ENGLISHФормирование взаимовыгодного, равноправного и многопланового партнерства с Европейским союзом было и остается на обозримую перспективу одним из приоритетов внешней политики России и залогом поддержания устойчивой архитектуры общеевропейской безопасности.
Европейский союз - не просто наш крупнейший торгово-экономический партнер, основной рынок экспорта российских энергоносителей, ключевой источник инвестиций и технологий. Мы неразрывно сплетены миллионами невидимых нитей греко-римского и христианского культурного наследия, исторической эволюции, общих традиций, идеалов и морально-нравственных ориентиров. Россия и ЕС являются важнейшими международными центрами силы, вносящими значительный вклад в поддержание глобальной и региональной безопасности, проецирующими мир, процветание и стабильность в прилегающие ареалы.
Да, вполне очевидно, что сама концепция евроинтеграции переживает в настоящее время, мягко говоря, не лучшие времена. Впервые со времен Второй мировой войны Европа фигурирует в газетных заголовках не в качестве оазиса стабильности, а в непривычной роли эпицентра глобальной финансово-экономической турбулентности. Затяжные суверенно-долговые проблемы в еврозоне сопровождаются экономической рецессией, спадом интеграционной динамики и упадком общественного «еврооптимизма», а с недавних пор - ростом популярности в ряде стран - членов ЕС радикальных националистических сил. В более широком плане в «зоне риска» оказалась складывавшаяся в послевоенный период модель европейского «государства всеобщего благоденствия». С определенными сложностями сталкивается обновленная Лиссабонским договором 2009 года институциональная система Евросоюза, в которой начинают отчетливо доминировать межгосударственные подходы к интеграции. Неудивительно, что многие обозреватели на континенте и особенно за его пределами вновь начали поговаривать о маргинализации и «закате» единой Европы, которая-де не справляется с натиском глобализации и экономического подъема стран БРИКС.
Вместе с тем, как представляется, «слухи о кончине» евроинтеграции преувеличены - даже на фоне широко обсуждаемой перспективы выхода Греции из еврозоны и потенциального кризисного «эффекта домино» вдоль южной периферии ЕС. Подверженный воздействию центробежных и центростремительных сил, европроект исторически развивался нелинейно, с неизбежными задержками и болезненными откатами в становлении (вспомним хотя бы «кризис пустого кресла» 1965 г. и провал Конституции ЕС на референдумах в Нидерландах и Франции в 2005 г.). Причем, как верно подмечают многие околоеэсовские обозреватели, именно кризисные события зачастую выводили евроинтеграцию из спячки, подталкивая еэсовцев к восстановлению интеграционного ритма.
Вот и сегодня потрясения в еврозоне подводят европейцев к пониманию, что без наднациональной централизации ключевых элементов экономического управления им не удастся справиться с нарастающими макроэкономическими дисбалансами и разрывами в уровне конкурентоспособности, подтачивающими основы валютного союза. Отсюда предпринятые в 2010-2012 годах реформы, в числе которых не только подписание резонансного Договора о стабильности, координации и управлении (т.н. «бюджетного пакта»), но и другие, менее широко известные меры: укрепление Пакта стабильности и роста 1997 года, создание механизмов финансовой помощи, финансового надзора, координации бюджетной и экономической политики, предупреждения и корректировки макроэкономических дисбалансов. Другими словами, лидеры стран - членов ЕС, пусть и не без значительных трудностей и внутренних противоречий, продолжают курс на евростроительство.
Более того, рискну утверждать, что евроинтеграция уже прошла «точку невозврата». Европейцы слишком хорошо осознают преимущества даруемых интеграцией благ единого внутреннего рынка, шенгенского безвизового режима, единой валюты и общей внешней торговой политики. Понимают, что только с позиций единого субъекта мировой экономики смогут обеспечить свою выживаемость в условиях глобализации. И, разумеется, не горят желанием возвращаться к «вестфальским» реалиям извечно балансирующих на грани войны национальных европейских государств.
Вот почему, на мой взгляд, единая Европа в том или ином виде будет сохранена, даже если для этого потребуется усиление - неважно, в рамках нормативно-правовой базы ЕС или за ее скобками - многоскоростных механизмов, способствующих «уходу в отрыв» группы наиболее развитых в экономическом отношении и готовых к наращиванию интеграционных темпов стран европейского «ядра».
Несмотря на все свои беды, ЕС остается наиболее продвинутым на сегодняшний день интеграционным объединением на планете, опорой политической стабильности на европейском континенте, одним из ключевых компонентов глобализирующейся полицентричной системы международных отношений. Опыт европейских стран, после кровопролитных войн XX века, в буквальном смысле слова «с нуля», воздвигнувших наднациональный объединительный проект, призванный гарантировать «вечный мир» на континенте, по-прежнему выступает маяком не только для целого ряда других европейских стран, но и для иных регионов мира, следующих по интеграционному пути.
Россия заинтересована в сохранении Евросоюза как мощной экономической и политической силы. Об этом было недвусмысленно заявлено в ходе состоявшегося 14-15 декабря 2011 года 28-го саммита Россия - ЕС в Брюсселе. Наша страна не на словах, а на деле способствует выходу ЕС из спирали экономического кризиса. В 2011 году примерно на треть, до 307 млрд. евро, выросли объемы двустороннего товарооборота. 41% наших валютных резервов номинирован в евро. В результате состоявшегося в ноябре 2011 года пуска первой очереди Северо-Европейского газопровода, а также планируемого строительства газопровода «Южный поток» Европа приобретает надежную систему газоснабжения, обеспечивающую ее энергобезопасность на десятилетия вперед. В качестве участника Международного валютного фонда, а также в рамках «Группы восьми» и «Группы двадцати» Россия активно участвует в выработке коллективных решений, направленных на стабилизацию финансово-экономической ситуации в странах еврозоны.
Сегодня Россия и ЕС соединены огромным количеством каналов диалога и сотрудничества, накрепко связывающих нас воедино и позволяющих предметно обсуждать самые разные вопросы - от ядерной безопасности до фитосанитарного контроля. Сложившуюся за более чем 20 лет сотрудничества и многократно оправдавшую себя многоуровневую систему взаимодействия венчают саммиты Россия - ЕС, проходящие дважды в год (в скобках отмечу, что России нет равных среди стран, обладающих статусом «стратегических партнеров» ЕС, по частоте проведения встреч глав государств и правительств) и играющие ключевую роль в углублении нашего взаимодействия и его наполнении конкретным содержанием.
Ориентиром для нашей работы по формированию равноправных и взаимовыгодных отношений стратегического партнерства являются утвержденные на саммите Россия - ЕС 10 мая 2005 года в Москве «дорожные карты» по четырем общим пространствам Россия - ЕС (экономическому; свободы, безопасности и правосудия; внешней безопасности; науки и образования, включая культурные аспекты).
Мощным импульсом к дальнейшей реализации потенциала отношений Россия - ЕС явилось выдвинутое Президентом Российской Федерации В.В.Путиным в статье «Россия и меняющийся мир» предложение о формировании единого экономического и человеческого пространства от Атлантики до Тихого океана. Выделю лишь некоторые из наиболее актуальных тем нашего двустороннего взаимодействия, прогресс по которым, на мой взгляд, будет работать на достижение поставленной в статье цели создания «Союза Европы» между Россией и ЕС.
Безвизовый диалог является стержневой темой взаимодействия Россия - ЕС, непосредственно затрагивающей судьбы миллионов наших соотечественников и граждан стран Евросоюза. Едва ли какая-либо другая сюжетная линия в наших отношениях столь явно претендует на роль «лакмусовой бумажки», определяющей искренность намерений партнеров на построение стратегического модернизационного партнерства.
На декабрьском 2011 года саммите Россия - ЕС в Брюсселе дан старт реализации перечня «Совместных шагов», выполнение которых позволит перейти к безвизовому режиму для взаимных краткосрочных поездок граждан России и ЕС. В рамках реализации «шагов» предстоит пройти немалый путь по взаимной сверке и сближению нормативной базы и действующей практики сторон по всем аспектам документа, в том числе направленным на обеспечение непроницаемости границы для оргпреступности, торговли людьми и наркотрафика.
Учитывая значительный объем связанных с выполнением «шагов» технических и организационных задач, предсказать конкретные сроки падения визовых барьеров на пути передвижения жителей наших стран пока сложно. На мой взгляд, однако, естественным временным ориентиром для такого судьбоносного события являются зимние Олимпийские игры 2014 года в Сочи.
Кстати, в последнее время нам довольно часто приходится выслушивать сетования партнеров на возросшее миграционное давление на Евросоюз с южного направления, чреватое ростом преступности и социального неблагополучия, рисками терактов и беспорядков в странах - членах ЕС. Все это, дескать, препятствует принятию ими прорывного решения о снятии визовых барьеров в отношениях с Россией. На мой взгляд, такая увязка выглядит искусственно. Россия ведь тоже существует не в вакууме и не понаслышке знакома с миграционными проблемами. Кроме того, в корне ошибочен подразумеваемый подобными утверждениями посыл, будто отмена визовых требований - это прихоть российской стороны, удовлетворив которую, в Брюсселе смогли бы рассчитывать на нашу гибкость по другим вопросам. Это далеко не так. Ведь не только 2,5 млн. россиян ежегодно посещают страны Шенгенского пространства, но и около 1,5 млн. граждан стран Шенгенской зоны каждый год пересекают российскую границу. Стало быть, решение безвизового вопроса носит взаимовыгодный характер и отражает общую заинтересованность России и ЕС в расширении деловых, туристических, культурных и научно-академических связей, выступающих непременным условием построения модернизационного партнерства.
Исходим из прямой и не подверженной политической конъюнктуре последовательности наших действий на безвизовом треке. Переговоры по соглашению об отмене виз, на наш взгляд, должны начаться незамедлительно после имплементации «Совместных шагов». Любой другой сценарий лишал бы логики сам смысл согласованного и утвержденного руководством России и ЕС документа.
Россия к свободе передвижения граждан наших стран готова. Надеемся, что и ЕС проявит по этой теме конструктивный подход, отвечающий духу нашего партнерства.
Параллельно работаем над модернизацией соглашения об упрощении выдачи виз 2006 года. Стремимся к либерализации действующих визовых процедур, в том числе для обладателей служебных паспортов, расширению категорий «льготников», имеющих право на получение многократных виз и освобождение от уплаты визовых сборов.
Важной вехой стало подписанное в декабре 2011 года в Москве российско-польское межправительственное соглашение о местном приграничном передвижении, которое существенно облегчает поездки жителей Калининградской области в сопредельные воеводства Польши и наоборот.
Все это - практические шаги, которые реально улучшают условия выезда в Европу для сотен тысяч наших граждан в целях туризма, встреч с родственниками, получения образования и, в более широком плане, способствуют усилению «человеческого измерения» взаимодействия Россия - ЕС.
Стартовавшее на саммите Россия - ЕС в Ростове-на-Дону в 2010 году «Партнерство для модернизации» в последние годы стало одним из системообразующих совместных проектов и важным катализатором в наших отношениях. Позитивной оценки заслуживает прежде всего новаторская философия партнерства, основанная на поиске путей сложения потенциалов России и ЕС в интересах обеспечения инновационного развития наших стран. Придав стратегическому партнерству Россия - ЕС свежее модернизационное звучание, данная инициатива во многом способствовала выходу сторон на компромиссные решения по присоединению России к ВТО, прогрессу в гармонизации технических стандартов и регламентов, укреплению сотрудничества в природоохранной и здравоохранительной сферах. В продвинутой стадии находится подготовка «дорожной карты» по энергетическому сотрудничеству Россия - ЕС до 2050 года, активизировались контакты с целью обмена опытом в сфере содействия развитию низкоуглеродной и ресурсоэффективной экономики. Модернизационным взаимодействием оказались охвачены и двусторонние отношения России со странами - членами ЕС, с 23 из которых были приняты соответствующие документы.
Продолжается работа над Новым базовым соглашением (НБС) Россия - ЕС, призванным стать инструментом нашего дальнейшего сближения.
Напомню, что правовой основой отношений Россия - ЕС является Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС), подписанное в 1994 году и вступившее в силу в 1997 году. В определенный момент стороны поняли, что эта договоренность, продолжающая выполнять функции юридической основы отношений, по ряду позиций перестала соответствовать изменившимся реалиям. Речь идет, в частности, об обозначенных в нем сроках начала переговоров по соглашению о торговле ядерными материалами, а также о предусмотренной соглашением институциональной архитектуре сотрудничества. Более серьезной проработки стали требовать сферы экологии, сельского хозяйства, макроэкономической политики, энергетики, регионального сотрудничества и т.д. Наконец, следует учитывать и факт присоединения России к ВТО. Одним словом, настало «время обновления».
Первый официальный раунд переговоров состоялся в Брюсселе в июле 2008 года, после того как месяцем ранее, в ходе саммита Россия - ЕС в Ханты-Мансийске, было принято Совместное заявление о запуске переговоров по Новому соглашению. Однако переговорный процесс дважды прерывался по причинам, имевшим в лучшем случае косвенное отношение к предмету переговоров.
Тем не менее после непростого старта переговорный процесс набрал требуемые обороты и к исходу 2010 года делегациям (а я имею честь возглавлять российскую переговорную команду) удалось провести 12 полноформатных раундов.
Однако затем в переговорах возникла пауза - как казалось, техническая, связанная с переходом в финальную фазу параллельного переговорного процесса о вступлении России в ВТО.
Нет нужды говорить, что 18-летний марафон, завершившийся в декабре 2011 года подписанием пакета документов о членстве России в ВТО, был сопряжен с целым рядом непростых компромиссов, реализация которых не может обойтись без издержек для российской экономики. Поэтому вряд ли стоит ожидать от российской стороны незамедлительной готовности к дальнейшим шагам по пути либерализации торгово-экономического режима. А именно это, увы, наши партнеры из Евросоюза и вкладывали в понятие «ВТО плюс» применительно к Новому базовому соглашению.
В этих условиях наш ответ на эти предложения, естественно, разочаровал партнеров. В результате полноформатные переговоры застопорились до прояснения, если можно так выразиться, дальнейшей судьбы торгово-экономического и инвестиционного блока.
Понятно, что Россия, равно как и ЕС, заинтересована в том, чтобы положения Нового соглашения позволяли сделать шаг вперед во взаимном сотрудничестве по сравнению с СПС. Однако мы не готовы поступиться балансом интересов. Подходы, основанные на попытках добиться от России односторонних дополнительных уступок, нас не устраивают.
Необходимо также учитывать развитие интеграционных процессов между Россией, Белоруссией и Казахстаном - создание Таможенного союза (ТС), начало функционирования Единого экономического пространства (ЕЭП) и Евразийской экономической комиссии (ЕЭК). Не в последнюю очередь речь идет о пересечении национальных и наднациональных компетенций, прежде всего в области торговли товарами, конкурентной политики, госзакупок, технических требований, а также на других направлениях, вошедших теперь в сферу ведения ЕЭК.
Успешное разрешение проблем торгово-инвестиционного блока, вне всяких сомнений, является главным условием активизации переговоров, которой обе стороны, верю, действительно и искренне желают. Но для этого необходимы дополнительные усилия. В конечном счете отдельные аспекты отношений могут регулироваться «секторальными» договоренностями. Считаю, что имеющиеся трудности преодолимы.
То же самое относится и к новой ситуации, возникшей в нашей работе над НБС в связи с процессами евразийской интеграции. Принципиальных противоречий быть не может, так как и деятельность ЕЭК, и возможные обязательства России по НБС основаны на одних и тех же принципах - принципах соглашений ВТО. Необходимо лишь найти вместе с партнерами форму учета новых процессов в контексте будущего соглашения.
Параллельно со становлением военно-политической идентичности ЕС в 2000-х годах укрепилось наше взаимодействие в урегулировании кризисных ситуаций и стабилизации конфликтных регионов, особенно в зоне общих интересов. Россия участвовала в Полицейской миссии ЕС в Боснии и Герцеговине (2003-2006 гг.), оказывала ценную вертолетную поддержку операции ЕС в Чаде и Центральноафриканской Республике (2008-2009 гг.). Благодаря успешным скоординированным действиям ВМФ России и группировки кораблей операции ЕС «Аталанта» в акватории Аденского залива в 2011 году удалось почти вдвое сократить число успешных нападений сомалийских флибустьеров на проходящие через регион торговые суда. Совместно с ЕС работаем над поиском переговорных решений иранской ядерной проблемы, ближневосточного и приднестровского урегулирования, других региональных кризисов и конфликтов. Авиагруппы МЧС России в координации с профильными структурами ЕС борются с пожарами в европейских странах. Последовательно развивается наше сотрудничество в военно-технической сфере.
Эту работу мы намерены и далее стимулировать, прививая нашим партнерам мысль об императивности подведения под нее прочных и действующих на опережение институциональных форматов сотрудничества. Кое-какие подвижки на этом направлении уже есть. С 2010 года регулярно собирается рабочая группа Россия - ЕС по военным вопросам. В 2010-2011 годах Россия и ЕС согласовали два совместных заявления о ситуации в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Однако в условиях выхода на авансцену нового поколения трансграничных вызовов и угроз, обострения в результате событий «арабской весны» рисков региональной нестабильности на южных рубежах Европы, а также общего повышения конфликтогенности международных отношений этого явно недостаточно. Нужны структурированные механизмы, позволяющие обмениваться информацией, в том числе закрытого характера, незамедлительно реагировать на возникающие кризисы, оперативно принимать совместные решения о проведении скоординированных усилий в сфере кризисного регулирования, а также осуществлять стратегический контроль над их реализацией. За примерами далеко ходить не надо - аналогичным кругом функций с 1997 года наделен, к примеру, Совет Россия - НАТО.
Напомню, что попытка создать механизм такого рода уже была предпринята. На российско-германской встрече в верхах в июне 2010 года в Мезеберге с подачи германской стороны была выдвинута совместная инициатива создания Комитета Россия - ЕС по вопросам внешней политики и безопасности (КВВПБ) на министерском уровне. Однако реализация этой задумки была увязана еэсовской стороной - на мой взгляд, искусственно - с продвижением на треке приднестровского урегулирования, а затем она вообще была отложена нашими партнерами в «долгий ящик». Рассчитываю, что в Евросоюзе все-таки возобладает стратегическое видение в этом отнюдь не конъюнктурном вопросе.
Кроме того, по-прежнему сохраняем заинтересованность в разработке с Евросоюзом стабильной нормативно-правовой основы для совместных или скоординированных операций в сфере кризисного регулирования. Продолжаем с нашими партнерами кропотливую и, признаюсь, непростую работу, направленную на поиск общих знаменателей в этом вопросе. В этом контексте намерены неотступно следовать формулировкам заявления по итогам министерской встречи России и ЕС в Люксембурге 29 апреля 2008 года, предусматривающим обсуждение проекта соглашения «в духе равноправного партнерства и сотрудничества».
Учитывая все вышесказанное, хотел бы подчеркнуть, что наши отношения не страдают от зачастую приписываемого им дефицита прорывных стратегических инициатив. Разумеется, наряду с общими интересами и объединяющими нас проектами, призванными укреплять ткань нашего взаимодействия с Евросоюзом, между нами есть и немало разногласий. В этом нет ничего удивительного. Ведь Россия и ЕС не только партнеры, но и конкуренты.
Говоря о существующих в наших отношениях «раздражителях», имею в виду, в частности, тревожащую нас тенденцию к проецированию изменений в законодательстве ЕС на взаимодействие с третьими странами, включая Россию. Другими словами, в еэсовском Брюсселе порой стремятся толковать принятые 27 государствами-членами правила и нормы как имеющие преимущественную силу перед международными обязательствами тех же самых стран-членов, в том числе в отношении межправительственных соглашений, заключенных с третьими странами до вступления в силу единых норм Евросоюза.
Наиболее вопиющим проявлением этой односторонней и неконструктивной практики является ситуация вокруг принятого в 2009 году «Третьего энергопакета» ЕС, предполагающего, помимо прочего, имущественно-правовое разделение действующих на еэсовском рынке вертикально-интегрированных энергетических компаний различными способами - вплоть до экспроприации их активов. В результате серьезные проблемы для деятельности российских компаний (и не только) возникли, например, в Литве, которая при имплементации «Третьего энергопакета» грубо нарушила свои обязательства, вытекающие из российско-литовского межправительственного соглашения о взаимном поощрении и защите капиталовложений.
«Третий энергопакет» нельзя рассматривать иначе как односторонний отход Евросоюза от своих обязательств по Соглашению о партнерстве и сотрудничестве 1994 года, касающихся неухудшения условий для экономического взаимодействия. Создавая искусственные инвестиционные риски для российских компаний, наши партнеры, по большому счету, сознательно ухудшают собственное весьма уязвимое в энергетическом плане положение. Причем делают это весьма некстати для себя, в разгар суверенно-долгового «пожара» в еврозоне (в «тушении» которого, повторюсь, Россия принимает самое непосредственное участие) и на фоне политических пертурбаций в нефтегазоносных районах Ближнего Востока и Северной Африки.
По аналогичному сценарию Евросоюз действует, стремясь распространить Европейскую систему торговли квотами на выброс парниковых газов на рейсы авиакомпаний третьих стран, совершающих полеты в страны - члены ЕС. Этим решением, предпринятым в обход Международной организации гражданской авиации (ИКАО), Евросоюз сумел фактически противопоставить себя всему остальному миру - России, США, КНР, Индии, Бразилии и другим странам.
Добавлю, что мы не склонны драматизировать эти и другие проблемные моменты. Будем и далее добиваться их решения по-партнерски, руководствуясь духом сотрудничества и уважения интересов друг друга.
Серьезно расходятся наши подходы к применению санкций в отношении третьих стран. Увы, страны - члены ЕС все чаще (особенно когда речь заходит о нарушениях прав человека) рефлекторно хватаются за «санкционный кнут», рассчитывая с его помощью скорректировать проводимый той или иной страной политический курс. Это, на наш взгляд, недальновидный и в конечном счете тупиковый подход. Как показывает история, попытки забаррикадироваться от «проблемных» стран репрессивными мерами, свертыванием дипломатических отношений и ультиматумами крайне редко приводят к искомому результату.
В любой ситуации линия на решение проблем через диалог и вовлечение предпочтительна диктату и принуждению.
Несколько слов о теме прав человека в наших отношениях. В целом позитивно оцениваем диалог в этой сфере. Выстраиваем его на основании действующих в отношении России и стран - членов ЕС обязательств, утвержденных коллективными органами ООН, Совета Европы и ОБСЕ.
Вместе с тем у нас есть немало вопросов к Брюсселю. Прежде всего, не может не вызывать неприятие исповедуемый партнерами селективный подход к выполнению тех или иных правочеловеческих норм, приоритетность которых они, похоже, пытаются определять произвольно (и даже навязывать другим странам). Нам, например, непонятно, почему поражение «неграждан» стран Прибалтики в политических и социальных правах для еэсовского Брюсселя менее актуально, чем соблюдение прав сексменьшинств, по каким критериям партнеры уделяют больше внимания обеспечению свободы собраний в России, чем противодействию ширящимся в Европе проявлениям агрессивного национализма и неонацизма, расизма, ксенофобии и реваншизма.
Считаем контрпродуктивным попытки разговаривать с нами в дидактической и безапелляционной манере, навешивать ярлыки, порой даже не удосужившись разобраться в той или иной проблеме. Это не способствует взаимоуважительному диалогу, да и выглядит просто не по-партнерски.
По-прежнему ожидаем от Евросоюза, что он все-таки выполнит положения собственных уставных документов и присоединится к главному правовому инструменту Совета Европы - Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Дальнейшая затяжка не делает Евросоюзу чести.
Недавно в Государственной Думе России состоялись слушания на тему прав человека в Евросоюзе. Рассчитываем на продолжение этой полезной практики - кстати, позитивно воспринятой в ЕС и свидетельствующей о зрелости нашего диалога.
Наконец, удвоенных усилий требуют от нас развернувшиеся на постсоветском пространстве процессы формирования ТС и ЕЭП Белоруссия - Казахстан - Россия. Учитывая авангардную роль ЕС в выстраивании региональных интеграционных процессов, мы действуем если не «по лекалам» Евросоюза, то во многом с опорой на его практические институциональные и нормативно-правовые наработки в этой сфере.
На повестку дня Россия - ЕС выдвигается совместная разработка оптимальных механизмов сопряжения евразийской интеграции с взаимодействием с Европейским союзом на панъевропейской основе. Общность целей, стоящих перед нашими объединениями, - политическая стабильность, социальная справедливость и экономическое процветание - делает ЕЭП и ЕС естественными партнерами, тем более что евразийская интеграция носит открытый и инклюзивный характер, полностью вписываясь в концептуальные рамки общеевропейского экономического пространства.
Разумеется, для этого потребуется продолжать кропотливую работу с европейскими партнерами, у ряда из которых пока бытуют стереотипные представления о постсоветском пространстве как об игровом поле «с нулевой суммой» против России. Пора наконец покончить с искусственной постановкой перед странами СНГ ложного выбора между взаимовыгодным сотрудничеством с Россией и (надо сказать, весьма туманной) перспективой получения «членского билета» в ЕС. Наше «общее соседство» должно стать пространством взаимовыгодного и равноправного сотрудничества без разделительных линий в духе «дорожной карты» общего пространства внешней безопасности Россия - ЕС.
Как представляется, реализация этой стратегической задачи позволит не только по-новому взглянуть на стратегическое партнерство России и ЕС в качестве двух взаимозависимых и синергетических мировых интеграционных полюсов, но и приблизит достижение поставленной Президентом России В.В.Путиным цели формирования «гармоничного сообщества экономик от Лиссабона до Владивостока», общего континентального рынка стоимостью в триллионы евро. Возможно, данный путь и оказался бы в конечном счете наиболее действенным рецептом преодоления текущего европейского кризиса, тем самым широко обсуждаемым многими российскими экспертами альтернативным вектором евроинтеграции, ведущим к логическому завершению исторического воссоединения Большой Европы.
В заключение хотел бы вновь выразить оптимизм как в отношении будущего евроинтеграционного проекта, так и в отношении перспектив плодотворного взаимодействия Россия - ЕС.
Еврокризис и сохраняющиеся в наших отношениях проблемы - не повод для передышки в построении взаимовыгодного, равноправного и ориентированного в будущее стратегического партнерства Россия - ЕС на основе четырех общих пространств. Напротив, именно сегодня, когда европейцы вступают в очередную фазу «раздумий» о судьбах европроекта, открывается возможность шире, в подлинно стратегическом разрезе взглянуть на повестку дня наших отношений, преодолеть то, что сковывает наше продвижение вперед, и сосредоточиться на выводе сотрудничества на качественно новые рубежи.
