонией» (1) и фразы об угрозе попасть в «феодальную зависимость» от Китая.

Истерия нагнеталась выверено и упорядочено, причем с поддержкой из Вашингтона и оппонентами из Брюсселя. Орбан заставил Центральноевропейский университет Джорджа Сороса убраться из Будапешта в Австрию. После того, как директор государственного Литературного музея Ш. Петёфи Силард Деметер назвал Сороса «фюрером либерализма», венгерская оппозиция, поддерживаемая тем же Соросом, потребовала увольнения Деметера.

Новость о том, что вместо Центральноевропейского университета в Будапеште разместятся корпусы китайского вуза, заставила оппозицию перейти к действиям и обвинениям Орбана том, что он превратил Венгрию в самую прокитайскую страну Европейского Союза.

Градоначальник Будапешта, видный деятель оппозиционной партии «Диалог за Венгрию» Гергей Карачонь за несколько дней до организации уличных протестов против постройки студгородка срочно переименовал улицы, где он должен был разместиться, в улицу Свободного Гонконга, улицу Далай-Ламы и улицу Уйгурских мучеников.

Это – прямой выпад против Пекина, с которым ЕС в последние месяцы явно ухудшает отношения, и откровенная попытка дискредитировать внешнюю политику Орбана в преддверии парламентских выборов, назначенных на 2022 год. Оппозиция выражает ярко антикитайские взгляды и ставит перед собой задачу изменить общественные настроения в свою пользу.

Определённых успехов она уже добилась. Если верить данным соцопросов, публикуемых западной прессой, всего 25% венгров относятся к Китаю хорошо или очень хорошо. Хуже относятся к Китаю только в Швеции, Франции, Германии, Великобритании и Чехии. Спекулируя на этих данных, венгерская оппозиция пугает сограждан превращением страны в европейского изгоя.

Тема сотрудничества с Китаем превращена оппозицией в вопрос внутренней политики. Этому способствует разнузданная антикитайская кампания Вашингтона из-за пандемии коронавируса и совместные усилия Вашингтона и Брюсселя в том, чтобы убедить европейцев в опасности китайских инвестиций для европейской экономики (2).

Вашингтон и Брюссель не могут конкурировать с Пекином по объёмам финансовой помощи, выделяемой другим странам на социально-экономические проекты. Они сосредоточены больше на проектах военно-политического характера, и пытаются очернить конкурента, стращая граждан ЕС перспективой попадания в «китайскую финансовую кабалу».

В действительности же США и ЕС, выделяя помощь странам Восточной Европы и постсоветским республикам, выдвигают куда больше ограничительных требований, в том числе политико-идеологического характера. В финансовое рабство к Китаю пока не попало ни одно государство, а в политико-идеологическое рабство к США и ЕС угодило уже немало государств (Молдавия, Украина, Грузия, республики бывшей Югославии т.д.).

Будапешт регулярно блокировал антикитайские инициативы Брюсселя. Последняя из них – осуждение политики Пекина по отношению к Гонконгу (3,4). Для реализации подобных инициатив в практической плоскости требуется согласие всех стран-членов ЕС. Венгрия своей принципиальной позицией мешает Брюсселю достичь жесткого единомыслия в этом вопросе.

Кроме того, Орбан – консервативный политик, выступающий за сохранение института традиционной семьи и церкви. Не в пример ему, мэр Будапешта и противник сотрудничества с Пекином Гергей Карачонь – сторонник феминизма и радикального либерализма, разрушающего ещё недавно принятые в современном обществе моральные нормы в вопросах семьи и религии.

Карачонь заключил соглашение с градоначальниками Варшавы и Праги, такими же радикальными либералами, о совместном продвижении т.н. «демократических ценностей», понимаемых Западом весьма превратно.

Для Запада устранение Орбана с политической сцены – это устранение яркого консервативного политика-традиционалиста, осмелившегося повести свою страну по пути настоящего, а не формального суверенитета. В Восточной Европе под определение традиционалистов подпадают два президента – Анджей Дуда (Польша) и Милош Земан (Чехия).

Консерватизм Дуды происходит от партии, к которой он принадлежит («Право и справедливость»). Её консервативный облик больше олицетворяет бывший президент и глава партии Лех Качиньский, чем Дуда. Но польский консерватизм замешан в значительной степени на дрожжах русофобии и предполагает тесное взаимодействие с США – государством весьма не консервативным и анти-традиционалистским. Это снижает консервативный потенциал Польши.

Консерватизм Земана – это светский консерватизм, не выходящий за пределы стандартного традиционализма, свойственного восточноевропейским политикам старшего поколения.

При этом у Венгрии при Орбане сложились весьма дружественные отношения с Польшей. США и ЕС увидели в этом угрозу образования консервативного пула в Центрально-Восточной Европе, который в будущем может углубить сотрудничество с Китаем, тоже консервативным и традиционалистским государством, до неприемлемых для них объёмов.