Россия, США и КНР усиливают позиции в Арктике

В недавней публикации в The National Interest[i], бывший советник президента США по национальной безопасности Роберт О'Брайен и бывший старший директор по России и европейским делам СНБ США Райан Талли констатируют, что в Арктике «наступила эпоха «соперничества великих держав», и она разворачивается в Арктике при участии Соединенных Штатов, России и Китая. Этот жизненно важный регион имеет значение не только для стратегических торговых путей, которые открываются из-за изменения климата, но там еще располагаются и огромные запасы энергетических ресурсов, драгоценных металлов и месторождений редкоземельных элементов». Рассмотрим ситуацию подробнее.

Изменения климата делают Арктику всё более доступной для экономического освоения. Еще в 2008 году геологическая служба США оценила запасы нефти в Арктике до 13% от мировых, а газа – до 30%. В том же году в России были приняты «Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу», рассматривающие регион в качестве «стратегической ресурсной базы»[ii].

В настоящее время, стратегическую ситуацию в Арктическом регионе определяют три основные тенденции. «Возвращение» России, «переосмысление» своей стратегии Соединенными Штатами и растущий интерес к региону Китая. Поскольку ученые по-прежнему расходятся в прогнозах относительно динамики климатических изменений, все ведущие державы "страхуются", и развивают ледокольный флот.

Практические возможности США в Арктике пока весьма невелики: есть 2 ледокола, один построен в 1975, другой – в 1999 году. В июне 2020 года администрация США выпустила «меморандум, которым поручил своим ведомствам подготовить программу формирования к 2029 году собственного ледокольного флота». Инициатива Трампа предполагает строительство к 2029 году трех тяжелых ледоколов, возможно, атомных, оснащенных, в том числе, «оборонительным вооружением». А также закупку ряда ледоколов среднего класса. Для оперативных нужд, возможна аренда ледоколов у других стран.

К концу прошлого года, в распоряжении Пекина имелись два ледокола, из которых один куплен в 1993 году на Украине, а второй – собственной постройки 2019 года. Первый проход китайского ледокола по Северному морскому пути (СМП) состоялся в 2012 году. В настоящее время, в КНР осуществляется строительство нового атомного ледокола, оснащенного двумя реакторами по 25-мегаватт.

Российский ледокольный флот, на данный момент - крупнейший и мощнейший в мире. Имеющиеся и строящиеся ледоколы, «более 14» единиц, по экспертным оценкам на конец 2020 года, позволяют Москве работать над проектами развития международных транспортных коридоров, пролегающих по СМП. Также идет активное строительство танкеров СПГ ледового класса, что позволяет России обеспечивать поставки газа практически в любую точку мира, вне зависимости от наличия трубопроводных систем.

Как отмечает The Economist, расстояние от Мурманска до крупнейших СПГ терминалов Европы, а также от Камчатки до аналогичных комплексов в Азии, на 75 процентов короче, нежели путь до конечных потребителей из СПГ портов Ближнего Востока. При этом, к концу 2020-х, месторождения на Ямале будут способны поставить на мировой рынок по меньшей мере 70 млн. тонн СПГ в год. Практически столько же, сколько сегодня экспортирует Катар, крупнейший в мире поставщик СПГ.

В целом, среди наблюдателей преобладает мнение, что в средне- и долгосрочной перспективе объемы коммерческого мореплавания по СМП и канадскому Северо-Западному проходу будут расширятся, поскольку, в ряде случаев, северные маршруты в полтора-два раза короче, по сравнению с основными нынешними. К примеру, путь из Азии в Европу через СМП на пять-шесть тысяч километром короче, по сравнению с маршрутом, пролегающим через Суэцкий канал.

Растущее число проектов по разведке и освоению полезных ископаемых, а также перспективы увеличения объемов судоходства, ведут, в свою очередь, к необходимости усиления мер безопасности в регионе. Таким образом, Арктический регион становится всё более подвержен геополитическим вызовам.

С точки зрения большинства западных наблюдателей, зависимость Арктического региона от России, является геополитической проблемой для Европы, Канады и США. Особую тревогу Вашингтона вызывает логичная в этих условиях деятельность России по укреплению своих северных рубежей. Восстановление военной инфраструктуры в регионе преподносится как «возвращение к практикам холодной войны».

Комментируя вышеупомянутые инициативы Трампа, член Совета Ассоциации российских дипломатов А.И. Игнатьев отметил, что «заявленная цель программы — обеспечение национальных интересов и безопасности США на основе Стратегии национальной безопасности и Стратегии национальной обороны. Для этого будет обеспечено постоянное и мощное присутствие США в Арктике и, в меньшей степени, в Антарктике». В целом, «США задумали агрессивное расширение своего присутствия в Арктике, в первую очередь, с целью сдерживания России, да и Китая, который уже связан с нами крупными проектами в этом регионе. Как следствие возможны конфликты, в том числе на шельфовых месторождениях в Северном Ледовитом океане».[iii]

В юридическом отношении, Вашингтон вместе с Евросоюзом выступают основным противником правовой позиции РФ: они не признают приоритетные права России (а также Канады) по регулированию судоходства в арктических водах. США также отказались от участия в Конвенции ООН по морскому праву: между тем, именно на ее основе рассматриваются вопросы раздела арктического континентального шельфа.

К концу президентства Трампа, политика США в Арктике «открыто определяла» в качестве угрозы национальной безопасности деятельность как России, так и Китая. «В ряде программных документов американского правительства … Пекин позиционируется как вредитель в Арктике, а исследовательская деятельность Китая − как сопряжённая с возможностью прямого военного развёртывания в регионе»[iv]. При всем том, Вашингтон никак не может «определиться», кто должен стать объектом приоритетного «сдерживания» в регионе – Россия или КНР.

Китай стремительно выдвигается на роль третьей ведущей державы в Арктическом регионе. Пекин заявил о своих интересах в Арктике в 2013 году, когда был включен в Арктический совет[v] в качестве наблюдателя. КНР также открыла научные станции для исследования Арктики в Исландии и на Шпицбергене.

С юридической точки зрения, подход Пекина носит многовекторный характер. С одной стороны, КНР сигнализирует о своей готовности признавать приоритет приарктических стран, их национальный уровень регулирования вопросов жизнедеятельности в Арктике. В то же время, в некоторых аспектах позиция Китая скорее ближе к линии, проводимой США.[vi]

В настоящее время, Пекин продвигает концепцию «Полярного шелкового пути», призванного обеспечить Поднебесную природными ресурсами и альтернативными судоходными маршрутами для экспорта. В рамках такого подхода, Китай активно развивает арктическое сотрудничество с Россией.

Инвесторам из КНР принадлежат доли в целом ряде крупных промышленных и инфраструктурных проектов, реализуемых Россией за Полярным кругом. Одним из главных является «Ямал – СПГ», запасы газа на котором на Западе оценивают выше, чем на «всех месторождениях США». Рост напряженности в отношениях России и стран Запада способствует дальнейшему расширению российско-китайских связей.

Вместе с тем, Пекин охотно идет на сотрудничество и с государствами Евросоюза. В первую очередь, речи идет о масштабных планах развития транспортного узла в Киркенесе, который рассматривается как альтернатива портам российского СМП. Пекин благосклонно оценивает намерения ЕС превратить Киркенес в главный логистических хаб для китайских грузов, которые планируется возить в Европу в рамках реализации проекта «Полярного шелкового пути»[vii].

Российская политика в Арктике исходит из того, что практически половина побережья и прибрежной зоны региона относятся к территории РФ и ее особой экономической зоне и приносят до 15 процентов российского ВВП. В марте 2018 года Владимир Путин назвал СМП "ключом к развитию русской Арктики, регионов Дальнего Востока". К настоящему времени, идет активная модернизация портовой инфраструктуры, особенно в Мурманской области и на Камчатке, что позволяет дополнительно сократить время, необходимое для прохода судов по СМП.

Вместе с тем, руководство России хорошо понимает сложность задачи, а также имеющиеся трудности. В течение прошлого года, был принят ряд важнейших документов, посвященных дальнейшему освоению Арктики. В первую очередь, речи идет об Основах государственной политики в Арктической зоне до 2035 г. и Стратегии развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 г. Новый вариант Стратегии «отличает фундаментальный подход ко многим вопросам, определены реальные перспективы их решения, учитывающие особенности развития Арктической зоны и состояния национальной безопасности», - отмечает руководитель Центра арктических исследований Отдела страновых исследований ИЕ РАН В.П. Журавель.

Продолжает активная работа в области совершенствования структур государственного управления, отвечающих за вопросы развития Арктики. Госкомиссия по вопросам развития Арктики получила новые полномочия, усилен ее кадровый потенциал. Приступило к работе Министерство Российской Федерации по развитию Дальнего Востока, в сферу компетенции которого теперь входят и вопросы освоения Арктической зоны. Обнародованы масштабные планы как новых проектов в области инфраструктуры по всей территории Севера, так и расширения существующих.[viii]

Еще в 2019 году эксперты РСМД отмечали, что «Арктика остается редким исключением из общей картины нарастания напряженности в отношениях между Россией и странами Запада». Однако к концу прошлого года, нарастающее санкционное давление на Россию со стороны США и ЕС, вынудило Москву до минимума сократить сотрудничество с другими государствами арктического региона.

В теории, у России и США по-прежнему имеются в Арктике потенциальные общие интересы, связанные с традиционным для приполярных стран стремлением избегать «интернационализации» вопросов регулирования жизни региона. В 2021-2023 годах Россия будет страной-председателем в Арктическом совете, что позволит Москве лучше оценить готовность потенциальных партнеров к продолжению конструктивного взаимодействия.

С приходом Джозефа Байдена, в качестве одной из главных угроз национальной безопасности США обозначена проблема климатических изменений. Одним наиболее весомых экологических «прегрешений» России, по мнению Байдена, является ее «активность» в Арктическом регионе. В ходе предвыборной кампании новый глава Белого дома заявлял о намерении добиваться введения «глобального моратория» на добычу полезных ископаемых на шельфе Арктики под предлогом защиты хрупких экосистем региона. Едва ли избежит Арктика и негативных последствий растущей напряженности в отношениях между США и КНР.

До сих пор, среди стран-членов Арктического совета существовало взаимопонимание относительно целесообразности решения вопросов безопасности «исключительно между ними». Тем не менее, наблюдатели, как на Востоке, так и на Западе, прогнозируют дальнейший рост военной активности в Арктике, в том числе, в связи с настойчивыми попытками «интернационализации» арктической повестки, поскольку регион играет всё более значимую роль, «меняет геоэкономику и геополитику всего мира».

В рамках стратегического треугольника Россия – США – Китай, Арктика становится еще одним узлом в череде геополитических противоречий, где Москва и Пекин выступают в основном с единых позиций. Проблемы в арктическом регионе «накапливаются», что сулит усиление политической неопределенности в средне- и долгосрочной перспективе. В Москве подчеркивают, что необходимо всемерно расширять конструктивный и содержательный диалог между заинтересованными странами. При этом Россия будет решительно отстаивать свои национальные интересы всеми законными способами.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs