Евразийская интеграция: вызов для славянского мира или путь к новой модели мироустройства?

Основоположник евразийства философ и лингвист Н.С.Трубецкой. Фото: derzhava.com.

У истоков евразийства

Идея евразийской интеграции для России не нова. Впервые концепция «евразийства» возникла в 20-х годах ХХ века как ответ на радикализм новых идеологических учений левого и правого толка.  Новое течение  поставило своей задачей формирование цивилизационной альтернативы  для России под влиянием войн, революций и переворотов первой четверти ХХ века,  в ходе которых радикально изменилась политическая карта мира.  Трудами, ознаменовавшими появление нового течения, стали «Европа и человечество»[1] (1920)  известного философа и  лингвиста Н.Трубецкого и сборник статей «Исход к Востоку»[2](1921), в составлении которого приняли участие также географ П.Савицкий,  музыковед П.Сувчинский, философ Г.Флоровский (последний в конце 1920-х годов отошел от движения).

В основу евразийской модели развития России легли четыре идеи: 1) утверждение особых путей развития России как Евразии; 2) идея культуры как симфонической личности; 3) обоснование идеалов на началах православной веры; 4) учение об идеократическом государстве. Главным «нервом» движения и предложенной им концепции была идея, что России и населяющим ее народам предопределено особое место в человеческой истории, предначертан особый исторический путь и своя миссия[3].

В  отличие от славянофилов, евразийцы считали, что русская нация не может быть сведена к славянскому этносу, что в ее образовании большую роль сыграли тюркские и угро-финские племена, населявшие единую со славянами территорию и постоянно взаимодействовавшие с ними. В результате сформировалась русская нация, которая приняла на себя инициативу объединения разноязычных этносов в единую полиэтничную нацию евразийцев, а Евразии в единое государство — Россию. По мнению Н.Трубецкого, национальным субстратом того государства, которое прежде называлось Российской империей, а затем  СССР, могла  только вся совокупность народов, населяющих это государство, рассматриваемая как особая нация и в качестве таковой обладающая своим национализмом.

Парадоксально, но советская реальность в геополитическом смысле во многом совпадала с концепциями П.Савицкого и других евразийцев, хотя об их прямом влиянии на советское руководство достоверных данных нет. Во многом близкие к евразийцам сменовеховцы и национал-большевики (например, Н.Устрялов и Ю.Ключников)  явно влияли на большевиков и особенно на И.Сталина, хотя никогда не занимали высоких постов и часто находились под подозрением. Часть евразийцев (С.Эфрон, Л.Карсавин и т.д.) открыто сотрудничали с СССР, но никогда не получали официальной поддержки. Анализ советской внешней политики вплоть до начала «перестройки» приводит к выводу, что она постоянно следовала именно евразийскому курсу, никогда не заявляя об этом открыто. Трудно сказать однозначно, существовала какая-то неизвестная организация внутри советского режима, которая руководствовалась идеями П. Савицкого и Н.Трубецкого, адаптируя их к актуальным политическим реальностям и облекая в официальную марксистскую лексику, либо объективные потребности внешней политики  вынуждали СССР по инерции делать те шаги, которые должно было бы делать геополитически сознательное континентальное государство Евразия.

Евразийская интеграция и постсоветское пространство: трудности проекта

В конце 60—70-х годах XX в. разрозненное течение евразийцев разных направлений получило новый мощный интеллектуальный толчок, сформировавшись в качественно иное течение — неоевразийство. Это течение связано с именем историка, этнографа, географа Льва Гумилева (1912 —1992), с его идеей евразийской пассионарности. Оригинальные геополитические концепции, вызывающие многочисленные споры и интерпретации, выдвигает современный российский философ и социолог Александр Дугин (р.1962).

В то же время нужно помнить, что современный постсоветский евразийский проект изначально был порожден не гуманитарными, как у его предшественников, а вполне прозаическими причинами, связанными с поиском ответа на экономические вызовы современности.

Современная международная система отличается от предшествующих тем, что в ее рамках одновременно происходят процессы глобализации и регионализации. В свою очередь, процессы регионализации вызваны стремлением ряда стран с меньшим уровнем экономического развития по сравнению с развитыми странами создать условия для экономического роста в рамках внутренней конкуренции. Эта экономическая проблема актуальна для стран постсоветского пространства, прошедших в начале 90-х годов прошлого века через мировоззренческий кризис, деиндустриализацию и разрыв хозяйственных и экономических связей. Итогом стала зависимость этих стран от экспорта сырья. Неудивительно поэтому, что в наиболее развитых странах бывшего СССР – России и Казахстане – первыми пришли к пониманию необходимости формирования новой модели интеграции в Евразии.

Президент Республики Казахстан Нурсултан Назарбаев (справа) в МГУ им. М.В.Ломоносова.  Слева- ректор МГУ Виктор Садовничий. 29 марта 1994 года. Фото: orf-i-partner.ru.

В ходе своего первого визита в Россию 29 марта 1994 года Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев выступил с идеей формирования Евразийского союза на основе единого экономического пространства и оборонной политики. С тех пор прошло два десятилетия. Изменения, произошедшие за этот период – от кровопролитных войн на Балканах до обострения ситуации на Ближнем Востоке и серии «цветных революций»– показали необходимость формулирования ответа на возникшие вызовы для современного мироустройства. Практически единственной возможностью сохранить свою культурную и цивилизационную идентичность для стран СНГ становится выбор оптимальной модели интеграции, которая позволит одновременно укрепить суверенитет своих стран и занять свою нишу на мировом рынке, самортизировав возможные издержки.. Если это  не удастся осуществить, то, кроме присоединения к клубу стран «третьего мира», никакой перспективы страны бывшего СССР не ждет. Не последнюю роль в выборе этой модели интеграции призвана сыграть позиция славянского мира.

Евразийский проект и славянский мир: геополитический вызов или диалог с Востоком?

Евразийский проект не сможет состояться, если не будет диалога России и  Европы по ключевым вопросам современности. Для России исторически Европа связана не только с англосаксонским и романно-германским миром, но в первую очередь с миром славянства. Сотрудничество с Западом по вопросам мироустройства должно быть подчинено принципам формирования нового мировоззренческого подхода, который невозможен вне тесной связи как с Востоком, так и со странами Европы. СССР, как и современный Евразийский субконтинент,  был бы  немыслим вне славянской культурной матрицы, через посредство которой элементы европейской культуры были усвоены и многими народами Востока.  Имперский Петербург, а затем советская Москва выступили для Востока «внутренним Западом». В ходе российского «похода на Восток», занявшего два столетия, с нуля были созданы целый отрасли промышленности, создана разветвленная сеть высших и средних учебных заведений, покончено с неграмотностью, заложены основы национального самосознания местных народов. Культуры ряда народов Кавказа и Центральной Азии перестали быть чисто региональным феноменом. В строительстве необходимой инфраструктуры, возведении новых городов, экономическом и культурном развитии российского Востока также приняли активное участие славяне Советского Союза.

В свою очередь, на протяжении веков южный и западный культурные векторы для России ассоциировались со странами славянского мира.  Например, культурные связи Руси и Болгарии  повлияли  на становление  кирилло-мефодиевской письменной традиции в России. Благодаря контактам России и Польши происходило усвоение западноевропейских новшеств в науке и культуре. Противоборство России и Польши, сменявшееся порой полонофильскими настроениями  российской правящей элиты и интеллектуальной среды часто оказывало влияние на политический выбор страны. Амбициозные планы польских политиков неоднократно оказывали влияние на становление украинской и белорусской государственности.

В то же время  история и  культура ряда славянских стран немыслима без связей с Востоком. Пожалуй, наиболее яркий, трагичный   и дискуссионный пример тому  представляет Польша, которая поначалу, в период «золотого века» Речи Посполитой,  воевала с тогдашним лидером мусульманского мира - Османской империей, воспринимая себя, в свою очередь,  как лидера европейского католицизма. В то же время ряд польских интеллектуалов, потеряв родину в результате ее разделов  во второй половине XVIII века и стремясь к ее возрождению, установили контакты с османской Турцией. «Польский вопрос» в тесной связи с «восточным вопросом»  времени стал одной из основных политических проблем и геополитических вызовов  для Российской империи. Примеры тому можно приводить долго. Это и  биография польского генерала Юзефа Бёма («Амурат-паши»), ставшего фельдмаршалом османской  армии, и судьба поэта Адама Мицкевича, умершего в Стамбуле в разгар Крымской войны. Свой противоречивый  опыт утраты государственности  и вековых контактов  связывает со странами Востока и балканские государства южных славян.

Еще одним примером можно назвать тесные культурные связи, которые  по сей день  связывают  поляков с народами Кавказа. Хорошо известна, например,  польская поэтическая школа  в Тбилиси, созданная такими поэтами, как Леон Янишевский, Матеуш Граневский, Войцех Потоцкий. Самобытную  архитектуру оставили в наследство потомкам  в столице Азербайджана Баку такие архитекторы, как Казимир Скуревич и Юзеф Гославский. Большой вклад внесли славяне в  развитие философской мысли и фундаментальной науки на Востоке.

Современный евразийский проект  призван снять противоречия между славянством и Востоком. Значение российского государственного и культурного опыта в этом смысле трудно переоценить, поскольку у  нашей страны есть не просто опыт длительного сосуществования, и длительного социального, национального  и культурного сотрудничества с Востоком. Одновременно ожидается, что развитие экономических и культурных связей со странами Центральной и Восточной Европы при отказе от ярко выраженной антироссийской позиции приведет к укреплению  культурного суверенитета славянских стран Центральной Европы, утраченного в ходе присоединения их к новому геополитическому центру силы и его радикальному «атлантическому» проекту.

Евразийская интеграция как гуманитарная альтернатива

Нашу эпоху часто называют временем кризиса  общественно-политических  течений Нового времени – от консерватизма и либерализма до разнообразных социалистических теорий. Их  обесценение произошло  в условиях эклектики и приоритета постмодернистских концепций. В случае заинтересованности в реализации евразийского проекта для России особую актуальность приобретает задача строительства социального государства, что в перспективе означает возвращение смысла  основных идейно-политических течений, усвоенных человечеством начиная с эпохи Просвещения – от консерватизма до либерализма. Одновременно тесная связь славянского мира, евразийской концепции и идеи социального государства призвана минимизировать крайности проекта, позволив приступить к разрешению целого спектра международных проблем – от миротворчества до разработки новой экологической доктрины, альтернативной современной концепции устойчивого развития. На первоначальном этапе главной целью  должна стать стабилизация ситуации в Евразии. Добиться этой задачи заинтересованным странам по отдельности не  удастся: гражданская война на Украине и попытка организации «цветной революции» в Армении демонстрируют это со всей наглядностью.

Гуманитарная альтернатива существующему миропорядку, к необходимости которой подходят мыслители и интеллектуалы со всего мира, состоит  преодолеть современный императив культурной и цивилизационной унификации в пользу принципа  «единства в многообразии». Евразийский проект предоставляет его участникам возможность для практической реализации такой альтернативы.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs