Москва и Анкара договорились - и на этот раз…

5 марта на встрече президентов России и Турции в Кремле были достигнуты, по определению Владимира Путина, «приемлимые» решения по снижению напряженности в Идлибе. Российский лидер отметил, что при несовпадении позиций Москвы и Анкары по Сирии, в критические моменты сторонам удавалось находить точки соприкосновения. Так произошло и на этот раз.

Но сначала - о контексте саммита.

Вот уже несколь недель турецкая армия фактически ведет боевые действия против правительственных войск САР, что рикошетом бьет по российско-турецким отношениям. Москва справедливо критикует Анкару за невыполнение обязательств по размежеванию террористов и вооруженной оппозиции. Незадолго до встречи глава МИД России Сергей Лавров заявил: «Террористы много раз атаковали наши позиции, сирийских войск, сирийские гражданские объекты буквально с той точки, где развернуты наблюдательные посты Турецкой Республики».[i] Официальный представитель Минобороны РФ Игорь Конашенков был не столь дипломатичен: назвав действия Турции на территории суверенного государства нарушением международного права, он констатировал факт «сращивания» позиций турецкой армии и террористов.

Турки в свою очередь обвиняют российскую сторону в том, что она не удержала Дамаск от наступления в Идлибе и продолжает бомбардировки гражданских объектов. А на обвинения в том, что турецкие войска находятся в Сирии незаконно, Анкара отвечает: мы вошли сюда «по просьбе сирийского народа» и уйдем, «когда об этом попросит сирийский народ». Кто и как просил войти, кто и каким образом должен попросить выйти не уточняется. 

Консультации между профильными ведомствами двух стран закончились безрезультатно, и за разрешение проблемы взялись президенты двух стран: «Ситуация в Идлибе обострилась настолько, что требует нашего прямого вмешательства», - констатировал российский президент перед переговорами со своим турецким визави. Накануне Дмитрий Песков имел все основания предположить, что встреча Владимира Путина и Реджепа Таййипа Эрдогана будет «непростой», отметив при этом: «Но и главы государств подтверждают все-таки свою ориентированность на урегулирование ситуации в Идлибе и приверженность сочинским договоренностям».[ii]

Рассуждая о жесткой риторике и политической активности Эрдогана накануне саммита, турецкий журналист Муса Озюгюрлю образно сравнил визит своего президента с отчаянным гонщиком: «На удивление всем быстро наращивая скорость, Эрдоган влетает в московский вираж. Если он его преодолеет, всем и в стране, и за ее пределами остановить его будет трудно. Но есть вероятность того, что машина перевернется».[iii]

После того, как в Идлибе стали гибнуть турецкие военнослужащие, Анкара выдвинула ультиматум: если «силы Асада» до конца февраля не отойдут за линию турецких блокпостов, Турция начнет наступательную операцию. Февраль прошел, наступление не началось, но турецкий министр обороны сообщил, что в Идлибе, оказывается уже вовсю идет военная операция, которая уже и название имеет: - «Весенний щит». Другими словами, обострять ситуацию не решились, но слово как бы сдержали. При этом в многочисленных заявлениях турецкого руководства старательно подчеркивается: в Сирии Турция не противостоит ни России, ни Ирану, а лишь «жестко отвечает на любые атаки на свои войска в Идлибской зоне деэскалации».

Несмотря на все старания Анкары заручиться поддержкой на Востоке и Западе, к переговорам с Москвой она подошла в «блестящем одиночестве». Говоря об этом обозреватель The Guardian Саймон Тисдолл пришел к выводу о том, что «Эрдоган оказался в изоляции со всех сторон, поссорившись со всеми остальными крупными участниками сирийского конфликта… Плохо продуманная стратегия Эрдогана, в очередной раз проявила себя в неспособности исламистских экстремистов, которых он поддерживает в Идлибе, оказать сопротивление наступлению сирийско-российских сил, а также в отказе Соединенных Штатов и НАТО прийти ему на помощь каким-либо значимым образом».[iv] Его коллега из Le Figaro Адриан Дезюэн высказался жестче: «Сегодня туркам приходится расплачиваться за глупость своих неоосманистских планов».[v]

И действительно, европейские союзники по НАТО демонстративно дистанцируются от российско-турецких споров, ограничиваясь моральной поддержкой, а Европейский Союз так и вовсе раздражен решением Анкары открыть дорогу беженцам в Европу, сочтя этот шаг турецкого руководства шантажом для оказания давления на Россию. Несколько большее «понимание» проявил Вашингтон, согласившись оказать гуманитарную помощь беженцам из Идлиба и предоставить Турции боеприпасы для ведения боевых действий. Хотя, Анкара явно рассчитывала на большее. Правда, пока в Москве шли переговоры, госсекретарь США Майк Помпео, подбадривая своего партнера по Североатлантическому альянсу, не преминул сообщить, что США рассматривают «все варианты» поддержки Анкары в идлибском анклаве.

Даже партнер по «Астанинскому формату» Иран, приветствуя шаги по снижению риска конфронтации между Россией и Турцией, попенял последней: «Мы не должны отказываться от сочинских соглашений и процесса. Я очень хочу, чтобы турецкое правительство уважало те договоренности, которые мы совместно заключили», — заявил президент ИРИ Хасан Роухани.[vi] Ведь турецкие снаряды в Идлибе в последнее время залетают на позиции Корпуса стражей исламской революции и «Хезболлы» - потери есть и там, и там. О чем, кстати с плохо скрываемым удовлетворением сообщают турецкие проправительственные СМИ.

Настоящих союзников, т.е. «братских», по терминологии Эрдогана, стран у Турции мало, и сколько-нибудь серьезной поддержки ждать от них не приходится: это находящийся в положении изгоя в арабском мире Катар, а также Босния и Герцеговина, Пакистан и еще т.н. «Турецкая Республика Северного Кипра», официально признанная только Анкарой…

Итак, несмотря на накал страстей, в Москве договорились о немедленном прекращении огня, организации совместного патрулирования трассы М4 и обустройстве гуманитарного коридора. Согласование деталей возложено на министерства обороны двух стран.

Следует отметить, что договоренности носят промежуточный характер, и к тому же нельзя гарантировать их неукоснительное соблюдение – в идлибском конфликте участвуют несколько сторон, и простого разрешения ситуация не имеет. Адекватности от террористов ждать не приходится, протурецкие прокси, недовольные «медлительностью» Анкары, вполне способны на провокацию, Турция особо оговорила право «отвечать на любые атаки сторонников Асада», а сам сирийский президент (он отнюдь не является послушным исполнителем воли Кремля, каковым его часто рисуют западные и турецкие СМИ) в недавнем интервью телеканалу «Россия 24» заявил о решимости уничтожить своих врагов в Идлибе.

Однако, прежде всего, важен сам факт компромисса между Москвой и Анкарой, которые в какой-то момент оказались чуть ли не на грани конфронтации.

Почему Эрдоган так отчаянно борется за Идлиб? На наш взгляд, тому есть несколько причин. Первая: Турции нужен плацдарм для отрядов своих прокси – это ее основной рычаг влияния на политические процессы в Сирии, включая их «курдскую» составляющую. Вторая: турки всерьез опасаются нового наплыва беженцев: те, кто уже в Турции обосновался, давно превратились в фактор роста социальной напряженности и создают немалую нагрузку на государственный бюджет, и их нужно куда-то отправить. Наконец третья: отступать турецкому президенту ввиду ощутимого снижения поддержки населением правящего режима нельзя. Ну или по крайней мере ему нужно «сохранить лицо».

И без учета в той или иной степени этих моментов окончательного урегулирования турецко-сирийского конфликта достичь уже вряд ли удастся, и работы по этому направлению предстоит еще много.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs