ENGLISH
14:57 21.02.2021 • 
В мире привыкли воспринимать тайваньскую проблему исключительно в рамках китайско-американских отношений и согласно общепризнанной формуле «Тайвань – неотъемлемая часть КНР». Однако эта инерция обманчива, особенно сегодня, в период острого обострения конфронтации между Пекином и Вашингтоном решение тайваньской проблемы приобретает бескомпромиссный характер на фоне роста могущества КНР и соответственно упорства СЩА не допустить потери военно-стратегического превосходства.
Второй инерционный момент заключается в том, что мало кто задумывается об о перспективе конфликта между двумя ядерными державами, но в изменившемся формате. Начало ядерного конфликта ранее привычно ожидали от конфронтации между США и СССР/Россией. Сегодня же с перемещением центра геополитического противоборства в Азию, нарастает опасность вооруженного конфликта между США и КНР, наиболее чувствительным стержнем которого становится тайваньская проблема. К сожалению, ее дипломатическое решение в ближайшей и среднесрочной перспективе не представляется возможным.
17 февраля с.г. генеральный секретарь НАТО Столтенберг отметил, что НАТО должна стать площадкой политического диалога всех "одинаково мыслящих со странами альянса государств" для противодействия России и Китаю». Подобные заявления говорят не только о глобальных претензиях НАТО и намерении альянса перегруппировать силы и средства, но и о желании военно-политического блока активней осваивать восточноазиатское направление с подключением имеющихся здесь «одинаково мыслящих» с НАТО Японии, Австралии, Южной Корее и других союзников.
1 января 1979 года США установили дипломатические отношения с КНР, а правительство КНР – в качестве единственного законного правительства Китая, признав, что существует только один Китай, а Тайвань является частью Китая. Эта формула была использована в совместном коммюнике 1972 года, так как соответствовала официальной позиции и Китая, и Тайваня на тот период. Для нормализации отношений с Пекином США дали обещания в трех совместных коммюнике, принятых в 1972, 1979 и 1982 гг., которые и сегодня формально служат фундаментом китайско-американских отношений: не поддерживать официальных отношений с Тайбэем, вывести с острова американские войска. В третьем коммюнике содержалось согласие ограничить качество и уменьшить количество продаваемых Тайваню вооружений.
КНР в отношениях с Тайванем выдвинула концепцию "одна страна - две системы", первоначально предложенную для Гонконга Дэн Сяопином в 1979 году. Она подразумевала одновременно принадлежность Тайваня к территории КНР и право на высокую степень самоуправления в качестве особого административного района.
Действительно, применив указанную формулу Китаю в годы разрядки с Западом удалось присоединить сначала Гонконг (Сянган), а затем Макао (Аомэнь). Случай с Тайванем совсем иной, ибо Гонконг и Макао имели статус соответственно португальской и английской колоний. Тайвань же позиционирует себя как самостоятельное государство, имеющее соответствующие атрибуты и поддерживающее дипломатические отношения с полутора десятком небольших государственных образований в Африке и Центральной Америки (из других на слуху лишь Парагвай и Ватикан). Сегодня никто не может предсказать, когда и при каких обстоятельствах это произойдет. Однако остров находится под стратегической опекой США, закрепленной де-юре американским Законом об отношениях с Тайванем от 1979 года (ЗОТ, Taiwan Relations Act). В нем указывалось, что США "прекратили отношения с властями Тайваня на государственном уровне". Там же обосновывалась необходимость всемерного развития разноплановых связей с «народом Тайваня» и поощрялись сепаратистские настроения местной элиты.
В последующем США намеренно размывали базисные двусторонние договоренности по Тайваню. В Вашингтоне считали, что Тайвань должен быть самодостаточным в вопросах обороны. Двусмысленность внешней политики США в отношении Тайваня заключалась в поддержании официальных отношений с КНР при одновременном непризнании де-факто суверенитета КНР над островом.
Для Китая же контроль над островом – это восстановление территориальной целостности, которая стала важной составляющей политики КПК и китайского государства. Здесь руководителям КНР отступать некуда.
Однако при помощи Вашингтона правящей тайваньской элите удается закрепить общественный настрой в пользу сохранения статуса-кво: более 80 процентов тайваньцев по-прежнему отвергают перспективу воссоединение с Китаем. По результатам опросов местными СМИ, 61% местных жителей верит в то, что Соединенные Штаты будут воевать за Тайвань.
Вместо обещанного США сокращения объемов ВТС с Тайванем отмечается его значительный рост. За четыре года администрация Трампа одобрила поставки вооружения Тайваню на сумму 18.28 млрд. долларов США, т.е. в полтора раза больше, чем это сделала администрация Обамы за предыдущие восемь лет.
Вокруг Тайваня американской и китайской стороной постоянно наращивается силовое напряжение, выражающееся в демонстрации сторонами военной силы. Проецирование силы в отношении КНР является составной частью американской внешней и военной политики, ибо передняя линия стратегическая линия противодействия Китаю включает сеть опорных военных баз США и союзников, расположенных в Японии, Южной Корее, на Тайване и далее в зоне Южно-Китайского моря, где уже сегодня отмечается, присутствие американских авианосных ударных групп и военно-морских сил Великобритании, Австралии, Японии, Франции якобы для защиты свободы мореплавания. Все это напоминает готовящуюся НАТО перегруппировку сил на азиатском театре военных действий, которой активно руководят США.
Очевидно, что объявление острова самостоятельным государством неизбежно повлечет военную реакцию с материка: в марте 2005 года в Китае был принят закон о применении военной силы в случае, если тайваньское руководство провозгласит независимость де-юре. Тем более, что восстановление де-юре суверенитета над островом будет означать и получение абсолютного геостратегического преимущества, символизировать приобретение Китаем статуса великой державы.
Ибо, не решив эту основную территориальную проблему, Китай не может рассчитывать на успех в своих притязаниях и в других: в подвешенных конфликтах со странами АСЕАН за акваторию в Южно-Китайском море, решение пограничных проблем с Индией, в вялотекущем споре с Японией за острова Дяоюйдао (Сенкаку). Следовательно, геополитическое величие китайского государства будет ставиться под сомнение его главными противниками как в регионе, так и в глобальном масштабе до тех пор, пока Китай не станет единым.
Из-за отсутствия общих интересов и глобальных стимулов возрастающее недоверие между Пекином и Вашингтоном не позволяет найти компромисс по Тайваню. Дальнейшее разрушение американо-китайских договоренностей ведет к обострению не только двусторонних отношений, но и к нагнетанию напряженности в регионе.
В то же время у Пекина сегодня отсутствуют эффективные возможности повлиять на поведение американского партнера, он не видит реальной перспективы дипломатического решения тайваньской проблемы. К тому же все его попытки наладить конструктивный диалог с правящей тайваньской элитой и развернуть политический вектор тайваньского общества в свою сторону пока не дают ощутимых результатов.
Дилемма состоит в том, что любое заявление о военном вмешательстве США в конфликт на стороне Тайваня может побудить Тайбэй к объявлению независимости. Напротив, заранее продекларированное военное невмешательство США подтолкнет Пекин к более решительным действиям, вплоть до проведения широкомасштабной десантной операции. Поэтому Вашингтон предпочитает придерживаться двусмысленности и держать свои планы (а они, конечно же, имеются) на случай военного конфликта в тайне. Тема «независимости Тайваня» будет неизбежно усиливаться, переплетаясь с со стратегической линией США на глобальное на сдерживание Китая.
(Полную версию статьи читайте в мартовском номере журнала «Международная жизнь»)
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
