Непривычно острая дискуссия или раскол: насколько далеко могут разойтись ЕС и США при Трампе

Куда движутся отношения между Соединенными Штатами и Европейским Союзом? Этим вопросом продолжают задаваться многие аналитики по обе стороны Атлантического океана. Главная причина этого – новый президент США Дональд Трамп, поставивший, как может показаться со стороны, под сомнение основополагающие политико-дипломатические постулаты Запада.

Напомним, что, по итогам встреч Трампа с руководством ЕС и государств-членов НАТО, состоявшихся в конце мая, многие комментаторы заговорили о «геополитическом одиночестве» Европы. Насколько верны подобные оценки?

Как представляется, в обозримой перспективе отношения США и ЕС могут развиваться по трём наиболее вероятным сценариям.

Согласно первому, текущие разногласия носят тактический характер, и вызваны главным образом личностью нынешнего хозяина Белого дома. Президент-делец рассматривает вопросы безопасности так, словно речь идёт всего лишь о коммерческой сделке.

Однако максимальный срок полномочий президента США – лишь восемь лет. А перспективы Трампа проработать столь длительное время в Белом доме остаются весьма сомнительными. К тому же, следует помнить, что в годы первой легислатуры президента Буша-младшего, европейские союзники уже сталкивались с ситуацией резкого охлаждения интереса Вашингтона к трансатлантическому партнерству. В последующие четыре года Европе удалось в значительной мере восстановить стратегические связи с США.

Кроме того, в американском истеблишменте (причем вне зависимости от партийной принадлежности) сохраняется широкий консенсус относительно того, что нынешний международный порядок, «созданный Америкой после окончания Второй мировой войны», по-прежнему выгоден США. А тесные узы трансатлантической солидарности с «этими надоедливыми» европейцами являются не только залогом сохранения мирового порядка с Америкой во главе, но и важным элементом его развития и укрепления.

В Европе, свою очередь, отмечают российские исследователи, А. Миллер и Ф. Лукьянов[i], наблюдается острое желание американского лидерства, которое позволило бы не заботиться о собственной военно-политической идентичности. Старый Свет, не демонстрируя воли и способности к «стратегической автономии», готов принять практически любое[ii] лидерство со стороны США, лишь бы только там не отказывались от приоритетности атлантического партнерства. Опять-таки этап внутренней трансформации ЕС только усиливает желание восстановить внешний контур в привычном виде.

Масла в огонь споров относительно степени разобщенностисоюзничества  стран Запада подлили итоги саммита «Большой двадцатки» (G20), состоявшегося 7-8 июля в Гамбурге. По мнению французской Le Figaro, "Запад как пространство общих ценностей по-прежнему существует, но он больше не является машиной по навязыванию мирового порядка". По мнению же американского журнала Time, ситуация для Запада еще тревожнее: Европа больше не видит (или, по крайней мере, «не чувствует») в США союзника в таких фундаментальных вопросах как свобода слова, демократия и даже свободная торговля.

Таким образом, второй сценарий предполагает, что США и ЕС во всё большей степени начинают рассматривать друг друга сквозь призму обостряющейся глобальной финансово-экономической и технологической конкуренции. Так, буквально на днях, британская The Financial Times сообщила о намерении Еврокомиссии рассмотреть вопрос об ответных действиях против США в случае, если новые американские санкции против России будут наносить ущерб интересам европейских компаний. По данным источников газеты, в числе прочих рассматриваются "применение европейских законов для предотвращения того, чтобы меры США были "признаны или имели исковую силу" в Европе, и подготовка "ответных мер, соответствующих правилам ВТО".

Готова ли Европа к обретению собственной геополитической идентичности? С одной стороны, за прошедший год, большинство стран-членов Союза преодолели экономический спад. Постепенно улучшается общее финансово-экономическое положение Сообщества. Не оправдались и алармистские ожидания в отношении кардинального усиления позиций «евроскептиков». Победу на выборах в Австрии, Нидерландах и Франции одержали сторонники европейского единства.

Кроме того, по мнению бывшего министра финансов США Лоренса Саммерса, если в подходе президента Трампа и есть положительные для Запада моменты, то они лежат в плоскости глобальной геополитики. Трамп может стать «стимулом» «для европейских лидеров, особенно во Франции и Германии, чтобы подняться над местными европейскими вопросами и предложить пути решения общемировых проблем. Гораздо лучше, если они заполнят этот пробел, оставленный Трампом, чем если это сделают честолюбивые автократы» [iii].

Однако дальше начинается череда вопросов, ответы на которые либо не известны европейцам, либо неприятны для них.

Кто возьмёт на себя трудное и противоречивое бремя лидерства в ЕС? После ухода Великобритании, на роль лидера (скорее – коллективного) могут объективно претендовать Германия и Франция[iv]. Весной 2017 года Берлин поддержал инициативу Еврокомиссии относительно целесообразности реализации политики выборочного углубления политических и экономических связей между отдельными странами-членами. Т.е. фактически вновь поддержал идею «Европы разных скоростей». В первую очередь, такая стратегия направлена на сохранение единого рынка Союза. Однако в дальнейшем она могла бы быть использована и при реализации внешнеполитических решений. В июне 2017 года глава ФРГ Меркель выступила в целом в поддержку нового французского президента Э. Макрона, вынашивающего идею создания общего министерства финансов для стран «еврозоны». 

Вместе с тем, концепция «Европы разных скоростей» всегда вызывала бурные дискуссии внутри Сообщества. Один только вопрос о реформе еврозоны превращает в почти непримиримых оппонентов страны Северной и Южной Европы, а также многих западно- и восточно-европейцев. Кроме того, «неизбежное» - в случае реализации планов усиления централизации власти в ЕС – «упрочение положения Германии», также наталкивается на ряд значимых экономических и политических ограничений. Экономика ФРГ значительна, но всё же в четыре раза меньше американской. А крайне противоречивое «историческое наследие» Германии продолжает порождать болезненные подозрения большинства её соседей и подпитывать комплекс внешнеполитической неполноценности в самом Берлине.

Что касается военно-стратегических вопросов, то здесь даже совокупные возможности ЕС не сопоставимы с американскими. Кроме того, именно США являются тем системообразующим звеном, которое превращает в реальную боевую силу относительно разрозненные силы европейцев (в рамках НАТО). Именно США играют в НАТО ключевую роль с точки зрения разведки, снабжения, переброски войск и еще целого ряда вопросов. Так кто же возьмет на себя роль военно-политического лидера Европы? Тем более, после выхода Великобритании из ЕС? В Германии, к примеру, часть ведущих политических сил выступают за сближение с Россией. А военные ресурсы Франции всё больше концентрируются на борьбе с внутренней террористической угрозой.

Таким образом, внешнеполитические возможности ЕС сильно ограничены почти полным отсутствием независимой от Вашингтона военно-силовой составляющей. Что касается перспектив дальнейшей централизации Союза, то они сохраняют значительный потенциал роста напряженности между государствами-членами.

И здесь в повестке дня появляется третий сценарий, который основывается на предположении о том, что Европа больше не интересует США как единое целое. Подталкивают ли США ЕС к подспудному "саморасколу" (к которому, при неблагоприятном развитии событий, может привести сценарий "Европы разных скоростей") – пока сказать сложно. Тем не менее, взгляды Трампа на вопросы экономической политики подводят ряд аналитиков к выводу о том, что наступает новая эпоха, в которой на передний план выходит соперничество между сторонниками глобализации и экономической обособленности («национализма»). В этом случае, протекционистские идеи нынешнего главы Белого дома могут найти отклик у части членов ЕС. Особенно тех, кто опасается усиления немецкого доминирования после ухода Великобритании.

Перед тем, как направиться на саммит G20, Трамп нанёс визит в Варшаву, где выразил поддержку польско-хорватской «Инициативе трех морей» (Three Seas Initiative). Главной целью «Инициативы» заявлено стремление расширить и диверсифицировать транспортные коридоры и экономические связи в регионе между Балтийским и Черным морями. В то же время, некоторые наблюдатели видят в этом начинании новую редакцию идеи «Междуморья» («Intermarium»), выдвинутой после Первой мировой войны Й. Пилсудским с целью недопущения доминирования в ЦВЕ России или Германии. И, по данным британского The Economist, официальный Берлин рассматривает последние действия Трампа в отношении стран ЦВЕ как «поразительный тектонический сдвиг» во внешней политике Соединенных Штатов. Как попытку «расколоть Европу и ослабить влияние Германии на своих соседей».

Что особенно важно в этих обстоятельствах, США – в отличие от ЕС – располагают полным спектром геополитических «инструментов», не ограничиваясь только финансово-экономическими рычагами. То есть, в случае необходимости, выражаясь словами Le Huffington Post, Соединенные Штаты могут легко занять главное место в поддержании или дестабилизации мира в Европе, делая ставку на стратегию военной напряженности.

Что же касается РФ, то трудно не согласиться с А. Миллером и Ф. Лукьяновым в том, что в настоящее время «России назначена [Западом] роль источника проблем, а не партнера по их решению. «Российская угроза» становится также инструментом «возвращения» США в Европу». Более того, как представляется, желание любой ценой сохранить интерес Вашингтона к Европейским делам может спровоцировать часть истеблишмента ЕС к попыткам добиться "увязания" США, например, в "украинском вопросе". В этой связи, нельзя исключить как интенсификации контактов США с Украиной, так и оживление темы ее вступления в НАТО.

Вместе с тем, если линия Вашингтона на «расслоение» Европы и ослабление трансатлантических связей приобретет долгосрочный характер, это может создать окно возможностей и для России. Москва давно стремится к приоритетному выстраиванию отношений с отдельными странами ЕС, а не всем единым союзом в целом. Но этот сценарий не должен порождать  излишнюю эйфорию относительно перспектив политики на европейском направлении, если этот вектор внешнеполитических усилий не будет подкреплен реальными финансово-экономическими возможностями страны.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs