Танец гигантов. Сотрудничество Вашингтона и Пекина сулит не меньше проблем, чем их соперничество

В то время как новая администрация Белого дома решительно заявляет о намерении существенно сократить глобальные обязательства Соединенных Штатов, руководство КНР, напротив, демонстрирует всё более очевидное стремление к расширению роли своей страны в международных делах. Пекин предпочитает действовать как всегда - неторопливо, но последовательно. Текущая же политика руководства США – порывиста и непоследовательна.

Дэн Сяопин завещал китайской внешней политике «не выделяться», не лезть вперёд других, и вносить свой вклад в международное развитие. Значимые изменения начали происходить лишь в 2010-х. Наконец, в январе нынешнего года председатель КНР Си Цзиньпин в ходе Всемирного экономического форума в Давосе заявил о готовности Китая «играть ведущую роль в экономической глобализации».

Кроме того, китайские государственные СМИ уже без малого год активно говорят о готовности Пекина предложить свой вариант решения любой значимой международной проблемы. Уверенно набирает ход и амбициозный геополитический проект «Один пояс и один путь», направленный на формирование и продвижение новой модели международного сотрудничества и развития на всём пространстве между Китаем и Европой.

Морская составляющая «Шелкового пути» — не только экономическая, но и военно-политическая реальность. По данным российского агентства Regnum, базы КНР уже разбросаны по всей Юго-Восточной Азии, в ключевых точках Африки, на Мальдивах и Сейшельских островах.

Вместе с тем, остается до конца неясным, означают ли разговоры о «руководстве процессом глобализации» готовность Китая повернуться спиной к существующему мировому порядку? Тем более - бросить прямой вызов лидерству США? Либо это приглашение Америке сформировать, выражаясь словами Си, «новую модель взаимоотношений великих держав».

В свою очередь, вопрос сдерживания устремлений Китая волнует американских экспертов уже не первое десятилетие. Предшественник нынешнего главы Белого дома Дональда Трампа, президент Обама, предложил для решения этой проблемы проект Транстихоокеанского партнерства (ТТП), финансово-экономического блока 12 стран, на которые приходится 40% объема мировой экономики. Обама прямо заявлял о том, что цель ТТП – не допустить, чтобы правила для мировой торговли устанавливал Китай.

В ходе своей предвыборной кампании Трамп также неоднократно обвинял Китай в ущемлении фундаментальных американских интересов. Тем не менее, уже в свой первый день в Овальном кабинете Трамп подписал указ о выходе из ТТП. Трамп рассчитывает усилить позиции США в Азии посредством возврата к практике двусторонних договоров о зонах свободной торговли (ЗСТ), при разработке которых переговорная позиция США заведомо сильнее. Главная проблема заключается в том, что переговоры по заключению соглашений о двусторонних ЗСТ дело долгое, сложное и чревато провалами. И тогда, как предполагают эксперты, чтобы ограничить рост влияния Китая, Вашингтон может вновь сделать ставку на военно-силовое сдерживание.

Первые результаты встречи Трампа и Си, состоявшейся в США в начале апреля, удивили своей доброжелательностью независимых наблюдателей и насторожили союзников Америки в Азии. Однако положительный для Трампа внутренний медийный эффект от ракетного удара по Сирии, похоже, сформировал у него представление о том, что решительные шаги во внешней политике могут послужить хорошим инструментом для нивелирования растущего негатива от пробуксовывающих внутриполитических начинаний. Результатом стала растущая агрессивность Белого дома в отношении Северной Кореи.

Реальной стратегии в этом вопросе у нынешнего руководства США пока не просматривается. Если Трамп ограничится лишь громкими словесными декларациями вокруг ядерной проблемы КНДР, это, скорее, понравится Пекину, поскольку позволит сохранить наметившееся улучшение двусторонних отношений. Однако в этом случае Трамп рискует окончательно утратить доверие со стороны традиционных азиатских союзников Соединенных Штатов. И тогда Южная Корея и Япония могут решить, что растущая ракетно-ядерная угроза со стороны КНДР требует от них активного наращивания собственных вооруженных сил. А отсюда недалеко и до дальнейшего усиления конфронтации во всём регионе.

Пекину же необходимо поладить с новой американской администрацией. К этому его подталкивает понимание того, что Китаю необходим бесконфликтный период дальнейшего развития в 10-15 лет, чтобы окончательно затвердить за собой роль лидера в мире. Ведь несмотря на то, что экономическая взаимозависимость 1980−1990-х гг. сменилась на одностороннюю зависимость Америки от КНР (торговый дефицит США с Китаем по итогам 2016 года достиг $347 млрд.), китайский военный потенциал, согласно большинству оценок, будет отставать от американского еще не один десяток лет.

С другой стороны, КНР уже не является страной, готовой безоговорочно признать господство США. Как отмечает видный российский востоковед Василий Кашин, подобно Германии конца XIX – начала XX века, в Китае усиливаются националистические настроения, подпитываемые растущей мощью, обостряются внутренние противоречия, набирают вес радикальные взгляды. Среди представителей крупного капитала, чиновничества и военных популярны идеи активной экономической экспансии вовне, жажда реванша за пережитые в предыдущие два столетия поражения и унижения.

В этих условиях, непредсказуемость Трампа делает для Пекина выбор стратегии в отношении США чрезвычайно непростым. Поднебесной меньше всего хотелось бы оказаться заложницей политических зигзагов нынешнего Вашингтона, который - по меткому выражению французской Le Figaro - то ли мечется между ролями стратегического мыслителя и голливудского болтуна, то ли в принципе утратил способность к проведению более гибкой политики, которая отвечала бы широкому спектру интересов Соединенных Штатов, а не только одному из них.

Для Москвы самым неприятным сценарием стало бы долгосрочное потепление между Китаем и США, особенно в направлении формирования азиатской "большой двойки" (G2). Предыдущее сближение Вашингтона и Пекина - в конце 1970-х, поставило СССР в крайне невыгодное геостратегическое положение и стало дополнительным источником перенапряжения сил с известным результатом.

В последние годы в России популярна идея переноса фокуса внешней политики на Восток. В Азии приоритет отдан развитию отношений с Китаем. Однако, как отмечали еще год назад эксперты Совета по внешней и оборонной политике, сотрудничеству Москвы и Пекина «не хватает стратегической глубины и глобального охвата». Добавим, что недостаточные финансово-экономические возможности России на данном этапе чреваты переходом "всей полноты лидерства" в совместных (в т.ч. и многосторонних) проектах к Пекину.

Таким образом, для обеспечения относительного баланса сил и недопущения доминирования одной державы у своих восточных границ, Москве необходим поиск повестки для налаживания стратегического диалога на азиатском направлении и с Вашингтоном. В целом, России стоит серьезно задуматься над тем, какую роль она намерена сыграть в долгосрочной перспективе необратимо нарастающего соперничества между Китаем и США.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs