Проливы: еще один узел в ближневосточный клубок проблем

Мир на Ближнем Востоке, если когда-нибудь и случится, то произойдет это нескоро. Пока напряженность только нагнетается. В первый день августа премьер-министр Израиля Беньямин Нетаньяху заявил: «Если Иран попробует заблокировать Баб-эль-Мандебский пролив, я уверен, что он столкнется с международной коалицией, которая попробует это предотвратить. И израильские вооруженные силы войдут в эту коалицию». (newsru.com). Озабоченность израильского руководства вполне понятна: перекрытие пролива отрежет доступ израильским подводным лодкам в Индийский океан и, следовательно, к берегам Ирана - экзистенциального противника еврейского государства. Взаимные эскапады Тегерана и Иерусалима (точнее, Западного Иерусалима) давно стали рутиной, как становится привычным и их обмен ракетно-бомбовыми ударами в Сирии, но упоминание некой «международной коалиции» прозвучало далеко не как троп, а как нечто само собой разумеющееся, по крайней мере, для израильского лидера.

Угроза, озвученная Нетаньяху стала одним из звеньев цепочки тревожных событий последних месяцев:

8 мая Дональд Трамп объявил о выходе Вашингтона из ядерного соглашения с Ираном и пообещал не только возобновить, но и усилить санкционный режим против этой страны. Среди прочего – запретить импорт иранской нефти. В ответ в Тегеране пообещали перекрыть Ормузский пролив для нефтяных танкеров. А в конце июня влиятельный генерал Касем Сулеймани из Корпуса стражей иранской революции расширил «зону угроз», предупредив: «Красное море отныне будет небезопасным для американцев». (data24.co.il)

24 июля поддерживаемые Ираном йеменские хуситы в Красном море обстреляли саудовский танкер, и Эр-Рияд принял решение приостановить поставки нефти через пролив – в связи с террористической опасностью.

1 августа последовало процитированные выше заявление Нетаньяху. В тот же день хуситы пошли на попятную, объявив мораторий на обстрел судов, следующих через Баб-эль-Мандебский пролив, и через несколько дней Эр-Рийяд возобновил нефтяной трафик.

Но дело далеко не в мятежных хуситах, которые давно и регулярно стреляют по военным кораблям и гражданским судам арабских стран, входящих в коалицию, поддерживающую в Йемене правительственные силы. Они сыграли роль «запала», не более того.

Через пару дней Иран начал широкомасштабные морские учения в Ормузском проливе. В самом факте учений ничего экстраординарного нет, они проводятся регулярно. Но в этом году Тегеран сдвинул их на гораздо более ранние сроки.

Значение северо-западной акватории Индийского океана для глобальной экономики трудно переоценить: через Ормузский пролив идет основной поток мирового нефтяного трафика, а Баб-эль-Мандебский пролив является «продолжением» Суэцкого канала, и этим в общем-то все сказано. Добавим только, что по подсчетам американского Управления по энергетической информации (EIA), ежедневно через Баб-эль-Мандебский пролив ежедневно перевозится, без учета катарского сжиженного газа, 17 млн баррелей нефти и нефтепродуктов. (expert.ru)

Стратегическая важность Аравийского моря вкупе с активностью сомалийских пиратов, а с недавних пор еще и хуситов, превратила регион в зону повышенной военной активности. США, Франция, Китай, Япония, Италия и Турция уже разместили на Африканском роге на постоянной основе свои воинские контингенты. К тому же на французских военных базах дислоцированы немецкие и испанские военные. Соглашение о строительстве военной базы в Джибути заключила Саудовская Аравия, на ту же тему с властями африканской страны ведет переговоры Индия.

Но вернемся к «невзначай» упомянутой Нетаньяху международной коалиции. Большинство аналитиков среди вероятных участников объединения, о необходимости которого столько говорил американский президент, называет Саудовскую Аравию с ее «клиентами» - Египтом и странами Залива, а также Иорданию. Как известно, внешнеполитическая активность Ирана в Ираке, Сирии, Ливане и, как полагают многие эксперты, в Йемене, вызывает резкое неприятие не только в США и Израиле, но и в большинстве суннитских столиц региона. Заговорили даже о «стратегическом альянсе» израильтян и саудитов. Идея военного союза арабских государств отнюдь не нова. Напомним, что еще в 2015 году на саммите ЛАГ было достигнуто принципиальное соглашение о создании общеарабских сил быстрого реагирования численностью 40 тысяч человек.

Коалиция, коль скоро она реализуется, вряд ли будет боеспособной, о чем свидетельствует совместная операция арабских стран в Йемене. И еще она будет аморфной – такого понятия как арабское единство в реальности не существует. Впрочем, антииранский настрой ее вероятных участников пусть и разнится от страны к стране, но сыграть роль объединяющего фактора способен. Израиль формально в коалицию, конечно, не войдет, но будет оказывать ей содействие. Вполне логично предположить и поддержку со стороны США.

В отличие от политиков, иранские военные более откровенно говорят о внешнеполитических амбициях своего руководства. Как заявил в интервью Wall Street Journal официальный представитель КСИР, создание сухопутного коридора через Ирак и Сирию (в Ливан, во многом подконтрольный проиранской «Хезболле» – А.И.) является одной из ключевых целей для Ирана по укреплению своей обороны против региональных врагов. (isroe.co.il)

При этом иранская экономика пока не может выйти из затяжного экономического кризиса, о чем, в частности, свидетельствуют темпы инфляции, измеряемой уже сотнями процентов в год. К тому же недавний отказ Вашингтона от ядерного соглашения с Ираном привел к уходу с местного рынка крупных американских и некоторых европейских компаний. Как следствие, в стране отмечен рост социальных протестов населения, недовольного снижением уровня жизни.

Несмотря на грозную антииранскую риторику, сконцентрировавшийся на решении внутренних проблем Америки и занятый борьбой с оппозицией Дональд Трамп, скорее всего, не хочет войны. Точнее, не хочет воевать сам. Он предпочитает с помощью санкций заставить иранское руководство забыть о внешнеполитических амбициях и ограничиться внутренней повесткой, а регион можно будет «оставить» на союзников. Ну а ограниченная (и, конечно, победоносная) война продемонстрирует населению Ирана слабость нынешнего режима в стране. Под эту войну «арабское НАТО», вероятно, и создается.

Нельзя исключить и того, что иранские лидеры сделают выбор в пользу короткого (и, как минимум, не проигранного) вооруженного конфликта, который поможет сплотить иранский народ вокруг руководства и создаст задел для дальнейших переговоров с США.

Только вот вероятность того, что гипотетический конфликт будет ограниченным и коротким, крайне мала. Война с Ираном способна разжечь целую серию вооруженных суннитско-шиитских столкновений в Ливане, Ираке, на Аравийском полуострове, привести к деградации военно-политической ситуации в Сирии. И еще - к атаке «Хезболлы» на Израиль, обладающий мощной армией, но имеющий небольшую территорию: любой сколько-нибудь массированный удар приведет к значительному материальному ущербу и появлению огромного числа беженцев, т.е. – к гуманитарной катастрофе.

Крупное столкновение в районе Персидского залива нанесет ощутимый ущнрб Китаю, исправно получающему отсюда углеводороды и реализующему здесь целый набор инвестиционных проектов: во время визита короля Салмана в Пекин в марте 2017 года был подписан большой пакет соглашений в сфере энергетики и освоения космоса; в Омане Китай приступил к реализации проекта по созданию целого «индустриально-промышленного города» и нефтеперерабатывающего комбината; в Израиле он строит и реконструирует порты и железные дороги, планируя использовать территорию страны в качестве перевалочной площадки для своего экспорта в Европу. И, наконец, быстро развиваются торгово-экономические отношения с Исламской республикой Иран, для которой КНР стал торговым партнером номер один.

Возможный хаос в регионе способен серьезно обесценить, а то и свести на нет и военно-политические успехи России на Ближнем Востоке, привести к резкому обострению ситуации в Закавказье и Средней Азии.

Общность интересов России и Китая позволяют надеяться на то, что дипломатическое противодействие новой эскалации напряженности в регионе станет еще одним масштабным и конкретным проявлением отношений стратегического партнерства Москвы и Пекина, обладающих сегодня немалым авторитетом на Ближнем Востоке. Более того, третьего августа посол КНР в Сирии Ци Цяньцзинь в интервью местной газете Al-Watan заявил о готовности его страны принять военное участие в освобождении юго-запада провинции Идлиб, где сконцентрировано немало уйгурских боевиков-исламистов. (ng.ru) Будем надеяться, что появление в регионе китайских военных поможет охладить пыл арабских и иранских федаинов, а также вернуть ощущение реальности западным геостратегам.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs