Владыка Игнатий о православии в Южной Америке

Русские православные традиции имеют большую богатую историю. Они сопровождали людей во всех уголках планеты, следуя за русскими путешественниками, государственными деятелями и соотечественниками. Митрополит Аргентинский и Южноамериканский Игнатий поделился в интервью с нашим журналом историей, настоящим и планами по дальнейшей службе в регионе.

«Международная жизнь»: Владыка Игнатий, у Вас богатый жизненный опыт, интересная, неординарная биография: Вы окончили физический факультет Иркутского государственного университета, работали инженером в Восточно-сибирском энергетическом институте, заведовали лабораторией медицинской кибернетики Всесоюзного научного центра хирургии, а сейчас представляете Русскую православную церковь в Южной Америке. Расскажите нашим читателям, какой путь Вы проделали до того, как стать представителем РПЦ на далёком южноамериканском континенте. Как преодолевали барьер: научная деятельность — вера?

Владыка Игнатий: В моём жизненном пути нет ничего неординарного, это путь многих архиереев Русской православной церкви моего поколения, советского периода. Именно тогда мы родились, учились в школах и вузах, формировались как профессионалы – врачи, историки, физики. И как личности в тоже время.

Что же касается барьера вера-наука, так его для меня никогда не существовало. До «перестройки» с Церковью, с верой настоящей, искренней, живой не соприкасался. И Господь не вмешивался, мудро и терпеливо ждал Своего часа, давал убедиться мне самому: не могут удовлетворить духовной жажды никакие светские занятия и поиски. А жажда была, проявлялась каким-то мощным, внутренним стремлением служить, посвятить себя без остатка Чему-то. Живому и истинному. И поиски были: интересовался литературой, поэзией, живописью, изучал классиков, посещал музеи. Слушал много классической музыки, слушаю её и по сию пору. Много занимался спортом. Но всё это было не то!

Тогда я не знал, да и знать не мог, что помимо классической культуры существует нечто, несравненно высокое, запредельное. То, что сейчас называют «церковным искусством», а на самом деле, явление нашему, земному миру Царства Бога. Что иконы позволяют это Царство видеть, церковные песнопения – слышать, православные молитвословия – общаться с его обитателями. А творения святых отцов готовить себя к пребыванию в нём, к вечному.

Тогда не было таких возможностей. А когда они появились, всё заняло свои места: наука – своё, земное, преходящее; вера – своё, вечное, доминирующее. Можно, конечно, было жить и в миру, оставаясь одновременно учёным, и верным прихожанином церкви (некоторые мои знакомые так и живут). Но я максималист: если уж нашёл свой путь, посвящаю себя ему полностью. Потому оставил свой НИИ и пришёл в Церковь, стал монахом.

А мой доцерковный, тридцатилетний путь, со всеми его поисками, как теперь вижу, был лишь этапом подготовки, накопления опыта, светских знаний. Они, кстати, мне очень помогают в общении с людьми разных интересов: учеными, деятелями искусства, спортсменами. Понимать их, говорить на их языке.

«Международная жизнь»: Каким образом Вас связала судьба с латиноамериканским регионом? Что предшествовало службе в Аргентине и Южной Америке?

Владыка Игнатий: На то было благословение Его Святейшества. Оно совпало и с моим желанием, хотя в жизни архиерея это бывает далеко не всегда. Каждый епископ, архиепископ, митрополит – монах и, будучи таковым, даёт обет полного послушания священноначалию. Для нас это – Святейший Патриарх, потому трудимся не там, где желаем, а куда направят Церковь и Господь через нашего Предстоятеля.

До моей нынешней, Южноамериканской кафедры был монастырь Святого Духа в Вильнюсе. Туда поступил на послушание почти сразу же после крещения. Оставил светские занятия, науку, уволился с работы, приехал в монастырь, начал свою жизнь там послушником.

Дальше всё складывалось так, как должно складываться в монашеской жизни: послушания библиотекаря, духовника детского интерната, благочинного. Сан диакона, иеромонаха, игумена. Затем по благословению Святейшего Алексия II было служение на Камчатке в сане епископа и архиепископа. Он совершил архипастырский визит в Литву (первый за всю историю), побывал в нашем монастыре Святого Духа в Вильнюсе. Затем пригласил меня в Москву и благословил служить на Камчатке. После рукоположения во епископы, я отправился на Дальний Восток России. С её дальнего запада. Затем по благословению же, но теперь Святейшего Патриарха Кирилла, возглавлял Хабаровскую митрополию.

Вместе со священнослужителями и мирянами основывали монастыри, созидали храмы, масштабно и широко занимались миссией, просветительством, церковным образованием, благотворительностью. 18 лет трудился на Дальнем Востоке. А затем последовало благословение Его Святейшества оставить Дальний восток и отправиться на дальний запад. Но уже не России, а планеты.

«Международная жизнь»: Сильно ли отличаются традиции церковной жизни, приходские традиции в Южной Америке от тех, к которым Вы привыкли в России?

Владыка Игнатий: Есть традиции богослужебные — они не меняются: мы также служим божественную литургию, Всенощное бдение, совершаем таинства крещения, венчания, исповеди. Поскольку я и несколько человек, кто приехал со мной в Аргентину — монахи, исполняем ежедневное монашеское правило. Все это неизменно для Русской православной церкви, где бы ни находились приходы и монастыри, где бы мы ни служили. Также, как и в России, организуем воскресные и иконописные школы, создаем хоры. Работаем в интернете, занимаемся благотворительностью, просветительством, катехизацией. Имеем свои епархиальные богословские он-лайн курсы.

Главное отличие – язык. Чаще всего мы служим на испанском и португальском, чтобы быть понятными прихожанам. Есть приходы — их немного, где паства русскоязычная, там пользуемся церковно-славянским. Есть такие, где среди паствы и русские, и латиноамериканцы; тогда пытаемся совмещать. В Буэнос-Айресе, например, трижды в неделю Божественную литургию ведём на испанском языке, а по воскресеньям – на двух. В этом основное отличие. А в остальном Русская православная церковь везде должна оставаться и русской, и православной.

Что такое богослужение? Это особый вид взаимодействия, общения с Богом. Причём, не личного общения одного человека, а совместное, всей общины. Оно происходит на своём, особенном языке. За двухтысячелетнюю историю Православия он был предельно отточен, доведён до совершенства. Выразить свои переживания Богу полнее и глубже невозможно. Это самые высокие, точные и красивые, самые совершенные формы общения с Богом. И они меняться не должны. Может меняться стиль, язык, а всё остальное должно остаться неизменным.

«Международная жизнь»: Не трудно ли интерпретировать эту совершенную форму?

Владыка Игнатий: Переводить на местные языки? Трудно! Наш богослужебный, церковнославянский язык создавали Кирилл и Мефодий — люди всесторонне образованные, эрудиты, миссионеры, в совершенстве владевшие и греческим, и славянским. Кроме того, будучи глубоко верующими, церковными людьми православной традиции, они творили по наитию Духа Святого. Где сейчас найдешь таких творцов?

Мы пользуемся лучшими из уже существующих переводов, пытаемся переводить сами. При это следуем главному критерию: сохраняя содержание и стиль языка, делать его понятным, доступным для латиноамериканцев. Но доступный язык – это современный язык, язык повседневной жизни. Как выразить с его помощью глубочайшие чувства и мысли святых отцов? Многие понятия и термины восточной церкви, например, совершенно отсутствуют в западной христианской традиции.

Слава Богу, что в Латинской Америке, нашими предшественниками уже создана определенная основа, сделаны многие переводы богослужебных и святоотеческих текстов Владыкой Александром Милеантом.

«Международная жизнь»: Вам самому трудно давался испанский язык?

Владыка Игнатий: Нет. Я познакомился с «mundo hispanoparlante» (испаноязычным миром) до того, как меня назначили сюда. Один знакомый пригласил побывать в Испании. Я согласился, и с первого же путешествия полюбил эту страну. Испанцы сохранили свою архитектуру, культуру, свой национальный характер. Главное — сохранили себя.

Чувствуется, что у них не было разрыва связи поколений, исторического развития, которое произошло у нас в советский период. Это люди особого характера, страна с особым духом, атмосферой. У меня появилось несколько друзей-испанцев, мы начали переписку. Чтобы лучше понять, порадовать их, я начал учить слова, основные грамматические правила. А потом последовало назначение в Южную Америку. Серьёзно языком начал заниматься два с небольшим года назад, уже здесь: необходимо знать язык той страны, где служишь.

«Международная жизнь»: Речь идёт о каком-то специализированном образовании?

Владыка Игнатий: С радостью бы и удовольствием, но на это нет ни времени, ни возможности. Наша епархия территориально самая большая в Русской православной церкви, приходы расположены почти во всех странах континента, по всей его территории. Большую часть времени провожу в пастырских поездках, и потому систематически, методически грамотно изучать язык просто не в состоянии. Стараюсь компенсировать постоянным общением, где и когда можно. А можно везде и всегда: на улицах, в кафе, магазинах. Читая, слушая, разговаривая. Да, и с прихожанами тоже общаюсь на испанском. Ибо некоторые из них – коренные жители континента. А некоторые – наши, россияне, которые в третьем, а то и во втором поколении, к сожалению великому, уже не говорят по-русски. Здесь, в Южной Америке, интерес к России огромный, постоянно слышу самые разные вопросы о нашем Отечестве: его истории, современном положении, влиянии в мире, о нашем президенте. А уж когда завел свои интернет-ресурсы, начал работать в соцсетях, в Фейсбуке, началось моё круглосуточное общение.

«Международная жизнь»: Кто составляет основу латиноамериканских приходов? Какие с ними выстраиваются отношения?

Владыка Игнатий: В основном это те, кто прибыл из России и СССР, иммигранты разных поколений. Приходят в нашу церковь и местные жители, в основном из протестантизма. В Южной Америке большое сектантское нашествие: неопятидесятники, неопротестанты. Не церкви, не религиозные организации, а именно секты, главная цель которых – денежные поборы, формирование из своих адептов политического электората. Они очень активны, занимаются откровенным прозелитизмом в отношении Католической церкви. И не без успеха. Сами католики признают, что теряют свою паству: уходят их прихожане.

Некоторые обращаются к нам, интересуются православной практикой молитвы, иконописью, храмовым пением. Очень интересуются Святыми отцами Восточной церкви. Поскольку на континенте православных священников немного, встречаться и беседовать лично с каждым желающим не можем. Потому компенсируем эту «немощь» общением в интернете, он-лайн. Каждый священник, многие прихожане имеют там свои ресурсы.

При этом мы не ставим цели переманить кого-то. Наша паства — наши соотечественники, русские люди, которые оказались за рубежом в разное время, по разным причинам. Но если приходит местный житель с вопросами, то, как говорит апостол Павел, «будь готов дать отчёт в своей вере, в своём уповании каждому вопрошающему тебя». И если у кого-то интерес к нашей вере укрепляется, можем предложить ему познакомиться с Православием уже систематически. Например, на епархиальных онлайн курсах, которые действуют третий год уже учатся три группы по 10-20 человек, в одной – студенты из Бразилии, в двух других – из остальных стран Латинской Америки.

Есть те, кто углубленно изучают православную аскетику. Это особая духовная наука самоисследования. Умение видеть, как и почему в душе зарождается грех, как развивается, способность его преодолеть, строить отношения с Богом на глубоком личностном уровне. Таких молодых людей и девушек, немало. Они в поиске глубоких внутренних путей к Богу и с Богом.

«Международная жизнь»: В условиях главенства Римско-католической церкви и при обилии сектантских направлений, какое место можно выделить здесь Православной церкви?

Владыка Игнатий: Если в России, к примеру, большинство жителей прекрасно понимает, что Православие – духовное ядро нашей истории, культуры, ментальности. Даже многие нецерковные люди к Церкви относятся с уважением. Здесь же всё сложнее, здесь мы «одни из». Хотя, с другой стороны, проще. И, кстати, по той же причине: «мы – одни из». К нам отношение такое же, как ко всем остальным конфессиям, мы равны, а, значит, на какую-то особую помощь государства рассчитывать не приходится. Твои плоды результат только твоих трудов. И Божьей помощи.

«Международная жизнь»: Вы уже упомянули о сближении между Русской православной и Римско-католической церквями. Какие сейчас складываются у нас отношения?

Владыка Игнатий: Моё назначение на Южноамериканскую кафедру состоялось после встречи Святейшего Патриарха Кирилла с Папой Франциском. Перед отправлением Его Святейшество дал мне два конкретных благословения: укреплять приходскую жизнь — консолидировать нашу диаспору, и налаживать отношения с Католической церковью. В соответствии с Гаванской декларацией.

Здесь следует сделать некое пояснение. Сама встреча между Святейшим Патриархом ожидалась и готовилась (хотя очень долго и не без препятствий: всё-таки тысяча лет разделения, недоверия, противостояния, вплоть до открытых столкновений). Максимум, что предполагалось – обмен рукопожатиями и несколько протокольных слов.

И вдруг – этот документ, такой объёмный и всеохватывающий. Его, действительно, можно положить в основу нашей дальнейшей совместной деятельности, и в созданном им поле сотрудничать, не нарушая канонов и не изменяя своей вере. Там есть всё: все необходимые положения концептуального, стратегического и чисто практического характера. Теперь надо эту декларацию реализовывать.

В Латинской Америке у нас отношения с РКЦ гораздо лучше, чем, скажем, в Европе. Они развивались, как сказано в декларации, «вдали от старых споров «Старого света»». И поэтому, и по другим причинам, католики всегда помогали нам в начале нашей деятельности на континенте. Помогают и сейчас: предоставляют храмы, другие помещения, ходатайствуют за нас перед властями. И не требуют ничего взамен. Мой предшественник, Владыка Платон, который нёс здесь своё послушание 27 лет, был одним из лучших друзей Кардинала Берголио, ныне Папы Франциско. Когда готовилась его интронизация, из РПЦ в Рим прибыла официальная делегация. По персональному приглашению Папы в ней участвовал и Владыка Платон.

При этом мы понимаем, что находимся на католической территории. Что Католическая церковь много веков трудилась здесь, воспитывая свою паству, созидая культуру, мировоззрение, менталитет стран и народов континента. Делала то же, что Православная церковь в России. Потому с уважением и признательностью к ней относимся.

В первый же год моего служения в Южной Америке, я посетил все семь стран, где находятся наши приходы. Везде встречался с руководством РКЦ – кардиналами и нунциями этих стран. Везде был принят с теплом и дружелюбием.

Прошёл год. За это время я ознакомился с ситуацией, мы наметили направления нашей деятельности, некоторые проекты. И во время второй поездки, подробно рассказывал своим уже знакомым католическим иерархам о наших планах, спрашивал их мнение. Ни один из них не вызвал противодействия. Серхио да Роша, кардинал Бразилии, сразу сказал: «я Вам назначаю священника, через которого будем поддерживать постоянную связь с Вашей церковью». Он предложил уже конкретную помощь в некоторых проектах, например, печатать книгу о Святых православных отцах первого тысячелетия, когда наши церкви были едиными. Наша задача — искать пути сотрудничества и развивать контакты.

«Международная жизнь»: Можно ли сказать, что сейчас наступил этап тесных взаимоотношений с РКЦ?

Владыка Игнатий: Я бы назвал их партнёрскими. У нас единая цель — спасение наших прихожан, единая основа – Священное Писание.

«Международная жизнь»: Какие отношения у нас здесь складываются с другими православными церквями?

Владыка Игнатий: С Сербской, Антиохийской, РПЦ МП за рубежом отношения братские, тесное евхаристическое общение. С Армянской, Сирийской православной церквями имеем тоже весьма тесные связи: наши иерархи часто встречаются, участвуют в совместных мероприятиях, дружим и лично.

Но неприемлемую, деструктивную позицию занял Константинопольский патриархат: от демонстрации своего несуществующего превосходства, причём в недопустимых формах, до грубейшего вмешательства в дела других церквей. Есть в православном мире такое понятие — первенство чести: каждая церковь имеет свой ранг по диптиху. Согласно ему, Константинопольская церковь занимает первое место, второе — Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская, пятое — Московский патриархат и так далее. Диптих определяет, где кому стоять за совместным богослужением, очередность высказываний на соборах и т.д., то есть чисто процедурные и протокольные вопросы. Но ни в коем случае и никогда – власть административную. В православной церкви нет и не было единого главы, как на Западе – Папа Римский. Так вот, нынешний Константинопольский первоиерарх пытается таковым стать. Но напрасно. Все его усилия ни к чему не приведут, лишь нанесут огромный вред Православию. Что уже происходит: события в Украине, страдания Канонической Украинской церкви – его рук дело. Он – причина возникшего и усиливающегося раскола.

И это не первая попытка. В начале советского периода наша церковь переживала колоссальные трудности. Чтобы уничтожить её большевики убивали множество священников, мирян и монахов, Святейшего Патриарха Тихона заточили в тюрьму. Чтобы расколоть русское Православие, создали альтернативу – банду так называемых живоцерковников, жалкую кучку ренегатов. И Константинопольский патриарх, используя эти трагичные обстоятельства для подчинения себе РПЦ, их признал, одобряя тем самым и зверства большевиков.

«Международная жизнь»: Нет ли попыток разделить Русскую православную церковь здесь? Какие отношения с украинцами?

Владыка Игнатий: Наша епархия едина, как единая церковь. Русские, украинцы, белорусы – наши священники, миряне и монахи. Они служат, трудятся в храмах, поют на клиросе, пишут иконы. Все мы – чада Святой Русской Православной церкви.

Будут ли попытки разделить нашу паству по национальному признаку? Думаю, будут, но вряд ли увенчаются успехом. Взгляните на историю. Соотечественники всех трёх братских народов в Аргентине, например, объединились в национальные клубы. Здесь проходят все их частые и разнообразные мероприятия. Много раз посещал их и я.

Как замечательно они исполняют песни и танцы всех трёх народов! С какой любовью готовят разные национальные блюда и угощают друг друга, с какой любовью общаются! Некоторые из них уже забыли родной язык, но всё равно, поют по текстам, написанным испанскими буквами. В каждом помещении клубов стоят флаги: русский, украинский, белорусский и аргентинский. Перед каждым собранием звучит гимн Советского Союза. И для них это символ России: жизнь, молодость, история.

«Международная жизнь»: Затрагивают ли политические события на Украине повседневную жизнь здесь?

Владыка Игнатий: Пока я этого не вижу. Возможно будут какие-то провокации. Но корни, которые объединяют наших соотечественников, гораздо глубже. Да и не думаю я, что долго продержится это мертворожденное существо под названием «Православная церковь Украины». Не признал такового православный мир, на интронизации её главы не было представителей ни одной из православных церквей: никто не приехал, даже сам патриарх Константинопольский. Что тут возразить?

Главы церквей готовы собраться и коллегиально решить судьбу украинской церкви. Но Варфоломей понимает: если это произойдёт, решение будет однозначное, которое положит конец его авантюре. С политической точки зрения ясна позиция украинского политического истеблишмента: там сейчас выборы, и президент Порошенко пытается любым способом поднять свой авторитет.

«Международная жизнь»: Правильно я понимаю, что создание новой церкви на Украине в складывающихся условиях противоречит православным устоям?

Владыка Игнатий: Если бы кто-то на Украине задумывался о православных устоях! Политизированность авантюры под названием ПУЦ была бы ясна даже ребёнку. Этот раскол будут поддерживать искусственно, пока политика руководства Украины остаётся таковой. Если она изменится, эта организация умрёт, ибо нет там правды, благодати Божией.

Русская православная церковь существует на протяжении тысячи лет. Менялось государственное устройство России: только в течение ХХ века — трижды! И отношение к церкви менялось: равнодушное в Синодальный период, после революции — чёткий курс на уничтожение, а сейчас — сотрудничество. А церковь живёт! Потому что истинная, Христова, потому что неизбывны Его слова: «Созижду Церковь Мою, и врата ада её не одолеют».

«Международная жизнь»: Владыка, какие у Вас планы на ближайшее будущее?

Владыка Игнатий: Развитие запланированных в Южной Америке проектов. Интернет-семинария — общий южноамериканский проект. Создание большого информационного портала, куда бы мы собрали всю информацию о Православии на испанском, португальском и русском языках. Хорошо рубрифицированный, чтобы можно было быстро найти любую информацию, прочитать и скачать — это огромный проект. Испаноязычную часть мы уже завершили.

Другое направление — создание двух монастырей в Южной Америке: в Бразилии и здесь, на базе нашего храма в Аргентине.

Есть проект «Храм на колёсах». Во многих местах компактного проживания наших соотечественников нет храмов. Потому возникла идея: организовать большой фургон с храмом внутри, где можно бы было совершать богослужения и таинства.

Есть несколько других проектов, целая программа внутриприходских мероприятий: иконописные и воскресные школы, организация детских хоров, различных праздничных мероприятий, ремонты храмов. Всё, что направлено на объединение внутренней жизни прихода, консолидацию жизни прихожан — мы структурировали в отдельную программу.

Собираюсь также продолжать свою миссию в интернете. Это хорошее современное средство общения и просвещения.

«Международная жизнь»: Что бы Вы ещё хотели добавить нашим читателям?

Владыка Игнатий: Я был бы очень рад, если б наш разговор их заинтересовал, побудил новые вопросы, альтернативные мнения. Пусть не стесняются направлять их прямо мне. Всегда лучше о Церкви спрашивать в Церкви, чем искать в сомнительных источниках.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs