От антропологии мифа к антропологии рационализма

Индивидуальное пространство человека в былые эпохи характеризовалось большей упорядоченностью и размеренностью. Количество информационных потоков было ограниченным, информационное давление на индивидуума было минимальным, объёмы перерабатываемой им информации были постоянными на протяжении целых веков, а их долевое увеличение происходило крайне медленно.

Графическим символом человеческого мышления прошлых веков  можно избрать прямую линию, начало и конец которой обладают практически одинаковой информационной толщиной и насыщенностью, т.е. количество понятий, усвоенных в первой трети жизни, увеличивалось незначительно к концу жизни, если сравнивать это со степенью их увеличения в нашу эпоху.

У древнего человека формированию упорядоченного мышления, не знавшего хаоса понятий, способствовала мифология. В текстах мифологического характера сохранялась упорядоченность действующих лиц, их слов и поступков. Мифологические сюжеты органично вписывались в сознание древнего человека, наслаиваясь на его морально-категориальный аппарат (этика, религиозность, брак). Человек чувствовал себя частью мифологического концепта, который составлял львиную долю народного фольклора того времени.

Осевой фигурой мифологического концепта наряду с мифическими существами является человек-герой с высоким морально-социальным статусом – он либо мудрец, либо воин. Стоящие ниже по шкале морально-социальных качеств (робкие ремесленники, несмелые пахари) главными действующими лицами мифа не становятся. Сюжет мифа не вертится вокруг таких прозаических фигур. Для древних людей эйдос совершенного человека обязательно включал в себя мужественность и стойкость характера. Мифологический герой – это был концепт человека, которого еще надо достичь. Это был морально-нравственный ориентир в виде вертикали мужества, стремящейся ввысь. Мифологический герой взаимодействует с богами, вступает с ними иногда в соперничество, и даже, порой, побеждает. Психологическая матрица мифологического героя – это морально-физические кондиции выше среднего, обыденного уровня, высокие личностные качества. Герой мифа вынужден преодолевать физические препятствия и моральные искушения.

Мифология шествовала рядом с сакральностью со свойственным ей антропоморфизмом. Человек обожествлял все, что превосходило его физико-психологические возможности, и мифологический герой также являлся божественной фигурой.

Главной характеристикой мифа была его цикличность. Миф представал в виде процедуры вечного возвращения. Мифологический герой –  новатор и прогрессист. В мифе заложена идеологическая формула, в соответствии с которой человек способен изменить вселенский порядок под себя или достичь цели, опираясь на мудрость мира. Миф являлся алгоритмом, демонстрирующим основные  жизненные положения древнего человека: герой способен изменить реальность, но вынужден учитывать мнения богов.

Миф представлял собой идеологический конструкт с неоспоримым влиянием на формирование политических идеологий более позднего времени. Фигура героя, стремящегося за горизонт, соотносилась с прогрессизмом, боги, повелевающие сохранить статус-кво, служили воплощением консервативной стабильности.

 Идеология государств и их внешнеполитические концепции менялись и приобретали новые черты в зависимости от того, какая часть мифолого-героического пантеона принималась за моральный образец при возведении идеологического фундамента политических движений. В XVIII-XIX вв. становится популярен миф о Прометее, о котором говорят французские революционеры, польские повстанцы и т.д., и формируется новый геополитический этос, подкрепленный метафизическими мотивами.

Мифология не может быть секулярной. Секулярность следует рассматривать как антитезу мифологии. Мифология метафизична и ориентирована ввысь. В мифологии отсутствует логика рационализма, и присутствует мифологическая логика. События в мифе реализуются при соучастии высших сил, богов, демонов и т.д. Логика мифа выпадает за рамки рационализма. Соответственно, эйдос человека гармонично вмещал в себя метафизические понятия, а вектор человеческого мышления был направлен вверх, и лишен секулярности.

Для секулярного мышления характерна мелкомасштабность понятий. Отчуждаясь от метафизического пласта, секулярность начинает оперировать понятиями мизерного масштаба, укладывающимися в узкий круг инструментальных понятий о человеке и его окружении. Начинается процесс дробления секулярного мышления на внешне независимые блоки, каждому из которых дается возможность существовать самостоятельно, вне глубокой связи с другими. По степени измельчания этих блоков можно назвать: религиозный культ, науку, идеологию гедонизма. Совершается кульбит, и в результате первое место, занятое ранее религией, занимает гедонизм.  Формируется антитеза мифологического мышления прошлого – современное мышление эпохи рационализма.

Герой современности – антитеза героя мифа

Происходят структурные рокировки внутри гедонистической идеологии. Минимализм уступает место ультраминимализму. Происходит измельчание и дробление уже самого гедонизма, движущегося по маршруту «от мелкого – к максимально мелкому».  В наше время эти проявления достигают максимума, когда все, что раньше относилось к лично-физиологическому уровню человеческого существования становится темой шумных рекламных кампаний, и предается огласке (реклама предметов интимной гигиены на телевидении и в виде огромных рекламных щитов на улицаx, и т.д.).  

Отход от мифологического концепта означает отход от мужественности. Происходит размягчение человеческого духа,  гедонизм проникает в сферы жизнедеятельности человека, куда ранее не был вхож по определению. Ушли в прошлое кустарно оснащенные спортзалы с минимумом удобств, меняется сама их воспитательная функция. Место для занятий спортом превращается в место для реализации гедонистических желаний. Простые снаряды заменяются сложными станками с целью свести к минимуму болевые ощущения и прочие физические неудобства спортсмена. Вместо пробежки на улице человек становится на беговую дорожку в теплом и уютном зале. Изобретаются малозначительные приспособления для облегчения физической нагрузки на человека, как то специальные перчатки или атлетические майки для тяжелоатлетов,  и т.д. Получить спортивный разряд гораздо проще, чем в прошлые годы. Качественная планка опускается все ниже.

Претерпевать боль и погодные условия считается признаком низкого социального статуса. Обеспеченный человек ходит только в рафинированные спортзалы. Задается новая социальная модель активного спортсмена: максимально смягченного, готового упражнять не столько дух, сколько тело, только в комфортных условиях. Наряду с этим появляются кофе без кофеина, сигареты без никотина, искусственные слабоалкогольные напитки, передовые обезболивающие медикаменты, медицинские лазеры вместо скальпеля, контрактная армия вместо призывной и т.д. На долю индивидуума  остается минимальное количество моральных и физических испытаний, он способен подняться до минимального интеллектуального уровня (на радио «Ретро» появились выпуски «Легких новостей», в Британии вышла из печати облегченная версия «Войны и мира»  Л. Н. Толстого). Подобные гедонистические тенденции проникают в сферу политики. Сегодня успехом у избирателя пользуется тот, кто предложит максимально гедонистическую модель развития общества.

Отход от мифологической матрицы мышления, когда морально-этические нормы, заложенные в мифологии, не ставились под сомнение, привел к появлению дискретной формы мышления, которая в информационную эпоху приобрела ярко выраженные формы. Общая сумма понятий, усваиваемых современным человеком, превышает их количество у человека прошлого, но лишается метафизической стройности. Мыслительный процесс эпохи мифологического героя и таковой в информационную эру представляют полярную бинарную композицию. В соответствии с установками первого из них человек мыслился как цельность, вплетенная в ткань событий. Характеристикой второго является крайний рационализм, вытеснивший миф из всех сфер жизни, когда религия превращается в инструментарий рационалистического образа жизни, не пронизывает ее полностью, а покоясь на отведенном ей рационалистическим сознанием участке шкалы морально-этических ценностей.

В сознании человека, ориентированного на мифологическую героику, как образец морально-этических норм, не было понятийных разрывов. Низшее мыслилось частью высшего, микрокосм – частью макрокосма. Каждый член общества занимал в социально-иерархической лестнице соответствующую ему ступень, чувствовал себя вплетенным в ткань событий, происходящих за рамками обыденной рациональности.  

Для эпохи мифа рациональным был сам миф. Затем миф лишили рационального измерения, параллельно лишая рациональность мифологического содержания, которые были тесно переплетены. Рациональность превратилась в секулярную категорию. Образовался разрыв интеллектуально-метафизических традиций, как предпосылка для формирования упомянутой бинарной композиции.  

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs