Постсоветская Центральная Азия в системе современных международных отношений

Мавзолей Ходжи Ахмеда Яссави в Туркестане (Казахстан). Фото: caa-network.org.

В Институте мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) им. Е.М. Примакова по инициативе Центра постсоветских исследований состоялась конференция, посвященная положению постсоветских стран Центральной Азии в современной системе международных отношений. В работе круглого стола приняли участие известные востоковеды и представители крупных научных институтов и центров.

По общей оценке отечественных и зарубежных экспертов,важнейшим фактором, определяющим характер дипломатии государств Центральной Азии, является многовекторность. Однако ее интерпретация часто зависит от регионального положения той или иной страны и обусловлена рядом факторов как внутреннего, так и внешнего характера. К сожалению, в первой половине 1990-х годов приоритет во внешней политике России отводился исключительно отношениям с США и странами Европейского союза. Интересы бывших советских среднеазиатских республик при подобном раскладе принципиально игнорировались. Со временем ситуация изменилась, но прежние просчеты до сих пор оказывают серьезное негативное влияние на планирование стратегии Российской Федерации в этом регионе.

Руководитель научного направления по изучению социально-экономического и политического развития постсоветских стран ИМЭМО РАН Геннадий Чуфрин отметил, что одним из важнейших факторов, определяющих специфику стран Центральной Азии, стала ее многовекторность. Одним из первых государств региона, сделавших этот подход основой свой внешнеполитической линии, стал Казахстан. При сохранении союзных отношений с Россией и развитии стратегического сотрудничества с Китаем, ЕС и США, официальная Астана развивает дружественные и взаимовыгодные контакты и со странами Южной Азии. Примером иного подхода может служить Туркменистан, где внешнеполитические приоритеты расставлены в соответствии с принципом постоянного нейтралитета.

В то же время реальные проявления политического курса стран Центральной Азии нередко отличаются от декларируемых целей. Постоянный характер носят противоречия между странами региона из-за распределения водных и энергетических ресурсов. Под влиянием афганского фактора сохраняет свою актуальность угроза исламского экстремизма. Кроме того, регион выступает в качестве основного поставщика трудовых ресурсов в соседние страны, в том числе в Россию.

В настоящее время связи стран Центральной Азии развиваются по трем направлениям. Первым из них стало укрепление и развитие контактов США и ЕС. Одновременно идет плодотворное сотрудничество с ведущими странами Азии - Китаем, Ираном и Турцией. И, наконец, сравнительно новым этапом развития стали интеграционные процессы в рамках Евразийского экономического союза. Однако до сих пор ни один из этих векторов так и не стал приоритетным.

По словам доктора исторических наук, главного научного сотрудника Института востоковедения РАН Ирины Звягельской, после распада СССР со стороны ряда политиков Центральной Азии нередко звучат обвинения Москвы в «имперском реваншизме» и стремлении подчинить местные страны собственным геополитическим интересам. Однако у России в этом регионе сохраняется никем не оспариваемая роль гаранта безопасности. Российские пограничники помогают казахским коллегам контролировать общую границу обеих стран. Важнейшее значение имеет помощь военных Российской Федерации в пресечении наркотрафика и контроле над таджикско-афганской границей.

В то же время вовлеченность стран Центральной Азии в деятельность таких структур, как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), ставит перед его участниками вопрос о пределах участия в подобных форматах. Например, в 2010 году в городе Ош (Киргизия), где компактно проживают узбеки, вспыхнули межэтнические столкновения. В результате возникла дискуссия: имеет ли право ОДКБ вмешаться в конфликт с целью его ликвидации? В результате было принято решение воздержаться от подобного вмешательства.

Заведующая вектором Беларуси, Молдовы и Украины Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН Елена Кузьмина считает, что в настоящее время страны Центральной Азии настроены на сотрудничество со своими региональными соседями, с которыми они чувствуют культурную, цивилизационную и идеологическую общность. Кроме того, Казахстан стремится развивать морскую торговлю на Каспии, что способствует активизации его отношений с Азербайджаном.

Совершенно иная картина вырисовывается на европейском направлении. Беларусь, Молдова и Украина ныне не являются приоритетными партнерами для стран Центральной Азии. Впрочем, официальный Киев имел свои торговые и экономические интересы в Узбекистане и Казахстане. Однако события «евромайдана» привели к резкому свертыванию объема сотрудничества. За 2012-2016 годы украинский экспорт в регионе снизился на 23%, а импорт- на 38%. На Казахстан в настоящее время приходится 0,8% украинского экспорта (для сравнения: белорусский составляет 2%). Правда, у Минска и Астаны есть возможность развивать взаимные торговые связи в рамках ЕАЭС.

Среди евразийских партнеров Центральной Азии наибольшее значение и влияние сохраняют Россия и Китай, поскольку взаимодействие с ними может способствовать развитию логистических проектов с участием прикаспийских и причерноморских государств. В качестве примера можно привести «Транспортный коридор Европа-Кавказ-Азия» (ТРАСЕКА), перспективы которого во многом зависят от планов официального Пекина по реализации концепции «Один пояс – один путь».

Доктор политических наук, главный научный сотрудник сектора Центральной Азии ИМЭМО РАН Алла Каримова отметила, что важную роль в инфраструктурном развитии региона сохраняет программа Центральноазиатского регионального экономического сотрудничества (CAREC), осуществляемая при партнерстве Азиатского банка развития, Европейского банка реконструкции и развития, Международного валютного фонда, Исламского банка развития, Программы развития ООН (ПРООН), Всемирного банка, а также ряда донорских агентств из Франции, Германии, Японии и США. CAREC охватывает, помимо стран Центральной Азии, такие государства, как Китай, Монголия, Грузия, Азербайджан, Афганистан и Пакистан.

В настоящее время в рамках CAREC осуществляется 32 проекта, в том числе предполагающих модернизацию аэропортов и морских портов и формирование логистических маршрутов, направленных на развитие «Экономического пояса Шелкового пути», а также прикаспийских и причерноморских государств.

В регионе активно развивается сетевая программа образования Central Asia Research and Education Network (CAREN) .Основными ее донорами выступают Европейская комиссия, которая обеспечивает 80% бюджета, фонд Сороса и ПРООН. Эта структура объединяет более 0,5 млн. исследователей в различных областях знания.

Особые интересы в регионе сохраняют и США. С этой целью Вашингтон запустил в 2015 году формат «C5+1», в рамках которого проходят регулярные встречи Государственного секретаря США и министров иностранных дел стран Центральной Азии, на которых обсуждаются актуальные вопросы сотрудничества в области экономики, экологии и безопасности. Сверхзадача Вашингтона здесь остается прежней и сводится к минимизации российского влияния.

В то же время заведующая сектором международных организаций и глобального политического регулирования Отдела международно-политических проблем ИМЭМО Ирина Прохоренко отметила, что в Европейском союзе критически оценивают стратегию ЕС в регионе, называя «донором без влияния». Тем не менее, Брюссель входит в число трех приоритетных партнеров (наряду с Москвой и Пекином), а среди стран региона первое место по интенсивности контактов с Брюсселем занимает Казахстан. Основными задачами сотрудничества стран Центральной Азии и Брюсселя остается обеспечение стабильности региона, борьба с бедностью и охрана окружающей среды. На страны Центральной Азии распространяется некоммерческая образовательная программа ERASMUS + и деятельность иных институтов «мягкой силы».

Руководитель Центра региональных проблем Института США и Канады РАН Нана Гегелашвили рассказала о специфике политики Соединенных Штатов в Центральной Азии. По словам эксперта, основой для стратегии Вашингтона стали меры, разработанные еще администрацией Барака Обамы, и унаследованные Дональдом Трампом.

Ядром стратегии внешней политики США стала концепция «Нового Шелкового пути». Она направлена на создание инфраструктуры, которая могла бы обеспечить включение Центральной и Южной Азии в глобальный рынок на условиях Вашингтона. Этой задаче подчинены инфраструктурные проекты CASA-1000 и газопровод TAPI, рассчитанные на превращение Афганистана в торговый и транспортный узел нового макрорегиона. Подобная перспектива может привести как к росту конфликтов между странами Центральной Азии, так и привести к столкновению США с их главным стратегическим конкурентом – Китаем.

Заведующий сектором экономики и политики Китая Центра азиатско-тихоокеанских исследований ИМЭМО РАН Сергей Луконин перечислил основные направления сотрудничества стран Центральной Азии и Китайской Народной Республики. По словам эксперта, страны Центральной Азии рассматриваются в Пекине как ресурс для развития национальной экономики, в первую очередь Синцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) и Внутренней Монголии, и играют важную роль в диверсификации источников природных и энергетических ресурсов, а также рынков сбыта товаров и услуг.

Важнейшими направлениями сотрудничества КНР и стран Центральной Азии остается строительство инфраструктуры и сборочное производство. 70% общего объема экономического сотрудничества приходится на Казахстан (из них 90% - на топливно-энергетический комплекс). Одновременно Китай уделяет внимание и лояльности местных политических элит, осуществляя образовательные программы, направленные на подготовку студентов и преподавателей. В частности, в 2016 году в КНР прошли обучение 13 тыс. студентов из Казахстана.

Научный сотрудник Институт востоковедения РАН Владимир Сотников отметил, что в Центральной Азии сохраняется опасность проникновения в регион сторонников вооруженных группировок, терпящих поражение в Сирии. Социальная неустроенность создает им возможность для привлечения в свои ряды местной молодежи, в том числе через социальные сети. Поэтому в настоящее время основ для качественного развития отношений между странами Центральной Азии и Афганистаном немного, а угроза террористической активности побуждает отложить актуальные экономические проекты на долгий срок.

Директор Научно-образовательного центра африканских исследований Российского университет дружбы народов (РУДН) Владимир Юртаев рассказал о характере отношений стран Центральной Азии с Исламской Республикой Иран. Все страны региона входят в состав Организации экономического сотрудничества со штаб-квартирой в Тегеране. Ни одно из государств Центральной Азии не входит в список стран-изгоев. В Казахстане отношения с Ираном относятся к наиболее приоритетным (наряду с Россией, Китаем и странами СНГ). Позиция Ирана играет важную роль в посреднических миротворческих усилиях на Ближнем Востоке и при урегулировании конфликта в Нагорном Карабахе. В свою очередь, таджикско-иранские отношения носят характер естественного стратегического партнерства, которое имеет особое значение в области энергетики (например, при строительстве ГЭС «Сангтуда – 2»). В то же время отношения между Душанбе и Тегераном переживают период некоторого охлаждения, которое объясняется запретом на деятельность Партии исламского возрождения Таджикистана. В 2015 году эта политическая организация была внесена в Перечень террористических, экстремистских и сепаратистских организаций Региональной антитеррористической структуры Шанхайской организации сотрудничества.

В то же время в Тегеране стремятся выстроить, при участии центральноазиатских стран, экономическую модель, позволяющую противостоять давлению стран Запада, и прежде всего США, на исламский режим. Одновременно в Иране стремятся дать ответ на наиболее острые проблемы и вызовы современности. Среди них – борьба с наркотрафиком; проблема самоопределения курдов на Ближнем и Среднем Востоке; активизация националистических движений, направленные на пропаганду идей «Великого Азербайджана» и «Великого Туркменистана»; разрядка шиитско-суннитского конфликта в Ираке, активизировавшегося с 2003 года.

Таким образом, в условиях глобальных изменений на политической и экономической карте мира, появления новых альянсов и сценариев экономического и культурного сотрудничества, регион Центральной Азии приобретает огромное значение. От того, насколько гибкой и продуманной будет политика в этом регионе, будет зависеть будущее всего евразийского субконтинента.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs