«Идлибский капкан» для «астанинской тройки»?

Процесс сирийского урегулирования вошел в свою наиболее важную и одновременно потенциально взрывоопасную стадию. После разгрома основных террористических структур все внутренние силы и внешние игроки должны попытаться выйти на взаимоприемлемые политические решения. В этом году первым шагом  на данном пути может стать намеченное на 29-30 января в Сочи заседание Конгресса национального диалога Сирии. В рамках данного форума представители властей Дамаска и различных оппозиционных движений должны обсудить принципы послевоенного урегулирования ситуации и будущую конфигурацию политической власти. Гарантами процесса выступают государства-участники «астанинского формата» - Россия, Иран и Турция.  В ходе трехсторонних консультаций они постепенно согласуют конкретную повестку дня предстоящего заседания Конгресса и список его участников. Данные вопросы обсуждались, в частности, в ходе состоявшихся в Москве 10 января переговоров министров иностранных дел России и Ирана Сергея Лаврова и Джавада Зарифа.

Однако развитие военной ситуации в самой Сирии, а также вмешательство внешних сил, остающихся за рамками «астанинской тройки», способны не только затормозить наметившийся прогресс, но и направить ситуацию в непредсказуемое русло – в том числе в формате нового витка вооруженного конфликта. Долгое время именно общий враг в лице ИГИЛ оставался ключевым элементом, объединяющим (хотя бы отчасти) различные силы. После его разгрома геополитические противоречия могут сыграть непредсказуемую и деструктивную роль.

Первым серьезным проявлением наличия разногласий в треугольнике «Россия-Иран-Турция» стала жесткая реакция Анкары на операции правительственных сил Сирии в провинции Идлиб. Турецкие власти призвали Россию и Иран остановить наступление сил, подконтрольных президенту Башару Асаду. Как заявил 10 января в интервью турецкому агентству Anadolu министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу, Москва и Тегеран, выступая вместе с Анкарой гарантами заключенного в декабре 2016 года перемирия между сирийским правительством и умеренной оппозицией, должны выполнить свои обязательства и оказать давление на Дамаск. (aa.com.tr)

А накануне, 9 января, послы России и Ирана в Анкаре были вызваны во внешнеполитическое ведомство Турции, где, по данным турецкой газеты Hurriyet, им было выражено недовольство турецкой стороны обстановкой в зоне деэскалации в Идлибе. (rbc.ru)

Данная провинция действительно остается самой проблемной среди четырех согласованных Россией, Ираном и Турцией в сентябре 2017 года на переговорах в Астане «зон деэскалации» в силу того, что в ней действует большое количество вооруженных формирований. Наиболее опасной среди них является запрещенная в России террористическая группировка «Хайет Тахрир аш-Шам», известная также как «Фронт ан-Нусра». Кроме того, в районе Идлиба занимают позиции военные подразделения организаций «Джейш аль-Ислам» и «Ахрар аш-Шам», представляющие собой вооруженный костяк антиасадовской оппозиции. И именно их судьба в настоящее время особенно волнует Анкару. По словам Мевлюта Чавушоглу, правительственная сирийская армия не только нарушает режим прекращения огня в Идлибе, но и наносит удары по силам умеренной оппозиции под предлогом борьбы с террористическими формированиями. (hurriyet.com.tr)

Крупномасштабное наступление сирийской армии в провинции Идлиб началось в начале января, и уже 7 января она вытеснила отряды «Хайет Тахрир аш-Шам» из стратегически важного города Синджар на юге провинции, фактически перерезав пути снабжения боевиков из соседнего Хан-Шейхуна. Целью наступления является авиабаза Абу ад-Духур, находящаяся под контролем сирийской оппозиции с  сентября 2015 года и потенциально способная стать не только важнейшим логистическим центром для сирийской армии, но и «узлом рассечения» контролируемой оппозицией обширной территории – западная часть которой непосредственно примыкает к сирийско-турецкой границе.

Для того, чтобы лучше понять причины недовольства Турции, следует иметь в виду, что именно вышеупомянутый город Хан-Шейхун, выступающий в единой военно-инфраструктурной и стратегической «связке» с Синджаром, является одной из ключевых «сфер влияния» Анкары в Сирии, поддерживаемой в том числе посредством вооруженных трансграничных операций турецкой армии. При этом необходимо помнить, что в свое время целями наиболее масштабной  операции «Щит Евфрата» стали установление контроля над приграничными районами Сирии, вытеснение курдских вооруженных отрядов и создание условий для укрепления военно-политических позиций в провинции Идлиб – которую президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган фактически рассматривает в качестве внешнего антикурдского фронта. Именно операция «Щит Евфрата» вызвала особое недовольство со стороны США – которые устами госсекретаря Рекса Тиллерсона фактически в ультимативном порядке потребовали от Анкары свернуть военные действия. «Здесь на передний план выходят следующие три момента, которые беспокоят наших американских партнеров в отношениях с Турцией», - так комментирует вышеуказанные тенденции турецкая газета Milli Gazete, - 1) турецко-российское сотрудничество и его отражение на Ближнем Востоке; 2) отсутствие четкой позиции Турции в отношении Ирана; 3) поиски Турцией баланса во внешней политике и ее желание по-новому определить отношения с Западом». «Важную роль здесь, прежде всего,  играет то, что отношения Турции и России, которые пытаются делать шаги в рамках модели многополярного мира, постепенно демонстрируют тенденцию к углублению и расширению, а также успехи, достигнутые ими на поле боя. Когда стало понятно, к каким договоренностям стороны пришли на Ближнем Востоке…, и Иран стал активно присутствовать здесь (и  возникла турецко-российско-иранская инициатива), это, кажется, привело к взрыву гнева на американском фланге», - делает вывод турецкое издание. (milligazete.com.tr)

В сложившейся ситуации понятно стремление Турции сохранить сложившийся статус-кво в районе Идлиба с тем, чтобы обеспечить условия собственного долговременного военно-политического присутствия в стратегически важном районе.

Кроме того, следует учитывать, что находящиеся в Идлибе организации «Джейш аль-Ислам» и «Ахрар аш-Шам» представляют собой тот спектр антиасадовской оппозиции, который в значительной мере ориентируется как раз на Анкару, а не на Тегеран. А потому их возможный военный разгром с последующим снижением реального веса в процессе послевоенного политического урегулирования невыгоден Турции. В данной связи представляется не случайным и конфликт между различными группировками, действующими против властей Дамаска, который в последние дни проявился именно в провинции Идлиб. Так называемая «Национальная коалиция оппозиционных и революционных сил Сирии» в своем заявлении, обнародованном 5 января, фактически обвинила «Хайет Тахрир аш-Шам» в «сговоре» с президентом Сирии Башаром Асадом, предусматривавшем организованный отход ее формирований с позиций, занятых в юго-восточных районах провинции. (rbc.ru)

Еще одним потенциальным фактором напряженности вокруг совместно контролируемой Россией и Турцией зоны деэскалации в Идлибе выступает тот факт, что, по данным российского министерства обороны, именно из ее юго-западных районов, контролируемых протурецкой «умеренной оппозицией», были запущены беспилотники, атаковавшие в ночь на 6 января российские военные объекты в Сирии. Российское оборонное ведомство в этой связи уже направило письма начальнику Генерального штаба и директору разведки Турции, в которых указало на необходимость выполнения Анкарой взятых на себя обязательств по контролю  за перемирием и «активизации работы по выставлению наблюдательных постов в зоне деэскалации «Идлиб» с целью пресечения подобных атак».

В отличие от Турции, военно-политические интересы Ирана в Сирии фокусируются на других районах – в основном прилегающих к границе с Ираком. Согласно данным тегеранских источников, именно здесь иранские власти хотели бы создать условия для долговременного военного присутствия в том числе в формате создания военной базы. С этой точки зрения эскалация напряженности в Идлибе не только отвлекает внимание других игроков от планов Тегерана, но и предоставляет Ирану предлог для собственных более активных действий. Именно поэтому иранская сторона воздерживается от жестких заявлений по ситуации вокруг Идлиба – тем более в условиях внутриполитической напряженности в самом Иране.

Следует также иметь в виду, что в самом внутрисирийском противостоянии – а, следовательно, и в рамках начинающиеся процесса политического урегулирования, – интересы Ирана и Турции отнюдь не совпадают. Тегеран активно поддерживает Башара Асада, в то время как Анкара – умеренные отряды оппозиции, дистанцирующиеся от курдских формирований. С другой стороны, именно Турция традиционно проявляет большую гибкость как на сирийском направлении, так и по другим международным делам (в том числе и в контексте договоренностей  с Россией), нежели Иран – с которым у Москвы могут быть тактические совпадения интересов, но не общность стратегических целей.

Подобная ситуация требует от России предельной осторожности и взвешенности в своих действиях на сирийском направлении, чтобы не допустить развала «астанинского формата» и последующего срыва деятельности Конгресса национального диалога Сирии. Кроме того, в интересах Москвы – продолжать активное взаимодействие по Сирии не только с Ираном и Турцией, но и с США, Европейским союзом, Саудовской Аравией и Катаром. В данном контексте позитивным фактом стал состоявшийся на днях телефонный разговор начальника Генерального штаба вооруженных сил России Валерия Герасимова и председателя Комитета начальников штабов армии США Джозефа Данфорда. Как сообщили в пресс-службе российского министерства обороны, в ходе беседы «обсуждена ситуация в Сирии, а также другие вопросы, представляющие взаимный интерес». (rbc.ru)

Можно предположить, что в ближайшие дни подобные контакты в широком международном контексте активизируются.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs