Свободные от военных союзов Швеция и Финляндия и НАТО

27 лет тому назад глобальному противостоянию мирового коммунизма и капитализма был положен конец. Началось формирование нового мирового устройства, которое должно надёжно обеспечить международный мир и безопасность в меняющихся условиях.

В годы «холодной войны» страны Северной Европы придерживались различных концепций национальной безопасности: Дания, Исландия и Норвегия являлись членами НАТО, оговорившими особые условия своего участия в блоке, Швеция следовала традиционной политики нейтралитета – неучастия в союзах в мирное время с целью избежать вовлечения в войну во время кризиса, Финляндия имела Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи с Советским Союзом, однако в мирное время стремилась проводить активную политику неприсоединения к альянсам и содействовать преодолению противоречий между «супердержавами».

Одновременно северные страны продолжали осуществлять и наращивать тесное субрегиональное сотрудничество во многих сферах внутренней и внешней политики[1]. Различия в концепциях национальной безопасности служили серьёзным препятствием на пути развития приоритетного для них «северного сотрудничества». Советский Союз и США внимательно следили за тем, чтобы сложившаяся ситуация в Северной Европе не оказалась нарушенной в пользу противоположной стороны.

Стремясь не допустить укрепления сотрудничества скандинавских стран с Советским Союзом, а также добиться корректировки избранного Финляндией послевоенного внешнеполитического курса, западные политические деятели, экспертные круги и средства массовой информации всемерно раскручивали тезис о так называемой «финляндизации», утверждая, что страны, подобно Финляндии вступающие в сотрудничество с Советским Союзом, якобы, утрачивали свой суверенитет и оказывались в зависимости от СССР.       

Для того, чтобы снять обеспокоенность «супердержав», североевропейским экспертным сообществом была создана теория «северного баланса», утверждавшая, что сложившееся сочетание концепций национальной безопасности стран Северной Европы рассматривается ими как гарантия мира и стабильности в этом европейском субрегионе. Демонстрация их твёрдой приверженности сохранению этого баланса должна была обеспечивать доверие СССР и США к решимости северных стран учитывать интересы «супердержав» в своей политике и тем самым - снять имевшиеся препятствия для дальнейшего развития субрегионального сотрудничества.

В 1962 году страны Северной Европы подписали Хельсинкское соглашение, которое стало «дорожной картой» североевропейской интеграции и определило приоритетный характер отношений между северными странами вне зависимости от того, в каких группировках и союзах каждая из них окажется в будущем[2]. Североевропейские государства с помощью механизмов субрегиональной интеграции стали целеустремлённо расширять зоны их совместных интересов («зоны солидарности») и на этой основе укреплять своё внешнеполитическое взаимодействие, базируя его на совпадении долгосрочных интересов.      

Они исходят из того, что солидарная совместная защита таких интересов на международной арене более результативна, чем усилия отдельных стран, и позволяет им выступать как влиятельный фактор мировой политики. Внешнеполитическое сотрудничество североевропейских государств призвано более эффективно обеспечивать национальную безопасность и интересы каждого из них.

Уже сегодня можно говорить о де-факто сложившемся политическом союзе государств Северной Европы, выступающих по многим вопросам с единых позиций, несмотря на различия в концепциях национальной безопасности. Членство всех североевропейских государств в НАТО или ЕС не является необходимым условием для их тесного внешнеполитического взаимодействия, которое имеет для них самостоятельную ценность и собственную логику и динамику развития.

Изменения в содержании политики североевропейского нейтралитета

Окончание «холодной войны» и последовавший затем распад Советского Союза внесли в ситуацию на Севере Европы качественно новые измерения. Советско-финляндский договор 1948 года прекратил своё существование и на его смену пришло соглашение о сотрудничестве между Финляндией и Россией 1992 года. Заботы о сохранении и поддержании «северного баланса», утратившего свою функциональную предназначенность, канули в прошлое, а выполнившая свою миссию теория предана забвению. Одновременно было положено начало переоценке некоторых фундаментальных основ политики нейтралитета Швеции и Финляндии.

Гаагские конвенции 1899 года и 1907 года, а также Лондонская конвенция 1909 года зафиксировали положение нейтральных государств во время войны между третьими странами. Применимость этих положений в практике современных международных отношений заметно сократилась в связи с изменившимся характером вооружённых конфликтов и способов их разрешения.

Воинские контингенты нейтральных государств стали постоянными участниками миротворческих операций, осуществляемых по мандату Совета Безопасности  (СБ) ООН. Их участие в проведении военных акций в ходе миротворческих миссий не рассматривается несовместимым с нейтральным статусом государств, выделяющих такие контингенты. Реальные проблемы могут возникнуть тогда, когда эти контингенты выделяются для военного вмешательства в дела того или иного суверенного государства без необходимой санкции СБ ООН.      

Принято считать, что не участвующие в военных блоках государства не могут размещать на своей территории постоянные иностранные военные базы. Общепринятых правил или обязательных международно-правовых норм поведения нейтральных государств в мирное время не существует. Некоторые страны закрепляют свой постоянный нейтральный статус в международных документах, как это произошло в случаях с Австрией и Швейцарией, многие государства объявляют о своём нейтралитете в одностороннем порядке.

Швеция всегда предпочитала официально не закреплять правила своего поведения как нейтрального государства, оставляя за собой право самой определять, что совместимо с традиционной политикой шведского нейтралитета, а что нет в каждом конкретном случае. Финляндия в условиях существования советско-финляндского договора 1948 года настаивала на своём стремлении проводить политику нейтралитета в мирное время, что далеко не всегда встречало понимание с советской стороны. После распада Советского Союза и прекращения действия советско-финляндского договора 1948 года нейтральный статус Финляндии уже не вызывал сомнений с российской стороны.

В годы «холодной войны» Финляндия и Швеция являлись неотъемлемой частью сообщества западных стран, боровшихся против коммунизма, однако они не считали для себя приемлемым вступать в его военный союз и вовлекать свои страны в военное противостояние НАТО с ОВД, предпочитая в мирное время сохранять свою приверженность неучастию в союзах, в целом, и в военных союзах – в частности. Нынешняя политика неучастия Финляндии и Швеции в военных союзах является продолжением этой линии и, как и прежде, не требует от них идеологического или политического нейтралитета.

В начальный период «холодной войны» традиционно нейтральная Швеция предпочитала не занимать те или иные позиции по вопросам, вызывавшим противоречия между постоянными членами СБ ООН, стремясь содействовать преодолению разногласий и сотрудничеству между ними в укреплении международного мира и безопасности. Она выражала готовность участвовать, в том числе и своими воинскими контингентами, только в акциях, получавших единодушное одобрение постоянных членов СБ ООН. Швеция последовательно поддерживала и всемерно способствовала взаимодействию постоянных членов СБ ООН в деле укрепления международного мира и безопасности и являлась одним из крупнейших доноров ООН в целом.

Финляндия была крайне заинтересована в создании таких международных условий, при которых не возникало бы необходимости практического применения положений советско-финляндского договора о взаимопомощи. Содействие разрядке международной напряжённости и диалогу между Востоком и Западом в целом и между «супердержавами» - в частности стало содержанием той политики финского нейтралитета, которую она стремилась проводить в годы «холодной войны».

Участие нейтральной и неприсоединившейся к военным союзам Швеции в санкциях против одного из постоянных членов СБ ООН в силу указанных выше причин было немыслимым и недопустимым. Об участии Финляндии в санкциях против Советского Союза при наличии советско-финляндского договора 1948 года не могло быть и речи. Ныне оба государства присоединились к антироссийским санкциям, объявленным с их согласия ЕС. Очевидно, что, по их оценкам, в международных отношениях произошли столь серьёзные изменения, что их отношение к противоречиям между великими державами – постоянными членами СБ ООН и к полномочиям этого органа в целом утратило своё прежнее значение.

Достижение ракетно-ядерного паритета между НАТО и ОВД и превращение вероятного конфликта между Востоком и Западом в глобальную катастрофу оказало серьёзное воздействие на концепции национальной безопасности Швеции и Финляндии и их внешнюю политику. Опасность прямого глобального военного столкновения между «супердержавами», а в последующем – между ядерными державами - постоянными членами СБ ООН стала маловероятной, опасения быть втянутыми в такую войну между ними из-за проводимой Швецией и Финляндией политики в мирное время по существу отпали. Это во многом развязало им руки в части, касающейся толкования того, что позволительно, а что непозволительно для не участвующих в военных союзах государств в международных отношениях в мирное время.

Финляндия и Швеция более не склонны избегать занимать определённые позиции по вопросам, вызывающим противоречия между постоянными членами СБ ООН. Случай признания Косово в качестве независимого государства – пример такого рода. Их идеологические и политические предпочтения получают возможность быть подкреплёнными конкретными внешнеполитическими акциями, не ставя при этом под вопрос их статус не участвующих в военных союзах государств. Их фактический отход от попыток содействовать преодолению противоречий между постоянными членами СБ ООН в пользу поддержки позиций лишь некоторых из них становится устойчивой тенденцией. Главная ответственность СБ ООН за обеспечение международного мира и безопасности как следствие не может не ставиться ими под сомнение.

Отношения с НАТО после завершения «холодной войны»

С уходом мирового коммунизма с международной арены Организация Североатлантического договора (НАТО) оказалась перед реальной перспективой прекращения своей деятельности. Существование НАТО оказалось в зависимости от того, удастся ли адептам этого военно-политического альянса органично «встроить» его в это формирующееся новое мироустройство в качестве важнейшего элемента обеспечения международного мира и безопасности или альянс рано или поздно будет вынужден завершить свою историческую миссию. Сторонники блока НАТО предпринимают весьма масштабные усилия, нацеленные на то, чтобы придать ему новые европейские и глобальные функции, не связанные с противостоянием мировому коммунизму.

Накануне Будапештской встречи СБСЕ в 1994 году Совет НАТО пригласил все государства-участники СБСЕ вступить в альянс. По замыслу западных союзников Североатлантический Договор должен был стать системообразующим ядром новой системы безопасности в Европе, выстраиваемой государствами, разделяющими западные демократические ценности (по принципу: «демократии друг с другом не воюют»), ОБСЕ - превратиться в площадку для рекрутирования новых членов НАТО из числа государств-участников ОБСЕ, а институты и структуры ОБСЕ – в инструменты преобразования существующих в государствах-участниках политических режимов в аналогичные западным демократиям.

Политические режимы Финляндии и Швеции отвечают самым высоким стандартам западной демократии, а потому их участию в создаваемой усилиями западных стран системе европейской безопасности ничего не препятствует вне зависимости от того, будут они членами НАТО или останутся свободными от военных союзов. Тем не менее, усилия по вовлечению этих свободных от военных союзов стран в полнокровные члены НАТО продолжаются. Очевидно, дело не только и не столько в безопасности.

Для практического подключения государств-участников ОБСЕ к блоку Совет НАТО в январе 1994 года учредил программу «Партнёрство ради мира». Среди её основных официальных задач названы «развитие военного сотрудничества с НАТО…, формирование в долгосрочной перспективе в странах-партнёрах сил, которые будут готовы лучше взаимодействовать с вооружёнными силами стран-членов НАТО»[3].

Государства-участники такого партнёрства, как правило, заключают рамочные соглашения с НАТО и представляют руководству альянса «презентационные материалы», в которых излагаются конкретные шаги, которые они намерены принять для достижения политических целей партнёрства, а также перечисляются военные и другие объекты, которые могут быть использованы в мероприятиях, проводимых в рамках партнёрства.

Со своей стороны, НАТО предлагает программу военных учений и других мероприятий, отвечающих целям партнёрства, и разрабатывает индивидуальную программу партнёрства с каждой страной. Существует несколько уровней и ступеней сотрудничества НАТО со странами-партнёрами, начиная с процесса планирования и анализа и кончая планом действий по вступлению в НАТО. Поэтапная реализация этих стадий обеспечивает вовлечения стран-партнёров в полновесные члены НАТО[4].

Эта программа нацелена на повышение оперативной совместимости стран-партнёров с НАТО при проведении тех или иных военных акций под руководством блока, в частности, миротворческих операций. Осуществление крупномасштабных и дорогостоящих подготовительных мероприятий к участию военных контингентов стран-партнёров в миротворческих операциях под руководством НАТО в условиях, когда Совет Безопасности ООН не обязательно обречён вручать мандат на их проведение именно НАТО, создаёт стойкое впечатление, что дело тут скорее в подведении государств-партнёров к созданию национальных программ и планов действий по вступлению в НАТО.

Наряду с активным участием в программе «Партнёрство ради мира» Швеция и Финляндия в 1995 году присоединились к ЕС и тем самым дали формальное согласие на участие своих стран в его общей внешней политике и политике безопасности (ОВПБ) и в общей политике безопасности и обороны (ОПБО). Ранее Швеция не считала свою традиционную политику нейтралитета совместимой с членством в ЕЭС/ЕС. Теперь она предпочитает сводить свою доктрину национальной безопасности к неприсоединению к военным союзам. Именно такая формулировка одобрена нынешним коалиционным правительством Швеции во главе с социал-демократом С. Лёвеном. В этом же направлении эволюционировала политика безопасности Финляндии.

Если ранее участие шведских и финских воинских контингентов в миротворческих операциях было возможно лишь по мандату Совета Безопасности ООН, то сегодня оно может произойти в рамках решения «Петерсбергских задач» ЕС, в том числе с использованием инфраструктуры блока НАТО в соответствии с формулой «Берлин плюс».

Как Финляндия, так и Швеция присоединились к так называемой «декларации ЕС о солидарности», которая, согласно Лиссабонскому договору 2007 года, обязывает государства-члены ЕС в случае вооружённой агрессии против одного из них «оказать ему помощь и содействие всеми возможными средствами согласно статье 51 Устава ООН», если подобное обязательство «не затрагивает особого характера политики безопасности и обороны некоторых государств-членов»[5].

Понятно, что эта оговорка, увязанная с правом на коллективную оборону государств по Уставу ООН, может быть интерпретирована в достаточно широких пределах и от выбора самих государств зависит способ их реагирования на такие ситуации. Эта «декларация солидарности» не превращает ЕС в военный союз и не побуждает неприсоединившиеся к военным блокам государства оказывать членам ЕС - жертвам вооружённой агрессии именно военную помощь, однако она и не исключает такой возможности.

Не участвующие в военных союзах государства, не отказываясь формально от своего статуса, могут рассчитывать на помощь других стран-членов ЕС, в том числе военную, в случае агрессии против них. Возможность оказывать военную помощь в случае конфликта другим государствам, как и возможность получать её в такой ситуации, также вносит новые элементы в традиционное толкование политики неприсоединения к военным союзам. Если учесть, что из 27 стран-членов ЕС 22 являются государствами-членами НАТО, то в случае конфликта для получения военной помощи от стран-членов Североатлантического альянса или для предоставления такой помощи странам-членам блока ни Швеции, ни Финляндии совсем необязательно формально вступать в НАТО.

Статья 5 Вашингтонского договора об учреждении НАТО гласит, что в случае вооруженного нападения на одну или несколько стран-членов альянса «каждая из них, в порядке осуществления права на индивидуальную или коллективную самооборону, признаваемого Статьёй 51-ой Устава Организации Объединённых Наций, окажет помощь… стороне, подвергшейся нападению… путём немедленного осуществления такого индивидуального или коллективного действия, которое сочтёт необходимым, включая применение вооружённой силы…». 

Нетрудно заметить, что «декларация ЕС о солидарности» и статья 5 Вашингтонского договора не содержат принципиальных отличий друг от друга: страны-члены ЕС не оговаривают обязательство объединить свои усилия с целью создания коллективной обороны и не закрепляют требование «поддерживать и наращивать свой индивидуальный и коллективный потенциал борьбы с вооружённым нападением». Недавнее предложение Председателя Еврокомиссии Жана Клод Юнкерка создать вооружённые силы ЕС призвано, судя по всему, эти отличия устранить.

Хотя возможность внешней агрессии против государства-члена НАТО или члена ЕС в современных условиях является абсолютно гипотетической и нереальной, процесс ползучего «стирания граней» между обязательствами государств-членов НАТО и Швецией и Финляндией продолжается и носит вполне конкретный и целенаправленный характер. 

Естественно задаться вопросом, какую прибавочную ценность для Финляндии и Швеции может иметь вступление в полноправные члены блока НАТО по сравнению с той ситуацией, которая уже имеет место?

Североевропейские перекрёстки

Политика шведского и финского нейтралитета традиционно была направлена на определение места и роли этих стран в более широких международных процессах. Такие традиционные ценности политики нейтралитета как неучастие в военных действиях между странами, находящимися в состоянии конфликта или войны, отказ от участия в военных блоках и от постоянного размещения иностранных военных баз на своих территориях в мирное время, активные посреднические усилия, направленные на мирное разрешение конфликтных ситуаций, миротворческие усилия нейтральных государств по мандату Совета Безопасности  (СБ) ООН не утратили свою ценность.

После окончания «холодной войны» на смену противоречиям между мировым капитализмом и коммунизмом стали приходить новые проблемы, к которым свободным от военных союзов странам ещё предстоит определить своё отношение. Поспешные решения в этой сфере, продиктованные ситуативными мотивами и преходящими обстоятельствами, вряд ли могут стать оптимальными.

После окончания «холодной войны» растущее значение для всей системы международных отношений приобретают разногласия и противоречия между государствами, занимающими привилегированные и доминирующие позиции в мировой экономике и политике и входящими в «Клуб богатейших стран», и странами, которых члены этого клуба относят к «мировой периферии» – объектам их экономической экспансии. К их числу они относят такие страны как Китай, Индия, Россия, Бразилия, Южная Африка, многие бывшие развивающиеся страны Азии, Африки и Латинской Америки, а также новые независимые государства на постсоветском пространстве.

Европейские нейтралы, как правило, входят в «Клуб богатейших стран» и заинтересованы в дальнейшем укреплении доминирующих и привилегированных позиций членов этого клуба на мировой арене, так как это позволяет им не только извлекать дополнительные прибыли, но и поддерживать высокие стандарты жизни в своих странах. В этом смысле они могут склоняться к поддержке позиций консолидированного Запада по многим вопросам, касающимся его отношений со странами «мировой периферии». Считать это достаточным мотивом для отказа от политики свободы от военных союзов и присоединения Финляндии и Швеции к НАТО было бы явным преувеличением.  

После обретения независимости народами бывших колоний и полуколоний нейтральная и неприсоединившаяся в военным блокам Швеция, оказывавшая серьёзную политическую поддержку их национально-освободи-тельной борьбе и пользовавшаяся в их среде большим доверием, сумела весьма прибыльно использовать созданный таким образом имидж для развития торгово-экономических связей с ними и расширения рынков сбыта для своих товаров. Нейтральный статус Швеции весьма успешно использовался её руководством для наращивания экспортных возможностей шведских компаний на рынках стран-реципиентов её помощи развитию.

Подавляющее большинство молодых суверенных государств-реципи-ентов помощи развитию не разделяет приоритеты глобальной политики западных стран. Проблемы отношений с этими государствами будут играть большую политическую и экономическую роль в определении содержания политики нейтральных стран в предстоящие десятилетия. В случае вхождения Швеции, как и Финляндии в число государств-членов НАТО их возможности выступать в глазах народов «мировой периферии» в качестве непредвзятого и искреннего их друга могут существенно сократиться.

Освоение рынков государств «мировой периферии» под неолиберальными лозунгами не сопровождается содействием развитию их отечественного производства, решению актуальных социально-экономических проблем, укреплению национальной независимости и государственного суверенитета. В результате расширяется социально-экономическая база дальнейшего обострения таких глобальных проблем, как международный терроризм, нелегальная иммиграции, бедность и т.п., которые всё более болезненно сказываются и на положении самих западных стран, включая Швецию и Финляндию. Долгосрочное решение проблемы противодействия международному терроризму  связано скорее с улучшением социально-экономических условий жизни в странах «мировой периферии», чем с наращиванием военного давления на них. Успешное противодействие угрозе терроризма не требует обязательного вступления Финляндии и Швеции в блок НАТО, тем более, что членство в альянсе, как демонстрирует опыт Великобритании, Франции, Испании, Бельгии и самих США, не даёт гарантий от её освобождения.      

Государства-члены НАТО вряд ли смогут результативно содействовать достижениюсогласия между постоянными членами СБ ООН и выступать в качестве эффективных посредников в урегулировании конфликтовв отличие от нейтральных стран. Это может служить дополнительным сдерживающим фактором для вступления Финляндии и Швеции в НАТО.

«Цветные» революции ради смены политических режимов породили серию тяжелейших международных кризисов, привели к военным столкновениям и многочисленным человеческим жертвам в ряде стран и вызвали мощную волну мигрантов, которые хлынули в Европу, в том числе и в страны, придерживающиеся нейтралитета. Сталкиваясь с подобными проблемами и далее, нейтральные государства Европы вряд ли будут делать однозначный выбор в пользу дальнейшей поддержки такой политики государств-членов НАТО и ЕС. Для успешной борьбы с последствиями таких революций обязательного вступления Финляндии и Швеции в члены НАТО также не требуется.

В последние десятилетия западными политологами активно разрабатываются концепции гуманитарных интервенций по моральным соображениям без санкций Совета Безопасности ООН и глобального управления, допускающие ущемление государственного суверенитета и принципа суверенного равенства государств. Эти тенденции нашли закрепление в действующем законодательстве ЕС, в наборе исключительных полномочий Европейской комиссии по управлению единым внутренним рынком, в Копенгагенских критериях членства, в процедурах принятия решений квалифицированным большинством в Совете ЕС, в «политике соседства» и других актах.

Такое развитие встречает нарастающее сопротивление даже среди ближайших союзников США по НАТО. Об этом, в частности, свидетельствуют Брекзит, рост влияния в европейских странах националистических партий и движений, в числе лозунгов которых – защита национальной независимости и государственного суверенитета. Дальнейшие ограничения суверенных прав государств со стороны руководства НАТО и ЕС вряд ли встретят безоговорочную поддержку нейтральных стран.  

Военные контингенты Швеции и Финляндии активно вовлекаются в проведение миротворческих операций, в том числе под руководством США и НАТО, и уже имеют опыт совместной работы в этой сфере, который можно наращивать и далее. Для этого совсем необязательно повышать уровень оперативной совместимости НАТО со всеми вооружёнными силами этих государств и оформлять их полное членство в альянсе. Учитывая усилия, предпринимаемые руководством блока для придания альянсу глобальных функций, Финляндия и Швеция могут оказаться вовлечёнными в акции блока далеко за границами Европы и в конфронтацию с другими влиятельными игроками на международной арене.  

Участие Финляндии и Швеции в программе «Партнёрство ради мира» дополняется развитием их тесного сотрудничества в области обороны со своими ближайшими соседями – странами-членами НАТО Данией, Исландией и Норвегией в соответствии с подписанным в ноябре 2009 года соглашением НОРДЕФКО (Nordic Defence Cooperation)[6].

Несмотря на достигнутые «успехи» в области «стирания граней» между сотрудничеством Финляндии и Швеции с НАТО и полным членством, кампания правых сил по вовлечению этих государств в полновесные члены блока не утихает. Они должны убедить общественное мнение своих государств в наличии реальной внешней военной угрозы для их безопасности, независимости и территориальной целостности со стороны России и в абсолютной необходимости и безальтернативности вступления своих стран в НАТО, размещения на своей территории военных баз альянса, подчинения вооружённых сил объединённому командованию НАТО в Европе во главе с американскими генералами, превращения российско-финляндской границы протяжённостью в более, чем 1300 км. и Балтийского моря в зоны военной конфронтации с Россией, наконец, постоянного наращивания военных бюджетов в соответствии с требованиями блока.

Хотя в своём выступлении на заседании Северного Совета в Стокгольме 6 ноября 2014 года видный норвежский политический деятель Торвальд Столтенберг призвал «прекратить риторику холодной войны» и понять, что «мы не можем обеспечить безопасность без России, а также против России»[7], это не остановило дальнейшее нагнетание антироссийских настроений. В шхерах близ Хельсинки и у шведских берегов вдруг были обнаружены, якобы, российские подводные лодки и была развёрнута шумная пропагандистская антироссийская кампания. Информация не подтвердилась, но искомый пропагандистский эффект был получен.

Свой вклад в нагнетание обстановки внесли и руководители оборонных ведомств Финляндии и Швеции. В совместном заявлении со своими североевропейскими коллегами от 10 апреля 2015 года, назвав Россию наибольшей угрозой европейской безопасности, они высказались за продолжение усилий, направленных на укрепление их единства «внутри НАТО и ЕС и установление трансатлантических связей». Министры обвинили Россию в агрессии против Украины и аннексии Крыма и возложили на неё общую ответственность за «осложнение ситуации с безопасностью в районах, близких к северным странам»[8].

Для того, чтобы убедить население Финляндии и Швеции в необходимости вступления в НАТО в качестве эффективного средства защиты от «агрессивной» России, нужно проводить длительную кампанию обострение отношений с Россией, культивирования подозрительности к ней и создания стойкого впечатления об исходящей от неё военной угрозы. Такой курс неизбежно будет сопровождаться долгосрочными негативными последствиями для двусторонних отношений между этими двумя странами и Россией.

В этом случае Финляндия и Швеция просто обязаны свернуть выгодное для них сотрудничество с «агрессивной» и «экспансионистской» Россией как на двусторонней основе, так и на многосторонней в Арктическом Совете, Совете государств Балтийского моря (СГБМ), Совете Баренцева/Евро-арктического региона (СБЕР), Баренцевом региональном совете, а также в рамках четырёх партнёрств «Северного измерения» и в самом «Северном измерении».

Длительный опыт существования Финляндии рядом с её восточным соседом доказал, что дружественные, доверительные отношения с ним неизменно приносили Финляндии и безопасность, и благополучие и многочисленные экономические выгоды, повышая её значимость как международного игрока. Исключение возможности использования территории страны во враждебных России целях составляло базовый принцип политики безопасности Финляндии в течение длительного времени.

И напротив, враждебные или напряжённые отношения с Россией сопровождались ростом зависимости Финляндии от других государств и вовлечением страны в различные антироссийские альянсы, в которых ей неизменно предназначалась скорее вспомогательная, подчинённая, чем самостоятельную роль. Причём основные потери от этого несли сами финны, а не их ситуативные союзники.

Вступая в новую историческую эпоху и определяя своё место в ней, странам Северной Европы было бы разумно руководствоваться долгосрочными интересами своих стран в формирующейся системе международных отношений, а не скоротечными настроениями и преходящими событийными обстоятельствами. Надеюсь, так оно и будет. 

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs