Кипр хочет вернуть доверие

Вид Кипра из космоса.
Фото obozrevatel.com

Когда в 2013 году на Кипре случился дефолт, и практически все вклады в казавшиеся такими надежными банки Кипра «сгорели», если не сказать, были реквизированы финансовыми властями – даже не самого Кипра, а иностранных государств (Евросоюз постарался), в России возникли большие сомнения относительно того, стоит ли снова рисковать и пользоваться кипрскими банками и оффшорами? Причем, эта дилемма встала не только перед частными вкладчиками, но и перед серьезными структурами, которые работали через Кипр на международных рынках, пользуясь поначалу местными советами по использованию принципов некоего «английского торгового права», которые Кипр знал назубок, будучи всегда в зоне влияния Британии.

Видел сам, как многочисленные кипрские консалтинговые фирмы убеждали всех и вся – вплоть до конференций на Ильике, 6, в стенах Торгово-Промышленной палаты России – что они-то лучше всех «откроют секреты безопасного плавания в волнах мировой торговли». Уверовали россияне, что «открыли им свои объятья кипрские банки», повелись на рассказы про «этот чудный мир», и… пропало в 2013 году у россиян на Кипре столько, что вопрос о «доверии» к финансовой системе Республики Кипр стал критическим.

Мы писали здесь в тот год в материале «Кипрский крах. Что дальше?» следующее:

«”Реструктуризация”, а, фактически, убой, двух крупнейших банков Кипра практически гарантирует крах кипрской финансовой системы и утрату какого-либо доверия к ней со стороны иностранных вкладчиков…

“На экстренно созванном заседании Еврогруппы мы столкнулись с уже принятыми решениями, со свершившимся фактом. Мы должны были выбрать катастрофичный сценарий неконтролируемого банкротства или сценарий болезненного, но контролируемого кризис-менеджмента”, — сказано в заявлении президента Никоса Анастасиадиса…

Вот в ходе этого скандала и выяснилось, что кипрские банки не имеют собственных средств! Одни нолики на счетах! Все деньги, которые в них закладывались годами, уже отправлены по миру «работать»…

Объем вкладов в банках Кипра, принадлежащий россиянам, можно оценить в диапазоне от 4,943 миллиарда до 10,225 миллиарда евро, в зависимости от системы подсчета, заявил глава ЦБ страны Паникос Димитриадис. Если считать только те депозиты, где формально записано «Россия», получится 4,943 миллиарда евро. Однако если предположить, что все «компании-пустышки» принадлежат россиянам, получится 10,225 миллиарда, говорит он.

Премьер России Дмитрий Медведев высказался жестко: “Наряду с идеей произвести это изъятие, по сути, была заблокирована деятельность всех банков на Кипре, включая самые крупные банки и банки с российским участием, абсолютно нормальные и здоровые, у которых никаких нет проблем с балансом, с налогами”…

И, что самое обидное для киприотов, – о каком доверии к Кипру и его банкам теперь можно говорить?..»

Полагаю, что здесь уместно было напомнить о том, что происходило на Кипре 5 с половиной лет назад. На этом фоне более понятно, какие оценки мы, журналисты из России, услышали сегодня в кабинетах ответственных лиц, когда по приглашению кипрских властей посетили остров. Эти реминисценции проявились в целом ряде деталей наших разговоров – те же «компании-пустышки» и проч.

Показательно, что главным лейтмотивом выступлений киприотов стала тема «доверия». Они, наверняка поняли, что с русскими надо педалировать именно это. Тем более что пять лет назад на очередной встрече в стенах ТПП в Москве пришлось доходчиво объяснять десанту «эффективного консалтинга», призывавшего, как ни в чем не бывало, «вкладывать деньги» в… обанкротившиеся кипрские банки, что времена переменились, и пока они не вернут пропавшие российские вклады, новых не будет. Эта конференция по привлечению из России денег на Кипр стала, если не ошибаюсь, с тех пор последней, хотя такие встречи проводились годами и с большой прибылью для кипрского банковского сектора.

Минфин Кипра: «Российские вкладчики понесли очень большие убытки из-за нашего банковского кризиса»

В общем, там поняли, что «доверия» больше нет. Поэтому разговоры на этот раз были заточены на откровенность. В ходе встреч в Никосии услышали мы многое, и сегодня хотелось бы поделиться отчетами об этих беседах, где шрифтом выделены вопросы, которые ставил перед собеседниками автор, а в скобках – некоторые пояснения к услышанному от них.

Начну, пожалуй, с Минфина Республики Кипр, где нас принял Андреас Хараламбус (Andreas Charalambous), директор департамента финансов Управления финансовой стабильности. Он рассказал:

- Уровень жизни в нашей стране составляет, примерно, 85% от уровня жизни среднего европейца. Наша экономика – это, главным образом, предоставления услуг. Также туризм. Сейчас наши экономические показатели, в основном, позитивные – за последние два года темпы роста ВВП составляет около 4%, и это касается самых разных секторов экономики. После кризиса до высокого уровня поднялась безработица, но сейчас она снижается. На сегодняшний день безработица у нас меньше 7%, и, надеемся, что в ближайшие годы безработных станет еще меньше.

В финансовом секторе мы видим улучшение ситуации. У нас профицит государственного бюджета. Государственный долг сокращается. Улучшается ситуация в банковском секторе, где произошёл серьёзный кризис в 2013 году. Мы приняли решение о том, чтобы в правления наших банков вошло большое число иностранных граждан, иностранных инвесторов. Европейский Центробанк стал надзорным органом для наших крупнейших банков.

Главная проблема, которую мы сейчас видим в экономике, это – отсутствие обслуживания займов. Эти займы, которые в свое время кипрские банки выдали своим вкладчикам, в основном, являются ипотечными. Мы поставили перед собой цель резко сократить количество этих необслуживаемых займов, и уже добились определенных результатов. (Банки Кипра экспроприировали у вкладчиков деньги, а теперь грустят в связи с тем, что эти вкладчики не хотят возвращать банкам полученные у тех кредиты – так что счет по претензиям ничейный – С.Ф.).

Также мы видим рост рейтингов, которые дают международные рейтинговые организации кипрской экономике.

- В России очень большой интерес относительно того, что происходит в финансовой сфере на Кипре после кризиса 2013 года. Сегодня, спустя пять лет, как Вы оцениваете причины того кризиса? Были ли эти причины внутренними, то есть причины собственно кипрской финансовой системы, либо вы оказались под внешним давлением и вынуждены были пойти на такие меры, как это случились в 2013 году?

- Кризис 2013 года отражает, прежде всего, слабость самой финансовой системы Кипра и его банковской системы. Тогда проявились недостатки не только в банковской системе. Это были, в том числе, и бюджетные проблемы, и также проблемы структурные. Скажу вам, что решение этих проблем было совсем нелегким, ведь банки за годы сконцентрировали у себя слишком большое количество денег, и они пользовались этим большим количеством денег совсем не лучшим образом. Наш банковский сектор приобрёл необоснованно большие масштабы, и это привело к кризису. Банки совершали рискованные инвестиции – главным образом, это были инвестиции в ценные бумаги Греции. В конце концов, это привело к большим убыткам для такой небольшой страны, как Кипр.

Кроме того, у нас отсутствовал надлежащий надзор за банками. Также мы почувствовали необходимость новых правовых рамок, которые раньше у нас не существовали. Однако, пережив кризис 2013 года, показатели нашей экономики начали демонстрировать подъём, и они оказались даже лучше тех, что мы ожидали.

- Насколько изменилась идеология кипрской банковской системы после кризиса 2013 года? Ведь, в прежние годы идеология Вашей банковской системы была простой – «Отдайте нам ваши деньги». И как вы смотрите на эти проблемы сегодня?

- Сейчас наши банки стали значительно меньше по размерам. Кроме того, правила выдачи займов нашими банками стали значительно более строгими. Сейчас наши банки ориентируется, главным образом, на местный рынок и не уходят, как это бывало часто раньше, на другие территории. И это значительно снижает риски. Над нами сейчас строгий надзор со стороны Европейского Центробанка, который стал с европейской стороны регулятором нашей банковской системы. Он ввёл правила для наших банков – иметь большую ликвидность для того, чтобы банки были более надёжными и более устойчивыми. У нас нет другого выбора, как соблюдать правила «Базель-3». И каждый год Европейский Центробанк проводит аудит того, что происходит у нас в банковской системе.

- Как вы считаете, к российским бизнесменам вернулось доверие в отношения кипрской банковской системы?

- Прежде всего, должен признать, что российские вкладчики, как и вкладчики наши кипрские, как и вкладчики из других стран, в 2013 году понесли очень большие убытки из-за нашего банковского кризиса. Нам было очень трудно справиться с этой ситуацией, но сегодня мы видим, что эта ситуация исправляется. Нельзя сказать, чтобы наш банковский сектор решил все проблемы, но, полагаю, что мы избрали правильный путь и по выходу из кризиса, и по укреплению нашей банковской системы, чтобы перспективы были позитивными. Сегодня, если оценивать ситуацию в банковском секторе, то можно сказать, что она стабильна, поэтому мы фиксируем интерес со стороны иностранных инвесторов.

- Есть предположения, что в 2013 году удар был нанесен не только по Кипру, но и ещё по некоторым оффшорным мировым зонам – например, Британские Виргинские острова, Панама… Есть предположение, что это была спланированная акция против некоторых оффшорных зон. Зачем? Версия такова, что неслучайно в это же самое время один из штатов США под названием Делавэр начал позиционировать себя, как «лучший оффшор мира». Таким образом, перед нами раскрылась просто конкурентная борьба за привлечение денег между юрисдикциями. И США оказались сильнее. Как бы Вы прокомментировали эти сообщения, которые публиковались в прессе?

- Вопрос от так называемых «оффшорных зонах», действительно, находится в центре внимания. Это связано, как с проблемой налогообложения, так и с проблемами финансирования терроризма, отмывание преступных денег и так далее. Мы сами не рассматриваем Кипр в качестве «оффшора». Мы рассматриваем Кипр, как важный финансовый и экономический центр. И теперь нам надо привыкать и приспосабливаться к тем рамкам, которые были установлены для Кипра после кризиса 2013 года. Эти условия были сформулированы для нас, чтобы мы могли продолжать свою деятельность в качестве финансового центра. Это пойдёт и нам на благо, и также на благо инвесторов и вкладчиков.

- Почему, если на Кипре там много консалтинговых фирм, которые позиционируют себя, как «знатоки рынков», они сами не просчитали кризис 2013 года?

- Должен заметить, что и Евросоюз не просчитал тот кризис. Мне неизвестно, чтобы был просчитан заранее и кризис 1929-1930 годов. Хотя, и у того кризиса, и у нынешнего, в принципе, были одни и те же финансовые причины. Эти кризисы приходят в те времена, когда происходит широкое распространение кредитования – они приходят в «хорошие времена», когда мы не видим опасности. Ну, а когда ситуация начинает меняться, а гиперкредитование остаётся, потом очень трудно избежать кризиса. По моему мнению, самые крупные ошибки совершаются в самые хорошие времена. Я согласен с тем мнением, что никто не предполагал, что «будет кризис», и во что может вылиться этот процесс гиперкредитования.

С учетом того, что даже Европейский Центробанк не посчитал последствий повышения своих ставок прямо накануне кризиса, мы сейчас очень аккуратно действуем и стараемся ценить эту финансовую и экономическую стабильность, которую удалось достичь. В перспективе банки должны иметь всё больший объём капиталов на своих балансах. Есть предложение, чтобы эти резервы были увеличены вдвое. Да, это повлияет на снижение их прибылей, но сделает, с другой стороны, эти банки более надежными и устойчивыми. Это и есть как раз те самые уроки, кризиса которые были нам преподаны, и которые мы должны выучить, и как члены Евросоюза, и как киприоты.

Сами европейцы запустили каток санкций против России, но на Кипре наши ответные меры называют «эмбарго»

В Министерстве энергетики, торговли, промышленности и туризма директор по торговле и промышленности Бамбос Чараламбус (Bambos Charalambous) сообщил, что «кризис сильно подорвал наше производство – оно упало на 50%». Он сказал:

- Сейчас постепенно ситуация выправляется, и производство выходит на прежний уровень. В промышленном секторе значительное место занимает переработка сельскохозяйственной продукции, а также производство лекарств. Наша отрасль составляет, примерно, 8% ВВП страны (остальное – услуги), а, что касается рынка труда, то наших работников примерно 9% от всех работников на Кипре. Сейчас темпы роста промышленности составляет примерно 8% в год, и мы надеемся выйти на 9,5% уже в скором времени. Есть три главных фактора, которые способствуют восстановлению промышленности: это – внешний спрос, туризм и инвестиции.

Одну из целей, которые поставило наше министерство – это «цифровизация» производственных процессов, мы хотим соответствовать самым передовым мировым технологиям. Хотя и понимаем, что новые технологии требуют все меньшего количества рабочих рук, и готовимся к этой ситуации, имея в виду создание новых возможностей для занятости наших людей.

Его коллега Нелли Кулиа (Nelly Koulia) так оценила российско-кипрские торгово-экономические связи: «Конечно, после кризиса 2013 года товарооборот между Кипром и Россией упал, но сейчас он начал восстанавливаться. По последним данным, в 2018 году с января по сентябрь наш товарооборот достиг 121 млн евро. Но в результате «эмбарго», которое ввела Россия в ответ на санкции Евросоюза, Кипр потерял довольно много, прежде всего, в экспорте сельскохозяйственной продукции и морепродуктов в Россию».

Да, на Кипре называют наши ответные меры «эмбарго», хотя это сами европейцы запустили каток санкций против России. А теперь на Кипре, вот, переживают, что потеряли российские рынки. Они говорят, что «в кулуарах ЕС мы всегда выступаем против санкций», но в залах заседаний никогда не посмели проголосовать против этих санкций. И такое происходит не только на Кипре, но и среди других стран Евросоюза, которые несут крупные убытки от антироссийских санкций, но ведут себя как те герои сказки, которые «кололись, но продолжали есть кактус»…

Впрочем, перед приездом сюда российских журналистов в холле министерства была выставлена вот такая картина с портретом Льва Толстого, которая мило уживалась с флагом Евросоюза:

Фото автора

Глава ТПП: «Если кому-то из иностранцев что-то здесь не нравится, то это не наши проблемы – это их проблемы»

Весьма показательно была и встреча в стенах Торгово-промышленной палаты Кипра с её президентом Христодулосом Ангастиниотисом (Christodoulos Angastiniotis). Приветствуя московских гостей, он начал так:

- С российским народом нас связывает история, нас связывает культура, нас связывает религия. Отношения между Торгово-промышленными палатами наших стран хорошо развиты, а наша ТПП – это главная организация, которая объединяет кипрских предпринимателей. Также у нас установились хорошие отношения с Торгово-промышленными палатами российских регионов – прекрасные отношения с ТПП пятью крупнейших российских городов. Мы почти до Сибири доехали, сотрудничая с Екатеринбургом.

Одно из заседаний Российско-кипрского Делового совета в стенах ТПП РФ.
Фото ТПП РФ

Принимая во внимание тот факт, что Россия является одним из крупнейших, если не самым крупным, коммерческим партнером Кипра, мы должны отметить что Ассоциация российских предпринимателей на Кипре является одной из самых активных и самых успешных ассоциаций такого рода. Наша палата даже открыла специальное представительство в Лимассоле, которое назвали «Российским». Это отделение ТПП Кипра обслуживает тех российских предпринимателей, которые ведут свой бизнес и у нас, и с Кипра – за границу. Почему представительство именно в городе Лимассол? Причина простая – именно здесь больше всего российских предпринимателей: они и проживают здесь, и занимаются бизнесом. Безусловно, эти люди дали большой толчок развитию наших торгово-экономических отношений, и они очень поддержали кипрский сектор недвижимости. (Да, россияне купили на Кипре огромное число вилл и квартир, благодаря чему местные фирмы-домостроители получали большие прибыли в 1990-2000-х годах – С.Ф.).

Кроме того, на Кипре присутствует большое число российских компаний, имеющих здесь свои региональные представительства, и это вносит в наше сотрудничество очень большой вклад, особенно, что касается сектора услуг. Известно, что Кипр является вторым по величине инвестором в Россию, и это совершенно неудивительно. Дело в том, что большая часть денег, которые инвестируют в Россию с Кипра, это – российские же средства, которые репатриируются отсюда домой.

Кипр является членом Евросоюза, и в этом качестве мы обязаны следовать правилам, установленным в рамках Евросоюза. Когда в Евросоюзе были ужесточены меры в отношении деятельности, так называемых, «ракушечных компаний», по-другому можно их назвать «компании-пустышки», наш Центральный Банк издал циркуляр относительно этого вопроса. То есть, он потребовал ликвидации подобных «пустышек». Должен сказать, что это решение касается не только российских компаний, зарегистрированных на Кипре, но и любых иностранных компаний, которые имеют здесь регистрацию и счета в банках, но не ведут никакой экономической деятельности.

(Выше мы уже цитировали главу ЦБ Кипра Паникоса Димитриадиса с его заявлением в 2013 году: «Если считать только те депозиты, где формально записано “Россия”, получится 4,943 миллиарда евро. Однако, если предположить, что все “компании-пустышки” принадлежат россиянам, получится – 10,225 миллиарда». То есть, теперь около 5 миллиардов евро, если они будут признаны авуарами «пустышек», на Кипре могут быть реквизированы без решения суда? Вслед за миллиардами, реквизированными в 2013 году? Такой подход вряд ли добавит «доверия». Две экспроприации за несколько лет? Это, знаете ли, уже чересчур. И, если таково здесь наследие «английского торгового права», знанием которого ублажали слух российских бизнесменов местные консалтинговые «сирены», то сегодня зададим себе вопрос: что это за «право»? С другой стороны, сказано же было у нас давным-давно: «Храните деньги в Сберегательной кассе, а не в оффшорах». – С.Ф.).

Фактом является и то, что на Кипре усилен контроль за движением капиталов, а также контроль над проведением определенного рода сделок. Но это совершенно не касается тех компаний, которые ведут свой бизнес в рамках закона – им на Кипре бояться нечего, здесь у них будет всё хорошо.

Мы, как Торгово-промышленная палата Кипра, заинтересованы в развитии отношений с Россией, мы хотим у вас присутствовать, мы будем поощрять российских предпринимателей для того, чтобы они инвестировали на Кипре. И мы будем стараться сделать так, чтобы и их бизнес, и их повседневная жизнь здесь у нас не встречали трудностей. Мы на Кипре постоянно выступали против введения и поддержки санкции против России. Однако, наш голос не был решающим в рамках Евросоюза, и мы были вынуждены принять мнение большинства.

- Насколько кризис 2013 года, когда на Кипре сгорели очень большие российские вклады, отразился на торгово-экономических отношениях между нашими странами?

- Да, в 2013 году российские вкладчики, у которых были деньги на Кипре, понесли очень большой ущерб: кто-то потерял практически все свои вклады. После этого мы ожидали, что инвестиционная деятельность со стороны России будет сокращена. Но, к нашему большому удивлению, торгово-экономические отношения между Россией и Кипром на уровне бизнеса восстановились достаточно быстро.

- Чувствуете ли вы внешнее давление в отношении связей с Россией, а также в формировании новой структуры вашего банковского сектора?

- Проблемы существуют в тех небольших странах Евросоюза, где они сами хотели бы привлечь российские деньги либо российских граждан в качестве резидентов, которые будут платить налоги. Однако я не слышал, чтобы туда в большом количестве ехали люди из России. Мы постараемся защитить в полной мере интересы тех людей, которые оказывают нам честь приезжая сюда, чтобы заниматься бизнесом, и даже запрашивают кипрское гражданство. У нас, например, много просьб от русской общины в Лондоне, чтобы наши представители приехали туда и рассказали об условиях жизни и натурализации на Кипре.

- Кипр почувствовал на себе это «европейское счастье»?

- Мы находимся в Европе, и мы останемся в Европе. Но это не означает, что мы можем утратить свою идентичность, или мы вдруг прекратим управлять собственной страной, находясь в рамках «европейских правил». Если кому-то из иностранцев что-то здесь не нравится, то это не наши проблемы – это их проблемы. Например, французы нам говорят: «Почему вы не повышаете свои налоговые ставки, как у нас – до 40%? Ведь, это сделает Европейский Союз более однородным – мы все будем на одном уровне». А я им говорю, когда такие разговоры начинаются: «Почему вы не понижаете свои налоги до уровня кипрских?» Каждая страна устанавливает налоговые правила в соответствии со своими особенностями, в соответствии со своими возможностями, в соответствии с особенностями своей экономики. У нас на Кипре нет тяжелой промышленности, мы не производим автомобили, мы не производим самолёты, мы не производим очень большое количество товаров. Однако, мы та страна, которая предоставляет услуги. И это – наша отличительная черта.

Полагаю, что с 2015 года наша экономика начала восстанавливаться после кризиса 2013 года – и финансовые услуги, и сектор недвижимости, и туризм. Наш экспорт восстановился. Поднялась отрасль судоходства. Однако мы считаем, что до решения всех проблем еще далеко. Мы, например, имеем очень большой процент займов, которые не обслуживаются – то есть проценты по ним не выплачиваются.

В последнее время в парламенте Республики Кипр принимаются законы, которые позволяют нам, как мы говорим, «идти правильным путём». История успеха кипрской экономики – это не только яркий слоган, это – факт. При этом мы не должны питать никаких иллюзий. И я полагаю, что мы решили далеко не все наши проблемы.

У нас сейчас правительство, которое понимает ситуацию и ее сложность. Наше правительство настроено на поддержку бизнеса. Оно действует рационально, и я считаю, что мы идём в правильном направлении.

- Были ли восстановлены вклады, которые потеряли люди в результате кризиса 2013 года?

- Нет, не в полной мере. Какие-то вклады, в том числе те, которые потеряли здесь россияне, не восстановлены. А что касается вопроса возвращения «доверия», то, полагаю, это «доверие» начало восстанавливаться, что проявляется в заметном притоке инвестиций на Кипр. Мы видим активизацию предпринимательской деятельности со стороны иностранцев. Должен сказать, что доверие растет, несмотря на то, что, как говорится, «что потеряно – то потеряно».

Переговорщик по кипрской проблеме: «Мы даже рассматриваем идею Федерального государственного устройства»

И, наконец, была встреча не экономического, а политического характера. Мы посетили офис переговорщика по кипрской проблеме со стороны Республики Кипр, посла Андреаса Мавроянниса (Andreas Mavroyiannis). Здесь речь пошла не о деньгах и контрактах, а о проблеме воссоединения Кипра, который был разделен на греческую и турецкую территории после того, как в 1974 году на острове произошёл военный переворот. Тогда власть захватили крайне правые силы, свергнувшие президента Кипра архиепископа Макариоса. Путчисты ориентировались на поддержавших их греческих «черных полковников». С другой стороны, англичане, уходя с Кипра, который был их колонией, оставили среди турецкого населения группы подготовленных боевиков в своем любимом стиле «разделяй и властвуй». Схожий конфликт был создан Англией и в процессе её ухода из Британской Индии, когда страна была разделена на Индию и Пакистан.

В результате Турция ввела на северную часть Кипра свои войска. Спустя некоторое время «черных полковников» в Греции из власти выгнали, но Кипр после этого путча остается разделенным уже более сорока лет на южную – греческую часть, и северную – турецкую. И между, ними под контролем ООН, создана буферная зона, так называемая «зелёная линия».

Памятник первому президенту Кипра архиепископу Макариосу.
Фото автора

Делая обзор последних событий на переговорах по кипрскому урегулированию, хозяин кабинета посол Андреас Маврояннис говорил:

- В 2017 году, в середине лета появилось ощущение, что может завершиться очень большой процесс. Мы смогли все вместе собраться в Швейцарии и вели переговоры в разных форматах: и «один на один» с представителями Северного Кипра, и в многостороннем формате с участием Объединенных Наций. Нам удалось создать досье со всеми главными вопросами, которые мы намерены обсуждать. Был энтузиазм, и мы понимали, что это – критические, судьбоносные переговоры. Еще раз повторяю – первый раз мы подняли все необходимые вопросы, и у нас были все необходимые элементы для переговоров, включая посредников.

Да, это был как раз тот момент, когда можно было всё сделать, либо можно было всё разрушать. Но, тем не менее, успеха достичь не удалось, и переговоры были прерваны. На мой взгляд, виновата в том турецкая сторона, потому что они не хотели сделать то, что, по-нашему убеждению, необходимо – сначала полный вывод с территории Кипра турецких войск, которые там находятся с 1970-х годов. Мы настаиваем, чтобы эти войска были выведены, и это – одна из главных составляющих частей общего урегулирования.

Мы даже рассматриваем идею Федерального государственного устройства. Мы говорим о том, что создадим такую систему власти, в которой будет участвовать обе стороны – греческая и турецкая, но в ответ на это мы требуем полного вывода иностранных войск. А, кроме того, мы требуем гарантий по поводу достигнутых соглашений.

Но оказалось, что в тот момент достижение договоренностей невозможно – вот так эта конференция в Швейцарии и завершилось. Однако, мы пришли к выводу: если сейчас нам не удалось достичь соглашения, мы не можем оставлять в стороне этот вопрос, и надо продолжать переговоры. И представители ООН нам сказали: «Решите сами, когда сможете возобновить переговоры, а мы присоединимся к вашему решению».

Но с тех пор в течение года ничего не происходит. Никаких переговоров сейчас не ведётся, и даже дата возможного возобновления переговоров не определена. Единственная новость последних месяцев это та, что состоялась миссия специального представителя генерального секретаря ООН – американки, которая поговорила и с той, и с другой стороной, и выяснила в каком состоянии этот процесс. Она хотела увидеть, есть ли некая фундаментальная возможность вести эти переговоры. Но, тем не менее, с того времени у нас никаких позитивных подвижек не произошло.

- Какова позиция Евросоюза в отношении этих переговоров и этого конфликта?

-Она, на мой взгляд, такова, что Европейский Союз старается дистанцироваться от этой проблемы, поскольку в этом вопросе Европейский Союз бессилен. Несмотря на то, что мы являемся его страной-членом, ЕС видит в кипрской проблеме слишком большой комплекс вопросов, которые предстоит решить. ЕС не очень хотел бы заниматься сегодняшней ситуацией потому, что, в случае решения кипрской проблемы, Кипр целиком войдет в Европейский Союз, а для ЕС это будет новым вызовом.

Европейский Союз – это очень сложная, комплексная организация, и трудно ожидать, что он придёт на переговоры и будет принимать в них участие. Да, они ожидают наши встречи, они ожидают результаты этих встреч, они даже готовы оказывать финансовую поддержку этим переговорам. Но, с другой стороны, они никогда не заявляли о том, что им больше понравилось бы либо «такое», либо «иное» решение проблемы.

Никосия. Граница между греческим и турецким секторами.

- У вас есть какой-нибудь план переговоров или некоторые вещи рождаются уже в ходе этих переговоров?

- Конечно, есть план переговоров. Конечно, есть параметры, которые заранее мы продумываем. Эти параметры мы представляем на переговорах и стараемся достичь того, что наметили заранее. Но, с другой стороны, за годы переговоров по поводу этого конфликта появились базовые принципы, которые закреплены в ряде резолюций Совета Безопасности ООН, а, самое главное, есть понимание, что существует многие дела, которыми в будущем придется управлять вместе двум сторонам. Поэтому самое главное на переговорах – достичь такого решения, которое бы удовлетворило обе стороны. А у каждой из сторон есть свои озабоченности и свои базовые принципы, от которых ни одна из сторон пока не может отказаться. Для меня, например, самое главное, чтобы в результате договоренностей из нашей страны были выведены иностранные войска.

- Несколько лет назад я написал статью, в который предположил, что решение кипрской проблемы может состояться очень скоро, и два лидера двух кипрских общин смогут получить Нобелевскую Премию Мира. Однако, к сожалению, такого не произошло, хотя до подписания – это было в 2012 году – оставалось буквально несколько дней.

- Нет, Вы не правы. Это в прессе писалось что «осталось 2 дня до подписания», а на самом деле ситуация была совершенно иной. Ведь, три фундаментальные вещи существуют в базисе этих переговоров: гарантии, иностранные войска и земли. И вот именно эти три фундаментальных вопроса всё никак не станут основным предметом переговоров. И, пока они не будут обсуждены, и пока по ним не будет достигнута договоренность, о каком соглашении можно вести речь? Именно прогресс в этих трех составляющих элементах урегулирования может открыть дорогу для будущего урегулирования. Получается «бесконечная история». Невозможно достичь соглашения, когда одна из сторон, поддерживаемая со стороны Анкары, то есть самой Турцией, не хочет подвести дело к окончательным договорённостям.

И, тем не менее, могу подтвердить, что тот тур переговоров, который мы начали в прошлом году в Швейцарии, чрезвычайно важен, поскольку впервые за нашим переговорным столом присутствовала Турция, и мы оговорили, в том числе, и с ней. И это, конечно – шанс, когда Турция присутствует на переговорах и может стать участником общей договоренности.

- Какова позиция Греции?

- Что касается позиции Греции, они никогда не объясняют нам, что мы «должны делать». И, насколько я понимаю, в Греции осознают, что в вопросе урегулирования их роль – это только роль «страны-гаранта». Но при этом они демонстрируют, что, в общем-то, не очень хотят быть «гарантом» или даже могут согласиться, если появятся юридические основания для того, чтобы Греция перестала быть «гарантом». Они участвуют в процессе переговоров только в этом аспекте.

Да, часть территории Кипра занята военными базами. Это – английские военные базы. Британцы считают эти базы «суверенными», но мы такое решение не принимаем. А, кроме того, Великобритания является одной из «стран-гарантов» наряду с Грецией и Турцией. В стратегическом плане эти базы являются очень важным инструментом Лондона для продвижения его внешнеполитического влияния. Конечно, Великобритания сейчас не та сверхдержава, какой она была в прошлом, но, если они имеют свои военные базы на Кипре, они полагают, будто у них есть очень сильные позиции в этом регионе. Полагаю, что, также как и Греции, англичанам не очень нравится быть «гарантами», но они хотят сохранить здесь свои военные базы. Так что, Великобритания, возможно, готова отказаться от роли «гаранта» кипрского урегулирования.

А это для нас очень важно, потому что мы хотим решить наши вопросы без посторонних участников. Но, если Греция и Великобритания желают завершить свою миссию в качестве «гарантов», то Турция настаивает на том, чтобы ее роль в качестве «гаранта» сохранялась. Потому что турки рассматривают своё нахождение на кипрской территории, как очень важный фактор – в этом случае он гарантирует им сильную позицию в Восточном Средиземноморье.

Роль миротворцев ООН на Кипре очень важна, потому что они контролируют «буферную зону» между двумя общинами и помогают избежать неожиданных столкновений. Но, в конце концов, они обеспечивают условия для ведения политических переговоров, и если будет принято решение о выводе этих миротворцев, это резко усложнит ситуацию. Я полагаю, что если ООН перестанет оплачивать свою миротворческую миссию на Кипре, а США уже пригрозили прекратить с 2019 года свое финансирование этой миссии через ООН, то возникнет новое напряжение, и будет очень сложно удерживать администрирование «буферной зоны». Мы опасаемся, что это может спровоцировать новые проблемы. Поэтому пребывание здесь ооновских миротворцев очень важно, ведь ООН держит здесь свои войска уже 54 года.

И, когда американцы в Совете Безопасности ООН заявляют, что они «не будут платить за нахождение миротворцев на Кипре, потому что здесь нет политического процесса, а переговоры затягиваются», это создаст непомерные сложности. И в этой связи хотел бы выразить свою благодарность Российской Федерации, потому что мы всегда можем положиться на Россию в деле поддержки процесса урегулирования, и, в том числе, на площадке Совета Безопасности ООН. Ваша роль для нас чрезвычайно важна.

Вот такие встречи прошли на Кипре. Ясно, что после банковского кризиса 2013 года что-то наладилось, но главный ущерб, который был нанесен вкладчикам, в том числе и из России, не компенсирован – деньги потеряны и немалые деньги.

Тем не менее, многие российские бизнесмены продолжают работать на Кипре и «через» Кипр на международных рынках, а это означает, что у Кипра есть свои преимущества, и грех ими не воспользоваться.

Страна уже полвека как разделена на греческую и турецкую части, однако, сегодня можно без проблем переехать из одного сектора в другой, и это, по мнению киприотов, уже немалое достижение в процессе политического урегулирования, поскольку закрытая прежде граница между северной и южной частью острова теперь «прозрачна». И это создает определенную атмосферу, снижающую напряжение.

Впрочем, есть и новые проблемы, которые возникли достаточно неожиданно. Об одной из них на своем брифинге напомнила официальный представитель МИД РФ Мария Захарова: «Из различных источников поступает информация об активной проработке американцами возможностей наращивания своего военного присутствия на Кипре. Цель не скрывается – противодействие возрастающему российскому влиянию в регионе в свете успешного хода операции российских ВКС в Сирии.

В частности, некоторое время назад делегация американских экспертов проинспектировала на острове объекты военно-стратегического значения с точки зрения перспектив создания пунктов передового базирования Вооруженных сил США. Вашингтон проводит интенсивные консультации с Никосией по различным аспектам расширения сотрудничества в военно-технической сфере.

Со своей стороны неоднократно привлекали внимание руководства Республики Кипр к тому, что дальнейшая милитаризация острова, его втягивание в реализацию американских и натовских планов в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке неизбежно приведет к опасным дестабилизирующим последствиям для самого Кипра. В Москве не могут не учитывать антироссийскую составляющую этих планов, в случае реализации которых мы будем вынуждены принять ответные меры».

Так что Восточное Средиземноморье в связи с сирийскими событиями стало чрезвычайно чувствительным районом, и киприоты начинают ощущать не только удары кризисов, подобных кризису 2013 года, но и дыхание Большой Геополитики. И это не может их не беспокоить. Сразу же после заявления Марии Захаровой министр иностранных дел Республики Кипр Никос Христодулидис позвонил Сергею Лаврову. Как сообщает официальный сайт МИД России, «министры обсудили некоторые аспекты двусторонних отношений, отдельные международные проблемы. Констатировали осложнение обстановки в регионе. Подтвердили важность укрепления российско-кипрского взаимодействия в этих условиях. С.В. Лавров и Н. Христодулидис условились о проведении в ближайшие месяцы очередной личной встречи».

В заключение можно напомнить и о нашем интервью с Никосом Христодулисом, которое было опубликовано также по итогам этой поездки на Кипр – «Я попросил российскую сторону поговорить с Анкарой по кипрскому вопросу – глава МИД Кипра». В целом впечатление такое, что проблем на Кипре после 2013 года стало на порядок больше, и киприоты понимают, какие сложные вопросы возникают вокруг. Поэтому они вновь смотрят на Москву с надеждой. И уверенностью, что Россия будет рядом и поможет. Они понимают, как важно вернуть доверие.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs