Азиатский финансовый кризис 1997 года и последующий за ним Глобальный финансовый кризис 2007/2008 годов (далее - ГФК) вскрыли уязвимость мировой финансовой архитектуры перед новыми вызовами и неспособность институтов и инструментов международной финансовой дипломатии адекватно и оперативно реагировать на быстро меняющуюся обстановку в мировой экономике и особенно в мировых финансах.

Начавшийся в 2007 году на ипотечном рынке США кризис оказался - в условиях усилившейся глобализации мировой экономики - в высшей степени контагиозным и трансформировался в глобальный финансово-экономический кризис. Поэтому события второй половины нулевых, связанные с ГФК, заново поставили вопрос о необходимости переформатирования мировой финансовой архитектуры и совершенствования международной финансовой системы с возможным переосмыслением ведущей роли в ней американского доллара, оформленной 80 лет назад на Бреттон-Вудской конференции ООН.

Разговоры о грядущей замене американского доллара в качестве мировой резервной валюты1 и основной валюты расчета идут довольно давно, но на протяжении длительного времени дело не сдвигалось с мертвой точки, и первые реальные шаги на пути к так называемой дедолларизации системы международных расчетов были сделаны Россией, Китаем и Индией, сегодня уже полностью перешедшими на национальные валюты во взаиморасчетах. Остальные участники дискуссии, имеющие в своих золотовалютных резервах (далее - ЗВР) значительные объемы деноминированных в долларах США активов, хотя и были едины во мнении, что «надо и давно пора», реально ничего не предпринимали.

Тем временем стоящий перед мировым сообществом вопрос очень прост: чем заменить американский доллар и как это сделать, не подорвав ни международную финансовую стабильность даже с учетом наблюдаемых раз в десять лет кризисов, ни устоявшуюся систему расчетов, пока худо-бедно обеспечивающую мировой внешнеторговый оборот, и «не навредив» им. В то же время данная проблема обрела чрезвычайную актуальность после объявления коллективным Западом весной 2022 года санкционной политики в отношении России, частью которой стало отключение России от международной системы расчетов «SWIFT» и заморозка западными банками российских активов, деноминированных в валютах недружественных стран, прежде всего в долларах США и евро. Суверенные государства и субъекты внешнеэкономической деятельности воочию убедились, что в наши дни ничто не может гарантировать сохранность и неприкосновенность их активов, сформированных в финансовых инструментах и деноминированных и хранящихся в иных, чем национальные, валютах.

Предваряя рассуждения на обозначенную тему, хотелось бы сделать ряд уточнений по ее формулированию, имеющих, как представляется, принципиальное значение с точки зрения выхода на конечные выводы и заключения по данной проблеме, а именно - разделить функционал американского доллара на валюту расчета и резервную валюту, хотя они тесно связаны друг с другом и друг друга во многом определяют. Ведь валюта хранится в резервах центробанков, чтобы рассчитываться ею за импортные товары и услуги, и в этом ее основная функция, но не единственная (показатель относительного экономического благополучия государства - это когда его золотовалютные резервы покрывают трехмесячный импорт).

Не менее важно и то, что центробанки копят резервы для проведения интервенций на валютном рынке (далее - форекс), когда требуется укрепить либо ослабить национальную валюту. Это нужно не только для завоевания экспортных рынков или удешевления импорта в целях борьбы с инфляцией, но и для обеспечения роста объема иностранных прямых и портфельных инвестиций в национальную экономику. Ведь стабильная местная валюта во многом облегчает как репатриацию иностранными компаниями и нерезидентами дивидендов и прибыли, так и, в случае необходимости, самого капитала. Поэтому в дальнейших рассуждениях будем разделять эти две функции американского доллара.

Следует признать, что попытки ликвидации монополии доллара США как резервной валюты не очень часто, но предпринимались. Наиболее близко к решению данного вопроса подошел в свое время Евросоюз, учредив в 2000 году денежную единицу «евро» и введя ее в качестве валюты расчета стран - членов ЕС, серьезно отодвинувшей доллар в системе международных расчетов. Однако, несмотря на то что в Европе был учрежден единый центр регулирования денежной системы, то есть Европейский центральный банк (далее - ЕЦБ) со штаб-квартирой во Франкфурте-на-Майне, тем не менее государств и национальных минфинов в ЕС было слишком много, что сделало евро своего рода «валютным апатридом», то есть денежной единицей без определенного «гражданства», и это не прибавляло уверенности в надежности данной валюты.

Но справедливости ради надо отметить, что Маастрихтские соглашения в части, касающейся учреждения евро, не предусматривали создания новой мировой резервной валюты в качестве альтернативы доллару США, а имели в виду, скорее, создание дополнительной к доллару валюты расчета. Таким образом, американская валюта в начале нулевых, скажем до ГФК, чувствовала себя еще довольно уверенно. Поэтому без погружения в историческую хронологию, связанную с формированием единых валют расчета и завоеванием ими статуса мировой резервной валюты, вряд ли удастся разобраться в этой, пожалуй, наиболее острой проблеме - если не считать роста американского госдолга - глобальной финансовой системе на современном этапе.

Первой национальной денежной единицей, условно - в историческом разрезе - претендовавшей на статус мировой расчетной валюты и ставшей таковой по факту, был английский фунт стерлингов. В данном случае «условность» претензий английского фунта на статус мировой расчетной валюты, на наш взгляд, была связана с тем, что в середине XIX века, то есть в пору расцвета Великобритании как ведущей колониальной державы, завершившей у себя к тому же промышленный переворот, мировая торговля еще не получила столь широкого развития, осуществлялась в режиме бартера в основном между метрополиями и их колониями, а драгметаллами - золотом и серебром - покрывалось пассивное сальдо торгового баланса между странами. Именно на смену этим двум металлам и пришел английский фунт, который, однако, не сразу завоевал статус единой расчетной валюты, постепенно вступая в свои права по мере развития мировой торговли.

Подготовительную работу по превращению фунта стерлингов в международную валюту расчетов проделала Британская колониальная система, которая окончательно сформировалась во второй половине XIX века, включив в свой состав, по горячим следам Сипайского восстания в Бенгалии, Индию, ставшую, по меткому определению Киплинга, «самым дорогим бриллиантом в короне Британской империи».

Однако, как бы уверенно не чувствовала себя метрополия по отношению к своим колониям, отчуждая внеэкономическими методами в свою пользу колоссальный по объемам прибавочный продукт, тем не менее Лондону чем-то нужно было рассчитываться с колониями за приобретаемые у них сырье и дешевое продовольствие, которые дали в свое время Великобритании возможность значительно снизить издержки производства в фабричном секторе экономики из-за удешевления компонентов переменного капитала.

Именно таким образом английский фунт понемногу стал завоевывать доминирующие в мире позиции в качестве валюты расчета, использование которой активнее втягивало колонии Великобритании в рыночные отношения не только с Лондоном, но и друг с другом, расширяя взаимную торговлю. Но поскольку, по устоявшемуся выражению, авторство которого все еще не определено, «солнце никогда не заходило над Британской империей», английский фунт стерлингов относительно легко и, главное, естественным образом завоевал к концу XIX века позиции мировой расчетной валюты, за которой стояла контролируемая Великобританией пятая часть территории земного шара, где на тот период проживало 400 млн человек, был огромный золотой запас, присутствовал развитый морской флот и насчитывалась четверть мирового ВВП. Все остальное было делом техники.

Так продолжалось до конца Второй мировой войны, точнее до утраты Великобританией по ее итогам статуса ведущей колониальной державы мира, а, соответственно, фунтом стерлингов - потери статуса ведущей резервной валюты, в качестве которой на авансцену окончательно выдвинулся американский доллар. Следует отметить, что Британия, особенно в 50-х и 60-х годах XX века не очень сопротивлялась начавшейся утрате фунтом стерлингов функций резервной валюты, поскольку сохранение за английской валютой доминирующих позиций было сопряжено значительными издержками, связанными с увеличением Великобританией экспорта капитала, возможностью проведения самостоятельной макроэкономической политики без оглядки на зарубежных держателей деноминированных в фунтах финансовых инструментов и необходимостью оказывать политическую поддержку иностранным держателям стерлинговых резервов.

Хотя следует отметить, что Великобритания в свое время некоторым образом сама подыграла доллару накануне Великой депрессии США 1929-1933 годов, снизив курс американской валюты при помощи возврата Британии к довоенному золотому стандарту.

В результате низкая стоимость доллара привела к удорожанию импорта из Великобритании с последующим импортозамещением английской продукции на американском рынке и одновременно увеличивала импорт из США в Великобританию, за который Лондон активно расплачивался золотом, начавшим в связи с этим перетекать из Банка Англии в Федеральный резервный банк Нью-Йорка. Таким образом, состоявшая из золотого запаса Великобритании «подпорка» фунта стерлингов начала ослабевать, что в значительной степени способствовало началу процесса утраты фунтом стерлингов позиции ведущей резервной валюты мира. Это имело важное политэкономическое значение и в свое время, задолго до Великой депрессии, что не осталось не замеченным ведущими представителями экономической науки того времени.

Один из них, Карл Маркс, следующим образом охарактеризовал особенность товарообмена в системе «метрополия-колония» в своей работе «О будущих результатах Британского владычества в Индии», отметив, что «Раз вы ввели машину в качестве средства передвижения в страну, обладающую железом и углем, вы не сможете помешать этой стране [на каком-то этапе] самой производить такие машины». Англия, долгое время снабжавшая США - самую развитую из своих колоний - машинами и оборудованием, сама нарушила введенное ею же правило товарообмена с колониями, а именно: максимально воздерживаться от поставок в свои заморские провинции станков и оборудования, чтобы держать их в подчиненном - в техническом плане - метрополии положении. Таким образом, уже перед Великой депрессией технический прогресс окончательно перекочевал из Старого Света в Новый, и происходило это не в последнюю очередь под воздействием усиления английского фунта к американскому доллару.

Во временнóм плане это почти совпало с созданием в США в 1913 году Федеральной резервной системы (далее - ФРС/Федрезерв), роль которой заключалась в стабилизации операций на финансовом рынке, сглаживая колебания кредитных ставок и обеспечивая экономику США необходимым кредитным ресурсом. Власти США понимали, что без создания в лице Федрезерва «кредитора последней инстанции» невозможно будет укрепить банковскую систему США, часто сталкивавшуюся с «приступами панических атак» по ажиотажному снятию населением накоплений со своих банковских счетов (bank run). Создание подобного финансового института вселяло надежду американскому социуму на то, что частные банки, в случае необходимости, могут решать проблему дефицита ликвидности через получение кредитов от Федрезерва, что должно было демотивировать вкладчиков от обналичивания и изъятия средств со счетов «до востребования».

Позиции доллара в качестве международной валюты расчета и ведущей резервной валюты еще больше усилились накануне и в ходе Второй мировой войны, когда США превратились в основного поставщика сначала промышленного оборудования гражданского назначения, в том числе и в СССР, где полным ходом шла индустриализация, и в Германию, усиленно возрождавшую и модернизировавшую за счет поставок из США свою военную промышленность, готовясь развязать очередную мировую войну.

Официальное же оформление за долларом статуса ведущей денежной единицы в международных расчетах и основной мировой резервной валюты состоялось до окончания Второй мировой войны на Бреттон-Вудской конференции ООН в апреле 1944 года, на которой была зафиксирована долларовая цена унции золота (35 долл. за унцию) и зарезервировано за держателями доллара право его обмена на физическое золото. Однако США «долларовой прыти» хватило не более чем на 27 лет: постепенно объем долларовой массы выходил из-под контроля ФРС, все более превосходя подпиравшую ее массу физического золота. Приближению краха способствовала сама ФРС США, которая, наводнив банки ликвидностью, не смогла вовремя ужесточить монетарную политику.

Власти США боролись таким образом с дефицитом бюджета, который возрастал ежегодно, в том числе и из-за войны во Вьетнаме, расходы на которую покрывались за счет этой самой излишней ликвидности. После того как долларовая масса превысила золотой запас США, такая система не могла больше функционировать, и Президент Ричард Никсон в своем телеобращении к нации 15 августа 1971 года объявил об отмене привязки стоимости доллара к золоту и дал указание главе Казначейства США о временном прекращении обмена долларов на золото и другие резервные активы. Но поскольку нет ничего более постоянного, чем временное, данное положение действует по нынешний день.

Таким образом, золото, как считают профильные западные эксперты, - это реальные деньги, и оно стало единственным конкурентом бумажных валют и, в частности, доллара - как бумажного, так и электронного, - превратившегося в некотором смысле в денежный суррогат после отмены в 1971 году жесткой привязки его стоимости к золоту. Именно тогда, как они считают, и произошла «окончательная колонизация мира американцами». С этим утверждением можно согласиться, но только частично, поскольку дальнейший ход событий вокруг доллара значительно «продлил жизнь» американской валюте, когда ее новый статус был принят другими странами постфактум на Международной конференции на Ямайке в 1976 году. Там же были согласованы действующие принципы современной валютной системы.

Одним из главных нововведений стало свободное ценообразование на валютном рынке. Фактически курс национальной валюты больше не устанавливался финансовыми властями, а определялся по результатам торгов на валютном рынке. Разумеется, это снабдило США односторонними преимуществами и, главное, развязало ФРС руки в проведении той монетарной политики, которая устраивала в первую очередь Америку. Это одна сторона вопроса, которая очевидна и не подлежит оспариванию. Однако, с другой стороны, это же предотвратило хаос на мировом финансовом рынке, который хоть и перешел в режим «кризисного функционирования» - финансовые кризисы стали случаться с тех самых пор аккурат раз в десять лет, - но тем не менее обеспечило экономический рост азиатским «тиграм» и «драконам», а позднее и Китаю. И если бы не доллар, взявший на себя функции единой расчетной и резервной валюты, то проводить активную инвестиционную политику, благодаря которой и поднялась сначала Юго-Восточная, а потом и Восточная Азия, было бы сложно.

Следует отметить - хотя об этом редко пишут, - что после отмены в 1971 году золотого стандарта и запуска валют в свободное плавание промышленно развитые страны Запада приняли совместные меры, направленные на поддержку доллара, поскольку это было в их общих интересах. Однако, видимо, не в последнюю очередь это было связано с тем, что страны Запада в середине 80-х годов прошлого века несколько переусердствовали с ослаблением американской валюты, подписав в 1985 году соглашение «Плаза» (Plaza Accord), в соответствии c которым ФРГ, Италия, Канада, Франция и Япония провели массированную валютную интервенцию на форексе, продав значительные объемы имевшихся у них долларов и в результате в среднем наполовину снизив курс американской валюты по отношению к своим национальным валютам. Об этом их попросили сами США с целью ослабления американского доллара и отвоевывания Америкой утраченных экспортных рынков.

Соединенные Штаты тогда еще располагали реальной экономикой, производящей реальную, осязаемую продукцию - время «силиконовых» и «кремневых» долин тогда еще не пришло, а постиндустриальная экономика в США только набирала обороты. Но вернемся к мерам западных стран по поддержке доллара США, в рамках которых в конце 1990-х годов ряд европейских центробанков начал продажу физического золота, поскольку эта акция имела некоторые нюансы.

Дело в том, что, как отмечают эксперты (подлинная информация об этом скрыта за семью замками), физическое золото, в частности из запасников Банка Англии, продавалось по 400 тонн в год, но не напрямую, а через так называемые специализированные «Слитковые банки» (Bullion banks), с тем чтобы позднее выкупить их обратно, но уже по более низкой цене. По сути дела, данная операция ничем не отличается от операции «РЭПО» (обратного выкупа), практикуемой время от времени ФРС США в целях стерилизации излишней долларовой ликвидности с денежного рынка. Искусственно снижая мировые цены на золото и поддерживая таким образом доллар, Банк Англии еще и зарабатывал на данной сделке. Это к вопросу о том, что стóит ли суверенным государствам, а вернее их центробанкам, хранить физическое золото в западных банках. Ведь то, что делают с этим золотом зарубежные депозитарии, не до конца известно. Для нас же в этой акции принципиальное значение имеет то, что до и после Бреттон-Вудса и вплоть до наших дней физическое золото и доллар США остаются альтернативными по отношению друг к другу активами и схватка между ними продолжается (в компанию «золото-доллар» можно было бы включить и нефтяные фьючерсы, но в контексте наших рассуждений это не имеет принципиального значения, поскольку, в отличие от золота, нефть - это производственный актив, потребительная стоимость которого в разы выше, чем у золота).

В противостоянии с золотом, на наш взгляд, доллар пока что выигрывает, и это связано, в том числе и с тем, что его ликвидность, в смысле способности обмениваться на другие активы, выше, чем у золота. Покупательная способность доллара оставалась на достаточно приемлемом уровне, даже когда цена золота в начале нулевых под воздействием его распродажи достигла крайне низкой отметки, опустившись до 285 долларов за тройскую унцию. И если доллар утратил зафиксированное Бреттон-Вудсом золотое содержание, и никто уже, вкладываясь в него, не думает о том, сколько граммов золота стоит за долларом, то золото продолжает быть деноминированным в долларах США, и цена его всякий раз несколько увеличивается с ослаблением доллара и снижается - с его усилением.

На этом эпизоде в «жизни» доллара нам пришлось подробнее остановиться, поскольку в экспертной среде все еще обсуждается вопрос восстановления «золотого стандарта» доллара США в качестве меры по оздоровлению мировой финансовой системы, хотя это тот самый случай, когда нельзя войти в одну и ту же реку дважды - «поезд» доллара, видимо, постепенно уходит, и речь может идти всего лишь о плавном переходе на недолларовую финансовую систему, как минимум, в новых полюсах роста, но без резких движений, чреватых очередным финансовым кризисом. И в этом смысле характерен наблюдаемый рост объемов физического золота в запасниках ведущих глобальных игроков, в частности Китая и России.

Вместе с тем представляется, что администрация Трампа, которая войдет в Белый дом в конце января 2025 года, сделает все для восстановления - насколько это будет возможно - позиций доллара, тем более что доллар США все еще сохраняет за собой статус ведущей расчетной и резервной валюты мира. В основе данного феномена лежат три основные причины: сохраняющаяся экономическая и военно-политическая мощь США (крупнейший в мире ВВП по номиналу и высокотехнологичная армия), открытость американской экономики в смысле высокой степени ее рыночности (свободное инвестирование и деинвестирование средств в американские активы внешними игроками), а также относительно низкий уровень инфляции и сильный доллар.

Однако, чтобы окончательно разобраться с перспективами американской валюты в этом направлении, следует ответить, как минимум, на три вопроса в рамках отведенного нам печатного пространства, а именно: готовы ли США - экономически и политически - и далее защищать доллар или же они откажутся от его роли как ведущей расчетной и резервной валюты мира; готовы ли ведущие экономические субъекты мира отказаться от  доллара во взаимных расчетах, а их центробанки - пересмотреть структуру своих золотовалютных резервов в пользу других валют и, самое главное, какая валюта реально готова, при наблюдаемой турбулентности глобальной экономики и разрушающейся на глазах мировой финансовой архитектуры, заменить доллар США в его нынешнем качестве?

Предсказывать действия по укреплению доллара не вступившего в должность президента и не переехавшей в Белый дом его администрации - дело крайне неблагодарное с учетом того, что порой предвыборные обещания со временем сублимируют в нечто противоположное, непонятное и не поддающееся логическому объяснению. Поэтому остановимся вкратце на двух последних вопросах, а именно: насколько ведущие мировые экономические субъекты готовы расстаться с долларом в его нынешней ипостаси и, если да, то что реально может заменить доллар?

Анализ поступающей информации на этот счет и итоги саммита БРИКС в Казани свидетельствуют о том, что даже крупные мировые игроки из БРИКС - как из числа потенциальных оппонентов США, так и их сторонников - не торопятся уходить от доллара, как минимум, в качестве ведущей валюты расчета даже с учетом недавнего демарша Саудовской Аравии, объявившей об отказе от доллара США в качестве валюты платежа за экспортируемую нефть. Причина в том, что этим странам надежный доллар нужен не меньше, чем они доллару, обесценение которого вызвало бы и обесценение их активов, деноминированных в американской валюте. Но сама валюта не может обеспечить стабильность финансовой системы: валютой, как и другими процессами, - нравится это доморощенным монетаристам или нет - нужно все-таки управлять как в международном формате с позиции МВФ, так и страновом - с позиции правительства страны, к которой эта валюта относится (в случае с долларом - это ФРС и Казначейство США).

Иными словами, будущая резервная валюта, во-первых, должна иметь «страновую прописку», то есть принадлежать к определенной, конкретной юрисдикции и, во-вторых, входить в число пяти валют, формирующих в настоящее время корзину SDR (специальные права заимствования), состоящую, в свою очередь, из доллара США, евро, английского фунта стерлингов, японской иены и китайского юаня. Если будущую резервную валюту не привязать к конкретной стране, то возникнет проблема с поддержанием ее курса путем валютных интервенций на форексе, а также с использованием такого инструмента, как ключевая ставка Центробанка. Работать с виртуальной валютой, типа SDR, в этом направлении практически невозможно.

Если пройтись по указанному списку валют из корзины SDR, то складывается впечатление, что теоретически заместить американскую валюту - в качестве резервной -  какой-либо другой валютой можно, но для этого страна, валюта которой претендует на статус резервной, должна отвечать ряду экономических и прочих критериев, а ее валюта должна пройти определенный эволюционный путь развития, как это было с фунтом стерлингов и долларом США, разумеется, не копируя последние, а отвечая вызовам стремительно меняющегося мира, особенно в части, касающейся санации мирового финансового рынка в плане изъятия из него огромного объема ничем не обеспеченной ликвидности, обслуживающей оборот производных финансовых инструментов (деривативов, фьючерсов и прочих неосязаемых активов).

В этом смысле английский фунт был более конкретен, и его сила была связана не только с экономикой метрополии, но и сельским хозяйством английских колоний. То есть фунт обеспечивал воспроизводственные процессы в системе «метрополия-колония», опираясь на реальные, высокопродуктивные, в силу климатических условий в колониальных локациях, секторы экономики, а позже - на объемы золота, накопленного Британской империей в результате принудительного изъятия у колоний не только прибавочного, но зачастую и части необходимого продукта.

Производство в этой «мастерской мира», как называли Великобританию в пору промышленной революции, становилось изо дня в день рентабельнее не в последнюю очередь из-за роста там органического строения капитала (или, говоря более доходчиво, фондовооруженности труда) в ходе той самой промышленной революции, когда на смену мануфактуре приходило фабричное производство с использованием машин и более глубоким разделением труда.

Последний тезис хотелось бы развить, поскольку именно рост органического строения капитала, определяемого отношением постоянного капитала - «С» к переменному капиталу - «V», обеспечил выход Англии, а затем и всего англосаксонского мира, сбросившего с себя в XVI веке «оковы католицизма» и перешедшего в протестантизм, на передовые в мире позиции. Процесс этот происходил не только из-за форсированного внедрения машин в производство, но и удешевления обоих компонентов переменного капитала, то есть сырья, поступавшего из колоний Великобритании, и рабочей силы (в случае с США еще и рабов), потреблявшей дешевые продукты питания высокоурожайного сельского хозяйства самой метрополии и завозимых из колонии сельхозпродуктов (по пересеченности земель природными водоемами Англия среди европейских стран занимала первое место).

Таким образом, английский фунт стерлингов прошел все этапы эволюционного развития, прежде чем превратился во второй половине XIX века в мировую резервную валюту. Тут следует отметить, что в этом смысле доллару было легче, поскольку он в некоторой степени шел проторенным фунтом путем, который постепенно уступал ему - в некоторых случаях добровольно в рамках англосаксонской солидарности - наработанные в эпоху колониализма позиции.

Доллар же, получив от Лондона «эстафетную палочку», поначалу оправдывал надежды, что называется «по полной», но начал давать сбои в качестве мировой расчетной и резервной валют именно с того момента, когда сначала «слез с золотой иглы» в прямом смысле этого слова в августе 1971 года, а потом постепенно переориентировался с обслуживания реального сектора экономики на фондовый и финансовый рынки, изобиловавшие виртуальными, неосязаемыми финансовыми инструментами, обеспечивая появление различных пузырей на них, трансформировавшихся далее в детонаторы финансовых кризисов в бывших метрополиях.

Одной из причин деградации доллара и потери к нему доверия является то, что сегодня американская экономика - это экономика денег, обслуживающая не автопромышленность Детройта и авиастроение Сиэтла, а исключительно Wall Street c его инвестиционными банками, заточенными на виртуальные финансовые инструменты, сотрясающие время от времени не только Америку, но и весь мир финансовыми кризисами.

Так, например, широкое распространение в нулевых такого дериватива, как CDS, (кредитно-дефолтный своп), когда инвестор, покупая на рынке облигацию, параллельно страхует свой риск приобретением кредитно-дефолтного свопа, называют одной из основных причин Глобального финансового кризиса 2008 года, и проблема в том, что, выпустившись, CDS далее уходит в автономное плавание, самостоятельно гуляя по финансовым рынкам и все более отрываясь от своего базового актива, на основе и для которого он когда-то выпускался. По данным Международной ассоциации по свопам и деривативам (ISDA), к концу 2007 года, то есть накануне ГФК, номинальная стоимость обращавшихся на финансовых рынках CDS достигла 62,2 трлн долларов, что было в 1,3 раза больше объема мирового ВВП за тот же год. Именно так создается «параллельная экономика», превратившаяся, к сожалению, в «мейнстрим» развития международных финансовых рынков.

Если попытаться все-таки ответить на вопрос, когда же появится долгожданная новая резервная валюта, то следует помнить, что  в свое время промышленный переворот в Англии и США, заложивший основу развития мирового товарооборота и, следовательно, положивший начало превращению обслуживающих его валют в мировые валюты расчета, занял примерно 40-50 лет, хотя следует признать, что сегодня резервные валюты первого эшелона в условиях глобализации и интернационализации процессов воспроизводства уже достаточно «раскручены», а сам исторический процесс, включая его экономическую составляющую, значительно ускорился.

Завершая статью, хотелось бы все-таки обсудить перспективы юаня в качестве новой расчетной и резервной валюты, поскольку, кроме юаня, предъявить миру пока нечего и неафишируемые «смотрины» китайской валюты уже идут, и стартовые позиции юаня, по сравнению с теми, что были в свое время у стерлинга и доллара, довольно сильные. Юань - это валюта крупнейшей в мире - по паритету покупательной способности - экономики, притом реальной, выпускающей практически все - от гвоздей и до космических кораблей.

И сколько бы ни рассуждали в экспертном сообществе о затухании темпов экономического роста КНР, даже 1% роста китайской экономики в год - это плюс 180 млрд долларов к его ВВП, не говоря о том, что сейчас темпы роста экономики Китая составляют, по разным оценкам, от 4,5 до 5%. Юань - это валюта крупнейшей в мире по населению страны. Это валюта, опирающаяся на самый большой в мире золотой запас. Иными словами, в отношении китайской валюты список - «самый-самый» можно продолжить. В таком случае возникает вопрос: что же недостает юаню и мешает стать основной резервной и расчетной валютой мира, заменив в этом качестве американский доллар? Вопрос этот не риторический, а вполне конкретный, и поэтому ответить на него постараемся тоже конкретно.

Начнем с того, что юань, именуемый в официальной прессе «ремнимби» (RMB), что по-китайски означает «народная валюта», является таковой не только по названию, но и по предназначению и представляется, что иероглифическое прочтение этого слова намного глубже и информативнее его перевода. В юанях в Китае измеряют не столько доход на душу населения, что само по себе научно не совсем корректно (показатель подушевого ВВП не отражает реального положения дел в стране, являясь не социально-экономическим показателем, скорее - арифметическим), а благосостоянием китайского народа - и это не просто лингвистика, скорее глубокая социальная категория.

Точно так же при всей «рыночности» китайской экономики - хотя с этим тоже можно поспорить - в юанях в КНР измеряют не финансирование медицинских услуг населению, а объем средств, выделяемых из бюджета на здравоохранение - и опять смысловая разница чувствуется. Тем не менее перечисленных свойств юаня недостаточно, поскольку переход мировой экономики, например, на расчеты в новой валюте зависит во многом от доверия суверенных экономических субъектов к этой самой новой валюте, которое, в свою очередь, формируется под воздействием двух основных факторов - низкой инфляции и относительно устойчивого валютного курса выбранной денежной единицы.

Что касается внешней стоимости юаня, то здесь более-менее все нормально, а вот с инфляцией дела обстоят посложнее, поскольку устойчиво растущая экономика, каковой вот уже 40 лет является китайская, всегда инфляционна, а низкая инфляция, например в США, - это прежде всего результат невысоких темпов роста американской экономики. Но есть еще один фактор, который «мешает» юаню стать мировой резервной валютой, - это высокое положительное сальдо торгового баланса Китая с подавляющим большинством стран, приводящее к тому, что у китайских торговых контрагентов не скапливаются юани, которыми потом можно было бы оперировать.

В этом смысле доллар США продолжает играть роль ведущей резервной валюты мира во многом из-за пассивного торгового сальдо Штатов с их торговыми партнерами. Помимо этих, есть еще и институциональные препятствия на пути обретения юанем статуса ведущей резервной валюты, главное из которых - это жесткое валютно-финансовое законодательство Китая, не позволяющее «разгуляться» всякого рода валютным спекулянтам, входя и выходя из китайских активов, расшатывая таким образом финансовую устойчивость страны, являющуюся залогом экономического процветания КНР на протяжении последних, как минимум 20 лет, если считать точкой отсчета 2002 год, когда Китай вступил в ВТО.

Тем не менее Председатель КНР Си Цзиньпин в своем докладе на ХХ Всекитайском съезде КПК в 2022 году выделил 2035 год в качестве завершения первого этапа «социалистической модернизации Китая» с выходом на уровень «среднеразвитых стран» по показателю ВВП на душу населения. Как представляется, до этого момента либерализация китайского финансового рынка и особенно валютного законодательства вряд ли претерпит серьезные изменения.

Таким образом, можно с определенной долей уверенности сказать, что власти Китая продолжат работу по продвижению юаня в разряд ведущих резервных валют, тем более что первый шаг в этом направлении уже сделан с включением китайской валюты в корзину SDR, но будут делать это, как и все остальное, «по-китайски», то есть постепенно и взвешенно и, главное, не способствуя обесценению своих деноминированных в долларах активов.

В заключение несколько слов о российском рубле, имеющем серьезную подпорку не только в лице солидного объема накопленного Российской Федерацией физического золота, но и огромных запасов в стране высоколиквидных природных ресурсов. Гипотетически усилить позиции рубля можно было бы, привязав его к определенному объему чистейшей воды Байкала или такого же чистого сибирского воздуха, которые, возможно, в скором будущем станут самым ценным мировым ресурсом. Серьезную поддержку эволюции рубля в направлении усиления его «резервности» оказал переход на расчеты в национальных валютах рядом стран БРИКС и озвученная Президентом В.В.Путиным на саммите Организации в Казани инициатива по созданию единой валюты расчета БРИКС, хотя пока относительно прямая корреляция «резервности» любой валюты наблюдается с тремя показателями - объемом ВВП страны, долей в мировом товарообороте и ее «кредиторского» статуса, то есть доли в глобальном объеме предоставленных суверенных кредитов. Следует отметить, что пока рубль может похвастать только тем, что именно в нем предоставляются значительные объемы государственных финансовых и экспортных кредитов. 

Проблема поиска новой - альтернативной доллару США - резервной валюты довольна многогранна, и поэтому в формате одной статьи можно только осветить в постановочном плане связанные с ней вопросы, каждый из которых требует отдельного изучения с глубокой прогнозно-аналитической проработкой и оценкой всех плюсов и минусов перехода на расчеты в новой резервной валюте.

 

 

1Резервные валюты, формирующие SDR (специальные права заимствования), принято считать основными, главные из списка МВФ - дополнительными. В корзину основных сегодня включены доллар США, евро, британский фунт, японская иена и юань.

Источники и литература

  1. О будущих результатах Британского владычества в Индии // New-York Daily Tribune. №3840. 8 августа 1853 г.
  2. Си Цзиньпин. Новый подход в новую эпоху. Доклад на ХХ Всекитайском съезде КПК // Сборник «Четыре модернизации». М.: Родина, 2023. С. 172.
  3. Страновые отчеты МВФ.
  4. Блант М. Финансовый кризис. М., 2008 г.
  5. Watchtel P. Macro Economics: From theory to practice. Singapore, 1989.
  6. Bobie Zvi, Cane Alex, Marcus Alan J. Investments. Washington, 2001.
  7. www.gao.gov
  8. Ха Джун Чанг. Как устроена экономика. М.: Изд-во «МИФ», 2014 г.
  9. The future of Global Currency: The Euro versus the Dollar. London: Routledge.
  10. Широков Г.К. Промышленная революция в странах Востока. М.: Наука, 1981.