Иран в новой роли

Еще месяц назад казалось, что нынешний баланс сил в Персидском заливе достаточно статичен: с одной стороны находится Иран, пытающийся при новом президенте Хасане Роухани выйти из изоляции путем нормализации отношений с США, странами Запада и арабскими странами Персидского залива. С другой стороны – шесть арабских консервативных государств при лидирующей роли Саудовской Аравии, объединенных во внешне монолитную организацию Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), занимающуюся не только их экономической интеграцией, но и координацией внешней и оборонной политики, в том числе в отношении Ирана. Казалось также, что ничто не может поколебать единства стран этого Совета, в основном сплотившегося вокруг саудовского тезиса об иранской угрозе безопасности Персидского залива.

Причем последний тезис активно поддерживали и США, утверждавшие, что Тегеран представляет собой угрозу безопасности морским путям доставки нефти и газа из региона на мировой рынок, а также расшатывает стабильность арабских монархий Аравии через свою «пятую колонну» в виде шиитских общин. Однако неожиданно 5 марта происходит раскол внутри ССАГПЗ, когда КСА, ОАЭ и Бахрейн решают отозвать своих послов из Катара, а Оман и Кувейт пытаются сыграть роль посредника в урегулировании этой беспрецедентной ситуации. Доха обвинена во вмешательстве во внутренние дела своих союзников по Совету и в поддержке исламских экстремистов. А в Эр-Рияде вносят в список запрещенных организаций «Братьев-мусульман», «Хизбаллу», «Джабхат ан-Нусра» и «Исламское государство Ирака и Леванта», связанные с «Аль-Каидой» и Катаром. Одновременно премьер-министр Ирака обвинил Саудовскую Аравию и Катар в развязывании войны против его страны с использованием террористических и экстремистских организаций. И все это – прямо накануне приезда президента Барака Обамы в Эр-Рияд. Все заговорили о возникновении нового баланса сил в Персидском заливе, в котором Ирану будет отводиться большая роль. Так ли это?

В чем состоит мощный потенциал Ирана

Политический вес любого государства складывается из целого ряда составляющих: экономического потенциала и наличия природных ресурсов, военной мощи, внешнеполитической активности, внутренней стабильности, численности населения, величины территории, геополитического и географического положения, государственного устройства, идеологических установок, наличия внешних союзников, наличия зарубежных диаспор и т.д. Поэтому, если взять совокупность упомянутых факторов в преломлении к Ирану, то ИРИ имеет все возможности стать ключевой региональной державой Персидского залива, которой сейчас скорее является Саудовская Аравия. Отсюда – острое соперничество за влияние в этом районе между Эр-Риядом и Тегераном.

У Ирана в наличии практически все из вышеупомянутого – самые большие территория и население в зоне Персидского залива, достаточно развитый промышленный комплекс, наличие неплохого научного потенциала, богатые запасы газа (вторые в мире после России) и нефти, других природных ископаемых, важное местоположение в центре Среднего Востока между Западной и Южной Азией, Центральной Азией и Закавказьем и Индийским океаном, достаточно четко очерченная внешняя политика, серьезный уровень внутренней стабильности, наличие мощных внешних «друзей» в лице России и Китая, а также союзников в лице Сирии, Ирака и ливанской Хизбаллы, довольно крупные иранские диаспоры в соседних арабских странах (ОАЭ, Омане, Катаре), крупные шиитские общины в государствах ССАГПЗ ( Восточная провинция Саудовской Аравии, 68% населения Бахрейна, 27% населения Кувейта, 15% населения Катара). На Иран приходится половина, если не большая часть побережья Персидского залива, и он вполне может контролировать судоходство, а значит и морские пути транспортировки нефти и газа через узкий Ормузский пролив. Но реализовать этот потенциал мешает целый ряд факторов.

Сильные стороны ССАГПЗ и США

Одна из главных проблем Тегерана – относительно слабая оснащённость его вооруженных сил и при этом мощное военное присутствие США непосредственно в регионе. Постоянные страхи Саудии и ее союзников по ССАГПЗ , а также США, пусть и искусственно нагнетаемые или сильно преувеличенные, по поводу некой угрозой со стороны Тегерана служат оправданием для сохранения и даже наращивания в зоне Персидского залива вооруженных сил Совета и Вашингтона. Кроме того, США всячески укрепляют свое военное партнерство со странами ССАГПЗ, проводя совместные учения с их вооруженными силами и поставляя им вооружения в количестве, которое выходит далеко за рамки разумного в плане поддержания их обороноспособности.

Наиболее крупная военная группировка американских войск сосредоточена в Кувейте численностью свыше 15 тыс.чел. Она составляет основу сил быстрого реагирования (СБР) в Персидском заливе.

Мощная группировка ВС США расположена на Бахрейне. Там базируется штаб 5-го оперативного флота США, находится военно-морская база (под нее «выделена» почти треть территории королевства), и инфраструктура по обслуживанию до 30 боевых и вспомогательных кораблей, включая авианосцы. Численность американского персонала в Манаме доходит до 5 тыс. чел.

Основная база ВВС США на Ближнем Востоке «Эль-Удейд» расположена в Катаре в 28 км от Дохи. На ней расположен штаб ВВС СЕНТКОМа. Численность персонала этой базы – 4 тыс. чел. Она может одновременно вмещать до 100 боевых самолетов. Кроме того, в Катаре находится крупная передовая база (на окраине Дохи) для складирования и хранения вооружений и техники с комплексом тяжелого вооружения (танки, бронетранспортеры и артиллерия) для сухопутных войск с целью его использования в возможной войне в регионе, чтобы не везти технику из США.

На постоянной основе ВВС США используют авиабазу «Эль-Дафра» в ОАЭ. Имеется соглашение с Оманом по использованию аэродромов «Масира», «Маскат» и «Марказ-Тамариз», а также пункта военно-морского базирования «Маскат». ОстровДиего-Гарсиа (британское владение в Индийском океане), находящийся в центре Индийского океана, может быть использован для базирования «самолетов-невидимок» B-1 и В-52.

В Саудовской Аравии расположена база «Принц Султан», на которой размещен Центр Управления аэрокосмическими операциями США на Ближнем Востоке. Кроме того, ВВС США могут использовать саудовскую авиабазу в Дахране (Восточная провинция) и 2 аэродрома на севере и северо-западе страны вблизи границы с Ираком и Иорданией.

На постоянно основе в Персидском заливе постоянно находятся до 30 боевых кораблей ВМС США, включая 2 авианосные ударные группы, носители крылатых ракет «Томагавк», более 100 самолетов боевой и вспомогательной авиации, и порядка 25 тыс. военнослужащих сухопутных войск, корпуса морской пехоты и подразделений спецназа, включая «морских котиков», не считая военных вспомогательных и технических служб. В Кувейте, Катаре, на Бахрейне и в ОАЭ еще в 2010 году было также размещено несколько батарей ЗРК «Пэтриот» якобы для отражения возможных авиаударов «возмездия» Ирана в случае попытки Израиля разбомбить ядерные объекты на территории ИРИ.

Даже если отбросить в сторону малочисленные, но оснащенные самым современным оружием армии небольших стран ССАГПЗ, то даже одна Саудовская Аравия располагает вторым по величине авиапарком на Ближнем Востоке, после Израиля (более 140 боевых самолетов). В ближайшие несколько лет арабские страны Персидского залива закупят вооружений на сумму свыше $120 млрд. Пентагон уже обнародовал свои планы по поставкам в Эр-Рияд 84 истребителей F-15 с различными боеприпасами, ракетами и материально-техническим обеспечением, а также модернизацию 70 состоящих на вооружении ВВС КСА самолетов F-15. Сумма только этих сделок составляет $60 млрд. Рассматриваются и другие контракты США с Саудовской Аравией, в частности, речь идет об ударных вертолетах AH-64D Apache Longbow Block III, некоторых версиях многоцелевых транспортных и учебных вертолетов, а также ракетах класса «воздух-земля» и «воздух-воздух». Кроме того, Саудовская Аравия в начале апреля 2011 года запросила у США информацию о стоимости ремонта и модернизации закупленных ранее в США кораблей. Потенциальная сумма сделки оценивается в $20 млрд. И еще с помощью США страны ССАГПЗ планируют создать систему региональной ПРО, оснащенной самыми современными радарами и ЗРК «Пэтриот» последних модификаций.

Слабые стороны Ирана

А с иранской стороны всей этой махине противостоит весьма многочисленная (ок. 350 тыс. военнослужащих) армия ИРИ, а также силы Корпуса стражей исламской революции (КСИР) численностью до 150 тыс.чел. Это своего рода гвардия, оснащенная самым лучшим образом, с самыми современными системами вооружения. Реально же непосредственно в районе иранского побережья Персидского залива находятся лишь ВМС, небольшие подразделения армии, части КСИР, не самые современные системы ПВО и несколько баз ВВС с боевыми самолетами.

Так, в иранских военно-морских силах проходят службу около 18 тысяч человек, в том числе 2600 солдат в двух бригадах морской пехоты и 2000 − в морской авиации. Военно-морские базы Ирана расположены лишь в четырех городах: Бендер-Аббас, Бушер, Чабахар и Бендер-Хомейни на побережье Персидского залива. В составе флота находятся 3 субмарины, 5 корветов, 10 ракетных катеров, 10 малых десантных кораблей и 52 патрульных катера. В морской авиации − 5 самолётов, 19 вертолётов. Основными поставщиками морской техники в Иран являются Россия и Китай. Основу подводного флота Ирана составляют 3 советских дизельных подводных лодки проекта 877 «Палтус» в модификации 877ЭКМ (экспортный коммерческий модернизированный). Экипаж каждой из этих лодок − 52 человека, автономность плавания − 45 суток. Лодка вооружена 18-ю торпедами, 24-ю минами, а также шестью ракетами «земля-воздух» Стрела-3М. Подводные лодки «Палтус» являются самыми малошумными из когда-либо строившихся в СССР субмарин. Также в составе военно-морских сил Ирана находится около 20 сверхмалых подводных лодок классов «Гадир» (Al-Ghadir) и «Сабехат» (Al-Sabehat 15), обладающих малой заметностью, но при этом ограниченной автономностью и способных действовать только в прибрежных водах.

Военно-воздушные силы Ирана формально одни из самых мощных в регионе. В эксплуатации находятся около 300 боевых самолётов. Вместе с тем, весьма значительная часть этой техники достаточно устарела или не может быть эффективно использована в боевых действиях. Более половины всего технического оснащения иранских ВВС − американского и французского происхождения, и её полноценное техобслуживание практически невозможно из-за санкций, введённых этими странами в отношении Ирана в 1980-х годах. Остальная техника − преимущественно российская и китайская. В составе ВВС Ирана − 9 истребительно-штурмовых эскадрилий (до 186 самолётов), 7 истребительных (70-74 самолёта), одна разведывательная (до 8 самолётов), а также транспортная и вспомогательная авиация. Основу ударной мощи иранских ВВС составляют истребители МиГ-29 (25 самолётов), F-4 (65), F-5 (более 60 самолётов), F-14 (из 60 имеющихся к полётам пригодны 25), а также фронтовые бомбардировщики Су-24 (30 самолётов). Понятно, что все эти вооруженные силы ИРИ могут оборонять Иран от внешней агрессии, но никак не способны успешно использоваться для вторжения в сопредельные страны. Но ведь это и не входит в планы Тегерана. Тем не менее, ИРИ остро нуждается в срочной закупке самого современного оружия, прежде всего боевых самолетов, средств ПВО и военно-морских кораблей, чтобы сохранить свою нынешнюю обороноспособность перед лицом растущей военной мощи ССАГПЗ.

Все планы создания мощностей по производству сжиженного природного газа (СПГ) и прокладки газопровода с крупнейшего месторождения Южный Парс на шельфе Персидского залива в Европу через Ирак и Сирию так и остаются планами. Мощности СПГ требуют не только многомиллиардных вложений, но и получения доступа к новейшим технологиям, которыми располагают только Запад и соседний Катар, а также строительства специального танкерного флота для вывоза сжиженного газа. Проложить же газопровод в Европу через средиземноморское побережье САР или Турцию в Европу в настоящее время, когда и в Ираке, и в Сирии идут вооруженные конфликты между законными властями и радикальными исламистами, поддерживаемыми Саудовской Аравией и Катаром, сейчас невозможно. Кроме того, это означало бы вхождение в конкуренцию с российским «Газпромом», а Россия на данном этапе нужна Тегерану в противостоянии с Западом и ССАГПЗ. Поэтому ИРИ остается единственный вариант – увеличить экспорт газа с Южного Парса в Пакистан и Индию, что также требует расширения транспортных мощностей.

Иран, как ни старается, но экспорт нефти не выходит за пределы 1,5 млн. б/д, что в 6 раз меньше, чем у КСА и почти в 2 раза меньше иракского показателя. И для его увеличения нужно не только увеличить дебит старых месторождений, но и начать разработку новых. А в условиях санкций это проблематично. Да и опять же – нужны новые технологии и участие иностранных партнеров.

Что делать?

Чтобы Тегеран реально стал ключевым игроком региона, ИРИ нужно добиться снятия санкций и создать условия для привлечения иностранных технологий и инвестиций. Но в обмен на последнее Запад непременно потребует полного сворачивания иранской ядерной программы и изменений внутри страны по шаблонам американской «демократизации». Американцы начали с малого – с замораживания части направлений ИЯП. Но скоро непременно потребуют больше. А попытки президента Роухани нормализовать отношения с рядом стран ССАГПЗ, в частности с Катаром, который мог бы стать партнером по развитию газового сектора ИРИ, окончились тем, что Саудовская Аравия просто изолировала эмират, пусть даже ценой конфликта внутри ССАГПЗ. Стало ясно, что без «отмашки» Эр-Рияда никаких подвижек в отношениях с арабскими странами Персидского залива иранцам не добиться. И тут даже Вашингтон не поможет, учитывая, что КСА уже вышла из-под полного контроля Вашингтона и сама способна влиять на формирование внешней политики США через свое мощное лобби в Конгрессе и Белом Доме. Ждать же, когда одряхлевшая королевская династия Аль-Саудов сменится на более молодое и прагматичное поколение – это серьезная ошибка. Еще не известно, какой линии в отношении Тегерана будет придерживаться следующее поколение саудовских правителей.

Есть еще один путь – создать военно-политический альянс совместно с Ираком, Сирией и той частью Ливана, которая контролируется Хизбаллой. Учитывая, что Саудия и Катар сделали аналогичное в Ливии, Египте, свергнув там законные режимы и заменив их на исламистов, а также подняли мятеж в Сирии, причем при поддержке США и ряда ведущих стран ЕС, то почему Иран не может поступить на основе «прецедента», тем более что аравийские правители давно сами кричат об иранской экспансии? И это вполне вписалось бы в рамки концепции навязывания силой «нового мирового порядка», реализованной Вашингтоном в Югославии, Сербии (отделение Косово), Ираке (полная оккупация страны со свержением режима), в ходе арабской «весны» и реализуемой сейчас на Украине. Но есть опасения, что США срочно придут на спасение аравийских монархий. Хотя трудно представить, как Вашингтон может быстро прийти им на подмогу, если сейчас он занят Украиной. Хотя, конечно, Персидский залив гораздо важнее для США, чем находящаяся на грани экономического дефолта Украина, учитывая, что в регионе находится 2/3 мировых запасов нефти и более половины природного газа.

Сейчас самое разумное для Ирана − пойти на более быстрое сближение с РФ и КНР, которые могут поставить ИРИ самые современные системы ПВО и боевые самолеты. Учитывая нынешнее состояние отношений Москвы с США и Западом, их угрозами санкций против России в связи с присоединением Крыма, поставка самых современных типов вооружений из РФ Ирану вполне реальна. Также необходимо сблизиться с Индией и другими мощными государствами третьего мира, не принимающими диктат Америки. И сформировать военно-политический союз с Ираком и Сирией. Тогда у Ирана появится реальный шанс занять достойное место не только в Персидском заливе, адекватное его реальной роли и потенциалу, но и в общей системе мировых отношений. А заодно и выйти из режима санкций, не дожидаясь милости Запада.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs