Русские женщины в эмиграции

Ольга Николаевна Баркова – кандидат исторических наук, доцент Высшей школы (факультета) государственного аудита МГУ имени М. В. Ломоносова

Ольга Николаевна Баркова – уникальная в своем роде российская исследовательница, которая предметно занимается изучением гендерной истории, а также вопросом персонификации русской женской эмиграции в период с 1917 по 1939 годы. Эксперт любезно согласилась дать интервью журналу «Международная жизнь» и рассказать об особенностях жизни русских эмигранток «первой послереволюционной волны» – их быте, карьерных достижениях, социальной и культурной адаптации к новым условиям жизни на чужбине. 

«Международная жизнь»: Ольга Николаевна, каковы, на Ваш взгляд, основные причины эмиграции русских женщин за рубеж после революции 1917 года?

Ольга Баркова: Главная особенность российской эмиграции 1917 - 1939 гг., в том числе и женской, состояла в том, что она была, прежде всего, политической. Революция 1917 года в России, а затем последовавшая за ней  гражданская война, разруха, голод,  боязнь репрессий, стремление как-то пережить это смутное время без потерь – не только разделили общество, но и стали основными причинами эмиграции. Для многих россиян эмиграция стала единственным выходом из трудного положения. Эмигранты не признавали новую власть большевиков, как и созданное Советское государство не признавало и их. 

Однако любая классификация эмиграции – политическая, трудовая, вынужденная или добровольная – как правило, всегда является условной. Сами эмигранты называли себя "Россией за рубежом ".

При этом стоит отметить, что  в России процесс эмансипации находился только в начале своего долгого  пути. В эмиграцию российские  женщины уезжали только в составе своих семей: либо с родителями, либо с мужьями. Случаи индивидуальной эмиграции среди женщин были крайне редки.

На фото Панина Софья Владимировна

«Международная жизнь»: Ольга Николаевна, имеются ли данные о численном составе женской эмиграции «первой послереволюционной волны»?

Ольга Баркова: Принято говорить, что вопрос о численности русской эмиграции является спорным. Разные источники называют несколько отличные друг от друга цифры. Это связано с высокой мобильностью миграционных потоков: российская эмиграция сохраняла активную подвижность до середины 1920-х годов, центры её скопления, например в Европе, постоянно менялись. Замечу, что попытка первой переписи беженцев из России была проведена Лигой Наций в ноябре 1921 года, когда был составлен и разослан специальный опросный лист. К сожалению, анкеты этой переписи не сохранились в полном объеме. Однако сама идея была гениальна! Она была высказана, что особо важно в контексте нашего сегодняшнего разговора, женщиной-эмигранткой, меценатом,  подвижницей русского зарубежья – графиней Софьей Викторовной  Паниной. 

Возвращаясь к вопросу о численности женской эмиграции, замечу, что точных данных пока нет. На мой взгляд, корректно говорить о том, что, составляя  меньшую часть эмиграции, в среднем беженки из России составляли от 30% до 40 % от общего числа русской колонии в той или иной стране-реципиенте. Диспропорция количественного состава мужчин и женщин в эмиграции была достаточно высока. При этом женщины-эмигрантки были в основном образованы и представляли часть интеллигентской российской колонии в изгнании. 

«Международная жизнь»:Какие ниши удавалось занять нашим соотечественницам за рубежом?

Ольга Баркова: Особенность женской эмиграции состояла в том, что оказавшись на чужбине, россиянки менее эмоционально воспринимали изменение своего социального статуса, что определялось  спецификой ценностных и гендерных приоритетов. Стремление к самореализации объяснялось заботой о своих семьях и детях. Женщины легче преодолевали языковой барьер, были более коммуникабельны, терпимы, предприимчивы и успешны. Порой им приходилось самим содержать своих мужей, родителей и детей. Некоторые из них стали заниматься бизнесом. Многие становились машинистками, конторщицами, медицинскими сёстрами, официантками и так далее. Очень часто они занимали и чисто мужские должности: истопник, заведующий складом. Жизнь в эмиграции была сложной. Повезло немногим. Некоторым женщинам удавалось заниматься журналистикой, наукой. Существовали и такие сферы деятельности, где эмигрантки из России были необычайно востребованы, например, в мире искусства.

На фото княгиня Мэри Эристова

«Международная жизнь»: Каких успехов русские эмигрантки добились в мире живописи, высокой моды, музыки?

Мир моды, мир музыки – это те сферы, где смогли найти себя многие женщины русского зарубежья 1917–1939 годов. Так, бурное развитие модной индустрии позволило наиболее полно раскрыть и реализовать себя в эмиграции россиянкам не только во Франции, но и в Великобритании, где был создан Дом моды " Поль Каре ", принадлежавшей Ольге Николаевне Эджертон, успешно вышедшей замуж в эмиграции, которая в возрасте старше 50 лет решила заняться созданием одежды. 

С именем Валентины Саниной связано появление Дома моды " Валентина " в США, который просуществовал с 1928 по 1957 годы. Её называли модельером голливудской богемы. Валентине принадлежит идея создания знаменитого образа Греты Гарбо. 

Только во Франции в 1920-30-х гг. было создано более 20 русских Домов моды, основательницами которых были представительницы высшей российской аристократии, элегантные и самые красивые женщины своего времени.

К их числу относятся: великая княгиня Мария Павловна (Дом вышивки " Китмир"), графиня Л. В. Адлерберг (Дом белья "Адлерберг"), княгиня М.А. Путятина (шляпное дело " Шапка "), княгини М.С. Трубецкая и Л.П. Оболенская (Дом моды " ТАО") и др. Некоторые из россиянок, в силу своей природной красоты, стали моделями. Это были представительницы известнейших фамилий – княгини Мэри Эристова и Тали Баженова – в доме " Шанель", графиня Елизавета Грабе - в доме " Шанталь", Тея Бобрикова (крестница Николая II) – в " Ланвен" и " Вионне " (самые лучшие Дома моды того времени). Значительное число россиянок могли работать швеями и портнихами, художниками по тканям, модистками, вышивальщицами. Благодаря предпринимательской деятельности российских эмигранток в моду пришёл "русский стиль" и мода на кустарные изделия, вышивку. Очень подробно и интересно об этом времени написано в воспоминаниях великой княгини  Марии Павловны, которая стала победительницей Всемирной выставки современного декларативного и прикладного искусства в 1925 году. Позднее она была вынуждена продать последнее из оставшихся у неё фамильных украшений семьи Романовых (знаменитое ожерелье из крупного жемчуга, принадлежавшего ещё её матери), чтобы поддержать на плаву свой модельный бизнес. Однако приближавшийся мировой экономический кризис 1929 года не дал ей возможность этого сделать.

Кстати, в эмиграции с 1924 по 1939 годы выходил журнал "Иллюстрированная Россия", на страницах которого была представлена модная тематика: сообщалось о последних новинках в одежде с использованием фотографий, давались рекомендации по выбору обуви, аксессуаров и даже причёсок. Под эгидой журнала был организован конкурс красоты, в котором без всякого исключения могла принимать участие любая эмигрантка из России. В 1926 г. он назывался " Королева русской колонии", с 1928 г. - " Мисс Россия". Конкурс высоко котировался во Франции, его лауреаты участвовали потом в " Мисс Европа".

На фото Надежда Плевицкая

Безусловным лидером в возможностях самореализации в эмиграции для женщин был мир музыки. История  формирования женского музыкального зарубежья 1917 – 1939 годов тому яркий пример. Не было равных в эмиграции голосу "курского соловья" – Надежде Плевицкой, исполнительнице народных песен. Оперная певица и впоследствии педагог, лучшая в мире исполнительница произведений Чайковского, одна из образованнейших вокалисток своего времени, певшая на 16 языках, Мария Куренко блистала на сценах мировых оперных театров. И таких сфер приложения таланта у русских эмигранток было немало.

Пожалуй, на мой взгляд, только мир живописи не может похвастаться активным участием в нем художников женщин-эмигранток из России. Но возможно я и ошибаюсь. К сожалению, этот вопрос является ещё недостаточно изученным в историографии  эмиграции 1917–1939 годов. Хотя имена женщин-художников по тканям упоминаются в различных фрагментарных источниках по истории русского зарубежья того времени. 

«Международная жизнь»: Как складывалась судьба женщин-журналисток русского зарубежья?

Ольга Баркова: Здесь я хотела бы отметить важную роль, которую сыграли женщины русского зарубежья 1917 – 1939 годов, нашедшие себя в литературной журналистке и издательской деятельности, будучи в изгнании. Значимость печатного слова на русском языке в эмиграции была огромна, так как оно явилось важным фактором сохранения национальной культуры и родного языка, средством общения, формой предпринимательской деятельности  и важным инструментом политической борьбы.

Никакие иные средства коммуникации не могли соперничать с ним в возможности влияния на общественно-политическую жизнь российской эмигрантской диаспоры. Здесь нашли своё  место такие женщины-эмигрантки, как Вера Александрова, Татьяна Алексинская, Татьяна Варшер, Августа Даманская, Софья Таубе (имена, которые сегодня малоизвестны широкой аудитории). Также можно отметить и знаковые фигуры российской литературной журналистики в эмиграции – Ариадна Тыркова - Вильямс, "любимица всего русского зарубежья" Надежда Тэффи, Марина Цветаева и Зинаида Гиппиус, писавшая и как литературный критик под псевдонимом Антон Крайний.

На фото Зинаида Гиппиус

Среди женщин - эмигранток были те, кто нашёл себя в очень редкой и не типичной профессии того времени – издательской деятельности. Старейшим эмигрантским русскоязычным издательством в США, которое просуществовало более 40 лет, было издательство Марии Никифоровны Бурлюк – жены известного футуриста, Давида Бурлюка. Это издательское частное дело возникло в 1920 году. «Издательство Маруси" – так  называли его друзья и современники. Оно проработало  до 1970 года. Другим известным и получившим  широкое признание уже в Германии было издательское   дело Ольги Леонидовны Дьяковой, жены городского главы г. Киева в 1906–1916 гг. Придавая большое значение сохранению русского слова в эмиграции, Дьякова и её муж открыли при издательстве книжный магазин и библиотеку. Думается, что русские эмигранты хорошо понимали важность и необходимость коммуникативной функции литературной и издательской деятельности в изгнании.  Более того, в условиях эмиграции именно журналистика и издательское дело, считавшиеся всегда мужскими профессиями, стали доступны и женщинам. Выбор подобного рода деятельности стал возможен в силу ряда причин: многие эмигрантки были хорошо образованы, у некоторых уже был опыт занятия литературной журналистикой, это была возможность трудоустройства и непосредственный источник доходов для многих из них. Женщины русского зарубежья 1917 – 1939 годов не только много писали для эмигрантских изданий, но и принимали активное участие в формировании различных культурных центров, библиотек, учебных и культурных заведений для детей  в эмиграции. Об этом можно  говорить ещё много. К сожалению, данная проблема пока недостаточно отражена в исследованиях российских историков.

«Международная жизнь»: Как складывался быт эмигранток за рубежом?

Ольга Баркова: Говоря об устройстве эмигрантского быта необходимо отметить, что в условиях эмиграции социальные роли во многих семьях сместились. Безусловно,  именно женщины занимались домом, приготовлением еды, воспитанием детей. Уехав из России, мало кто смог сохранить свой социальный статус, прежнее качество и уровень жизни. В условиях эмиграции многим из них, выросшим в семьях, где все делала прислуга (повара, горничные, кухарки), пришлось самим вести хозяйство, то есть жить иначе. Они должны были научиться следить за своим жильем, шить, убирать, готовить еду – вкусно готовить для своей семьи. Это было гораздо дешевле и полезнее, чем питаться в  столовых и закусочных. История организации быта в эмиграции – это очень интересная тема, которая напрямую связана с сохранением традиций русского кулинарного искусства. В условиях эмиграции женщины из России научились готовить из весьма ограниченного набора продуктов (капуста, картошка, овощи, различные крупы), что и составляло  исконно русскую "славянскую" кухню всегда ориентированную на простые ингредиенты. 

Ценность семьи в эмиграции вообще была очень значима. Семья была символом прежней стабильной жизни  в России. Особенно это касалось семей, где были дети. И в этом смысле роль женщины в семье была незаменима: мать, жена, сестра. Вокруг женщины в эмиграции строилось внутренне пространство повседневной жизни: быт, вопросы воспитания детей. На женщине держалась вся внутренняя организация семейной жизни. К слову, когда сегодня звучит фамилия Набоков, любой образованный человек вспоминает имя писателя Владимира Набокова, знающий музыку – композитора Николая Набокова, интересующийся историей российского государства – министра юстиции при дворе Александра II и Александра III  Дмитрия Набокова. Но для эмигрантов 1917 – 1939 годов фамилия Набоков отождествлялась, прежде всего, с именем Софьи Дмитриевны Набоковой – гостеприимной и хлебосольной хозяйки, сохранившей для нас фамильные уникальные рецепты русской кухни в эмиграции. Современники считали её одним из лучших кулинаров. Так говорил и композитор  Игорь Стравинский, почитатель её кулинарных талантов. Как и многие её соотечественницы в эмиграции, она, будучи талантливой скрипачкой, выпускницей Петербургской консерватории, просто вынуждена была работать: в 1960-е годы была администратором у известного русского хореографа – Джорджа Баланчина. 

Для многих женщин русского зарубежья 1917–1939 годов умение хорошо готовить стало предметом особой гордости и самоуважения  к себе, средством поддержания коммуникативных отношений внутри эмигрантской общины и способом сохранения рецептов своей  семьи для потомков. Сотни таких рецептов были бережно сохранены и сегодня являются визитной карточкой русского классического кулинарного искусства ХХ века. Матери, жены, сестры и дочери - они стали в эмиграции хранительницами традиций российской ментальности и исторической памяти.

«Международная жизнь»:  Каково было отношение к нашим соотечественницам со стороны принимающих обществ?

Ольга Баркова: Отношение к русским эмигрантам в мире сильно разнилось. Все зависело от уровня жизни граждан той или иной страны-реципиента, их менталитета, национальных особенностей. Так, например, русских эмигрантов хорошо принимали в Аргентине, куда, как и в другие страны Латинской Америки, беженцы из России попадали в составе вторичных миграционных потоков из Европы. Россияне значительно превосходили общий культурный и образовательный уровень жителей ряда стран Латинской Америки, что давало им реальную возможность трудоустройства и хорошего заработка. Все вышесказанное в полной мере относится и к женщинам-эмигранткам. В середине 1940-х годов, например, в Аргентине был открыт русский Дом моды, принадлежавший Н. Неволиной, среди клиентов которого была и жена аргентинского президента – Эвита Перрон. И таких примеров достаточно!

«Международная жизнь»: Поддерживали ли эмигрантки связь со своими родными, близкими, друзьями, оставшимися на родине, или они, находясь в изгнании, больше предпочитали относить себя к космополитам?

Ольга Баркова: Если говорить о проблеме коммуникативных связей русской эмиграции, как внутри, так и вне ее, то следует упомянуть, что в числе  беженцев из Росси были люди, которым попросту не  было с кем поддерживать контакты на родине (ведь чаще всего в эмиграцию уезжали целыми семьями).

Замечу, что проблема информационной оторванности российских эмигрантов от своих близких в Советской России несколько преувеличена. В действительности, переписка в то время была довольно обычным явлением. Достаточно почитать опубликованную исповедь эмигранта Константина Парчевского "По русским углам", чтобы узнать правду об этом. В первой половине 1920-х годов общение между родственниками и знакомыми через переписку ещё было возможно. Более того, женщины-энтузиастки русского зарубежья 1917 – 1939 годов даже пытались организовывать  пересылку в Россию различной эмигрантской литературы, в которой освещалась жизнь русской колонии. Некоторые эмигрантские издания, появлявшиеся в России, очень быстро становились объектом критики в советской прессе.  А отправлять в Россию было что! Динамика изданий русских журналов только во Франции была такова: 1920 г. – 1 журнал, 1922 г. – 29, 1926 г. – 34, 1928 – уже 52. Правда, эмигрант Г. Струве отмечал, что " они росли как грибы после дождя,  и жизнь у них была грибная – короткая..." Но цифры говорят сами за себя. Примечательно, что спросом пользовались и советские издания – газеты, журналы, официальные сборники различных советских документальных источников, советские  декреты и прочее.

Многие женщины русского зарубежья 1917–1939 годов, так и остались русскими в душе, в мыслях и в поступках, бережно сохраняя национальную и культурную идентичность в изгнании, веря  в то, что когда-нибудь они смогут вернуться в Россию. Некоторые же, наоборот, вынуждены были интегрироваться. У них просто не было иного выхода или они считали, что поступают верно. В конце 1930-х годов, в связи с усилением военно-политического влияния Советского  Союза в Европе и крушением надежд эмигрантов на возвращение на Родину, привело к свертыванию  возможности  любых контактов с родственниками, проживавших в Советской и зарубежной России. Это заставило русских эмигрантов войти в мир западной культуры и принять гражданство страны-реципиента. Можно ли кого-то из них называть за это  космополитом? Не уверена. Хотя исключения всегда были. Вот почему так интересно изучать  историю русской эмиграции 1917  - 1939 гг.  сквозь призму так называемой "персональной истории". 

«Международная жизнь»: Какое влияние оказали русские эмигрантки на мировую культуру и науку?

Ольга Баркова: Женская эмиграция первой послереволюционной волны имеет большое социально-политическое, научное и культурное значение для всего мирового сообщества. Выдающийся вклад в развитие мирового искусства внесла одна из основоположниц сценических традиций современного британского балета Софья Федорович. Эрна Давидова-Вольфсон стала создательницей особой техники обработки шамотной глины. Александра Экстер – график, одна из основоположниц стиля «арт-деко». Русские эмигрантки Тамара Карсавина, Матильда Кшесинская, Ольга Преображенская, Марика Безобразова, Людмила Ширяева, названная в 1978 г. " Великой Монреалкой ", бронзовый бюст которой установлен в Монреальской балетной школе и многие другие на вечные времена вписали особую страницу в историю мирового балетного искусства ХХ века. Благодаря таланту которых в США, Латинской Америки, Австралии, Сербии, Монако и ряде других стран мира были основаны национальные балетные школы танца, подготовленно ни одно поколение артистов и вновь возродился интерес к искусству классического танца во Франции и Англии. Доктор медицины Надежда Добровольская-Завадская, первая женщина из России, возглавившая кафедру хирургии, проводила уникальные исследования в области онкологии, которые были связаны с изучением воздействия рентгеновских лучей на природу различных раковых заболеваний. Иммунолог, выпускница Московского университета (1927 г.), руководитель лаборатории в Пастеровском институте, автор более 90 научных работ и лауреат премии Французской Медицинской академии (1945 г.) Антонина Гелен (урожд. Щедрина) предложила методику использования вирусов бактериофагов в медицинских целях, что заложило основы одного из методов современной химиотерапии. Список имен и достижений русских эмигранток можно продолжать.

«Международная жизнь»: Ольга Николаевна, большое спасибо за развернутые и интересные ответы!

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs