На сегодняшний день МАГАТЭ является одним из ключевых механизмов, который приводит в действие маховик всего режима ядерного нераспространения и обеспечивает развитие международного сотрудничества в области мирного использования атомной энергии. Именно Агентство призвано гарантировать то, что государства - члены Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), не обладающие ядерным оружием, соблюдают свои обязательства по договору и не занимаются переключением мирной ядерной деятельности на военные цели. Одновременно МАГАТЭ создает необходимые условия, чтобы эти страны получали беспрепятственный доступ к благам мирного атома.

Отцы-основатели МАГАТЭ прекрасно понимали, что справиться с такой непростой и деликатной задачей в условиях, когда атомная энергетика является (и, по нашему убеждению, продолжит оставаться еще долгие годы) одним из влиятельнейших факторов международного экономического и политического развития, может только высокопрофессиональная, авторитетная, но в то же время беспристрастная и политически нейтральная организация. Их расчет оказался абсолютно точным. Практически по всему спектру своего функционирования МАГАТЭ пришлось идти непроторенным путем. Достаточно сказать, что Агентство появилось до подписания ДНЯО, и все те жаркие баталии вокруг вопросов нераспространения и разоружения, которые стали потом обычным делом на площадке ДНЯО, сначала имели место исключительно в МАГАТЭ. И все же дело двигалось. Отстраивались алгоритмы сотрудничества в области мирного использования атомной энергии, налаживалась система применения гарантий МАГАТЭ. Все ради общей цели - обеспечить надежное, безопасное и устойчивое с точки зрения нераспространения развитие мирного атома.

За 55 лет своего существования в деятельности МАГАТЭ были поистине ответственные и сложные моменты, когда Агентству удавалось сохранить деликатный баланс и, не впадая в политический круговорот и опираясь на имеющийся технический инструментарий, накопленный опыт и экспертный потенциал, кропотливо заниматься выполнением задач, которые ставила сама жизнь, а также в отдельных случаях - Совет Безопасности ООН. Такой была работа специалистов МАГАТЭ в начале 1990-х по подтверждению полного и необратимого свертывания ЮАР ее военной ядерной программы, осуществлявшейся по просьбе Претории. Высокое значение имела масштабная деятельность МАГАТЭ в Ираке в течение всех 1990-х годов по выявлению незаявленной ядерной деятельности Багдада. Работа Агентства на этом направлении опиралась на четкий мандат, прописанный в резолюции СБ ООН 687 от 3 апреля 1991 года. Еще один пример - работа экспертов МАГАТЭ в Ливии в 2003 году. Все эти примеры стали наглядным подтверждением того, насколько эффективно может действовать Агентство на страже режима ядерного нераспространения, внося практический и осязаемый вклад в его последовательное укрепление.

Конечно, было бы неверно говорить, что работа МАГАТЭ осуществляется в отрыве от действующей глобальной повестки дня. Принимаемые Агентством решения вписаны во вполне определенный политический контекст и имеют конкретные международные последствия. Однако именно это должно диктовать повышенную осторожность МАГАТЭ к своим решениям и экспертным заключениям, стремление действовать так, чтобы не поставить под удар свою репутацию. В данном случае полностью оправданы слова: лучше семь раз отмерить, прежде чем один раз отрезать.

К сожалению, на сегодняшний день приходится констатировать, что работа МАГАТЭ порой приобретает политическую окраску, а техническая беспристрастность приносится в жертву. Наиболее заметно такая тенденция проявляется по так называемым региональным сюжетам режима ядерного нераспространения, к которым принято относить ядерную проблему Корейского полуострова, ситуацию вокруг иранской ядерной программы и сирийский сюжет в МАГАТЭ. Есть определенные признаки того, что Агентство под знаменем последовательного укрепления режима ядерного нераспространения пробует играть собственную, независимую роль по чувствительным аспектам текущей международной повестки дня и может превратиться из организации, которая следует воле своих государств-членов, в самостоятельного игрока, который вправе задавать систему координат для решения тех или иных международных вопросов. Проявляется это на самых разных уровнях.

Уже не является новостью, что Агентство все больше вторгается в медийное пространство, превращаясь в ньюсмейкера по горячим региональным сюжетам. Как результат - многочисленные (пользуясь термином современной «блогосферы») «перепосты» по всем международным СМИ, которые обрастают дополнительными соображениями журналистов, экспертов (зачастую, к сожалению, псевдоэкспертов), различными интерпретациями, замечаниями, выводами. В таком потоке трудно отделить «зерна от плевел», определить, что правда, а что спекуляции, разглядеть, где действительно присутствует технически выверенный анализ, а где - просто погоня за сенсацией. В этой информационной катавасии даже матерые эксперты-профессионалы иногда оказываются легковерными. Что уж говорить о тех потребителях подобных информационных потоков, которые не являются специалистами-ядерщиками. Им не просто преподносится порция новой информации, но и заранее предлагается то, что об этой информации нужно думать, как к ней относиться и как ее воспринимать. Так формируется медийный фон и готовится международное общественное мнение для далекоидущих политических решений. А этот фон годится для авантюрных и безответственных шагов с непредсказуемыми, в том числе катастрофическими, последствиями для конфликтных регионов мира.

Простой пример. Среди западных стран стали уже обыденными разговоры о том, что военный сценарий урегулирования ситуации вокруг иранской ядерной программы является одной из опций, которую некоторые вовлеченные в процесс государства постоянно держат наготове. Совсем недавно посол США в Израиле Д.Шапиро заявил, что американские власти завершили разработку плана по нанесению удара по иранским ядерным объектам и полностью готовы к его осуществлению. Может сложиться впечатление, что речь уже идет не столько о возможности применения военной силы против Ирана в связи с его ядерной программой, сколько о том, в какие конкретно сроки это будет реализовано. В этих условиях любое слово, которое произносится представителями МАГАТЭ по этой теме на публику, рискует превратиться в «спусковой механизм».

К тяжелым последствиям чуть не привел неосторожный шаг с публикацией в ноябре 2011 года приложения к докладу гендиректора МАГАТЭ по Ирану, содержащего анализ имеющейся в распоряжении Агентства информации, якобы свидетельствующей о том, что Тегеран занимался деятельностью, связанной с разработкой ядерного взрывного устройства. До появления доклада (и его «несанкционированной» утечки в прессу) ажиотаж вокруг него был разогрет до максимальной отметки, эмоции зашкаливали. Еще даже не существуя на бумаге, документ превратился в источник нового нарастания напряженности вокруг иранской ядерной программы, стал поводом для домыслов, слухов, политических сплетен.

Российская сторона ставила вопрос о неоправданности шага с поспешным раскрытием для широкой общественности непроверенной информации, которая имелась в распоряжении МАГАТЭ, тем более в условиях, когда начинали вырисовываться определенные перспективы возобновления диалога Ирана с международным сообществом и «шестеркой» переговорщиков по вопросам его ядерной программы. В докладе не содержалось никаких принципиально новых сведений, а убедительная доказательная база отсутствовала. Речь шла о компиляции известных и неподтвержденных фактов, которым было преднамеренно придано политизированное звучание. В оборот авторами пускались предположения и подозрения с целью формирования впечатления о якобы наличии в иранской ядерной программе военной составляющей. Такой подход со стороны МАГАТЭ, конечно, трудно было назвать профессиональным, непредвзятым и, главное, ответственным, достойным уровня одной из наиболее авторитетных международных организаций.

В данном случае можно говорить уже не просто об участии МАГАТЭ в формировании медийного фона и общественного мнения, а целенаправленной политической линии Агентства в контексте иранской ядерной программы. Сегодня у международного сообщества нет никаких достоверных фактов (как любят говорить наши западные партнеры, «дымящихся стволов»), убедительно подтверждающих наличие военной составляющей и военного компонента в усилиях Ирана в ядерной области. Тегеран продолжает последовательное развитие своей ядерной программы и овладение всеми стадиями ядерного топливного цикла в соответствии со своим правом государства - участника ДНЯО, не обладающего ядерным оружием. Парадоксально, но чем сильнее становится нажим извне и выше накал политических страстей, тем быстрее продвигается Тегеран в освоении мирного атома. Потом мы слышим, что иранская угроза нарастает. Однако важно помнить, что все эти работы реализуются под полным и постоянным контролем со стороны МАГАТЭ, который технически обеспечивает возможность немедленно зафиксировать переключение ядерной деятельности на незаявленные цели, включая военные. Чтобы создать технологическую базу для разработки ядерного оружия незаметно для глаз международного сообщества (а сегодня Иран разглядывают буквально «под лупой»), Тегерану потребовалось бы наладить скрытое производство и испытательную базу по всей цепочке. На данный момент ни у МАГАТЭ, ни у наших западных партнеров нет никаких доказательств того, что подобное действительно может существовать в Иране. Есть лишь ряд вопросов по ядерному досье, которые Агентство вправе задавать, рассчитывая на аргументированный ответ со стороны Тегерана.

Конечно, мы еще далеки от того, чтобы сказать, что все вопросы международного сообщества в отношении ядерной деятельности Ирана сняты. И дело вовсе не в том, у кого этих вопросов больше - у нас или наших западных коллег. Разумеется, для всего международного сообщества, включая Россию, перспектива появления ядерного оружия у Тегерана, как и у каждого другого неядерного государства, неприемлема. Чтобы исключить любые озабоченности, необходимо, чтобы Тегеран применял дополнительные меры транспарентности к своей ядерной программе, сопоставимые с Дополнительным протоколом к Соглашению с МАГАТЭ о гарантиях, а также внес полную ясность в вопросы по «предполагаемым исследованиям», которые могли иметь военно-ядерное применение. К слову, расширенное заключение об отсутствии незаявленного ядерного материала и ядерной деятельности Агентство не может сделать в отношении еще целого ряда весьма уважаемых неядерных государств, и без применения Дополнительного протокола им тоже не обойтись.

В чем-то похожая ситуация (главным образом в том, что Агентство берет на себя завышенную планку полномочий) складывается и вокруг сирийского сюжета в МАГАТЭ. В 2011 году Агентство впопыхах сверстало вывод на основе имевшихся в его распоряжении исключительно косвенных свидетельств, что разрушенный в 2007 году в результате анонимного авиаудара объект в районе Дайр-эз-Заура в Сирии был, «весьма вероятно, ядерным реактором», который Дамаск должен был заявить в МАГАТЭ. При этом не все члены Совета управляющих МАГАТЭ согласились с таким выводом Агентства. Соответствующую резолюцию поддержали только 17 из 35 членов совета. Однако Агентство по-прежнему остается при своем мнении. Дамаск неоднократно заявлял о готовности обеспечить необходимый уровень взаимодействия, чтобы закрыть остающиеся вопросы. Понятно, что на сегодня, учитывая деликатные внутриполитические обстоятельства в Сирии, благоприятная обстановка для начала такого сотрудничества пока не сформирована.

Строго говоря, Агентство в этом вопросе поставило «на кон» свою репутацию. Поэтому важно, чтобы в дальнейшем МАГАТЭ проявило максимум воли и объективности на сирийском направлении. Если Дамаск даст исчерпывающие ответы, обеспечит доступ на интересующие Агентство объекты и никаких нарушений заключенного Сирией соглашения о гарантиях выявлено не будет, то сирийское «досье» должно быть закрыто, а прежние выводы МАГАТЭ признаны несостоятельными.

В последнее время много внимания уделялось ядерной проблеме Корейского полуострова и появившимся возможностям для возвращения инспекторов МАГАТЭ на территорию КНДР для проверки приостановки уранообогатительных работ на предприятии в Ненбене, предусмотренной в рамках достигнутой в феврале этого года договоренности между США и КНДР. Только эксперты МАГАТЭ, обладающие требующимся профессиональным опытом и экспертизой, способны дать свое объективное заключение относительно всех аспектов ядерной программы КНДР. Поэтому возвращение Пхеньяна в ДНЯО, возобновление применения им Соглашения с МАГАТЭ о гарантиях и обеспечение возможности полной проверки его ядерной деятельности - все это является ключом к ослаблению напряженности на Корейском полуострове. МАГАТЭ может сыграть здесь свою конструктивную роль. Такая возможность у Агентства появилась совсем недавно, но оно ею по каким-то непонятным причинам не воспользовалось.

В марте этого года Агентство получило приглашение от Пхеньяна направить своих представителей в КНДР для обсуждения технических аспектов относительно проверок за мораторием на уранообогатительные работы в Ненбене. Агентство тянуло с ответом около полумесяца, однако и потом не направило своих экспертов в КНДР. А еще через некоторое время в связи с официальными сообщениями о том, что Пхеньян более не считает себя связанным известными февральскими договоренностями с США, Агентство через СМИ дало понять, что поездка его представителей в КНДР в таких условиях маловероятна. При этом официально приглашение Пхеньяна так и не было отозвано, а значит, по-прежнему остается в силе.

Таким образом, в очередной раз Агентство в попытках вписаться в текущую политическую конъюнктуру просто-напросто пренебрегло своими уставными функциями и, по сути дела, упустило уникальную возможность вернуть своих инспекторов на территорию КНДР, получить собственную информацию об уранообогатительном предприятии в Ненбене, которая пока основывается лишь на рассказах американского ученого З.Хеккера, побывавшего на этом объекте. Кто знает, возможно, после возвращения МАГАТЭ в Ненбен началось бы постепенное возобновление и политического диалога в рамках шестисторонних переговоров.

МАГАТЭ обязано стоять на страже режима ядерного нераспространения и строго выполнять свои уставные задачи. В распоряжении Агентства есть необходимый инструментарий, чтобы вовремя зафиксировать переключение заявленной ядерной деятельности стран на военные цели или дать гарантию отсутствия незаявленной ядерной деятельности на территории того или иного государства. Понятно, куда двигаться дальше: необходимо планомерно создавать условия для всеобщего признания Соглашения с МАГАТЭ о гарантиях и Дополнительного протокола к нему в качестве универсального международного стандарта проверок выполнения нераспространенческих обязательств, а также методично возводить опорные конструкции новой архитектуры сотрудничества в области мирного использования атомной энергии, основанной на многосторонних подходах к ядерному топливному циклу, которая исключала бы тиражирование чувствительных ядерных технологий.

Важно, чтобы МАГАТЭ могло исполнять свои обусловленные мандатом технические функции беспристрастно, в спокойной обстановке и без политического давления извне.

q

Целью данной публикации является не критика МАГАТЭ. Агентство - это уникальная международная организация, результат и положительный пример плодотворного сотрудничества между великими державами на благо мира даже в условиях биполярного противостояния. СССР был одним из основателей и всегда являлся активным сторонником деятельности МАГАТЭ. Россия этот курс продолжила и намерена в дальнейшем оказывать всемерную поддержку работе Агентства, целенаправленно содействуя последовательному повышению его веса и авторитета в международных делах.

Важно помнить, что отношения России и МАГАТЭ - это улица с двусторонним движением. Агентство нужно нам точно так же, как и мы нужны Агентству. Сегодня на «площадке» МАГАТЭ Россия претворяет в жизнь установки, заложенные в концептуальных документах по обеспечению национальной безопасности и реализации внешнеполитического курса страны. Потенциал Агентства несет в себе большие возможности для содействия модернизации экономики России, укрепления позиций страны как равноправного партнера на мировых рынках. Россия строит АЭС по всему миру, активно прибегая к экспертизе Агентства в вопросах обеспечения должного уровня их безопасного функционирования. МАГАТЭ - это именно та организация, которая воплощает в себе принципы верховенства права в мировой политике и основополагающие положения Устава ООН, обеспечивая развитие отношений между государствами на основе равноправия, уважения их суверенитета и территориальной целостности. Кроме того, Агентство превратилось в уникальный инструмент, который аккумулирует возможности государств, канализируя их на дело противодействия распространению ОМУ, а также безопасного и надежного применения атомной энергии и технологий в мирных целях. В этой работе Россия и МАГАТЭ являются естественными союзниками и нуждаются во взаимной поддержке.

Даже в самые критические моменты, когда масштабные аварии на АЭС фактически ставили под вопрос будущее атомной энергетики, Россия всегда старалась подставлять дружеское плечо МАГАТЭ. Самый недавний пример - сплоченные усилия Агентства и России по постепенному восстановлению авторитета мирного атома после аварии на японской АЭС «Фукусима-1», конечно при скрупулезном изучении всех обстоятельств аварии для извлечения необходимых уроков на будущее. Своим собственным трагическим опытом аварии на Чернобыльской АЭС наша страна показала, как надо действовать, чтобы оперативно и, главное, эффективно реагировать на ядерные аварии, сводя к минимуму их пагубное воздействие и быстро преодолевая негативные последствия. Важно, чтобы этот опыт не остался в забытьи и не пылился, сведенный в многочисленных томах на полках Агентства, а применялся на практике.

Кроме того, Россия вносит осязаемый вклад в дело последовательного формирования новой архитектуры международного сотрудничества в области мирного использования атомной энергии, предусматривающей равноправный доступ всех стран к благам мирного атома на базе многосторонних подходов к ядерному топливному циклу и жестких механизмов проверки соблюдения государствами своих нераспространенческих обязательств. На территории России в Ангарске функционирует Международный центр по обогащению урана. При нем под управлением МАГАТЭ создан гарантийный запас низкообогащенного урана, которым уже сегодня может воспользоваться любое государство - член Агентства, соблюдающее свои нераспространенческие обязательства. Россия внесла конкретные предложения по оказанию содействия в реализации собственного проекта МАГАТЭ по созданию банка низкообогащенного урана в Казахстане. Подобные примеры можно приводить и дальше.

Однако весь наработанный МАГАТЭ более чем за полвека позитив можно легко растерять. Опасные симптомы есть, и они описаны выше. На фоне всей истории существования Агентства и его обширной сферы деятельности пока это только эпизоды, вызванные, скорее всего, общим дисбалансом в текущей системе координат межгосударственных отношений и попыткой МАГАТЭ отыскать в ней для себя новое место, возможно, новую роль. Но если эти симптомы не лечить или делать вид, что их не существует (сторонников такого подхода достаточно много как в самом Агентстве, так и среди государств-членов), то они будут только прогрессировать и оказывать негативное влияние на всю систему Агентства, а в перспективе - и на весь режим ядерного нераспространения.

Сохранить эффективный потенциал МАГАТЭ, адаптируя его к меняющимся международным условиям, - вот задача для совместных усилий всех государств-членов, включая Россию, и самого Агентства. Российская Федерация будет всячески содействовать ее решению.