Бывают люди, чья кипучая энергия и любовь к жизни проявляются еще в  детские годы и не иссякают до самых последних дней. Нередко именно такие люди оказываются вынесены «на гребень волны» исторического процесса (или же сами, силой собственной магнетической воли, формируют вокруг себя социально-исторические «потоки» и «течения»?). Впрочем, как правило, таким людям удается оставить заметный след не только на изменчивой поверхности «реки времен», но и в душах знавших их современников и потомков.

Человеком такого рода был и Иван Дмитриевич Удальцов.

Становление

Неотступное стремление к знаниям, подлинному пониманию устройства окружающего мира, законов его развития и желание деятельно совершенствовать мир, опираясь на полученные знания, таков был первоначальный импульс, с которым вступил в воды «житейского океана» будущий ученый. Первую московскую гимназию он окончил с золотой медалью (впоследствии достигать наивысших академических результатов вошло у него в привычку), но с самого начала ему претила схоластическая оторванность от жизни, очень рано бурно проявлялось в нем общественное, революционно-гуманистическое начало. «Приходил в столкновения с надзирателями» - за этой сухой аттестационной фразой стоит свойственное Удальцову обостренное чувство справедливости, неготовность мириться с косными, неповоротливыми социальными механизмами, каких хватало в изживающей себя России «долгого» XIX века, над которой «простер совиные крыла» Победоносцев.

Те же качества с новой силой проявились в студенческие годы. В 1903 году Удальцов поступил на юридический факультет Императорского Московского университета. Но суховато-латинянской юриспруденции ему было мало, поэтому параллельно с правовыми штудиями Иван Дмитриевич активно посещал занятия на историческом отделении историко-филологического факультета, а в 1905 году избрал своей специализацией экономику как науку, наиболее близкую к жизни общества здесь и сейчас.

Общественность стала определяющим принципом его напряженной интеллектуальной работы. Стремление объединить науку и жизнь, сделать ученость прежде всего инструментом социального служения - именно оно, думается, позволило Удальцову в будущем преуспеть как организатору академического процесса. И оно же привело его в ряды большевистской партии.

Днем - слушатель лекций лучших профессоров своего времени (В.О.Ключевского, С.Н.Трубецкого, И.В.Цветаева, В.И.Вернадского), вечерами студент Удальцов посещал другие «университеты» - революционные. Еще в 1904 году он стал активным сторонником РСДРП(б), а в самом начале 1905 года вступил в партию, сделавшись одним из тех самых «старых большевиков». Он усердно работал как пропагандист среди рабочих, на квартире Удальцовых по адресу: Остоженка, 161 хранилась нелегальная литература и агитационные материалы, проходили партийные собрания. Весной 1906 года на одной из таких подпольных встреч - расширенном совещании Московского комитета РСДРП(б) - присутствовал и выступал В.И.Ленин (паролем для пропуска на совещание служили слова - «к Ивану Дмитриевичу от Владимира Ильича» [1, c. 5]).

В какой-то момент «университеты» Удальцова совместились: в годы Первой русской революции Московский университет определенно сделался важным центром общественного несогласия. Протекавшая в масштабах страны борьба как в миниатюре отражалась в студенческо-преподавательской среде: в январе 1906 года Удальцов стал секретарем университетской социал-демократической фракции, в ноябре - избрался в Центральный студенческий орган по социал-демократическому списку (и тоже его секретарем). Студенты-большевики, выступавшие главными движителями всего студенческого протеста, не только организовывали сходки-митинги, требовали возобновления отмененных в конце октября 1905 года занятий, но и участвовали в прямых столкновениях с черносотенцами, жандармами и правительственными войсками, в том числе несколько дней выдерживали осаду в стенах университета. 

Конечно, все это не могло остаться без последствий, особенно на фоне спада революционного движения. 24 октября 1907 года Удальцова арестовали2 и поместили в Бутырскую тюрьму, где он провел полгода под следствием, по итогам которого был признан «изобличенным в принадлежности к революционной организации» [1, c. 8] и приказом министра внутренних дел приговорен к двухлетней высылке в Вологодскую губернию. Высылку, впрочем, дозволялось заменить на выезд за границу.

Два года - с 17 марта 1908 года по 17 марта 1910-го - Иван Дмитриевич скитался по Европе. Франция, Германия, Швейцария: Париж, Мюнхен, Лейпциг, Фрайбург, Цюрих. И везде - учеба, везде - внимательное наблюдение за социальной стихией. Этот период стал для Удальцова временем окончательного личностного становления и постоянного интеллектуального совершенствования. Окрепла и закалилась в разлуке его связь с будущей женой Маргаритой Мануиловной Протопоповой, любовь к которой Иван Дмитриевич пронес через всю жизнь.

Вот характерный фрагмент из его письма невесте от 6 марта 1909 года, отражающий образ мыслей и род занятий ссыльного Удальцова - студента Лейпцигского университета: «Теперь получил экзаменационные книги; центр тяжести переносится, таким образом, на подготовку к государственным экзаменам… Еще остался год с небольшим, и я в Москве!.. За это время я должен буду вполне подготовиться к экзаменам. Придется держать, должно быть, экстерном… Это моя первая задача. Вторая задача на будущий семестр, наступающий через полтора месяца, - поступление в семинарий, а для этого необходимо умение читать книги и понимать речь немецкую настолько, чтобы, поступив в семинарий, не сидеть там болваном. Я за этот срок познакомился с немецким языком в достаточной степени - надеюсь. Понемногу продолжаю почитывать экономические русские книги, а также русские книги общеобразовательного характера; это необходимо, чтобы не дать заснуть работе мозга, который требует себе пищи. Это - третья задача. Затем я заставляю себя возможно больше говорить и вообще выступать при публике; приобретение некоторого умения выражать толково свои мысли и преодоление смущения составляют четвертую задачу моего заграничного пребывания… Умение пользоваться французским и итальянским языками составляет мою пятую и последнюю задачу…»3.

Как ни парадоксально (или, напротив, вполне закономерно), но в Германии Иван Дмитриевич тоже столкнулся с полицейским преследованием и даже провел несколько месяцев в дрезденской тюрьме, куда угодил за участие в работе социал-демократической организации русских эмигрантов. «Политическая неблагонадежность» встала у него на пути и после возвращения в Россию - сразу восстановиться в Московском университете Удальцов не смог и, прежде чем в 1912 году сдать экстерном экзамены и получить диплом первой степени, отслужил больше года рядовым в гренадерском полку, расквартированном в Твери.

Впрочем, наступившее наконец возвращение к мирной жизни оказалось коротким и, что называется, условным. «Революцией мобилизованный и призванный» Иван Дмитриевич (между прочим, потомственный дворянин!), два года прозанимавшись юридической практикой в качестве помощника присяжного поверенного Московской судебной палаты, нисколько не отдалялся от партийной жизни, и в августе 1914 года, с началом Первой мировой войны, вновь был призван в действующую армию.

Война

Глядя на фотографии прапорщика Удальцова, трудно поверить, что этот даже внешне очень добрый, уже слегка лысеющий, но все еще молодой человек с глубокими задумчивыми глазами не просто примерил военную форму для памятного снимка, но действительно провел несколько лет на фронте одной из самых страшных войн в истории человечества. Тем не менее так оно и было.

До февраля 1917 года Иван Дмитриевич служил на Юго-Западном фронте в 132-м пехотном полку. Конечно, отнюдь не все это время он находился на передовой, но участвовать в боях тоже доводилось. А главный бой, к которому Удальцов фактически готовился всю жизнь, начался после Февральской революции.

Наработанный годами партийной работы опыт, знания и явные организаторские способности обусловили дальнейшую траекторию его судьбы: избрание председателем полкового комитета (а заодно и председателем Совета депутатов галицийского города Залещики, где стоял полк), делегатом на съезд армии и фронта, секретарем президиума Исполкома фронта. В этом качестве он принял участие и в знаменитом «Бердичевском аресте генералов», среди которых был А.И.Деникин.

Демобилизовавшись в 1918 году (но еще не окончательно), Удальцов почувствовал себя как рыба в воде в буре революционных преобразований. В голодной и холодной Москве он трудится сразу на нескольких направлениях: в культурном отделе Моссовета, Наркомпросе, Социалистической академии общественных наук. В тех же коридорах тогда можно было встретить Ленина, Троцкого, Крупскую и Луначарского. По партийному поручению Иван Дмитриевич занимается организацией сельскохозяйственных курсов при Петровской сельскохозяйственной академии, затем возвращается на фронт, где тоже находит возможность работать для решения важнейшей задачи - подготовки кадров для молодой республики. По его инициативе и под его руководством в Могилеве создается Красноармейский университет (названный, в соответствии с футуристской модой тех лет, Крунтом). Этот импровизированный вуз, имевший филиалы в нескольких городах и позднее включенный в состав Ленинградской военно-политической академии, стал ярким и своеобразным детищем Удальцова - организатора народного просвещения.

Военное лихолетье по-своему раскрыло способности Ивана Дмитриевича, но по-настоящему на своем месте он оказался в 1921 году, когда вернулся в МГУ - теперь уже навсегда.

Университет

В 1920-х годах Московский университет лихорадило как и всю Россию. Новшества сменяли друг друга с калейдоскопической скоростью, некоторые оказывались удачными и приживались, другие - отмирали сами собой или бывали отвергнуты по мере наступления сталинских «заморозков». Это непростое время исканий и экспериментов профессор Удальцов (ученое звание присвоено в 1921 г.) прошел вместе со своей alma mater - как преподаватель, неутомимый лектор, первопроходец - создатель принципиально новых структурных подразделений4, декан (в разные годы) целых шести факультетов5 и, наконец, руководитель МГУ в 1928-1930 годах.

Пробыв во главе университета не слишком долго, Удальцов, однако, сумел стать одним из наиболее заметных реформаторов в его истории советского периода. Существенный вклад он внес в восстановление учебной дисциплины, укрепление университетского единоначалия.

В то же время взятый Удальцовым курс на разукрупнение главного высшего учебного заведения страны не стоит, конечно, интерпретировать как попытку полностью ликвидировать МГУ: выделение ряда университетских подразделений в отдельные вузы имело своей целью сделать советскую систему высшего образования более гибкой, способной значительно эффективней отвечать на вызовы времени, которые на рубеже 1930-1940-х годов были, что называется, экзистенциальными для советского государства.

Возможно, в чем-то замысел директора Удальцова был утопичен (так, выделенный из МГУ Московский институт философии, литературы и истории (МИФЛИ) вновь слился со своим «праотцом» в 1941 г.), но признать его полностью несостоятельным никак невозможно. Об этом свидетельствует успешный опыт и Сеченовского университета, обретшего самостоятельность именно в ходе реализации предложенной Удальцовым программы реформ, и Университета МГИМО, «родившегося» в качестве факультета МГУ позднее, в 1943 году, но затем тоже «покинувшего родную гавань» и только таким образом ставшего одним из признанных на международном уровне флагманов отечественной высшей школы. МГУ под руководством и при участии Удальцова  порой весьма успешно играл роль «университета университетов».

Необходимость создания специального дипломатического вуза (или, во всяком случае, факультета), выпускники которого могли бы работать над формированием новой, послевоенной системы международных отношений, была осознана советским руководством уже в начале 1943 года, но воплотить в жизнь витавшую в высоких кабинетах идею выпало именно профессору Удальцову.

Налаживать работу «на перспективу» нужно было в суровых условиях военного времени, нехватки человеческих и материальных ресурсов, в дни тяжелейших боев, когда все силы общества были направлены на приближение Победы, уже выступившей из неопределенного тумана будущности, но еще отнюдь не достигнутой. В таких условиях особенно востребованными оказались колоссальный опыт профессора Удальцова, его неослабевшая с годами энергичность и способность решать сразу множество задач в динамично изменяющейся обстановке.

Вот характерный отрывок из письма Ивана Дмитриевича сыну, датированного 28 февраля 1943 года: «Пишу тебе из Москвы, куда уехал на заседание Ученого совета университета и откуда так и не попал обратно в Свердловск. Взял на себя деканство на юридическом факультете, куда экономический факультет вливается как отделение. Как будто вскоре удастся открыть, как предлагал, на этом факультете еще и международное отделение для подготовки работников по наркоминделовской линии. Пока вопрос этот обсуждают в высших сферах. Сорганизуется оно, во всяком случае, не раньше осени...

Заходил на квартиру, там пока жить нельзя. Вдоль отопительных труб ледяные комки, так как отопление выключено. В твоей комнате полы вынуты, мебель вся переломана и свалена в кучу. Сундуки и комоды все взломаны, и все ценное унесено. Но все-таки многое и уцелело, я думаю, что к нашему общему возвращению приведу квартиру в полный порядок, все расставлю, починю и кое-что обновлю».

«Починить и обновить» удалось не только квартиру - факультет международных отношений успешно начал работу уже осенью того же года, а еще год спустя превратился в самостоятельный институт. Первым директором МГИМО стал И.Д.Удальцов. Он же руководил всеми организационными процессами, он же выступил автором учебных планов, глубина которых раскрылась со временем во всей своей полноте.

Уже на этом этапе в «генетический код» МГИМО был встроен принцип универсальности дипломатического образования, в основе которого лежат несколько базовых направлений (история, экономика, право, иностранный язык). Такой подход, прямо продолжающий традиции гимназического и классического университетского образования дореволюционной поры, был органически свойственен энциклопедисту и полиглоту Удальцову и его сподвижникам, стоявшим у истоков МГИМО, таким как Е.В.Тарле, В.Н.Дурденевский и др.

Так, при самом живом участии Ивана Дмитриевича - революционера, патриота и гуманиста - восстанавливалась и укреплялась «времен связующая нить». Не последнюю роль в этом деле сыграл личный авторитет и харизма ученого. Как вспоминал главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, выпускник МГИМО Б.Ф.Ключников, «ректор Удальцов был замечательный воспитатель будущих дипломатов-патриотов. Он стремился из детей рабочих и крестьян сформировать личности, не уступающие в благородстве отпрыскам знатных семей, которые учились вместе с Пушкиным, Дельвигом, Кюхельбекером, Горчаковым в Царскосельском лицее» [2]. Недаром в студенческом гимне факультета международных отношений были такие строки:

Там теперь науки изучают
Двести штук отборных молодцов.
И всех их возглавляет
И всеми управляет
Иван Димитрич Удальцов.
Гуго Гроций6,
Иван Димитрич Удальцов! [2]

Наследие

В рамках небольшой заметки невозможно охватить все направления работы профессора Удальцова, которая не прекращалась до самой его кончины в 1958 году. Добавим только, что, помимо МГУ и МГИМО, в разные годы он трудился на преподавательских и административных должностях в Московском государственном педагогическом институте им. В.И.Ленина, Институте экономики АН СССР, Коммунистической академии, Академии общественных наук при ЦК ВКП(б), Академии коммунистического воспитания, Институте журналистики им. «Правды», Редакционно-издательском институте, был главным редактором «Соцэкгиза», председателем экспертной комиссии ВАК по политической экономии, депутатом Моссовета, одним из авторов Большой советской энциклопедии и т. д. и т. п. Количество регалий не имеет значения - важно, что на каждой из этих должностей Иван Дмитриевич оставался вдохновенным и вдохновляющим, ищущим и сомневающимся, упорным и настойчивым, но прежде всего - человечным ученым и человеком науки. В этом согласны все авторы воспоминаний, все, кто имел возможность хоть раз пообщаться с профессором Удальцовым.

Главным же памятником ему остаются его университеты, продолжающие жить и развиваться в изменяющемся мире, не забывая о своих корнях и традициях. Автору этих строк особенно отрадно, что бережет память об основателе родного МГИМО. Тем более что Иван Дмитриевич сам, не бывший дипломатом в узком значении слова, положил начало не только главному дипломатическому вузу, но и «фамильной» дипломатической династии: его сын и внук - чрезвычайные и полномочные послы И.И. и А.И.Удальцовы - много лет отстаивали интересы Родины на международной арене наравне с многочисленными достойными отпрысками МГИМО-Семьи.

 

Серым суровым утром мы приехали на Новодевичье кладбище. Стоял октябрь, близилось 80-летие МГИМО. Анатолий Васильевич Торкунов и Александр Иванович Удальцов возложили цветы к могиле основателя университета, а я внимательно смотрел на лицо своего прадеда - такое, каким его запечатлела для надгробия его супруга-скульптор.

Иван Дмитриевич улыбался.

 

 

1В советский период в этой исторической квартире функционировал музей, но в 1990-х гг. его демонтировали, а в 2008-м основная часть дома была снесена, от него остался только фасад.

2Причем при обыске у него, согласно полицейским документам, были обнаружены «предвыборное воззвание РСДРП, фотография казненного государственного преступника Владимира Мазурина и шифрованные записи: в тетради и на клочке бумаги»  [1, c. 8].

3Здесь и далее цитируются письма И.Д.Удальцова из домашнего архива.

4Под руководством И.Д.Удальцова были созданы экономический факультет и факультет международных отношений МГУ, ряд профильных кафедр и отделений в области экономических наук. Как пишут А.Г.Худокормов и М.А.Слудковская, «главная заслуга И.Д.Удальцова в том, что он явился основателем экономического факультета и был его первым деканом (1941-1954 гг.). Кроме того, он создал кафедру, аналогов которой в стране не было, кафедру истории народного хозяйства и экономических учений, и это оказало значительное влияние на улучшение системы экономического образования, расширение историко-экономических исследований. В качестве заведующего кафедрой истории народного хозяйства и экономических учений экономического факультета МГУ (в 1947-1957 гг.) профессор Удальцов неустанно стимулировал развитие этого направления экономической науки» [3, c. 13].

5Пожалуй, беспрецедентный случай в истории МГУ им. Ломоносова! На протяжение своей академической работы профессор Удальцов возглавлял в университете факультеты общественных наук, советского права, исторический, юридический, международных отношений, экономический. 

6Гуго Гроций (1583-1645 гг.) - голландский юрист и государственный деятель, философ, христианский апологет, драматург и поэт. Здесь имя Гроция символизирует эрудита, человека высокой книжной культуры.

 

 

Источники и литература

  1. Коллектив авторов. Иван Дмитриевич Удальцов / Под ред. Ф.Я.Полянского // М.: Издательство Московского университета, 1978. 54 с.
  2. Ключников Б.Ф. Мир вам, белые и красные // Родная Ладога // URL: https://rodnayaladoga.ru/rubriki/moya-smolenka/910-mir-vam-belye-i-krasnye
  3. Слудковская М.А., Худокормов А.Г. Научные исследования кафедры истории народного хозяйства и экономических учений // Научные исследования экономического факультета. 2016. Том 8. Выпуск 2. С. 12–23.