Перспективы «стратегической автономии» Европы: способен ли ЕС стать самостоятельным центром силы?

Прозвучавшие год назад слова канцлера ФРГ Ангелы Меркель о том, что Европа больше не может полагаться на США, вызвали переполох среди политиков и экспертов в Европе. За минувший год подобная точка зрения, похоже, стала едва ли не доминирующей. В апреле-мае нынешнего года об угрозе для ЕС со стороны "своенравной администрации" США и необходимости полагаться на свои силы заявили канцлер ФРГ Меркель, глава Евросовета Туск и президент Франции Макрон.  Чуть позже канцлер Австрии Курц также высказал мнение, что США становятся «все более ненадежным» партнером для европейских стран[i]. Словно спеша подтвердить подобные оценки, США с 01 июня ввели ввозные пошлины на сталь и алюминий из Европы. ЕС уже начал предпринимать ответные шаги. Масла в огонь трансатлантических противоречий подлило решение Трампа выйти из ядерного соглашения с Ираном, сопровождавшееся угрозами наложить санкции на европейские компании, которые не прекратят сотрудничество с Тегераном. Европа и в прежние десятилетия, в том числе в годы «холодной войны», не раз «обижалась» на Вашингтон. Однако в дальнейшем, всё, как правило, ритуальными «жалобами» и ограничивалось. Теперь, похоже, в руководстве Евросоюза и его стран-членов все громче звучат голоса, выступающие в пользу выработки «полноценного» ответа на новые вызовы времени. Каковы же варианты действий?

Почти наверняка можно сказать, что Европа не станет окончательно поворачиваться спиной к Америке. Напомним, что в годы первой легислатуры президента Буша-младшего, европейские союзники уже сталкивались с ситуацией резкого охлаждения интереса Вашингтона к трансатлантическому партнерству. В последующие четыре года Европе удалось в значительной мере восстановить стратегические связи с США. Тем более что и в американском истеблишменте (причем вне зависимости от партийной принадлежности) сохраняется широкий консенсус относительно того, что нынешний международный порядок по-прежнему выгоден США. А тесные связи с Европой являются важным элементом его развития и укрепления. Вот и теперь, по мнению The Guardian, ЕС следует «делать все возможное, чтобы укрепить трансатлантические связи». Но при этом европейцы должны быть готовы, что в какие-то моменты им «придется действовать в одиночку».

Какой же степени «стратегической автономии» способна достичь нынешняя Европа? С одной стороны, к настоящему времени, большинство стран-членов Союза преодолели экономический спад. Улучшается общее финансово-экономическое положение Сообщества. Победу на выборах в Нидерландах, Франции, ФРГ, и, с некоторыми оговорками, в Австрии, одержали сторонники европейского единства. Кроме того, по мнению оптимистов, Трамп даже может стать «стимулом» «для европейских лидеров, особенно во Франции и Германии, чтобы подняться над местными европейскими вопросами и предложить пути решения общемировых проблем»[ii]. Наконец, торговая война, развязанная Трампом, и выход Вашингтона из ядерной сделки с Тегераном предоставляют полновесный повод «продемонстрировать жесткость». «Если Европа не покажет сейчас зубы, впредь ее мнение вообще не будет учитываться в международной политике. Если сейчас она пойдет на уступки, США в будущем начнут постоянно навязывать ей свою волю», - считает известный американский экономист Джеффри Сакс[iii].

Дальше начинается череда вопросов, ответы на которые либо не известны европейцам, либо неприятны для них. Кто возьмёт на себя трудное и противоречивое бремя лидерства в ЕС? После почти уже состоявшегося[iv] ухода Великобритании, на роль лидера (скорее – коллективного) могут объективно претендовать Германия и Франция[v]. И в течение 2017 года Берлин и Париж демонстрировали согласие относительно концепции движения ЕС в направлении большей федерализации. В первую очередь, такая стратегия направлена на сохранение единого рынка Союза. В дальнейшем она могла бы быть использована и при реализации внешнеполитических решений.

Однако идея передачи всё новых полномочий наднациональным институтам всегда вызывала бурные дискуссии внутри Сообщества. В последние 20-25 лет «давление ЕС» вызывает лишь всё большее отторжение у многих политических сил не только в некоторых государствах Центральной и Восточной Европы, но уже и в Австрии и Италии[vi]. Поскольку такая политика ассоциируется с ограничениями суверенитета.[vii] (Великобритания, как мы помним, вообще решила покинуть Союз под этим предлогом.) Политические процессы конца 2017 – весны 2018 года в Брюсселе, Будапеште, Варшаве, Праге, Вене и Риме[viii] «являются однозначным тревожным свидетельством того, что ЕС сталкивается с экзистенциальной дилеммой в противостоянии с националистическими лидерами Центральной Европы во главе с Польшей и Венгрией»[ix]. Между тем, на повестке дня остаются кризис еврозоны и Брекзит. В результате, констатирует российский эксперт Федор Лукьянов, «будущее континента «не было таким туманным с середины ХХ века».

Кроме того, большие опасения вызывает «неизбежное» - в случае реализации планов дальнейшей централизации власти в ЕС – усиление влияния Германии. Крайне противоречивое «историческое наследие» продолжает не только подпитывать комплекс внешнеполитической неполноценности Берлина, но и порождать болезненные подозрения большинства соседей ФРГ. Последнее обстоятельство традиционно подталкивает многие «малые» страны Европы к развитию максимально тесных геополитических связей с США – даже в ущерб общеевропейской повестке[x]. Какая нынешняя или гипотетическая будущая структура внутри ЕС способна обеспечить его членам «политическую защиту друг от друга», сопоставимую с американской? Похоже, что после формирования весной нынешнего года нового правительства, в Берлине ответа на этот вопрос снова не знают. Париж, в свою очередь, вынужден уделять всё больше времени масштабным и болезненным реформам у себя дома.

Что касается военно-стратегических вопросов, то здесь совокупные возможности ЕС относительно сопоставимы с американскими количественно, но не качественно. А военный союз стран ЕС, по словам канцлера ФРГ Меркель пребывает «в зачаточном состоянии». Не секрет, что именно США являются тем системообразующим звеном, которое превращает в реальную боевую силу относительно разрозненные силы европейцев - в рамках НАТО. Именно США играют в НАТО ключевую роль с точки зрения разведки, снабжения, переброски войск и еще целого ряда вопросов. В настоящее время никто в ЕС не способен взять на себя роль военно-политического лидера Европы. Великобритания выходит из ЕС. В Германии часть ведущих политических сил выступают за сближение с Россией. А военные ресурсы Франции всё больше концентрируются на борьбе с внутренней террористической угрозой. Косвенным признаком недоверия к военным перспективам не только ЕС, но даже НАТО, можно считать и недавно заявленное Польшей желание развернуть на своей территории американскую военную базу (вне формальных механизмов НАТО).

Перспективы общей внешней политики ЕС также весьма неопределенны.  С одной стороны, ценности ЕС по-прежнему привлекательны в ряде соседних государств – от Западных Балкан[xi], для которых Еврокомиссия уже объявила стратегию приема в члены ЕС на следующие 10 лет, до Украины. С другой, «энтузиазм по поводу расширения ЕС» среди государств-членов «в значительной степени иссяк», полагают эксперты американского аналитического центра Stratfor. Кроме того, восточноевропейским столицам вряд ли придется по душе реальная цель той модели реформирования Евросоюза, за которую выступают ведущие «старые» члены клуба – минимизировать возможности стран ЦВЕ играть на противоречиях мировых держав.

Таким образом, внешнеполитические возможности ЕС сильно ограничены, особенно в силу почти полного отсутствия независимой от Вашингтона военно-силовой составляющей. ЕС не располагает полным спектром геополитических «инструментов», ограничиваясь на сегодняшний день преимущественно финансово-экономическими рычагами. И в случае необходимости, ЕС в обозримом будущем не в состоянии занять главное место в поддержании или стабилизации мира в Европе.

В экономическом отношении, после выхода Великобритании, годовой бюджет Евросоюза уменьшается по меньшей мере на 10 миллиардов евро. Еврокомиссия уже выступила с предложением по перераспределению части общего бюджета ЕС от стран ЦВЕ и Балтии в пользу Греции, Италии и Испании, переживающих рост безработицы и наплыв мигрантов[xii]. Понятное недовольство восточно-европейцев провоцирует новые баталии, которые угрожают «затормозить, а то и вовсе обнулить полтора десятилетия интеграционных процессов, а в более широком смысле ставит вопрос: ЕС - это объединение по принципу общих экономических интересов или общих ценностей?»[xiii] При всем том, для успеха в глобальной конкурентной борьбе необходимо ограничение, а то и сокращение «главного достижения европейского «общества всеобщего благосостояния»» - его социальных систем. Об этом всё громче говорят старые члены ЕС[xiv].

Между тем, подходы Трампа к экономической политике приводят ряд аналитиков к выводу о том, что наступает новая эпоха, в которой на передний план выходит соперничество между сторонниками глобализации и экономической обособленности («национализма»). В этом случае, протекционистские идеи нынешнего главы Белого дома могут найти отклик у части членов ЕС. Особенно тех, кто опасается усиления немецкого доминирования после ухода Великобритании. Наконец, для большинства европейских компаний рынок США остается ключевым. Там действуют их филиалы, их акции торгуются на Нью-Йоркской фондовой бирже. И равноценной замены пока не существует.

Таким образом, причины активизации поисков самостоятельной внешнеполитической и даже оборонной идентичности в ЕС связаны, как представляется, в первую очередь с курсом действующей администрации США. Между тем, президенты в США переизбираются каждые четыре года. И дальнейшие шаги Евросоюза в обретении самостоятельности будут, в первую очередь, напрямую связаны с направлением трансатлантической политики Вашингтона. В таком контексте, возвращение ряда руководителей ЕС и стран-членов к риторике о необходимости «восстановления» отношений с Россией (Юнкер, Макрон, Меркель) может быть рассчитано на американскую политическую аудиторию. Европейская «угроза» пойти на поводу у Трампа и усилить расхождение с Америкой способна насторожить очень многих в Вашингтоне. Результаты ноябрьских промежуточных выборов, в случае неудачного развития событий для республиканцев, могут подтолкнуть Белый дом к смягчению своей политики на европейском направлении.

В самой Европе явно усиливается борьба приверженцев курса на укрепление единства ради пока лишь призрачной «стратегической автономии» и апологетов «Европы наций», государства и регионы которой выстраивали бы отношения друг с другом и с внешним миром, исходя в первую очередь из национальных целей и задач. (Причем в обоих «лагерях» есть сторонники сохранения американского лидерства.) Нынешняя Европа – «рассредоточена». С такой Европой, вероятно, легче торговать. Но ее способность самостоятельно принять участие в некой «большой сделке» остается под вопросом.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs