Каталонский эксперимент: от рассвета до заката за один месяц

1 октября в Каталонии по решению и под эгидой региональных властей (правительства и Парламента Каталонии) был проведен референдум о независимости этого автономного cообщества от Испании. Правительство Испании сделало все возможное, чтобы воспрепятствовать осуществлению этого мероприятия, а когда плебисцит все же состоялся, объявило его незаконным и не имеющим никакой юридической силы. Председатель испанского правительства Мариано Рахой назвал референдум «постановкой»*. (*По данным автономных властей Каталонии, в референдуме приняло участие порядка 2 млн. 300 тыс. человек (43% избирателей), за независимость проголосовало 2 млн. 44 тыс. человек (90,2% от принявших участие), против - 7,8%.)

В свою очередь, председатель Женералитата - автономного правительства Каталонии - Карлес Пучдемон квалифицировал плебисцит как событие, которое будет иметь вытекающие из его результатов юридические последствия, то есть провозглашение независимости Каталонии.

Каждая из сторон каталонского противостояния опиралась на юридическую базу, которая обеспечивала легальность (или псевдолегальность) принимаемых ими решений и вытекающих из них практических шагов. Правительство Испании делало упор на Конституцию страны 1978 года, в статье 2 которой прописано, что «Конституция основана на нерушимом единстве испанской Нации, единой и неделимой для всех испанцев Родине; она признает и гарантирует право на автономию для национальностей и регионов, ее составляющих, а также солидарность между всеми ними»¹. 

При этом Основной закон Испании не предусматривает возможность отделения от страны какой-либо административно-территориальной единицы и, соответственно, проведения в этих целях регионального референдума. Согласно статьи 155 Конституции, в случае невыполнения автономным сообществом своих обязательств, правительство Испании «может, с согласия абсолютного большинства Сената, принять меры для выполнения таким сообществом указанных обязательств в принудительном порядке либо принять меры, необходимые для защиты общенациональных интересов».

Власти Каталонии, со своей стороны, опирались на принятые региональным Парламентом в сентябре в весьма скандальной обстановке - все депутаты, выступавшие за сохранение единства Испании, покинули зал заседаний - законы, которые были призваны оформить юридическую основу для проведения необходимых шагов по мирному отделению этой автономии от Испании и создания независимого каталонского государства в форме республики. Подчеркнем в этой связи, что указанные законы были незамедлительно отменены Конституционным судом Испании на основе статьи 153 Конституции страны².

Эта краткая преамбула, надеюсь, поможет читателю глубже понять суть происходящих в Каталонии сложных процессов.

Одновременно целесообразно обратить внимание на то, что нынешние события в этом автономном сообществе Испании - не случайный всплеск эмоций и конфронтации между Мадридом и Барселоной, а результат длительного противостояния между ними, своими корнями уходящего в глубину истории. Это противостояние знало как сравнительно спокойные времена, так и периоды резких обострений, причем попытки провозгласить независимость Каталонии случались и прежде.

В ХХ веке такая попытка была предпринята 6 октября 1934 года, то есть ровно за 83 года до нынешней атаки каталонских националистов на целостность испанского государства. Тогда в Каталонии, как и в этом октябре, стояла теплая, на солнце даже жаркая погода. Многие наблюдатели обратили внимание на это совпадение, потому что осенью в этом регионе Испании нередки дожди и похолодания. Но это совпадение, естественно, не единственное.

Однако есть и существенная разница - тогда региональные каталонские власти формально боролись с поднявшим в Испании, голову правым радикализмом, который подпирали откровенно профашистские силы. Эти силы оседлали в ту пору правительство Испании, и само их доминирование на политической арене страны было неприемлемо для каталонских националистов, которые в большинстве своем придерживались левых взглядов. Выступая с балкона дворца Женералитата, расположенного в историческом квартале Барселоны, его председатель Луис Компанис (Lluís Companys i Jover) провозгласил в тот день создание Каталонского государства в составе Федеративной испанской республики (естественно, не существующей) и пригласил временное правительство такой республики разместиться в Каталонии, где оно найдет братскую поддержку каталонского народа в «общем стремлении создать Федеративную республику - свободную и прекрасную».

Однако планам создания Каталонского государства и Федеративной испанской республики не суждено было осуществиться. Генерал-капитан Каталонии Батет, на поддержку которого рассчитывали националисты, занял прямо противоположную позицию и за несколько часов подавил мятеж сепаратистов, применив для наведения порядка силу, включая артиллерию. Наутро следующего дня Компанис и все члены Женералитата были арестованы и интернированы на военном корабле «Уругвай», который стоял в барселонском порту.

Сама же независимость Каталонии просуществовала тогда десять часов. Среди арестованных в силу случая оказался и будущий Президент Испании Мануэль Асанья, который приехал в Барселону по личным делам. Позже все участники «путча» были осуждены, причем сам Компанис был приговорен Трибуналом конституционных гарантий (Tribunal de Garantías Constitucionales) к 30 годам тюремного заключения. Однако менее чем через два года - после победы на выборах в Испании в феврале 1936 года Народного фронта - он оказался на свободе. Тем не менее дальнейшая его судьба оказалась трагичной: в октябре 1940 года Компанис, после нескольких недель пыток и издевательств, был расстрелян победившими к тому времени в гражданской войне в Испании* (*Гражданская война в Испании продлилась с июля 1936 г. по 1 апреля 1939 г. и завершилась победой мятежников-франкистов.) франкистами за участие в «вооруженном восстании», что выглядело крайне лицемерно для нового режима, пришедшего к власти в результате военного путча и последовавшей за ним кровавой гражданской войны.

Тогда же - в октябре 1934-го - в процессе разгона «мятежников-националистов» было убито 70 человек и ранено более 250. Многие историки сходятся в том, что эти события в Каталонии стали предтечей гражданской войны в Испании, продемонстрировав резко возросший уровень конфронтации и взаимного неприятия между теми силами, которые сойдутся в «гражданской» рукопашной двумя годами позже. Во время гражданской войны Каталония была ключевым звеном сопротивления мятежникам. Она понесла серьезные людские потери, ей был нанесен огромный материальный ущерб. После установления франкистской диктатуры новые власти организовали в Каталонии показательную чистку, сурово наказав всех тех, кто поддерживал правительство Народного фронта.

Хотя с тех приснопамятных лет прошло восемь десятилетий, трагические события той исторической эпохи так или иначе сохранились в народной памяти и не могут не подпитывать националистические настроения в наши дни, несмотря на то, что официальный Мадрид стремится их не замечать.

В последние годы автором данной публикации написан целый ряд статей по проблемам современной Каталонии и каталонскому национализму. Названия некоторых из них (с их адресами в Интернете) приводятся в сноске. Они могут быть полезны тем читателям, которые хотят глубже вникнуть в суть каталонского кризиса, проследить за его вызреванием и эволюцией³.

q

Нынешний всплеск каталонского национализма/сепаратизма начался в 2010 году, когда председателем Женералитата стал Артур Мас, представлявший победившую на региональных выборах в том же году правоцентристскую умеренно националистическую (до этого) коалицию «Конвергенция и союз». Как показывает исторический опыт, причем не только каталонский, но и общемировой, для того чтобы состоялся переход от националистической риторики к практическим действиям, необходим лидер или группа лидеров, способных разжечь тлеющий в обществе огонек национализма и повести массы за собой на штурм условной цитадели.

Таким лидером и стал Артур Мас, до появления которого на политическом Олимпе Каталонии местный национализм пребывал в латентном, невыраженном состоянии. Свидетельством этого является хотя бы то обстоятельство, что, когда другой испанский «тлеющий» регион - Страна Басков - переживал в 2004-2009 годах период «националистического обострения», также во многом связанный с появлением и деятельностью ярко выраженного лидера-сепаратиста Х.Х.Ибарретче, возглавлявшего в те годы баскское автономное правительство, каталонцы тогда никак не поддержали баскский порыв к обретению независимости и он заглох сам собой после поражения партии Ибарретче на региональных выборах и исчезновения самого лидера из политической жизни страны⁴.

Особенностью современного каталонского сюжета является то обстоятельство, что двигателем сепаратизма выступает неестественная с позиций классической политической культуры коалиция, состоящая из националистов правоцентристского толка, представляющих прежде всего каталонскую буржуазию (до сих пор они считались умеренными националистами), и их традиционных противников на политическом поле из Левой республиканской партии Каталонии. Эту коалицию, название которой можно перевести на русский язык как «Вместе в пользу «Да» (Junts pel Sí - на каталанском языке), поддерживает крайне левая, антикапиталистическая группировка CUP* (*CUP - Candidatura d’Unitat Popular (на каталанском языке). В переводе на русский язык - кандидатура народного единства.) («антисистема» - в лексиконе испанских СМИ).

Примечательно, что CUP зачастую заказывает музыку в этом странном триумвирате, напоминающем крыловскую троицу в составе лебедя, рака и щуки. Так, именно вследствие нежелания CUP поддержать по идеологическим причинам кандидатуру Артура Маса на пост председателя Женералитата после региональных выборов в сентябре 2015 года, он был вынужден отказаться от политической деятельности, а лидером сепаратистского движения, по сути случайно, стал компромиссный кандидат Карлес Пучдемон, занимавший до этого достаточно скромный пост мэра города Жерона.

Пучдемон, равно как и его правая рука по коалиции, руководитель левых республиканцев Ориоль Жункерас, а также третья ключевая фигура сепаратистов - председатель каталонского Парламента Карме Форкадель - лидеры совсем не яркие, а даже, скорее, тусклые. Их трудно отнести к категории выдающихся персоналий, способных задать ритм эпохе. Типичные «люди из народа», такие «как все». Подобный образ современных европейских политиков - дело в наши дни обыденное. Каталонцы в этом смысле не исключение.

Тем не менее Артуром Масом был задан определенный алгоритм развития ситуации, которая в дальнейшем продолжала развиваться во многом по своим внутренним законам. Националистами-сепаратистами была в свое время обнародована «Дорожная карта» действий по обретению Каталонией независимости, которая была хорошо известна как Мадриду, так и широкой общественности и на которую центральные власти до поры до времени, по сути дела, никак не реагировали, позволив ситуации дойти до откровенно кризисного состояния.

Складывается впечатление, что у официального Мадрида даже не было намечено плана ответных действий на «вызов» сторонников независимости и правительство Испании занялось выработкой соответствующих шагов только в самое последнее время, буквально в авральном режиме. Это обстоятельство, кстати сказать, стало одним из главных элементов критики со стороны оппозиции, прежде всего влиятельной Испанской социалистической рабочей партии (ИСРП), в отношении действий кабинета премьер-министра Мариано Рахоя в вопросе урегулирования каталонского кризиса.

При этом следует также обратить внимание на то, что оппозиция до поры до времени сама вяло реагировала на происходившие в Каталонии события, явно надеясь на то, что Рахой и его консервативная Народная партия оступятся в Каталонии, что создаст условия для отстранения «народников» от власти по итогам следующих общенациональных выборов. И только крайняя серьезность сложившейся ситуации, когда стало понятно, что независимость Каталонии - это не иллюзорная абстракция, а если ничего не делать, то вполне реальная перспектива, заставила оппозицию в лице ИСРП, а также правоцентристской партии «Граждане» поддержать линию испанского правительства в вопросе противодействия каталонскому сепаратизму.

Каталония сегодня реально расколота пополам. Половина ее граждан более или менее активно поддерживают идею независимости, причем среди этой половины есть весьма деятельное и достаточно многочисленное крыло, которое выступает в качестве движущей силы сепаратистского движения. Поэтому нерешительность и двусмысленность, проявленные Пучдемоном после референдума, его робкие попытки приостановиться и несколько отработать назад под предлогом необходимости проведения переговоров с Мадридом встречали мощное противодействие со стороны этого крыла каталонского сепаратизма, которое настаивало на движении только вперед, к заветной цели. Сама же цель представлялась этим людям как никогда близкой и осуществимой. Если сказать коротко, то в основе их поведения лежал лозунг: «Сегодня или никогда!» Другого шанса добиться независимости Каталонии в обозримой перспективе, как они, видимо, полагали, уже не будет.

Но есть и другая Каталония, основу которой составляет «молчаливое большинство» - по определению мадридских властей. Эта часть Каталонии - за сохранение единства Испании и вовсе не хочет никуда выделяться. Эти люди считают себя одновременно и испанцами, и каталонцами и вполне комфортно чувствуют себя как граждане Испании. Разбудить это «молчаливое большинство» было одной из главных задач Мадрида, и эта задача была в конечном итоге решена. Пассивные прежде «молчуны» стали выходить на улицу (их манифестации в Барселоне в начале и конце октября собрали более 300 тыс. участников; по данным организаторов - вообще по миллиону, хотя это явно завышенная цифра) и их голос теперь слышат все. Более того, заявления известных людей из этого сегмента в пользу сохранения единства Испании, в частности социалиста Хосепа Борреля, бывшего председателя Европарламента, и «народника» Хосепа Пике, бывшего министра иностранных дел Испании, - даже более резкие, чем высказывания некоторых представителей мадридского истеблишмента.

Очень важным моментом в каталонской головоломке являлась тактическая линия противостоящих сторон. Правительство Испании делало упор на ряде постулатов. Первое: Испания - демократическое, правовое государство, законы которого должны выполняться строго и скрупулезно.

Второе: испанская Конституция не предусматривает возможность отделения от страны каких-либо ее частей. Поэтому разговор может идти только о степени автономии Каталонии и исключительно в рамках конституционной легальности. В этой связи надо отметить, что правительство неоднократно призывало Пучдемона и членов его команды вернуться в легальное поле (то есть отказаться от идеи провозглашения независимости), в рамках которого, как говорили представители официального Мадрида, можно обсудить любые вопросы. Такие призывы, однако, каталонские власти оставляли без внимания.

Третье: действия руководителей Женералитата Каталонии квалифицировались как попытка государственного переворота, а сами эти люди, соответственно, рассматривались как группа заговорщиков, в отношении которых могут быть применены самые суровые меры наказания, предполагающие тюремное заключение сроком до 30 лет.

Позицию каталонских националистов-сепаратистов, в свою очередь, нельзя оценивать как спонтанную и плохо аргументированную. Ровно наоборот. Эта позиция выглядела до поры до времени неплохо структурированной, и в ней присутствовала определенная внутренняя логика. Другое дело - принимать эту логику или ее отвергнуть.

Сепаратисты акцентировали внимание на историческом праве Каталонии на независимость. Чем мы хуже Португалии, которая также когда-то была частью Испании, но прекрасно существует как независимое государство? Этот вопрос задавался часто и на разных этажах каталонского общества. У каталонцев есть свой язык, ее территория имеет устоявшиеся границы, у каталонских региональных структур власти едва ли не самая долгая на территории Испании история…

Официальный Мадрид стремился уходить от обсуждения исторических тем, фактически избрав в качестве исходной точки для трактовки сложившейся ситуации создание в Испании демократического государства в постфранкистский период. Логика здесь, видимо, такова: что там было в период франкизма или еще раньше, когда не существовало нынешних демократических законов, - это другая история, не имеющая прямого отношения к современному состоянию дел. Сейчас мы живем в новой реальности, и нужно исходить только из этого.

Правильная ли это линия, покажет дальнейшее развитие кризиса. Как представляется, попытка отказаться от истории, свести ее только к последним 40 годам - это достаточно скользкий путь. Более разумно, на мой взгляд, поступает тот, кто подчеркивает, что современное каталонское общество - многонациональное по своей сути, а сама процветающая Каталония - продукт усилий всей Испании, а не только каталонцев. Об этом, в частности, постоянно говорит упоминавшийся выше Хосеп Боррель.

Каталонские националисты выбрали подчеркнуто мирный, ненасильственный путь своей борьбы. Они задаются вопросом: почему гражданам Квебека в Канаде и Шотландии в Великобритании было позволено провести согласованные с центральными властями референдумы об отделении, а власти Испании воспрепятствовали этому? На их взгляд, в ХХI веке воля народа является единственным законным мерилом справедливости и легальности того или иного события, а законы, если они не соответствуют новой реальности, должны быть изменены. Поэтому постоянные отсылки в позиции центральных властей к Конституции страны представлялись теоретикам каталонского сепаратизма неубедительными.

Надо признать, что каталонские сепаратисты неоднократно предлагали Мадриду согласовать условия проведения «законного» референдума, любые итоги которого (положительные или отрицательные для каталонских националистов) получили бы признание и закрыли вопрос об отделении Каталонии в принципе, в том случае, если бы победили сторонники сохранения единой Испании. То есть применить ту схему, которая была согласована в свое время между правительством Великобритании и автономными властями Шотландии. К этому призывали правительство Рахоя и третья сила в испанском парламенте - левая партия «Подемос», которая в то же время выступает против отделения Каталонии от Испании.

При этом в позиции каталонских сепаратистов присутствовало откровенное лукавство. Диалог с центральным правительством, «согласованный» референдум и другие подобные мероприятия имели для них смысл только как средство добиться своей цели, то есть легализовать процесс отделения от Испании. Другая перспектива их вряд ли устроила.

Применение национальной полицией и гражданской гвардией, находящихся в подчинении центральных властей Испании, силы против участников референдума в Каталонии 1 октября в целях недопущения его проведения при фактическом бездействии каталонской автономной полиции* (*Автономная полиция Каталонии (Mossos d’Esquadra) насчитывает в настоящее время порядка 17 тыс. человек.) поставило в сложное положение официальный Мадрид, поскольку непропорциональные силовые действия с его стороны были осуждены даже его ближайшими партнерами по Евросоюзу и структурами ООН, занимающимися правами человека.

Пострадали от действий национальной полиции и гражданских гвардейцев около 900 человек. Кадры массовых избиений безоружных людей, вламывания полицейских в школы, где должно было пройти голосование, и при этом орудовавших увесистыми кувалдами и т. д., были широко показаны по испанскому телевидению, а также в новостных программах в ведущих странах мира. Все это действо очень напоминало сцены из голливудских блокбастеров про будущее, когда угрожающего вида служители закона в неких тоталитарных государствах жестоко разгоняют участников мирных протестов. Надо в этой связи отдать должное каталонцам, которые не ответили насилием на насилие и сохранили терпение и присутствие духа.

Сейчас трудно сказать, как эти события скажутся на дальнейшем развитии ситуации в Каталонии, но обычно подобные эпизоды надолго сохраняются в народной памяти и со временем обретают форму легенды или ее подобия. Нельзя исключить, что и события 1 октября 2017 года будут в дальнейшем трактоваться как эпизод мини-гражданской войны и использоваться в качестве свидетельства подавления Мадридом глубоко засевших в душу каталонского народа (во всяком случае, значительной его части) чаяний когда-то получить независимость.

 Каталония - одна из самых развитых частей Испании. На нее приходится порядка 22% ВВП страны при численности ее населения в 7,5 млн. человек (во всей Испании проживает 46,5 миллиона). При этом налоги, отчисляемые Каталонией в общенациональный бюджет, существенно превышают обратные выплаты Мадрида. Иными словами, Каталония - это регион-донор, за счет которого покрываются расходы менее развитых областей Испании. Там это называется политикой солидарности между национальностями и регионами, закрепленной в статье 2 Конституции страны. Это, однако, дает основание местным сепаратистам утверждать, что Испания, дескать, грабит, обирает Каталонию, и если та станет независимым государством, то каталонский народ будет жить лучше.

Естественно, подобные доводы сторонников независимости основаны на песке. Как показывает опыт других стран, переживших последствия распада единых государств, лишь некоторые из них смогли приспособиться к условиям самостоятельного существования, да и то не сразу и с существенными издержками для жизненного уровня населения. Большинство же таких государств по-прежнему пребывает между небом и землей в поисках своей национальной идентичности, а их население страдает от резкого снижения экономического, культурного и образовательного стандартов жизни. Так что каких-то гарантий, что Каталония и ее население что-то выиграли бы в экономическом плане от обретения независимости, нет - это не более чем иллюзия.

Свидетельством же того, что крупный бизнес был не в восторге от сепаратистских планов руководства Женералитата, стало бегство из Каталонии крупнейших банков и компаний, спешно переведших свои штаб-квартиры в другие регионы Испании. Так, в течение октября из Каталонии передислоцировалось более 1,5 тыс. компаний, во многом определявших ее экономический облик. Если этот процесс продолжится, то, как считают ведущие испанские экономисты, такое развитие неминуемо приведет к резкому сокращению инвестиций в каталонскую экономику и созданию условий для начала рецессии, для выхода из которой потребуются годы.

Переживаемые Каталонией события в целом представляют собой крайне неоднозначное, многоцветное полотно, эпизоды на котором каждодневно рисует неизвестный художник по одному ему ведомому замыслу. На этом полотне нет ни отпетых злодеев, ни носителей истины в последней инстанции. Лидеры каталонских сепаратистов, видимо, искренне верят в то, что обретение их родиной независимости пошло бы на пользу Каталонии и ее народу. Но так ли это и стоит ли ради призрачной мечты, сильно напоминающей утопию, разрушать нормальную жизнь миллионов каталонцев, вновь делить собственный народ на две непримиримые части, как это было в годы гражданской войны, разжигать ненависть каталонцев к испанцам, с которыми им делить нечего?

При всей самобытности и уникальности нынешних каталонских событий, наблюдая за ними, возникает устойчивое чувство дежавю. Сотни тысяч людей на улицах, море развевающихся над ними флагов, пылкие речи ораторов с импровизированных городских трибун и в парламентах, жаркие дискуссии политологов в телевизионных и радиостудиях - как все это нам знакомо из нашей собственной истории последних трех десятилетий и из истории других стран и народов, некоторые из которых были для нас еще совсем недавно братскими. Никогда, за очень редкими исключениями, распады стран не приводили к однозначно позитивным результатам. Скорее, к трагедиям, для преодоления последствий которых требовались не годы, а десятилетия.

Как совершенно справедливо сказал в свое время Президент России В.В.Путин, распад СССР стал величайшей геополитической катастрофой ХХ века. Эвентуальный выход Каталонии из Испании, конечно, не был бы сопоставим по своим масштабам и возможным последствиям с коллапсом Советского Союза, но это тоже могло бы быть очень серьезным катаклизмом, по крайней мере европейского уровня.

Испанские и в целом европейские политики и эксперты-политологи стремятся при анализе ситуации в Каталонии и вокруг нее уходить от аналогий с распадом СССР, указывая на то, что, дескать, нельзя сравнивать авторитарное и демократическое государства и, соответственно, ставить знак равенства между центробежными процессами тогда и теперь в силу их неоднородности. Приведем для подтверждения этой мысли цитату из передовицы во влиятельной испанской газете «Эль Паис» за 7 октября 2017 года под заголовком «Антиевропейский процесс: вызов сторонников независимости создает угрозу стабильности Евросоюза».

В статье дословно сказано следующее: «Ссылаться на то, что другие маленькие страны получили независимость и вошли в Евросоюз, значит извращать историю: если европейский процесс дал приют прибалтийским и балканским странам, то только потому, что это был единственный выход для одних территорий, залитых кровью усилиями ксенофобского национализма или вследствие коллапса империи-окупанта, подавлявшей свободы, как бывший Советский Союз»⁵. Понятно, что речь идет о желании каталонских националистов после отделения от Испании остаться в Евросоюзе, где им, однако, нет места, в отличие от новых независимых государств, образовавшихся после драматического распада Югославии и СССР.

Но так ли все просто, как пишет уважаемая газета? Сам факт того, что многонациональная Испания формировалась веками, ни у кого не вызывает сомнений, равно как и тот факт, что Каталония оказалась в составе этого государства в силу исторических процессов. Поэтому отделение сегодня Каталонии от Испании выглядело бы во многом неестественно. Как неестественным в свое время был распад Советского Союза* (*Оставим в стороне Югославию, обратив внимание только на то, что в распаде этого союзного государства активно поучаствовали некоторые крупные западноевропейские государства.), который возник на пространстве бывшей Российской империи, которая также формировалась веками в виде великого многонационального государства, и народы, проживавшие в ней, оказались там вовсе не случайно.

Приходится констатировать, что отношение цивилизованного Запада к этим двум событиям, которые разделяет между собой четверть века, прямо противоположное - от скрытой или явной радости, в одном случае, до отказа сегодня поддержать устремления Каталонии получить независимость - в другом. Хотя именно четверть века назад, как можно полагать, под фундамент многонациональных государств была заложена сепаратистская бомба с часовым механизмом. И эскапады Мадрида по поводу того, что демократическое, правовое государство только в силу самого факта своего существования является гарантией от сепаратизма, - это не более чем фигуры речи или наивные иллюзии. Каталонский сепаратизм существовал и при монархии, и при диктатуре, и в условиях демократии, и, соответственно, у него - глубокие, исторические корни. И испанским властям, видимо, следовало бы глубже разобраться в причинах этого явления, чем просто сводить дело исключительно к проискам группы сепаратистов-мятежников.

Комментируя каталонские события, В.В.Путин подчеркнул, что с объявлением независимости Каталонии было проявлено «единодушное осуждение сторонников независимости Евросоюзом и целым рядом других государств». «Что, никто не знал о подобных, длящихся веками противоречиях внутри Европы? - задался вопросом президент. - Знали ведь. Однако в свое время фактически приветствовали распад целого ряда государств в Европе, не скрывая радости по этому поводу». «А зачем нужно было так бездумно, исходя из политической текущей конъюнктуры, желания угодить, прямо скажу, старшему брату из Вашингтона, безоговорочно поддерживать отделение Косова, провоцируя подобные процессы в других регионах Европы, да и в мире?» - поставил следующий вопрос российский лидер. Президент назвал это проявлением двойных стандартов, которые таят в себе серьезную опасность для развития Европы и других континентов, для продвижения интеграционных процессов во всем мире⁶. 

В качестве иллюстрации сказанного В.В.Путиным сошлемся на заявления руководителей Евросоюза, озаботившихся тем, что «в том случае, если Каталония получит независимость, другие сделают то же» и что в течение 15 предстоящих лет численность ЕС может возрасти до 98 членов. Если сейчас трудно совладать с 27 членами (не считая Великобританию после брекзита), то «с 98 это будет вообще невозможно»⁷. При этом факт удвоения численного состава Евросоюза после 1991 года их почему-то совсем не смутил, а, напротив, вызвал глубокое удовлетворение.

q

Развязка каталонского кризиса наступила быстро и даже неожиданно, что никак не соответствовало атмосфере напряженности, которая нагнеталась сторонниками независимости в течение нескольких последних лет, достигнув своего апогея в день референдума 1 октября. Многим тогда казалось, что следующим шагом каталонских властей станет незамедлительное провозглашение независимости этого региона. Однако этого не случилось. Только 10 октября Пучдемон, выступая в автономном Парламенте, сделал весьма двусмысленное заявление о том, что он «как председатель Женералитата принимает на себя осуществление народного мандата, чтобы Каталония стала независимым государством в форме республики», но при этом он «предлагает, чтобы парламент отложил реализацию последствий декларации о независимости для проведения диалога (с правительством Испании) в предстоящие недели»⁸. 

Политические остряки в Испании шутили по этому поводу, что если в 1934 году независимость Каталонии продлилась десять часов, то в 2017-м - всего восемь секунд, разделивших две приведенные выше фразы Пучдемона. И хотя по завершении «исторического» заседания каталонского Парламента депутаты от всех партий сепаратистского блока подписали в кулуарах некую декларацию о независимости, все понимали, что даже «подписанты» не рассматривают ее как юридически значимый документ. Такое развитие событий стало первым тревожным звонком для многочисленных сторонников независимости, которые ждали от своего лидера решительных действий, а получили взамен чисто символическую компенсацию.

Пребывало в сомнениях и правительство Испании, так и не поняв, провозглашена независимость Каталонии или нет. От правильного понимания состоявшегося в Барселоне действа зависел алгоритм его дальнейших шагов. Премьер Рахой направил Пучдемону послание, в котором обозначил предельный срок для того, чтобы тот дал ясный и четкий ответ: да или нет. Но Пучдемон опять предпочел юлить, прикрывая свою нерешительность завесой витиеватых выражений, в которых он перекладывал всю вину на Мадрид и обвинял его в нежелании считаться с волей каталонского народа. Переписка продолжалась до конца октября.

В качестве приемлемого для всех выхода центральные власти предлагали Пучдемону самому назначить проведение досрочных выборов в Парламент Каталонии, но он отказался это сделать. В конце концов собравшись с духом, сепаратистское большинство автономного Парламента уже формально провозгласило 27 октября независимость Каталонии. Тем самым был перейден Рубикон, после чего власти автономии ступили в пределы терра инкогнита и, соответственно, вышли за границы юридического поля Испании. Сразу после голосования в Парламенте на улицах Барселоны началось массовое празднество по поводу одержанной победы, которое продолжалось всю ночь. Однако победа, как и следовало ожидать, оказалась пирровой.

Ответная реакция испанских властей последовала незамедлительно. Сенат Генеральных кортесов в соответствии со своими конституционными полномочиями принял резолюцию о введении в действие статьи 155 Конституции страны. Сразу после этого состоялось чрезвычайное заседание Совета министров Испании, по итогам которого каталонские правительство и Парламент были распущены, а на 21 декабря назначены досрочные автономные выборы. От своей должности был отстранен и начальник автономной каталонской полиции Траперо, действия которого в ходе референдума 1 октября расследуются компетентными органами Испании. Большинство полномочий главы автономного правительства Каталонии временно возложено на заместителя председателя испанского правительства Сорайю Саенс де Сантамарию.

Проявленная центральными властями решительность была с ликованием встречена каталонскими сторонниками сохранения единства Испании, которые сменили на улицах Барселоны ликовавших до них сторонников независимости. Тем не менее некая интрига продолжала существовать: как поведут себя в новой ситуации Пучдемон и его команда. Ведь формально ими была провозглашена независимость Каталонии, и, по логике вещей, с этого момента решения Мадрида уже не указ для каталонских властей.

Однако не произошло ничего такого, что говорило бы о том, что Каталония действительно стала независимой. По сути, все ветви власти Каталонии быстро, без дискуссий и препирательства согласились со своим новым статусом - статусом «бывших, отставных», и никто не стал возражать против проведения новых автономных выборов 21 декабря. Сам же Пучдемон вместо того, чтобы, как он обещал, выйти на свое рабочее место в здании Женералитата, неожиданно объявился в понедельник, 30 октября, в Брюсселе, где вновь наделал массу противоречивых заявлений. Хотя на сей раз на него смотрели как на окончательно запутавшегося неудачника, а вовсе не как на серьезного политика.

Теперь главных инициаторов сепаратистского эксперимента, которым уже предъявлены обвинения в подготовке переворота, мятежа и растрате государственных средств, судя по всему, ожидает долгий разговор с прокурором.

Тем не менее каталонский проект пока полностью не завершен. Уверен, что нас еще ожидает немало изгибов этого сложного, зигзагообразного процесса. Однако первые выводы уже можно сделать.

И главный из них, видимо, состоит в том, что власть в государстве должна вовремя реагировать на потенциально опасные процессы, не давать им заходить настолько далеко, когда для преодоления возникающих или искусственно создаваемых проблем требуются экстраординарные меры. Это общее правило, которое касается не только реакции на национализм/сепаратизм.

Мадрид явно упустил время для спокойного, продуманного решения вопросов, связанных с развитием в Каталонии сепаратистских тенденций, хотя возможностей для этого было предостаточно. По сути дела, в Каталонии, несмотря на заявления местных властей об обратном, планомерно велась «каталонификация» различных сторон жизнедеятельности местного общества. Смысл этого процесса состоял в том, чтобы постепенно сделать общество идентификационно гомогенным - то есть полностью каталонским, хотя сейчас, по крайней мере, половина жителей Каталонии считает себя одновременно и испанцами, и каталонцами. Не напоминает ли это по своей националистической методологии то, что происходит в ряде соседних с Россией государств (признаваемых Западом демократическими), ранее входивших в состав СССР в качестве республик? На мой взгляд, параллели здесь налицо, хотя испанские власти убеждены в абсолютной исключительности каталонского, а ранее баскского феноменов.

Каталония - это часть общемировой проблемы кризиса многонациональных государств и насаждения на их месте сонма так называемых национальных (унитарных) государств, хотя в чистом виде сегодня найти «материал» для полностью национального государства можно только разве что в пределах одной деревни, да и то, если очень повезет. На деле же речь идет о стремлении малой нации (а точнее, ее элиты), проживающей в пределах крупного государства, стать доминирующей нацией в новом государственном образовании. И не более того. Интересы народа вряд ли здесь принимаются в расчет.

Одним из двух главных вопросов, который исторически волновал русскую интеллигенцию, являлся и является следующий: что делать? Сегодня на него призваны дать обстоятельный ответ как испанские власти, так и в целом испанское общество, неотъемлемой частью которого являются каталонцы. Единство, проявленное правительством Испании и ведущими оппозиционными партиями страны, явилось, возможно, главным фактором, позволившим найти путь для преодоления каталонского кризиса. Не исключаю, что расчет сепаратистов и состоял в том, чтобы использовать в своих интересах межпартийные противоречия, расколоть единый фронт главных политических сил Испании в защиту целостности страны.

Одним из основных пунктов условного антисепаратистского пакта, согласованного в октябре между правящей Народной партией и ИСРП, является договоренность о начале работы в течение предстоящего полугода над новой редакцией Конституции Испании, некоторые из положений которой, по мнению большинства испанских политиков и политологов, устарели. Это напрямую касается раздела Основного закона о принципах территориального устройства Испании. Многие в Испании считают, что федеративное устройство этого государства более отвечало бы современным реалиям и если бы власти обратили на это внимание ранее, то, возможно, удалось бы избежать нынешнего каталонского кризиса.

Пучдемон и его команда оказались политическими «слабаками», фактически подставившими тех жителей Каталонии, которые поверили им и их проекту. Как поведут себя испанские власти в отношении многочисленных автономных чиновников, активистов движения за независимость и др., пока не ясно. Теоретически может начаться процесс «охоты на ведьм», что было бы крайне нежелательно для расколотой Каталонии, которая прежде всего нуждается сегодня во внутреннем примирении. И, конечно, Каталонии, как воздух, нужен проект дальнейшего развития в составе Испании, который бы устроил разные сегменты каталонского общества.

 ¹Испания. Конституция и законодательные акты / Пер. с исп. - М.: Прогресс, 1982. С. 30.

 ²Там же. С. 88. В статье 153 Конституции Испании, в частности, прописано следующее: «Контроль за деятельностью органов Региональных автономных объединений осуществляется: а) Конституционным судом относительно конституционности их нормативных актов, имеющих силу закона…».

 ³Орлов А.А. Национализм в Каталонии - фактор риска для Испании // Обозреватель-Observer. 2010. №11 (250). С. 108-120 (http://observer.materik.ru/observer/N11_2010/108_120.pdf); Орлов А.А. Глубинные исторические корни проблемы национализма и сепаратизма в современной Испании // Вестник МГИМО-Университета. 2013. №4 (31). С. 177-186 (https://cyberleninka.ru/article/n/glubinnye-istoricheskie-korni-problemy-natsionalizma-i-separatizma-v-sovremennoy-ispanii); Орлов А.А. Проблема сецессии на современном этапе. На примере Шотландии и Каталонии // Обозреватель-Observer . 2015. №1 (300). С. 67-80 (http://www.materik.ru/upload/iblock/bee/bee88ebd3656ffa07a081c51eb8c8cef.pdf); Орлов А.А. Каталонский разлом: противостояние между сторонниками и противниками независимости // Обозреватель-Observer. 2016. №1 (312). С. 92-102 (http://www.materik.ru/upload/iblock/f21/f21a95e8d5bce2ca409fba61abda907c.pdf); Попов И.В. Сложный выбор Каталонии. Международная жизнь. 2015. №11. С. 27-42.

 ⁴Ibarretxe nunca llegó tan lejos // El País (Edición Nacional). 14 de octubre de 2017. Р. 25.

 ⁵‘Procés’ antieuropeo. El desafío independentista supone una amenaza a la estabilidad de la UE // El País (Edición Nacional). 7 de octubre de 2017. Р. 12.

 ⁶Российский президент упрекнул Запад в двойных стандартах в вопросе Каталонии // URL: http://www.interfax.ru/russia/583954

 ⁷Juncker: «Si Cataluña se independiza, otros harían lo mismo» // El País (Edición Nacional). 14 de octubre de 2017. Р. 21.

 ⁸Puigdemont prolonga la tensión con una secesión en diferido // El País (Edición Nacional). 11 de octubre de 2017. Р. 16-17.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs