Барак Обама объявил о предстоящем выводе американских войск из Афганистана еще до того, как был переизбран Президентом США. Это должно произойти к концу 2014 года. Вероятно, западная политологическая школа сможет изобрести политкорректный термин, который будет характеризовать очередное поражение западной державы на афганской территории. Вывод войск без достижения победы есть поражение. Оставление на произвол судьбы Президента Хамида Карзая, пришедшего к власти при помощи Америки, и его правительства - тоже поражение. То, что после «вывода» в Афганистане должно остаться от 10 до 20 тыс. солдат1  для «борьбы с «Аль-Каидой», не умаляет факта поражения. После того как решение об окончании афганской кампании было принято Вашингтоном, в синхронном порыве так же поступили другие государства НАТО.

В связи с этим  уместно будет вспомнить о других военных кампаниях на территории Афганистана, в том числе афганскую войну, которую вел СССР в 1979-1989 годах. Ее результаты известны. Эта аналогия не последняя.

Можно вернуться к первым попыткам европейских держав завоевать Афганистан.

После победы в войне с Наполеоном резко возросло влияние Российской империи в мире, что обеспокоило ведущие европейские державы, особенно Англию. Экспансия Российской империи в Центральную Азию привела значительную часть британских военных и дипломатов к стойкому убеждению, что главная цель Санкт-Петербурга на южном направлении - Индия, которую они с XIX столетия называли Британской Индией.

Можно сказать уверенно: вопрос о завоевании или выходе к Индии в XIX веке нашей страной не рассматривался*. (*Павел I, как известно, из-за неприязни к Англии задумал организовать поход казачьей бригады в Индию - авантюра, которая, к счастью, даже не начала реализовываться. ) Но каждая верста, пройденная российскими солдатами в южноазиатском направлении, воспринималась Англией враждебно. Лондон нервно реагировал на действия России, когда при Николае I ее войска начали постепенное продвижение во владения бухарского и хивинского ханов, - так, словно это была английская собственность.

Редьярд Киплинг для описания русско-английских отношений в Центральной Азии ввел в литературу понятие «большая игра»**. (**Настоящим автором этого термина является английский офицер и шпион на службе Ост-Индской компании Артур Конолли (1807-1842 гг.). )  В восприятии англичан Ташкент или Хива были едва ли не в двух шагах от Индии. Ост-Индская компания, полугосударственное образование, существующее на деньги богатейших купцов и членов британского парламента, старалась поддерживать хорошие отношения с воинственными правителями Афганистана, которые еще в XVIII веке захватили едва ли не пол-Индии. Любое продвижение русских в глубь Южной Азии воспринималось то с озабоченностью, то с паникой.

Поводом для начала первой англо-афганской войны стала поездка в Кабул капитана русской армии Яна Виткевича, приглашенного на службу в российское Министерство иностранных дел. Сосланный в молодости за антиправительственную деятельность в Оренбургскую губернию и начавший службу простым солдатом, он, когда ему не было и 30, стал уполномоченным посланником царя в посольстве (в современных терминах - в экспедиции) на Кабул. Путешествие оказалось успешным - афганский король Дост-Мухаммед в конце 1837 года принял его с отменными почестями и обещал русскому царю добрососедские отношения. Все это происходило на глазах английского резидента А.Бёрнса, который пытался помешать сближению двух стран, но ничего сделать не смог.

В Лондоне возможное сближение двух стран восприняли, как то, что русский царь вот-вот отправит войска для завоевания Индии, а Дост-Мухаммед пропустит их через свою территорию. Однако в России такой задачи не ставилось. На протяжении почти всего XIX века русские войска продвигались в глубь Центральной Азии, однако делалось это не ради Индии. В сущности, после взбалмошного Павла I об этой стране почти не вспоминали. Однако это не мешало англичанам подозревать Петербург в коварных замыслах.

Визит вызвал шок сначала в Калькутте (столица Британской Индии на тот момент), а затем и в Лондоне. Англичане посчитали, что Дост-Мухаммед уже готов открыть для царской армии ведущие в Индию горные перевалы, а Россия строит планы завоевания захваченного англичанами Индостана. 

Примерно через год после аудиенции Виткевича у Дост-Мухаммеда свыше 20 тыс. английских солдат вошли в Афганистан. Они быстро заняли Кабул, посадили на трон марионеточного правителя Шуджу, который до этого жил в Дели на пенсию Ост-Индской компании. Сам афганский король попал к англичанам в плен. События развивались быстро, потери вышли некрупные. Дело выглядело как очередной успех Британской империи в деле колонизации «дикарей».

Дальнейший план предполагал вывод британских войск из страны. Однако Шуджа закономерно опасался гнева соотечественников. Он упросил англичан остаться. 4,5 тыс. солдат и 12 тыс. человек обслуживающего персонала было решено оставить в Кабуле на неопределенный срок. Оккупация затянулась. Постепенно английские офицеры начали привозить в Кабул своих жен и детей. В закрытых кварталах, где они жили, царила атмосфера «маленькой Англии» с крикетом, поло, неприкрытыми головами и открытыми руками европейских женщин - неслыханное на взгляд афганцев поведение.

Прошло два года. Британские офицеры чувствовали себя здесь, как дома. С афганцами они обращались, как с туземцами из Папуа - Новой Гвинеи, гонялись за женщинами, распивали спиртные напитки.

Афганцам стало понятно, что «красные мундиры» уходить не собираются. В стране нарастала враждебность к захватчикам. Муллы в ходе пятничных молитв призывали мусульман нападать на неверных. Англичане постепенно начинали осознавать, что вокруг происходит нечто подозрительное. Шпионы доносили о готовящемся восстании на севере. Однако новый командующий экспедиционным корпусом генерал Эльфинстон не воспринимал эти новости всерьез.

В ноябре 1841 года по городу поползли слухи о приближении войска Акбар-хана - сына плененного короля. За несколько дней волнения в Кабуле переросли в полномасштабное восстание с уличными боями и артиллерийской канонадой. Афганцы не брали пленных - все попавшие им в руки англичане были моментально уничтожены. В их числе оказался руководитель британской миссии в Афганистане А.Бёрнс. Солдаты забаррикадировались в казармах недалеко от города, как в крепости, и стали держать осаду. Когда стало понятно, что положение серьезное, советник британского командующего Макнотен был отправлен на ведение переговоров, однако ополченцы стащили его с седла и растерзали, а потом волочили труп по улицам города.

Англичане отстреливались около месяца. Когда стали заканчиваться запасы продовольствия, они запросили у Акбар-хана мира. Британцы потребовали права безопасного прохода из Кабула в Джелалабад, где находился другой английский гарнизон. Акбар-хан согласился, попросив оставить ему почти все запасы имевшегося у противника пороха и часть артиллерии.

Армия в сопровождении многочисленного обоза из гражданских лиц вышла из Кабула в январе 1842 года, когда горные перевалы были занесены снегом и были совершенно непролазны. Ополченцы сразу же нарушили слово и начали вести огонь со склонов по медленно идущей колонне в красных мундирах. Прибывший на место Акбар-хан заявил, что англичане выехали из Кабула слишком рано и он не смог обеспечить их охраной. Заодно он попросил Эльфинстона сдаться в плен в качестве заложника. Генерал согласился.

Некоторые историки критикуют командующего английской армией за то, что он поверил афганцам и соглашался на столь неоднозначные условия. Общественное мнение Англии позднее обвинило его в наивности и глупости. Однако этому генералу не было присуще ни то ни другое. Участник войны против Наполеона Эльфинстон не являлся новичком в военном деле. Он понимал или, во всяком случае, догадывался о цене слова, которое ему давали горцы. Однако у него попросту не оставалось выхода - в случае, если бы его армия осталась в Кабуле, шансов выжить было бы еще меньше. Возможно, он считал, что сдача в плен обезопасит его армию от дальнейших нападений.

Если победителей не судят, то с побежденными наоборот. Единственное, в чем можно было обвинить генерала, так это в нерешительности. Пожалуй, стоило действовать более напористо в первые дни боев и не дать окружить себя в казармах. Однако эти рассуждения ничего не стоят, поскольку имеет место постфактум, когда можно проанализировать каждую деталь кампании.

140-километровый путь до Джелалабада занял примерно неделю. Преодолели этот путь не все. Афганцы задействовали способ борьбы, ставший их излюбленной тактикой в будущих войнах. Они избегали открытых и длительных столкновений, зато наносили молниеносные удары, когда противник к ним не был готов, и сразу отступали в горы. По идущим англичанам ополченцы, находясь на господствующих высотах, вели меткую стрельбу из своих длинноствольных ружей, а британцы не могли их достать ответным огнем.

В дневнике леди Сейл2 живописно рассказывается, какие страдания переживали британцы в ходе горного перехода. Любопытно, насколько красочно умеют агрессоры и оккупанты описывать свои страдания в тех странах, которые они грабят. Так делали и солдаты Бонапарта, и окруженные под Сталинградом гитлеровцы. Флорентина Сейл была также не лишена литературных талантов. В ее записях можно прочесть, как солдаты шли в лохмотьях и с обожженными от пороха лицами. Правда, непонятно, откуда взялись лохмотья, если переход длился всего несколько дней, и обожженные порохом лица, - почти весь порох Акбар-хан отобрал у англичан еще в Кабуле. Поэтому этот дневник, хотя и является свидетельством очевидца, есть все же развесистая клюква.

Позже один из англичан писал в своем дневнике, что «запасы были разграблены. Палаток и одеял не было… женщины и дети замерзали насмерть, когда засыпали на открытой земле. Афганцы безжалостно добивали отстававших». Как видно, завоевателей сильно возмущало то, что афганцы не встречали их хлебом-солью (или пудингом), а оказывали умелое сопротивление.

Скалы, выступающие над караваном англичан, были хорошим укрытием для афганских воинов, которые из своих длинноствольных ружей вели прицельный огонь по отступавшим. Узкая извилистая горная тропа затрудняла движение обремененных снаряжением людей. Из-за многократно повторяющегося эха выстрелов в ущелье у британцев создавалось впечатление, что по ним ведут огонь из тысяч стволов.

На фоне пейзажа цвета хаки (на языке дари и по-персидски слово «хак» означает «пыль» или «земля») или белого горного снега красные имперские мундиры британцев являлись хорошей мишенью для пуштунских стрелков. Они также время от времени сбрасывали сверху камни - прямо на головы отступающих. Ночью ополченцы делали вылазки к стоянкам англичан и пускали в ход свои кинжалы. Не привыкшие к партизанской тактике агрессоры находились в состоянии, близком к панике. Генерал-лейтенант Колин Маккензи, который находился в рядах отступающих и был взят афганцами
в плен, писал, что «афганцы - одни из лучших стрелков во всей Азии. Они привыкают к оружию с детства, состояние войны считается у них обычным явлением. В родных долинах им знаком каждый камень, среди склонов они почти невидимы, как призраки»3.

Англичане все больше замерзали в афганских снегах и начинали напоминать войска Наполеона, отступавшие из России тремя десятилетиями ранее. Как писала Ф.Сейл, «в лагере постоянно возникали ссоры между офицерами и нижними чинами. Запуганные артиллеристы без приказа постоянно стреляют во все стороны. Афганцы открывают огонь внезапно»4.

Акбар-хан вместе со своим войском внимательно следил за продвижением англичан, применяя и дипломатическую хитрость. Когда он во время отступления англичан вступал в переговоры с британским командованием, то каждый раз убеждал его, что не имеет никакого отношения к нападениям горцев и что те якобы находятся вне подчинения. Верил ему генерал или нет - неизвестно. Скорее всего, нет.

Существует версия, что Акбар-хан действительно не мог управлять своими войсками и что те устроили избиение англичан самостоятельно. Однако это маловероятно. Хотя он не был главнокомандующим в западном понимании этого слова, но был предводителем горцев, иначе они не стали бы исполнять любой его приказ. Он организовал поход, среди ополченцев было и немало лично преданных ему людей. Поэтому истребление оккупантов проходило по его приказу. Точнее, отдавать приказы не приходилось, привыкшие к войне с детства пуштуны знали и так, что необходимо делать.

Во время одной из встреч с Эльфинстоном афганский предводитель беседовал с англичанами по-персидски, а затем обратился к своей свите на пушту и, как было сказано выше, отдал приказ забрать британского генерала в плен.

Последнее столкновение произошло 13 января в местечке Гандамак недалеко от Джелалабада. Около сотни британских солдат оказались на небольшом холме в окружении афганских ополченцев. Те попытались применить военную хитрость и стали убеждать врага сдаться. Однако в этот раз трюк не удался - англичане отстреливались. После недолгого боя почти все они были уничтожены. В плену оказалось семеро солдат во главе с капитаном Сутером. Его не убили только потому, что он укутался в знамя своего полка, поэтому его приняли за важное лицо. Еще шестерым офицерам удалось бежать из окружения. Пятеро были настигнуты пуштунами и убиты, а одному все-таки удалось добраться до Джелалабада, хотя афганская сабля коснулась и его головы.

В честь капитана Сутера названа современная база британских войск под Кабулом, а столкновение при Гандамаке стало популярным сюжетом в литературе и живописи. Англичане помнят и чтут имена своих героев, даже если их подвиг имел место в позапрошлом веке.

Рано утром 13 января 1842 года часовые британского гарнизона в Джелалабаде заметили странного всадника, передвигавшегося по направлению к ним. Лошадь странно виляла из стороны в сторону, а человек словно спал в седле. Когда он приблизился, стало заметно, что из его головы сочилась кровь. Он назвал себя врачом Уильямом Брайдоном из 44-го пехотного полка.

- Где сейчас армия? - спросили у него.

- Я и есть армия, - последовал ответ.

Во всяком случае, такова легенда.

Брайдон стал единственным выжившим в этом «марше смерти». Хотя дотошные историки могут возразить, что в последующие дни в Джелалабад прибыло еще несколько изможденных сипаев. Немного позже было освобождено около сотни преимущественно гражданских лиц, находившихся в плену. Однако преодолел весь путь, выжил, не умер вскоре после завершения путешествия и не попал в плен действительно лишь один человек, хотя и он был ранен.

Среди выживших была и та самая Флорентия Сейл - великосветская львица, которая даже в снегах Гиндукуша смогла выторговать себе выгодные условия. Прямо по ходу отступления вместе со всей армией она, увидев, что дела плохи, вступила в контакт с противником и попросила забрать себя в плен. Афганцы так и сделали. Они казнили всех ее индийских слуг, но ее действительно оставили в живых - какой ценой, можно только догадываться. Поступок этой дамы можно расценивать по-разному. С одной стороны, ее сепаратные переговоры не навредили остальной армии и только спасли ей жизнь. С другой - она могла догадываться о том, как афганцы поступят с ее слугами. И кроме того, пожалуй, не совсем правильно договариваться с врагом об условиях собственной сдачи, когда остальные продолжают сражаться на занесенных снегом перевалах. По меркам того времени ее поведение можно вполне назвать либеральным.

Эта война получала название Первой англо-афганской. Всего их было три. Ни в одной из них англичане не добились решительной победы. Во время Третьей англо-афганской войны 1919 года Советская Россия первой признала независимость Афганистана.

Вернемся к тому, с чего начали. Ни в одном из перечисленных конфликтов западные державы не смогли достичь успеха и в каждой последующей войне о предыдущей не вспоминали. Афганистан стал живым подтверждением пословицы, в которой говорится о тех уроках, которым нас учит история...

 

 

 1См.: Gordon Michael R. Time Slipping, U.S. Ponders Afghan Role After 2014 // The New York Times. 25.11.2012.

 2Sale Florentia. A Journal of the Disasters in Afghanistan. New York: Harper & Brothers, 1843. Р. 51.

 3Mackenzie Colin. Storms and Sunshine of a Soldier´s Life. Edinburgh: David Douglas, 1884.  Р. 262.

 4Sale Florentia. Op. cit. Р. 47.