Наблюдаемые в последнее время в мире рост бюджетных расходов в связи с усилением социальных функций государства (не в последнюю очередь под давлением профсоюзов) и развитие мирохозяйственных связей, усилившееся с началом глобализации и созданием в 1994 году ВТО, привели к росту государственной (суверенной) задолженности подавляющего большинства стран, поставив перед мировым сообществом на каком-то этапе, а именно с середины 50-х годов прошлого столетия, вопрос о необходимости регулирования данной сферы экономической жизни государств со стороны национальных правительств и международных финансовых институтов. Но, несмотря на то что случаи дефолтов по госдолгу росли в последние, как минимум 30 лет, попутно расшатывая мировую финансовую архитектуру, тем не менее процесс суверенных заимствований усиливается, и объемы государственной задолженности возрастают.

По данным МВФ, на конец 2024 года глобальный государственный долг достиг 100 трлн долларов, что составляет 93% от объема мирового ВВП. На этом фоне со стороны экспертного сообщества растет интерес к проблеме государственного долга, и не только как негативному феномену, вызывающему время от времени социально-экономические катаклизмы в мире. В условиях снижения темпов роста глобальной экономики и сужения налогооблагаемой базы дефицитный бюджет и его долговое финансирование стали осознанной необходимостью и чуть ли не единственной возможностью держать на плаву экономику целого ряда стран, пусть даже за счет роста государственного долга.

Ряд экспертов склонен видеть в увеличении объемов государственной задолженности и позитивную сторону, рассматривая занимаемые государствами на мировом финансовом рынке средства в качестве важного фактора национального воспроизводственного процесса и роста ВВП. Поэтому постараемся разобраться, насколько корректно данное утверждение и применимо ли оно ко всем странам, практикующим государственные финансовые заимствования.

Прежде чем приступить к рассмотрению «долговой» темы, хотелось бы расставить некоторые акценты, внеся уточнения в термины, которые планируется использовать в статье, разделив понятия «государственный долг», под которым подразумевается исключительно задолженность государства как института управления, и «долг государства», подразумевающий задолженность всех субъектов экономической деятельности страны, включая частный корпоративный сектор и квазигосударственные хозяйственные структуры, в том числе
и естественные монополии. При этом мы исходим из того, что в конечном счете за долги всех заемщиков в стране отвечает государство, являясь в некотором роде их «коллективным гарантом конечной инстанции».

В данной статье речь пойдет преимущественно о государственном долге, а конкретнее - о долге федерального правительства, которое в основном и является полноценным суверенным участником (заемщиком) мирового финансового рынка, а само состояние суверенного долга определяет финансовую устойчивость страны. Кроме того, наши рассуждения и выводы будут касаться преимущественно промышленно развитых стран и государств с формирующейся рыночной экономикой, активно представленных на национальных и международных финансовых рынках. Что касается многочисленной группы экономически слаборазвитых стран (Low income countries group - LIC), получающих льготное финансирование от МВФ и группы Всемирного банка, а также двусторонние кредиты в рамках программы содействия развитию с грант-элементом в 35% (Official development assistance - ODA), то они большей частью не являются полноценными участниками мирового финансового процесса, развивающегося в сугубо рыночном режиме, и поэтому будут упоминаться в контексте основной сюжетной линии наших дальнейших рассуждений.

Разберемся сначала в том, противоречива ли сама постановка такого вопроса - «госдолг как фактор экономического роста», выведенного в заголовок статьи. Определенный скепсис в отношении корректности данной формулировки, конечно, уместен, поскольку долг, во-первых, являясь пассивной статьей государственных финансов, по определению, не может стимулировать экономического роста. Во-вторых, обслуживание госдолга - особенно внешнего - сопряжено с курсовым риском, отвлекает средства бюджета на финансирование непроизводительных затрат и поэтому не может генерировать рост ВВП. 

Однако к этой проблеме можно подойти и с другой стороны, представив, что долговое финансирование части расходов бюджета в любом случае означает его пополнение и, соответственно, рост государственных расходов, составляющих значительную часть ВВП страны. В плане генерирования экономического роста это лучше, чем консолидация бюджета за счет свертывания социальных программ и сокращения других расходов, на чем обычно настаивает МВФ, разрабатывая для стран программы «оздоровления» национальной
экономики.

Эмпирические наблюдения подтверждают этот тезис: например, рост ВВП США происходит на фоне роста американского госдолга, за счет средств которого бюджет финансирует расходы, не обеспеченные его доходной частью. Если даже заимствованные государством средства идут на обслуживание ранее взятых кредитов, все равно это снимает в целом нагрузку с бюджета, давая возможность сосредоточиться на расходах по другим статьям, обеспечивающих рост потребления и, соответственно, генерирующих рост ВВП.

Аналогичным образом складывается ситуация и в странах с формирующейся рыночной экономикой, где рост государственного долга положительно коррелируется с ростом их ВВП. В ходе дальнейших рассуждений мы увидим, как это на деле происходит.

Как таковой государственный долг имеют практически все страны, и основная причина массовости этого явления заключается в том, что государства в лице исполнительной власти, так же как коммерческие фирмы, крупные корпорации и просто физические лица, «живут не по средствам», и расходы государства, которые, в отличие от многих других расходов, нельзя откладывать «на потом», а нужно производить здесь и сейчас, почти всегда превышают его доходы.

Поэтому бездефицитный бюджет - это такая же утопия, как и отсутствие инфляции, свидетельствующее, скорее, о проблемах в экономике, чем о ее бескризисном развитии, а профицитный бюджет - довольно редкое явление в наши дни - это, скорее, недоработка финансовых властей страны, которые либо перегибают со сбором налогов, либо чересчур идут на поводу у требований МВФ по сокращению социальных расходов (и то и другое может аукнуться в экономике). Достаточно сказать, что даже по Маастрихтским соглашениям членам Евросоюза разрешен дефицит бюджета в пределах 3% их ВВП, не говоря уже о том, что это условие в последнее время нарушают практически все страны - члены ЕС.

Именно для покрытия дефицита бюджета, связанного с необходимостью финансирования жизненно важных расходов, государства идут на финансовые заимствования, хотя и не только для этого: с активизацией - в условиях глобализации - внешней торговли усилился такой феномен, как государственная поддержка экспорта, оказываемая, в том числе, в форме предоставления зарубежным странам государственных экспортных и государственных финансовых кредитов, «ложащихся» далее на долг суверенного заемщика. Хотя зачастую государственный финансовый кредит также предоставляется для покрытия дефицита бюджета, тем не менее зачастую - это форма предоставления межгосударственного экспортного кредита, носящего целевой характер и являющегося своего рода инструментом перераспределения рисков с иностранного заемщика на государство.

В основном эти два вида кредита, не считая кредитов МВФ и Всемирного банка, предоставляются развивающимся странам, поскольку превалирующая в настоящее время на долговом рынке форма заимствования в виде эмиссии и продажи заемщиком государственных казначейских облигаций редко практикуется данной группой стран в силу отсутствия у них доступа к мировому финансовому рынку из-за высокого риска потери долговой устойчивости.

Достаточно отметить, что целый ряд стран Африки южнее Сахары (sub-Saharan countries) впервые в своей истории разместили государственные облигации только в 2009 году, да и то воспользовавшись специфической конъюнктурой на мировом финансовом рынке, сформировавшейся по горячим следам глобального финансового кризиса 2008/2009 годов. И если не посткризисный спад в экономике Запада, то вряд ли упомянутая группа африканских стран cмогла бы разместить облигации и реализовать их со средним купоном в 5,5%. Достаточно отметить, что на тот момент купоны, то есть стоимость фондирования, по облигациям Португалии, Ирландии, Греции и Испании - так называемой группы «PIGS» - были выше. Поэтому можно только представить, в каком состоянии находился тогда мировой финансовый рынок, если известные инвестиционные фонды Запада «повелись» на суверенные облигации стран Африканского региона южнее Сахары.

Все вышеперечисленное относится к объективным причинам роста государственной задолженности на глобальном уровне. Но есть еще одна причина наличия у государств хронического суверенного долга, и она касается экономически менее развитых стран, все активнее вступающих в мирохозяйственные связи с промышленно развитыми государствами. Речь идет об унаследованном от эпохи колониализма так называемом неэквивалентном обмене, ставшем «рудиментарным отростком» не до конца отжившего и колониального по сути разделения труда между бывшими метрополиями, а ныне промышленно развитыми странами, и так называемой глобальной периферией, представленной слаборазвитыми в экономическом отношении государствами Азии, Африки и частично Латинской Америки.

Недооцененные на мировом рынке сырье и рабочая сила из данной группы стран, а также практикуемое в мире - порочное по сути - патентное право, отсекающее их от передовых технологий, способствуют переливу капитала и его концентрации в промышленно развитых странах и переходных экономиках (emerging market economies - EME), которые далее предоставляют эти самые «финансовые излишки» в виде кредитов экономически менее развитым странам под гарантию и страховку специально созданных под эти цели экспортно-кредитных агентств (ЭКА). Но интрига заключается в том, что промышленно развитые страны, являющиеся самыми крупными в мире суверенными кредиторами, одновременно являются и самыми крупными суверенными должниками, занимающимися элементарным финансовым арбитражем, то есть, пользуясь своим высоким кредитным рейтингом, дешевле заимствуют и дороже кредитуют. 

Аналогичным образом действуют и транснациональные корпорации, зачастую регистрируя свои головные офисы и платя налоги в юрисдикциях, не имеющих никакого отношения к локациям их основных производственных активов, что лишает развивающиеся страны, где сосредоточены эти самые активы, значительной части бюджетных поступлений. В том числе и в силу этого возникают дефициты бюджетов, трансформирующиеся далее в государственные долги.

Вернемся к приведенной ранее парадигме неэквивалентного обмена между Западом в лице промышленно развитых стран и так называемым Глобальным Югом за вычетом из этой группы государств с формирующейся рыночной экономикой. Фазы развития мировой конъюнктуры, характеризующиеся ростом цен на неуглеводородное сырье, подразумевают перелив финансов из промышленно развитых стран в развивающиеся страны с сырьевым типом экономики. Далее, согласно логике, эти самые «сырьевые» государства, обогатившись за счет высокой сырьевой конъюнктуры, должны начать предъявлять повышенный спрос на машины и оборудование из промышленно развитых стран, то есть увеличивать импорт и инвестиции в основной капитал (capex).

Однако ножницы цен на капитальную продукцию и сырье не позволяют развивающимся странам сделать технологический скачок, расширить налогооблагаемую базу и освободить бюджетное пространство. В результате им по-прежнему приходится обращаться к долговому финансированию, повышая объем государственной задолженности и снижая тем самым собственный кредитно-инвестиционный рейтинг. То, как благополучные в экономическом отношении государства сравнительно легко списывают потом долги развивающимся странам - как по линии Парижского клуба кредиторов, так и в рамках различных программ международных финансовых институтов (МФИ) по облегчению долгового бремени наиболее бедных стран мира (программа «HIPC» - Highly Indebted Poor Countries), а также в двустороннем формате - свидетельствует о том, что где-то, возможно, на подсознательном уровне «золотой миллиард» все-таки понимает, что он «что-то делает не так».

Толпы мигрантов из слаборазвитых стран, атакующие пункты пограничного перехода в промышленно развитые страны - это люди, приехавшие, приплывшие и прилетевшие на Запад «добрать» то, чего их предков когда-то незаконно лишили в колониальный период, а их самих продолжают лишать в наши дни, но уже в видоизмененном формате.

Хотя и нельзя - ни по мотивации, ни по целевому назначению - отождествлять суверенные финансовые заимствования промышленно развитых стран с таковыми менее развитых государств, тем не менее в дальнейших рассуждениях государственный долг будет интересовать нас как фактор, влияющий на воспроизводственные процессы в государстве-заемщике, а точнее на его ВВП, безотносительно, к какой группе стран относится заемщик. Поэтому, отмечая специфику фондирования на финансовых рынках - там, где это необходимо, - в зависимости от уровня экономического развития суверенного заемщика, мы будем относиться к процессу финансового заимствования и образованию госдолга как к общей проблеме, с которой в той или иной мере сталкиваются практически все страны.

Таким образом, мы определились с происхождением такого феномена, как государственный долг, полагая что на мировом финансовом рынке сформировался устойчивый спрос на «излишнюю» ликвидность, концентрирующуюся в промышленно развитых странах, а с некоторых пор и в странах с формирующейся рыночной экономикой. Обладателями этой ликвидности, помимо правительств соответствующих стран, являются крупные страховые, пенсионные и прочие инвестиционные фонды, пребывающие в постоянном поиске выгодного инвестирования своих капиталов, которые ссужаются заемщикам в основном через покупку их государственных облигаций.

Приобретаемые таким путем средства становятся пассивом государства-заемщика и подлежат когда-нибудь возврату. Однако в соответствии с правилом «двойной записи» бухгалтерского учета эти средства одновременно вносятся в его актив, формируя расходную часть государственного бюджета.

В наших рассуждениях это принципиальный момент, поскольку государственные расходы - наряду с инвестициями, потреблением и чистым экспортом (экспорт минус импорт) - являются одним из четырех составляющих ВВП при «расходном» подходе к его подсчету (expenditure approach). А с учетом того, что бюджет «средневзвешенного» государства - это как минимум пятая часть его ВВП (в некоторых промышленно развитых странах этот показатель достигает порой 50%), то можно сказать, что расходы бюджета являются ведущей составляющей национального дохода стран. При этом принципиально неважно, на финансирование каких статей бюджета тратятся долговые средства, поскольку в любом случае их привлечение, хотя и сужает бюджетное пространство, тем не менее при расходовании увеличивает потребление, генерируя экономический рост в стране-должнике.

Происходит это следующим образом. Общеизвестно, что западный социум по большей части «живет в долг». При этом чем выше уровень дохода на душу населения, тем выше его закредитованность, а чем выше закредитованность экономики, тем устойчивее ее рост, и роль кредита в странах с развитой рыночной экономикой - как на уровне частных потребителей, так и государственных заимствований в целях погашения дефицита бюджета - трудно переоценить: по сути дела, многие из стран Запада потому и развиты, что активно практикуют такой финансовой инструмент, как кредит.

Ведь любая покупка на рынке - это обмен произведенной продукции, или товара, на предлагаемый за него денежный эквивалент. И если покупатель - будь то частное лицо или государство - предварительно ничего не произвел, то он ничего не сможет и купить, что затормозит производство и снизит ВВП. И тогда на помощь приходит кредит, благодаря которому покупатель может купить тот же товар, но не за реальные деньги, а за обещание заплатить за него в будущем либо продавцу товара, либо банку, предоставившему ему кредит под данную покупку. Но предположим, что заемщиком является само государство в лице его Минфина, который в целях финансирования дефицита бюджета привлекает средства путем выпуска облигаций, и главный посыл нашей статьи заключается в том, что возникающий при этом пассив в виде государственного долга трансформируется в актив и генерирует рост ВВП. Эмпирически вроде все более-менее очевидно, и мы видим, как по ходу роста госдолга промышленно развитых стран растет и их ВВП. Однако хотелось бы подтвердить это и простыми математическими выкладками, разобрав алгебраическую запись формулы ВВП.

Как известно, макроэкономическая теория выделяет четыре основных составляющих ВВП (Y): потребление (C), инвестиции (İ), государственные расходы (G) и чистый экспорт (NE) - обычно этими символами в научной и экспертной среде принято обозначать данные показатели. При этом, если использовать «расходный» подход к оценке ВВП (expenditure approach), то Y = C + İ + G + NE, и его объем равен сумме стоимостей потребленных товаров и услуг этими составляющими.

Мы остановимся - согласно освещаемой теме - на государственных расходах и рассмотрим тот случай, когда они превышают доходы бюджета и финансируются за счет заимствований на внутреннем или внешнем финансовых рынках и именно на эту сумму увеличивается государственный долг суверенного заемщика в конкретный финансовый год. Для полноты анализа рассмотрим два случая: первый, когда государственные заимствования делаются в целях обслуживания уже имеющегося долга, то есть когда долг рефинансируется новыми заимствованиями, и второй случай - это когда за счет новых заимствований государство финансирует крупные инфраструктурные проекты не вообще, а тоже в конкретный финансовый год. Это качественно разное использование занимаемых государством средств под финансирование дефицита бюджета.

И если в первом случае старый госдолг просто трансформируется в новый, то во втором - занимаемые с финансовых рынков средства генерируют спрос на продукцию производственного назначения и, соответственно, обеспечивают рост ВВП. Однако следует отметить, что предложенное деление во многом условно и используется нами исключительно для того, чтобы подтвердить правомерность вынесенного в заголовок утверждения о том, что государственный долг может выступать в роли фактора экономического роста в стране.

На деле же за счет долговых средств государство может финансировать расходы любой из статей бюджета. Реципиенты же этих средств - будь то врачи или учителя, силовики или госслужащие, пенсионеры или научные работники - в конечном счете часть этих средств тратят, генерируя попутно спрос на потребительском рынке, либо пополняют свои вклады в банках, трансформирующиеся далее в инвестиции через кредитование банками бизнеса (мы исходим из постулата, что в развитой экономике накопления равны инвестициям, то есть S = I). Но поскольку статистически сложно отследить, какую часть доходов домохозяйств составляют бюджетные выплаты и в каком объеме они тратятся на потребительском рынке, то мы, согласно выбранной логике рассуждений, исходим из того, что получаемые семьями из бюджета заработная плата, пенсии и пособия используются ими полностью, генерируя потребительский спрос в экономике и, соответственно, рост ВВП. То есть домохозяйства работают «с колес» (rule - of - thumb).

В наших алгебраических выкладках по ВВП принципиально то, что государственные расходы, являющиеся частью этого самого ВВП, согласно формуле подсчета - как непосредственно (через осуществляемые госзакупки), так и опосредованно через инвестиции и потребление домохозяйств - генерируют экономический рост. Данное утверждение можно записать в виде следующей формулы: Y = f (C, İ, G, NE). То есть ВВП есть функция от потребления, инвестиций, государственных расходов и чистого экспорта. А поскольку, как мы определили, осуществляемые за счет средств бюджета госрасходы есть в каждой из этих составляющих (но в разной степени), включая экспорт, который государство тоже может поддерживать за счет средств бюджета, выдавая льготные кредиты экспортоориентированным секторам экономики либо субсидируя процентные ставки по их кредитам, то данную формулу для большей наглядности можно изобразить - условно - как Y = fG, то есть ВВП есть функция от государственных расходов.

И если мы признали, что государственный бюджет, как правило, дефицитен и функционирует в режиме долгового финансирования, то предложенную формулу функциональной зависимости ВВП и госдолга можно и далее упростить, записав ее как Y = fd, где «d» - это государственный долг, выросший на сумму дефицита бюджета в конкретно рассматриваемый финансовый год.

Вместе с тем следует признать, что данный сценарий корректен в конкретном экономическом контексте при наличии трех одновременно действующих условий, а именно: в краткосрочном плане; при финансировании государством дефицита бюджета через фондирование на рынке капитала, а не за счет увеличения налоговой ставки; и что крайне важно, в середине кредитного цикла, то есть когда процентные ставки не очень высокие и не очень низкие и производственные мощности экономики не до конца загружены (spare capacity).

В экспертном сообществе больше всего вопросов вызывает первое условие - о краткосрочном формате прямой функциональной зависимости между долговым финансированием бюджета и ростом ВВП. Тут все дело в том, что в средне- и долгосрочном планах население может начать меньше потреблять, опасаясь роста налогов, что приведет к снижению темпов роста ВВП. Кроме того, если правительство ошибется с выбором времени по увеличению расходов бюджета и начнет его не в той фазе кредитного цикла, предоставляя дешевые кредиты, то это может выдавить с рынка частных инвесторов, как это случилось в Бразилии во время президентства Лулы - Дилмы, когда правительство обеспечило дешевые кредиты через государственные банки, а частные банки в ответ на это снизили объемы кредитования. В результате государство не смогло добиться в должной мере поставленных целей.

Говоря о государственном долге, нельзя обойти стороной еще один его сегмент, то есть так называемые условные обязательства государства (contingent liabilities) в виде предоставляемых государственных гарантий либо непосредственно национальными правительствами, либо действующими от их имени экспортно-кредитными агентствами. Подобные обязательства, являясь во многом виртуальной компонентой государственных финансов, трансформируются в реальную суверенную задолженность в случае возникновения определенных обстоятельств, связанных с дефолтом принципала в лице заемщика по кредиту.

Так, на этот показатель можно было бы не обращать внимания, поскольку гарантия государства по кредиту, предоставленному местному заемщику, не включается в официальную задолженность государства до наступления гарантийного случая в результате допущенного дефолта. Однако на этот показатель обращает особое внимание МВФ при принятии решения о выделении финансовой помощи своим участникам и Всемирный банк при анализе долговой устойчивости государств, рассматривая условные обязательства в качестве потенциального риска невозврата кредита.

Кроме того, под условные обязательства Минфин закладывает средства на конкретный финансовый год на случай дефолта должника, и если гарантийный случай не наступает, то высвобождающиеся средства могут пойти на финансирование других статей бюджета, увеличив, таким образом, его расходы и дополнительно простимулировав на эту сумму, как мы ранее выяснили, рост ВВП страны.

Вместе с тем признавая, что роль долгового финансирования бюджета в условиях глобального снижения деловой активности трудно переоценить, хотелось бы в заключение отметить, что у читателя не должно сложиться однозначного мнения о долговом финансировании бюджета как каком-то благе для экономики страны. Это, скорее, осознанная необходимость. Несмотря на то что дофинансирование бюджета в наши дни именно таким путем - это реальность, тем не менее в идеале растущие расходы бюджета должны все-таки покрываться за счет его доходов, которые, в свою очередь, напрямую связаны с экономическим ростом в стране. Поэтому, занимая деньги на финансовых рынках, правительствам следует помнить, что чрезмерный рост долгового бремени препятствует мобилизации ресурсов страны в целях их эффективного использования, а чрезмерное увлечение перераспределением национального дохода именно через бюджет может подорвать имидж «рыночности» экономики и отрицательно сказаться на инвестиционно-кредитном рейтинге государства.

 

Источники и литература

  1. IMF Global Financial Stability Report. 2024.
  2. UNCTAD Trade and Development Report. 2023.
  3. Ха-Джун Чанг. Как устроена экономика. М.: МИФ, 2024.
  4. How the Economic Machine Works and How it is Reflected Now. Ray Dalio Created.
    2008. October 31.
  5. Wachel P. Macro Economics, From Theory to Practice. Singapore, 1989.
  6. Galí J., López-Salido J.D., and Vallés J. Understanding the Effects of Government Spending on Consumption // Jornal of the European Economic association. 2007. V. 5. №1. P. 227-270.