Весной-летом 1945 года США и Великобритания по инициативе У.Черчилля разработали план операции «Немыслимое» - войны против СССР. В смертельной борьбе с нацистской Германией и в целом странами «оси» Советский Союз показал себя не просто исключительно надежным союзником для англосаксонских держав. СССР внес, безусловно, решающий вклад в разгром блока агрессоров, тем самым де-факто в оборону и само существование лагеря «западных демократий» во главе с Соединенными Штатами и Соединенным Королевством.

Однако США и Великобритания воздержались от признания роли гаранта своей безопасности за Советским Союзом, вместо этого стремительно перешли к его «сдерживанию» и «отбрасыванию». Ведущие «западные демократии» пытались подвести под это де-юре рациональное основание: восстановление стратегического баланса сил. На данном пути едва ли не первым масштабным проектом стала разработка операции «Немыслимое» против СССР, включая возможное задействование против него только что плененных на западе соединений вермахта1. План стал прелюдией холодной войны: англосаксонские державы приступили к долгосрочному противодействию СССР, в том числе посредством ремилитаризации Западной Германии.

С 2014 года сообщество «либеральных демократий» вновь сфокусировалось на «сдерживании» и «отбрасывании» России, притом данный процесс приобрел полноценную военную составляющую. Эволюция группировок Североатлантического альянса как ключевого многостороннего носителя военной мощи коллективного Запада показывала, что он уже к 2022 году подготовил резкое количественное и качественное ужесточение конфронтации с РФ2. Соответственно, ее вынужденная СВО стала прежде всего поводом, а не причиной для реализации масштабных антироссийских действий стратегического характера.

Де-факто современная внешняя политика РФ нацелена на восстановление стратегического баланса в мире - именно того принципа, к достижению которого сами «западные демократии» декларативно стремятся так последовательно. Россия своими действиями пытается преодолеть разбалансировку системы международной безопасности - ситуацию, когда столь мощное объединение, как коллективный Запад, оказывалось без уравновешивающего противовеса, что вело к дисгармонии на глобальном и региональном уровнях во многих отношениях. Данная ситуация возникла после самороспуска социалистического лагеря, развивалась на протяжении четверти века (т. е. продолжительности жизни более чем одного расчетного поколения людей) и стала восприниматься элитами внутри самого Запада в качестве «нормальности», на практике таковой отнюдь не являясь.

В этой связи субъективно, со стороны истеблишмента государств - членов НАТО, ЕС, самих данных структур, действующая стратегическая линия РФ встречала негативно жесткую оценку. Однако объективно Россия делает благо для самих «западных демократий», как бы это ни парадоксально представлялось на первый взгляд. Разбалансировка международной системы неизбежно ведет к ее глубокому кризису: если не урегулировать причины данного явления, неизбежна полномасштабная деградация ситуации вплоть до мировой войны. Всемирная история учит, что такой кризис наносит очень большой урон именно тем акторам, которые стали расценивать себя как безальтернативный, единственный центр притяжения на глобальном уровне и стремятся к реализации мировой утопии - безграничного (в прямом и переносном смыслах) распространения исключительно своих ценностей и влияния. Подобные попытки неизбежно были и будут неудачны. Вовне государств-инициаторов такая линия вызывает естественное растущее мощное противодействие, а внутри них ведет к «перегреву» вплоть до надлома из-за необходимости прикладывать сверхусилия.

РФ вынужденно взяла на себя очень сложную функцию побуждать коллективный Запад к благоразумию - медленно отказываться от восприятия его возможностей по продвижению влияния и присутствия как беспредельных, признать наличие противовесов и тем самым возвращение к стратегическому балансу. Будучи жестко порицаема и провозглашена объектом для «сдерживания» со стороны сообщества «западных демократий»3, Россия де-факто превращается в провайдера безопасности и стабильности не только для себя, своих стратегических партнеров и дружественных стран, но и оппонентов в лице государств - членов НАТО и ЕС.

Это обусловлено аксиоматичным императивом о неделимости международной безопасности. Стремясь предупредить масштабные войны как неизбежные производные попыток реализовать глобальную утопию, Россия действует в интересах всего мирового сообщества, в том числе недружественных по отношению к ней акторов. Здесь уместно вспомнить один из афоризмов А.В.Суворова - «Добродетель всегда гонима».

Иллюстрация тому была приведена выше: вместо признания объективных заслуг СССР в деле их спасения от нацизма англосаксонские державы уже весной-летом 1945 года приступили к «сдерживанию», то есть ослаблению, Советского Союза, начиная с плана «Немыслимое». Сегодня этим кодовым названием с прибавлением эпитета «альтернативное» уместно назвать противоположное - деятельность РФ как фактического провайдера безопасности для англосаксонских стран и «западных демократий» в целом.

Исследуемая разбалансировка международной системы обусловила возникновение ряда весьма опасных процессов в сфере международной безопасности. Иллюзорное восприятие у истеблишмента стран Запада возможности безгранично распространять свои ценности, влияние, присутствие неизбежно ведет к масштабным кризисам и военным конфликтам и поэтому требует предупреждения и ограничения. Однако осуществление данных вынужденных контрмер, то есть побуждение к отказу «западных демократий» от предельных желаний, отнюдь не просто, иногда нуждается в градуированном применении силы. Этот «побочный» эффект неизбежен, представляя выбор меньшего из двух зол. Масштаб и острота проявлений напряженности при стимулировании акторов к отказу от глобальной утопии в принципе не столь велики, как при самих попытках ее реализовать.

Здесь необходимо «развести» в смысле уточнения дефиниций два понятия. Под противодействием распространению глобальной утопии автор понимает в основном набор реактивных по своей природе действий и планов, а конкретно под побуждением к отказу (и тем самым к благоразумию) - уже проактивных шагов. Иными словами, последнее представляет собой продуманное предупреждение. Оно и есть меньшее из двух зол, прежде всего с точки зрения объема и опасности проявлений напряженности в каждом случае.

Побуждение, особенно включающее вынужденное использование вооруженных сил, может быть уподоблено встречному палу (встречному огню, отжигу) при тушении пожаров. Суть концепции встречного пала - пускание огня, который сжигает горючие материалы на пути основного огня, не давая ему распространяться дальше. Обычно эта тактика применяется при тушении в тех случаях, когда возможности других исчерпаны. Наиболее яркий пример встречного пала - вынужденная специальная военная операция России на Украине. В данном случае иллюстративно высказывание А.В.Суворова: «Опасности лучше идти навстречу, чем ожидать на месте».

Логично, что реализация мер по побуждению сталкивается с рядом заметных осложнений. Первое из них - неизбежные при этом кризисные явления экзистенциальны (существуют на практике), в то время как таковые, должные возникать по мере распространения глобальной утопии, хотя намного больше и опаснее, но в существенной мере остаются еще потенциальными. Сама логика предупреждения нацелена на то, чтобы максимум из них не стали действительностью. Однако именно это порождает проблему для самого побуждающего к стратегическому благоразумию актора. Оппоненты обвиняют его в уже имеющем место быть росте напряженности, обыгрывают тот факт, что многие государства и массы конкретных их граждан просто не представляют масштаб потенциальных угроз, которые предупреждаются. Тем самым «белое», конструктивное для международной безопасности и стратегически оборонительное, государства-инициаторы глобальной утопии подают как «черное» и разрушительное. Именно на этом построена информационная кампания на Западе по демонизации некоей «российской угрозы», особенно после начала СВО РФ. России категорически отказывают в признании вынужденного характера ее действий, стремлении не приблизить, а, наоборот, предупредить начало мировой войны.

На примере попыток Запада перевернуть с ног на голову действительную, конструктивную роль СВО для международной безопасности видно и другое осложнение при побуждении к пересмотру глобальной утопии. Это меры «западных демократий» по противодействию - прежде всего через усиление военной мощи официального Киева. Подобные шаги ведут к эскалации напряженности, затягиванию сроков СВО, то есть усложнению ее проведения. Последнее положение государства - члены НАТО и ЕС используют для педалирования тезисов о якобы опасности СВО для мира. Тем самым создается ложный повод для ужесточения подхода к «сдерживанию» РФ, а также для противоестественных попыток «выключить» ее из многих мировых политических процессов, в том числе идущих на постсоветском пространстве - ключевом для России регионе. Данный региональный приоритет РФ официально закреплен на доктринальном уровне4.

Реализуемый на фоне СВО широкий комплекс мер с приданием им антироссийской направленности есть попытки «западных демократий» достичь глобальной утопии - планетарного распространения своих ценностей, влияния и присутствия - уже в более жестких и открытых формах. Одна из задач составляющих данной цели - показать саму способность к расширению евроатлантических институтов, особенно НАТО как основного многостороннего носителя военной мощи конкретных «западных демократий». Вхождение в альянс новых стран-участниц исключительно затруднено в западной части постсоветского пространства, возможности для этого ограничены и на постъюгославском пространстве. Политика Сербии, Республики Сербской как энтитета Боснии и Герцеговины, а также функционирование Конференции по Западным Балканам показывают, что создаваемый государствами - членами НАТО и ЕС облик политического ландшафта постъюгославского пространства начинает давать заметные геополитические трещины5.

Компенсацией невозможности альянса быстро прирасти новыми странами-участницами на условном центре линии конфронтации с РФ и к югу от нее стали результаты на севере. Это вступление в блок до того условно нейтральных Финляндии (вошла в НАТО с апреля 2023 г.) и Швеции (с марта 2024 г.), что позволило нарастить давление на РФ не только в Балтийском море и на северо-западных (протяженных и труднопроходимых) границах, но и в Арктике.

Другая, еще более значимая задача, которую де-факто «западные демократии» пытаются решить реализацией антироссийских мер на фоне СВО, - недопущение повышения порога применения силы (боевого применения вооруженных сил), то есть набора условий, которые расценивались как допустимые для этого. Данный показатель резко снизился в 1990-2010-х годах, что выступало одной из характеристик разбалансировки миропорядка. Ведущие «западные демократии» относительно свободно инициировали военно-политические кризисы вокруг Боснии (1995 г.), Косова (1998-1999 гг.), Ирака (2003 г.), Ливии (2011 г.) и Сирии (2013 г.), которые перерастали в боевые операции. Исключение составлял лишь последний кейс - сирийский кризис августа-сентября 2013 года. Тогда дипломатическая инициатива Президента РФ В.В.Путина (по устранению под международным контролем повода - арсенала химического оружия официального Дамаска6) впервые позволила не дать военно-политическому кризису, инициированному на Западе, перейти в силовую операцию, но урегулировать его переговорным путем, то есть политически.

Примечательно, что после этого как минимум десятилетие (до 2023 г. включительно) «западные демократии» не озвучивали новых инициатив по боевому использованию своего потенциала против малых и средних государств подобно перечисленным случаям. Тем самым России еще ранней осенью 2013 года удалось снизить принципиальную готовность «западных демократий» инициировать военно-политические кризисы. Прецедентное урегулирование одного из них, то есть предупреждение перерастания в военно-силовую операцию, в имиджевом плане нанесло инициаторам (прежде всего США) заметный урон. Соответственно, последних РФ сумела разубедить в эффектности одной из форм демонстрации доминирования Запада на глобальном уровне. Но, как уже многократно было в мировой истории, это привело к росту критического восприятия самой России, став одной из неафишируемых причин конфронтации с весны 2014 года.

В иных формах, с опорой на вынужденное и стратегическое оборонительное использование своих вооруженных сил, Россия стремится повысить порог применения силы посредством проведения специальной военной операции. Здесь вновь следует привести сравнение со встречным палом при тушении пожара. Основными целями СВО с момента ее старта Президент В.В.Путин обозначал демилитаризацию и денацификацию.

Первая из них нацелена на критическое ослабление военного потенциала официального Киева как младшего партнера «западных демократий». Его мощь не просто резко нарастили в результате поставок вооружений и военной техники от «западных демократий». Количественные параметры стратегического резерва ВСУ 2023 года (12 бригад, порядка 50 тыс. военнослужащих7), который в основном обучен на Западе и во многом оснащен техникой его собственной разработки и производства, примерно соответствовали перспективным размерам сил передового развертывания НАТО в Восточной Европе8.

Стратегический резерв ВСУ сыграл ключевую роль в провальном для них наступлении летом-осенью 2023 года. Тогда общая численность личного состава «военной машины» официального Киева была свыше 800 тыс. солдат и офицеров9. Показательно, что именно столько военнослужащих должно быть в составе группировок альянса согласно новой модели войск НАТО, что было согласовано на Мадридском саммите блока (июнь 2022 г.)10. Данные количественные соразмерности отнюдь не случайны: использование ВСУ в 2023 году, на пике их возможностей, представляло «обкатку» в боевых действиях с ВС РФ аналога войсковой мощи НАТО как организации, но с наполнением личным составом от Украины.

В этой связи последовательные действия Вооруженных сил РФ по демилитаризации Украины демонстрируют их способности на равных противодействовать конвенциональной мощи не только официального Киева, но и его старших партнеров в случае необходимости. Конкретно такая возможность была показана, когда Вооруженные силы России отражали наступление ВСУ летом-осенью 2023 года, постепенно разворачивают уже свое продвижение с ранней весны 2024 года, прочно удерживая стратегическую инициативу. В ответ на это успешное противодействие глобальной утопии «западные демократии» стали обсуждать возможность резкой эскалации - направления военных инструкторов и даже войсковых контингентов от конкретных стран - участниц НАТО с целью «замещения» части сил ВСУ. Продолжая последовательно действовать на предупреждение большой войны, РФ в мае 2024 года заявила о проведении учений с отработкой применения нестратегического ядерного оружия11.

Степень чувствительности каждой из данных мер отражает приближение
к кульминации - моменту, когда «западные демократии» будут вынуждены понять и принять факт невозможности распространять неограниченно свои влияние и присутствие.

Наиболее вероятно, что таковой кульминацией станет успешное для РФ окончание вынужденной СВО. Обращаясь именно к этому событию, Президент России В.В.Путин подчеркнул: «В конечном итоге все встанет на свои места»12. Тем самым будет предотвращено начало  третьей мировой войны, ибо, как считал А.В.Суворов, «победа - враг войны».

Предтечей кульминации автор считает ситуацию, когда «западные демократии» убедятся в том, что меры по увеличению объемов, дальнобойности и мощи образцов поставляемых Украине тяжелых вооружений и военной техники, подготовке кадров ВСУ и даже их «замещению» иностранными контингентами уже не смогут обеспечить нахождение «военной машины» Украины на достаточно дееспособном уровне (его пиковые значения были поздней осенью 2022 г. - весной 2023 г.13). Иными словами, ВСУ как авангард продвижения влияния и присутствия сообщества «либеральных демократий» окажутся обессилены, покатятся на запад, тем самым четко проводя черту в процессе реализации глобальной утопии со стороны коллективного Запада.

Однако достичь предтечи кульминации и ее самой по состоянию на лето 2024 года лишь еще предстоит. И чем ближе будут приближаться данные моменты, столь необходимые для преодоления разбалансированности международной безопасности, тем провокационнее будут меры по недопущению этого со стороны «западных демократий». Тяжелая нагрузка, принятая Россией, становится таковой вдвойне и даже втройне: РФ пытается не допустить неконтролируемой эскалации как результата действий оппонентов, четко показать им, что есть «красные линии», переход или смещение которых недопустимы в интересах обеспечения их собственной безопасности.

Речь прежде всего идет о возможности ударов ВСУ по РФ в глубину ее территории, появлении на Украине войск «западных демократий», особенно с использованием эгиды НАТО, полноценном включении официального Киева в евроатлантическое сообщество. Представляется, что Россия и собственно в военном отношении, и политико-дипломатически весьма умело решает эти сложнейшие задачи, предупреждая мир, в том числе сами «западные демократии», от катастрофического военного конфликта как в условном «завтра», так и на весьма отдаленную перспективу.

Уместно ли говорить о том, что в обществах государств - членов НАТО по меньшей мере косвенно осознают роль России как фактического провайдера безопасности для Запада? На вопрос вполне может быть дан утвердительный ответ. Одно тому подтверждение, достаточно известное: рост электоральной поддержки в странах - участницах ЕС партий, которые расположены между правым популизмом и крайне правыми воззрениями. Это показывали выборы в парламент на национальном уровне14 и Европейского союза как объединения (6-9 июня 2024 г.).

Другое подтверждение, еще не освещенное в принципе, - волны сокращений в вооруженных силах большинства «старых» государств - членов НАТО (тех, что вступили в альянс до 1990 г.). Эти заметные уменьшения имели место в 2014-2015 годах15  и 2022-2023 годах16, то есть  в начале конфронтации «западных демократий» с РФ и на фоне резкого ужесточения данного процесса. Показателен пример крупнейших стран - участниц альянса, входящих в «G7» (Таблица 1).

Объяснение этому сложно найти, по крайней мере сегодня, и в работах аналитиков (не только военных экспертов и международников, но и социологов), и тем более на официальном уровне. Однако гипотеза о детерминированности исследуемого явления может быть выдвинута, если принять во внимание исключительно профессиональный (контрактный, т. е. отсутствие призыва) принцип комплектования вооруженных сил шести ведущих «западных демократий» по состоянию на начало 2020-х годов. По мнению автора, основная причина - увольнение из вооруженных сил стран - участниц альянса наиболее здравомыслящих военнослужащих. Следует сказать, что данные сокращения оказались неожиданностью для руководства соответствующих государств Запада, представляя аномалию с точки зрения озвучиваемых официальных планов по последовательному росту численности войск.

В Таблице 1 представлена динамика изменения вооруженных сил ряда государств - членов НАТО в конце 2010-х годов, показатели на 2022 и 2023 годы: ожидаемые (отчет середины 2023 г.17) и реально имевшие место (документ уже начала лета 2024 г.18).

Таблица 1

Ожидаемая и фактическая численность вооруженных сил ряда «старых» государств - членов НАТО (тысяч военных)

Только в 2022 году для стран - участниц НАТО, входящих в «G7», разница между планируемой и фактической численностью вооруженных сил составила 60 тыс. военных, притом наиболее заметной разница была у англосаксонских держав и Германии. Произошло и уменьшение фактической численности: в 2022-м по сравнению с 2021 годом она оказалась ниже на 39 тыс. солдат и офицеров, в основном за счет Соединенных Штатов и Соединенного Королевства. Это «узкое» место препятствовало созданию новых войсковых формирований, которые могли бы быть дополнительно размещены на временной (в ходе учений), ротационной и постоянной основе в относительной близости от границ РФ. Соответственно, отмеченное проявление здравомыслия в рядах ВС ведущих государств - членов НАТО опосредованно способствовало линии России на принуждение их к стратегическому благоразумию.

Данный эффект произошел на важном для судеб международной безопасности временном отрезке. Истеблишмент указанных стран - участниц НАТО предпринимает усилия для роста численности войск: так, в Великобритании и Германии открыто обсуждается вопрос о возвращении в тех или иных формах к обязательной воинской повинности. Проблема, однако, состоит в том, насколько общества данных стран готовы окончательно перейти к мобилизационной модели развития для ужесточения конфронтации, какой это даст внутренний (социально-экономический)
и внешний политический эффект.

Следует подчеркнуть, что рост вооруженных сил Запада, будучи нацелен на противодействие России как якобы источнику «классических» (с доминирующей военной составляющей, создаваемой обычно государством как типом актора) вызовов, отнюдь не обеспечивает гарантии от неклассических угроз. Они во многом имеют невоенное (несиловое) содержание, часто появляются благодаря деятельности негосударственных акторов (прежде всего группировок международного терроризма). Притом подобные угрозы экзистенциальны, в отличие от никогда не существовавшей (в понимании автора) «российской», весьма опасны: показателен пример кризиса беженцев и роста террористических рисков в странах - участницах ЕС в 2015-2017 годах.

Данные масштабные кризисные явления, превратившие Европейский союз, его государства-члены из субъектов в объекты для проецирования угроз нестабильности, были прекращены в первую очередь благодаря действиям Российской Федерации. В отличие от «западных демократий», РФ в сотрудничестве с официальным Дамаском и Ираном (с 30 сентября 2015 г.) продемонстрировала способность нанести боевые поражения и критически ослабить «Исламское государство» (запрещено в России), дружественные ему структуры международного терроризма в Сирии. Тем самым Россия к концу 2017 года20 в основе устранила ключевую причину для многоаспектного кризиса безопасности в Европейском союзе, с которым он сам справиться не смог.

Здесь вновь сработало правило неделимости международной безопасности: резко ослабляя потенциал террористических группировок, РФ вносила вклад в обеспечение стабильности и мира не только для себя, партнеров, в целом дружественных ей государств, но и недружественных стран. Однако «западные демократии» не только не выразили благодарности РФ (не говоря уже о признании за ней функций гаранта их безопасности в отражении угроз нестабильности), но по преодолении самых острых фаз кризиса в ЕС и Сирии стали критиковать дальнейшие российские действия21. Притом они объективно были совершенно необходимы для дальнейшего освобождения территории этого государства арабского Востока от присутствия радикальных незаконных вооруженных формирований (НВФ).

Россия выступила в роли врача, умело проводившего хирургическое вмешательство, химио- и лучевую терапию с целью искоренения метастаз рака (в виде ячеек международного терроризма) из тяжело больного организма сирийского государства. РФ продемонстрировала результативность и эффективность своего лечения, обеспечив выздоровление Сирийской Арабской Республики после сложнейшей болезни смертельного характера. Это заметно контрастировало
с теми методиками врачевания, которые предлагали «западные демократии»: иллюстративно сравнение их антитеррористической коалиции, особенно в первый год ее создания (сентябрь 2014 г. - сентябрь 2015 г.), отсутствие «точки невозврата» в борьбе с международным терроризмом в Ираке, хотя успехи России и Ирана в Сирии создавали для этого благоприятную основу22.

На фоне улучшения ситуации в САР страны - участницы НАТО продолжили совершенствовать систему «сдерживания» РФ в Европе и мире в целом. Проводя эту стратегическую линию, «западные демократии» были готовы при необходимости пойти на кратковременную тактическую интенсификацию контактов с РФ, чтобы использовать ее возможности для противодействия опасным угрозам нестабильности, а затем, по достижении первых ощутимых результатов, ослабить ее позиции на данном направлении.

Такая тактика была использована в Сирии в 2017-2018 годах23, а затем в Ливии в 2020 году, в обоих случаях оказавшись неудачной для исхода урегулирования и в конечном итоге для интересов самих «западных демократий». Россия сыграла весьма заметную роль в успешном запуске Берлинской конференции по Ливии 19 января 2020 года, на которой были выработаны договоренности о прекращении огня и создании единой вертикали власти в стране: эти решения не были бы достигнуты без поездки А.Меркель в Москву 11 января 2020 года24 и переговоров там же между Правительством национального согласия и Ливийской национальной армией 13 января 2020 года.

Однако уже на второй встрече в формате Берлинской конференции (июнь 2021 г.) ее организатор и партнеры по ЕС и НАТО постарались минимизировать роль России25, что объективно не способствовало прогрессу в урегулировании. Так, назначенные на декабрь 2021 года выборы президента Ливии не проведены до сих пор, иллюстрируя, что «ливийский вопрос» еще далек от полного решения. Без полноценного участия России и признания этого факта со стороны Запада добиться окончательного урегулирования едва ли возможно.

Страны - участницы ЕС крайне болезненно отнеслись к тому, что пришедшие к власти национальные военные в Мали (в августе 2020 г. и в более полном виде в мае 2021 г.), Буркина-Фасо (в январе 2022 г.), Нигере (в июле 2023 г.) признали многолетние военные усилия «западных демократий» по борьбе с международным терроризмом и в целом по урегулированию неудачными. Произошел логичный отказ от дальнейшего пребывания контингентов инструкторов и войск Франции, Германии26; поиск указанными странами Сахаро-Сахельского региона таких внешних партнеров, которые могли бы оказать более эффективную помощь.

Весомую роль как провайдера безопасности и стабильности приняла на себя Россия27. При всей негативной оценке ее присутствия в трех странах Сахеля со стороны «западных демократий» РФ своими усилиями ослабляла группировки международного терроризма, которые могли своими действиями спровоцировать новые потоки беженцев в сторону ЕС и рост уже там террористической опасности. Это понимали сами «западные демократии», вовлекаясь в стабилизацию обстановки в Мали с 2013 года28, однако они категорически не готовы положительно оценивать участие России в урегулировании.

Вместе с тем это субъективное восприятие, которое заметно отличается от фактической роли РФ как успешного борца с угрозами нестабильности, что на деле отвечает интересам самого Запада. Наиболее очевидна данная разница между перцепцией и практикой в вопросе денацификации Украины. Весьма результативное участие РФ в борьбе с международным терроризмом является одной из ключевых составляющих вклада отечества в дерадикализацию на глобальном уровне, что должно стать важной характеристикой возникающего миропорядка. Другая компонента в достижении этой цели - усилия РФ по борьбе с неонацизмом, особенно процесс денацификации территорий, которые подвластны нынешнему режиму в Киеве.

Как ни парадоксально на первый взгляд, данные действия Российской Федерации представляли собой инвестицию в безопасность в том числе самих «западных демократий». Они уверены в своей способности контролировать власти в Киеве, учитывая их стремление войти в евроатлантическое сообщество и нужду в разноплановой помощи для противодействия РФ. Однако справедливо и обратное: государства - члены НАТО и ЕС сами оказались в заметной зависимости от Украины. Результаты ВСУ на поле боя Запад воспринимает едва ли не как важнейший индикатор своих реальных возможностей в деле дальнейшего продвижения влияния и присутствия.

США и в целом лагерь «западных демократий» подчеркивали особое внимание и непротивление заметным державным амбициям у того крупного государства внутри НАТО, которое располагалось на передовой линии в условиях жесткой конфронтации. Такая страна поощрялась к масштабному наращиванию и сохранению военной мощи, которую само это государство рассматривало как ресурсную базу для достижения крупных внешнеполитических результатов, в том числе территориальных приращений. Притом они могли быть осуществлены отнюдь не силовым (военным) путем, но как результат умело организованного давления на оппонентов вне Запада с демонстрацией военной мощи без ее непосредственного применения. В прошлую холодную войну таким государством выступала ФРГ, сумевшая в 1990 году в согласии с США решить в свою пользу «германский вопрос», то есть присоединить территории ГДР (прежде всего из-за односторонних уступок М.С.Горбачева).

В условиях современной конфронтации подобная роль прежде всего у Польши, а также Румынии. В случае появления возможности официальная Варшава будет нацелена на установление различных форм контроля над Западной Украиной29 (не исключены посягательства и на территории Беларуси), Бухарест - на присоединение Молдовы. Вместе с тем в современных реалиях США поощряют рост военной мощи крупных стран вблизи границы зоны ответственности НАТО не только внутри нее, но и уже вовне - конкретно Украины. В этом вновь проявляется приверженность Белого дома глобальной утопии - безграничному распространению влияния и присутствия «западных демократий». Отсюда и предоставление заметных преференций для официального Киева, в том числе игнорирование не просто неонацистских настроений на Украине, но и наличия многочисленных войсковых формирований из числа адептов подобной идеологии.

Однако данный феномен крайне опасен для самих государств - членов НАТО и ЕС, особенно учитывая попытки их истеблишмента представлять режим в Киеве как едва ли не «образцовую демократию». Во-первых, наличие открыто неонацистских войсковых частей, притом считающихся отборными, в составе «военной машины» ближайшего партнера Запада создает прецедент уже для их вооруженных сил. Так, в бундесвере еще в 2021 году была расформирована одна из рот сил специальных операций - элитного рода войск, а причиной тому стало доминирование в подразделении ультраправых, то есть неонацистских, настроений30. Сохранение ВСУ в основе в имеющемся виде будет, безусловно, способствовать числу таких случаев в «западных демократиях»; избежать этого поможет лишь разгром ВСУ и особенно неонацистских формирований Вооруженными силами России.

Во-вторых, Украина стала местом притяжения неонацистских элементов в том числе из самих «западных демократий». Большинство данных лиц со временем возвращается в страны своего происхождения, притом к ним добавляется поток радикалов-неонацистов, въезжающих в ЕС под видом беженцев. Большой вопрос, насколько страны - участницы объединения смогут справиться с этим увеличением числа радикалов, многие из которых не только получили боевой опыт, но и более тесно спаялись в рамках неонацистских формирований на Украине. Показателен в этой связи опыт 2015-2017 годов, когда на фоне подъема «Исламского государства» в Сирии и Ираке, спровоцированного этим разнопланового кризиса в самом ЕС не были предупреждены теракты в Париже, Брюсселе, Ницце. Тогда преодолеть это резкое снижение уровня безопасности в европейских «западных демократиях» помогло использование ВС РФ в Сирии против группировок международного терроризма. В современных реалиях Россия денацификацией Украины предотвращает новые трагические проявления насилия в «западных демократиях».

 

Россия, будучи избрана объектом для мощного «сдерживания» и «отбрасывания» со стороны «западных демократий», на практике выступает во многом гарантом их безопасности и стабильности. Побуждение данных акторов к благоразумию - отказу от глобальной утопии - есть путь предотвращения третьей мировой войны. Особое значение в этой связи имеет вынужденная по характеру и одновременно проактивная для судеб международной безопасности специальная военная операция. Своими усилиями по урегулированию вооруженных конфликтов, антитеррористической борьбе на Ближнем Востоке, в Африке севернее экватора Россия также спасает Запад от проецирования на него многочисленных угроз нестабильности. Совокупность всех этих действий РФ ведет к преодолению разбалансированности как черте уже возникающего миропорядка.

В современных реалиях эта высокая своей моральностью роль РФ не находит положительной оценки в восприятии элит стран - участниц НАТО и ЕС. Однако данная альтернативная миссия «Немыслимое» все же должна проявить себя, пусть сначала незаметно и долго, но формируя основу для действительно равноправного диалога России с «западными демократиями» в будущем. Неизбежность такового подчеркнул Президент РФ В.В.Путин в своем выступлении перед руководством МИД России 14 июня 2024 года31.

В завершение автор вновь обращается к афоризмам великого полководца А.В.Суворова: «Ненависть затмевает рассудок», но «Мужественные подвиги достовернее слов!»

 

 

1Филипповых Д.Н. Игра в «Немыслимое»: немецкая карта // Военный академический журнал. 2017. №1. C. 59-66.

2Трунов Ф.О. НАТО в начале 2020-х: многосторонние военные группировки в зоне ответственности альянса // Международные процессы. 2023. №1. С. 118-145.

3Сидоров А.Ю. Россия и Запад после начала СВО: к вопросу о новом качестве противостояния // Международная жизнь. 2023. №12. С. 22-33.

4https://www.mid.ru/ru/detail-material-page/
1860586/

5Арляпова Е.С., Пономарева Е.Г. Трещины и разломы: внешнеполитические ориентиры западнобалканских столиц в условиях украинского кризиса // Вестник МГИМО-Университета. 2023. №3. С. 153-179.

6http://kremlin.ru/events/president/news/19194

7https://ria.ru/20230919/podgotovka-1897031813.html

8https://www.nato.int/cps/en/natohq/topics_136388.htm

9https://www.kommersant.ru/doc/6478465

10https://www.nato.int/nato_static_fl2014/assets/pdf/2022/6/pdf/220629-infographic-new-nato-force-model.pdf

11http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/74002

12http://kremlin.ru/events/president/news/74177

13См.: Пухов Р.Н. От «специальной» к «военной» // Россия в глобальной политике. 2024. №2. С. 23-27.

14Гуселетов Б.П. Праворадикальные общеевропейские партии накануне общеевропейских выборов 2024 г. // Актуальные проблемы Европы. 2023. №4. С. 38-60; Арзаманова Т.В. Правый популизм в Германии: нишевая «пария» в ловушке западногерманской политической культуры? // Актуальные проблемы Европы. 2023. №4. С. 196-218.

15Defence Expenditure of NATO Countries (2014-2023). 07.07.2023. Brussels: NATO, 2023. P. 12.

16Defence Expenditure of NATO Countries (2014-2024). 17.06.2024. Brussels: NATO, 2024. P. 13.

17Defence Expenditure of NATO Countries (2014-2023). 07.07.2023. Brussels: NATO, 2023. P. 12.

18Defence Expenditure of NATO Countries (2014-2024). 17.06.2024. Brussels: NATO, 2024. P. 13.

19На 2023 г. данные еще предварительные, но считающиеся уже достаточно точными.

20http://www.kremlin.ru/events/president/news/56351

21https://www.auswaertiges-amt.de/de/newsroom/
161215-bm-lage-aleppo/286298

22С учетом распространения «Исламского государства» (запрещено в России) от общей границы Сирии и Ирака (на запад Сирии и на восток Ирака) территории этих стран образовывали единый театр военных действий (ТВД) с международным терроризмом. Однако на фоне начала использования ВС России в Сирии (с 30 сентября 2015 г.) «западные демократии» пошли на искусственное обособление иракского ТВД, не допуская действовать там РФ и ИРИ. Притом сами страны Запада продолжили использовать свои военные контингенты в Сирии.

23https://www.bundesregierung.de/breg-de/aktuelles/pressekonferenz-von-bundeskanzlerin-merkel-praesident-erdoğan-praesident-putin-und-praesident-macron-zur-lage-in-syrien-1542886

24https://www.bundesregierung.de/breg-de/suche/pressekonferenz-von-bundeskanzlerin-merkel-und-dem-praesidenten-von-russland-wladimir-putin-1711802

25https://www.auswaertiges-amt.de/de/aussenpolitik/laender/libyen-node/zweite-libyen-konferenz/2467338

26Сидоров А.С. Военно-политический баланс возможностей Франции в Сахеле: этапы и механизмы выхода с ТВД // Актуальные проблемы Европы. 2022. №4. С. 79-108.

27http://www.kremlin.ru/events/president/news/71842

28Hanish M. A new quality of engagement Germany’s extended military operation in northern Mali // Bundesakademie für Sicherheitspolitik. Security Policy Working Paper. 2015. №8. P. 1-2.

29http://www.kremlin.ru/events/president/news/74132

30Белинский А.В. Свастика на шевроне: правый экстремизм в правоохранительных органах и бундесвере ФРГ // Актуальные проблемы Европы. 2021. №4. С. 247-282.

31http://kremlin.ru/events/president/news/74285