XXI век – время объединять усилия

Противостояние между Восточным и Западным блоками, определявшее ход мировой истории на протяжении всей второй половины ХХ века, завершилось кажущейся победой второго и возникновением однополярного мира. Однако, вопреки ожиданиям многих, Pax Ameriсanaоказался недолговечным. Экономический рывок Китая и политический – России похоронили иллюзии на этот счет.

Сегодня мы стали свидетелями формирования новой геополитической реальности. На планете сложились три полюса притяжения: Североатлантический, охватывающий Центральную и Западную Европу, а также Северную Америку; Евразийский, в который входит Россия и ряд постсоветских стран; и Китай, к любым союзам всегда относившийся настороженно.

Устойчивость Североатлантического полюса во многом определяется культурно-исторической гомогенностью стран-участниц вкупе с их военно-политическим союзом. При этом европейская составляющая этой общности, которая консолидировалась, в том числе, в качестве противовеса безусловному и многолетнему доминированию заокеанского «старшего брата», пока, хотя и с трудом, решает свои «внутрисемейные» конфликты, будь то «попытка к бегству» греков или ставшая уже привычной особая позиция британских островитян по многим вопросам. Новым вызовом европейской солидарности стал разворачивающийся на наших глазах миграционный кризис: чем он закончится и что принесет Европе, пока не может сказать никто.А последние жестокие теракты в Париже поставили пред этим блоком сущностные вопросы о дальнейшей парадигме существования однополярного мира и отсутствия совместных действий в различных сферах.

Что касается внешней политики стран Евросоюза, то, как показывает жизнь, она больше обусловлена национальными интересами каждой страны, нежели интересом общеевропейским. В этом плане показательно недавнее триумфальное турне по европейским столицам председателя КНР Си Цзиньпина. Уже через неделю в Пекин с ответным визитом прибыла Ангела Меркель, чуть позже - Франсуа Олланд. А ближайший союзник Вашингтона - Лондон - еще и объявил о присоединении к китайской инициативе по созданию Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ). Конечно, это не нравится американцам. Но что делать? «Политика есть искусство возможного» (О. фон Бисмарк), и в условиях, когда Китай - хоть и с некоторыми проблемами - но на подъеме, а Европа – наоборот, можно и поступиться принципами атлантической солидарности. Тем более что, по мнению многих экспертов, в 2030 году китайская экономика будет в два раза сильнее американской, а АБИИ в обозримом будущем потеснит в Азиатско-Тихоокеанском регионе даже Всемирный Банк (во многом подконтрольный США).

Европейские союзники поглядывают не только в сторону Китая. Во Франции, в кругах, близких «Народному фронту», например, крепнет мнение, сформулированное писателем Николя Бонналем: «Если сейчас и есть ось добра, (честно говоря, я не слишком-то доверяю оси Москва-Пекин), то это ось Париж-Москва, которая могла бы серьезно помешать находящемуся не в лучшей форме Вашингтону, а также потеснить брюссельских гномов с их кукловодами из Goldman Sachs. Эта ось привлекает во Франции всех здравомыслящих правых и защитников суверенитета, которые составляют большинство в нашей стране, но неизменно оказываются задвинутыми в дальний ящик нашей современной антиистории». (Цит. по http://inosmi.ru/world/20151110/ 231288398.html ).

Вольнодумство и признаки разброда и шатания в среде союзников заставили Вашингтон форсировать работу по созданию зоны свободной торговли с Европой (TTIP), призванной повысить интерес европейцев к экономическому сотрудничеству с США и одновременно отвлечь их от других рынков. Приходится: не случайно глава известной Stratfor Global Intelligence Джордж Фридман не так давно заявил, что первоочередной стратегической задачей Белого Дома становится недопущение германо-российского (!) союза. Работа в этом направлении, по его мнению, является единственным способом предотвратить появление альтернативного центра силы, способного помешать наращиванию мощи Америки как единственной в мире сверхдержавы. (http://mixednews.ru/archives/74624)

Воспрепятствовать расширению экономической экспансии КНР (да и России тоже) в Азиатско-Тихоокеанском регионе призван еще один масштабный проект - Транстихоокеанского партнерства. Впрочем, пока американская инициатива «буксует» - реальных союзников, кроме Японии, Южной Кореи и Австралии у Штатов здесь, пожалуй, нет. Да и австралийцы, хоть и продолжают называть Америку своим «союзником», но КНР для них уже - «очень хороший друг». (http:// inosmi.ru/ world/20151021/230928935.html ) А это, согласитесь, более ценно.

Тем временем Китай сосредоточился на грандиозном проекте «Один пояс — один путь», который должен облегчить Срединному государству доступ к ресурсам и рынкам Центральной Азии и Ближнего Востока. Причем, Пекин осуществляет его самостоятельно, всем остальным заинтересованным сторонам предлагается выступить, скорее, в роли субподрядчиков. Чем дальше, тем больше у Китая формируются и геополитические амбиции. По данным агентства Regnum, китайский военный бюджет в 2014 году составил $216 млрд, что, примерно, втрое меньше, чем у США, и в 2,5 раза больше, чем у России. (http://regnum.ru/ news/1928314.html) В этой связи показательно мнение политолога Ян Сюэ Тонга (Университет Циньхуа), который уверен, что без военных альянсов Китай не сможет стать ведущей мировой державой. По сравнению с США, у которых число военно-политических союзников исчисляется десятками, - говорит ученый, - у Китая есть союз пока только с Пакистаном. (http://foreignpolicy.com/2015/10/23/lax-americana-obama-foreign-policy-retreat-syria-putin-ukraine/ ) Опасения китайского профессора, очевидно, обусловлены пониманием того, что построить «один путь» Китай в одиночку, может быть, и сможет, а вот контролировать его – нет. Поэтому он продолжит поиски в этом направлении, и не исключено, что следующим союзником Пекина станет Ашхабад, так же как и Исламабад, не входящий ни в какие политические альянсы и не имеющий тесных связей или доверительных отношений с великими державами. Не в последнюю очередь поиском союзников по маршруту «одного пути» обусловлено желание Китая сблизиться с Россией, которая за последние годы вернула себе статус политической и военной сверхдержавы.

Военно-политическое усиление Москвы не нравится Вашингтону, по крайней мере, в той же степени, что и экономическое – Китая. И он этого не скрывает. Недовольство это недавно озвучил министр обороны США Эштон Картер: «Мы не стремимся к «холодной войне», не говоря уже о «горячей», с Россией. Мы не хотим, чтобы Россия была нашим врагом. Но не надо делать ошибок: США будут защищать свои интересы, интересы своих союзников, принципиальный международный порядок... ни Россия, ни Китай не могут изменить этот порядок, однако в различных областях бросают ему вызов». (http://inosmi.ru/world/ 20151007/230677682. html) Слова подкрепляют делами, разрабатывая «новую стратегию сдерживания Москвы» в свете «изменившегося поведения России»; меняют планы по размещению военного контингента в Европе, стремясь сдержать «российскую агрессию» и уменьшить «уязвимость наших партнеров». (http://inosmi.ru/world/ 20151108/231244509.html)

Так что исключение России из Группы семи, по сути, закулисного «клуба избранных друзей США», стало ожидаемым событием. Москва заявляет, что вернуться в «клуб» не стремится – ее больше устраивает членство в G20, предоставляющий его участникам гораздо более широкую площадку для обсуждения проблем, волнующих все человечество, – от экономических до политических, социальных и гуманитарных. Что в полной мере продемонстрировал, кстати, недавно завершившийся саммит G20 в турецкой Анталье.

Тем более что в последнее время многие российские эксперты считают G7 «пережитком» прошлого столетия. Организацией ХХI века сейчас многие называют БРИКС, призванный изменить сложившееся положение вещей, при котором административные рычаги в большинстве существующих международных организаций фактически находятся в руках все тех же «избранных друзей США».

Характерной особенностью наступившего века стал тот факт, что мировые державы теперь зачастую преследуют свои интересы на международной арене не напрямую, а через сформировавшиеся по всей планете региональные центры силы – «региональные сверхдержавы». Эти страны, опираясь на наработанный экономический базис, быстро наращивают свой военный потенциал, стремясь обеспечить себе «место под солнцем». Результатом такого процесса становится формирование новых военно-политических полюсов, что значительно усложняет мировую политику.

В такой ситуации без всеобъемлющей системы союзнических отношений не обойтись. Россия, например, входит сегодня и в СНГ, и в БРИКС, и в ОДКБ, и в ШОС, и в ЕврАзЭС. Не все эти альянсы в результате окажутся жизнеспособными, что понятно уже сейчас. Но союзы экономические, политические и военные – это неизбежное проявление процесса выработки новой конфигурации геополитической архитектуры века, который готовит человечеству немало неприятных сюрпризов: эпидемии, терроризм, истощение природных ресурсов, в том числе и воды! По оценке ЦРУ, к 2040 году без постоянного доступа к питьевой воде будет жить 780 миллионов человек, а по данным ОЭСР, через 25 лет в регионах с недостатком воды будет проживать почти половина человечества. (http://inosmi.ru/world/ 20151111/231306213.html) Так что вода, а не нефть, может стать самым ценным ресурсом XXI века. И этот ресурс уже используется как орудие политического давления, например, в Азии, Африке и на Ближнем Востоке. Борьба за обладание водными ресурсами может изменить и общую геополитическую картину: например, самым обеспеченным водой регионом планеты специалисты считают Гималайский хребет.

Поэтому активизация создания новых геополитических союзов на современном этапе – процесс естественный, и роль России, как инициатора многих из них, – верный путь по обеспечению своего будущего.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs