*Фененко А.В. История международных отношений в довестфальскую эпоху. М.: Аспект Пресс, 2022. 752 с.

Научная литература по истории международных отношений обогатилась изданным «Аспект Пресс» учебным пособием для студентов вузов по истории международных отношений в довестфальскую эпоху авторства А.В.Фененко*. По сути, это монография в учебном варианте. Одна из целей исследования, по словам самого автора, - дать представление о логике межгосударственных отношений в период до появления национальных государств.

Работа А.В.Фененко имеет новаторский характер. Она закрывает огромную дыру в научных исследованиях по истории международных отношений. Подавляющее количество и учебников, и научных работ по данной теме начинает отсчет истории этих отношений с Вестфальского мира 1648 года, достигнутого по результатам длительной Тридцатилетней войны на европейском континенте. Такое впечатление, что страны, находящиеся здесь, большие любители военных баталий (1812 г., 1914-1921 гг., 1939-1945 гг.). Масштабные кровопролитные войны. Это только на российском направлении.

Новаторский характер исследования А.В.Фененко многогранен. Автор провел теоретическое обобщение исторического процесса времен античности, средних веков и раннего нового времени с точки зрения отношений между государственными образованиями тех периодов. Кроме того, им выявлена и раскрыта деятельность субъектов международных отношений - таковыми выступали империи. Ценность исследования А.В.Фененко и в том, что он фиксирует историческими доказательствами переломный этап в развитии международных отношений: не просто констатация последствий Тридцатилетней войны в Европе, а качественный переход, подготовленный предыдущим развитием, из одной эпохи в другую.

Нет ничего статичного в этом мире. Автор показывает на богатом историческом материале распад империй и формирование предпосылок для возникновения и складывания новых государственных образований - наций-государств. Их появление открыло длительную новую эпоху в международных отношениях, продолжающуюся и в наше время. Принципы, заложенные Вестфальской системой, лежат в основе внешнеполитической деятельности современных государств, они - фундамент Устава ООН.

Своим исследованием А.В.Фененко добивается еще одного: он раскрывает эволюцию фактора государственности, ее формы в международных отношениях. В последние 10-15 лет наблюдается массовый интеллектуальный натиск на государство в современной системе международных отношений, лишение его статуса субъекта в них, уравнивание его с другими участниками международных процессов под предлогом «исчерпания исторического потенциала». Все это подчеркивает необходимость аналитического подхода к эволюции государства, обоснования сохранения прежних и появления новых функций в его внешнеполитической деятельности в условиях глобализации, его взаимодействия с негосударственными акторами.

Автор обращает внимание на то, что если применительно к Вестфальской системе используется категория «мировой порядок» как совокупность правил и норм, определяющих характер взаимодействия участников системы, то к межгосударственным отношениям довестфальского периода данная категория не подходит по ряду причин. К ним относится то, что в тот период государство не обладало устойчивой территорией и институтами. Помимо этого, в отношениях между государствами участвовало много международных игроков (стоило хотя бы немногих из них назвать). Системы довестфальского периода были скорее имперскими, чем национальными (с. 17-18).

По мнению автора, основы для появления первой в истории системы межгосударственных отношений создаются после периода «средней бронзы» XV века до н. э., когда на Ближнем Востоке и Восточном Средиземноморье сформировались пять геополитических центров, которые вышли на границы друг друга (с. 61).

А период «темных веков» стал временем становления новой системы межгосударственных отношений в Западной Европе. При этом А.В.Фененко считает, что «в целом западноевропейская система пока оставалась в стороне от трансъевразийских коммуникаций, пребывая в состоянии, близком к торговой блокаде, и не участвуя в формировании евразийских альянсов» (с. 355).

Сам автор «довестфальскую эпоху» рассматривает как условное название международных отношений, предшествовавших появлению национальных государств (с. 8), и что суть «межгосударственных отношений довестфальской эпохи заключалась в образовании имперских пространств, соперничестве политических субъектов внутри империй и взаимодействии внешних друг для друга имперских образований» (с. 19).

Автор считает, что «именно в довестфальский период произошло становление большинства современных государств и возникновение конфликтов между ними. Понимание, например, многих современных противоречий между Россией и Польшей, Францией и Германией, Китаем и Японией невозможно без знания довестфальского периода, когда эти конфликты зародились. В довестфальском периоде сформировались современные мировые религии и связанные с ними цивилизации. В довестфальском мире произошло разделение на континентальные и морские державы, появились внешнеполитические стратегии мировых империй и так называемых буферных (лимитрофных) государств, принципы торговли и геополитического соперничества. Наконец, довестфальский период дает нам примеры иных, «невестфальских» моделей межгосударственного взаимодействия, которые могут приобрести актуальный характер и в настоящее время» (с. 11).

Последнее замечание довольно примечательное и требует осмысления с точки зрения теории международных отношений. Тем более что сам автор притягивает к этому «моду на теорию замены классических международных отношений между национальными государствами мировой политикой» (с. 13). Эта мода, отмечает он, охватила политологический мир, как американский, так и российский. Добавлю, что, по мнению некоторых исследователей, российский - значительнее.

Видимо, в этом контексте и надо рассматривать тезис/вывод об актуальности невестфальских моделей международного взаимодействия, добавляя, что «возвращение [а что, уже вернулись?] на новом этапе к довестфальским моделям», что если «современные международники ищут параллели в довестфальской эпохе, то это означает, что они пытаются осмыслить современность через межгосударственные отношения донациональных государств» (с. 14). Прочитав и еще несколько раз перелистав книгу А.В.Фененко, не обнаружил характеристик, параметров моделей довестфальских. Или следует подождать?

Но вернемся к тезису об актуальности межгосударственного взаимодействия довестфальского периода. Напомним, что сам автор подчеркивает, что системы той эпохи были скорее имперскими, чем национальными. А современную систему (видимо, речь идет о постбиполярной) можем так же охарактеризовать, если собираемся следовать «невестфальским» моделям межгосударственного взаимодействия?

Автор перечисляет факторы их актуальности. Насчитал несколько. К ним относятся «популярные в американской политической науке термины «гегемонизм», «демократическая империя» и «плюралистическая однополярность», которые «невозможно понять без знания связанных с ними ассоциаций из истории Древнего Рима». Далее, это концепции «новых акторов», которые якобы постепенно вытесняют классический мир национальных государств. Отношения между ними строились по принципу сети: «Речь шла не о подчинении всех европейских монархов Святому Престолу или императору Священной Римской империи, а об их созависимости через систему вассалитета» (с. 12).

Автор полагает, что концепция «глобального гражданского общества» созвучна европейскому средневековью. И отмечает, что «так называемый постмодерн может оказаться возвращением в средневековый мир «домодерна» (с. 13). Ну и к довестфальским моделям А.В.Фененко относит теорию «столкновения цивилизаций».

Складывается впечатление, что тезис об актуальности довестфальских моделей межгосударственного взаимодействия используется для исторического обоснования современной теории мировой политики и поиска ее предмета. Теория мировой политики базируется, хотя и не всегда об этом публично говорится, на «отмирании» наций, государства в системе международных отношений. Получается, что данная теория ориентируется на постгосударственный характер международных отношений в перспективе и уже сегодня. Может быть, ее сторонники правы? Евросоюз, например, стремится затереть национальную идентичность стран, входящих в его состав, и утвердить европейскую нацию. Это не имперский признак?

Представляется, что российская наука о межгосударственных отношениях, особенно в части теоретического доказательства мировой политики, запуталась в частоколе англосакских теорий, подменяющих анализ реальных исторических процессов игрой понятий из области теории мировой политики как следствия глобализации. Интенсивная фаза ее развития, выразившаяся в политической, экономической и идеологической экспансии группы наиболее развитых стран, сменилась деглобализацией, вызреванием нового баланса сил в международной системе. Это подтверждает, что глобализация не является линейным движением прогресса в межгосударственных отношениях.

В контексте этих авторских размышлений хотел бы обратить внимание на вывод рецензента доктора философских наук, профессора Т.А.Алексеевой. Она отмечает, что «Вестфальский мир покончил с попытками построения общеевропейских империй», что собрать Европу «в единую империю не удалось пока никому» (с. 7). Ой ли? А современный Евросоюз с его непрерывной экспансией после Маастрихтского договора не является такой попыткой? Этакое квазинадгосударство - не форма империи? Или, может, это часть более широкой евроатлантической империи? Своя структура, своя иерархия, отношения суверена - вассала/полувассала?! А может, здесь возможен вариант «демократической империи США» или «плюралистической однополярности»?! Несколько лет назад такие суждения звучали бы абсурдно, но сегодня, пожалуй, уже нет. Кстати, в условиях современного кардинального изменения баланса сил не в пользу так называемого коллективного Запада трансатлантическое сообщество консолидировалось в такой степени, в какой не наблюдалось даже в условиях холодной войны с характерной для нее жесткостью межгосударственных отношений.

К несомненным плюсам рецензируемой монографии можно отнести и то, что в ней дается широкое полотно межгосударственных отношений имперского характера, охватывающих и Ближний Восток, и Средиземноморье, и Центральную и Восточную Азию, и Западную Европу. И что имеет важное современное звучание - Евразию в широком смысле, включая Великий Шелковый путь, связывающий Восточную и Южную Азию со Средиземноморьем. Исторический материал анализируется через международно-политическую призму.

Следуя основным канонам теории международных отношений, А.В.Фененко фиксирует первую в истории модель баланса сил. Он считает, что она проявилась первоначально в эпоху эллинизма. При этом автор придерживается мнения, что существуют различия в понимании баланса сил и силового равновесия, что позволяет ему определить грань, когда та или иная подсистема претендует на гегемонию. «Эллинистические империи конкурировали друг с другом за влияние в Восточном Средиземноморье и выстраивали взаимоотношения на данной основе. Это означало построение многополярной системы в рамках однородного с точки зрения норм и культуры политического пространства» (с. 167).

Опираясь на принципы баланса сил и силового равновесия, автор дает широкую характеристику систем национальных государств в рамках Вестфальского, Венского и Версальско-Вашингтонского порядков в более ранней своей работе, вышедшей в 2020 году в том же издательстве, в которой рассматривается период между 1648-1945 годами. Надо полагать, и продолжение последует. На мой взгляд, применение этого принципа (или их обоих) наиболее плодотворно с точки зрения характеристики содержания и противоречий в развитии системы взаимоотношений государств в определенный период. Собственно говоря, грани таких периодов объективно определяются на основе анализа баланса сил или его нарушения.

Авторские концептуальные подходы, как понимаю, разделяет и основной рецензент Т.А.Алексеева. Однако трудно согласиться с их кредо в анализе международных отношений, их содержания, которое изложено в предисловии. Оно гласит: «Международник в отличие от историка или политолога не концентрирует основное внимание на факторах, формирующих внешнюю политику отдельных государств: в фокусе его внимания находится движение по ключевым узлам международного взаимодействия в рамках определенной системы. При таком подходе политика конкретного государства определяется двумя условиями: характером существующей системы и совокупностью его ресурсов» (с. 10).

Правда, автор допускает, что экономика, внутренняя политика, военное дело, культура интересуют его, международника, «лишь в той мере, в какой они связаны с межгосударственным взаимодействием» (с. 10). Но чуть ниже снова подчеркивает, что международник не концентрирует основное внимание на факторах, формирующих внешнюю политику отдельных государств. (При таком подходе дипломат вообще выпадает из категории «международник», поскольку, находясь в дипломатическом представительстве в другом государстве, легально выявляет и анализирует эти факторы, их влияние на двустороннее взаимодействие со страной пребывания и в многостороннем формате, включая глобальные проблемы.)

С подходом автора монографии согласна и рецензент Т.А.Алексеева. Она полагает, что это «главное методологическое достижение А.В.Фененко: он отделил взаимодействие государств от внутренней и даже внешней политики отдельных государств»1.

Представляется, что такое «отделение» обедняет науку о международных отношениях: взаимодействие чем мотивируется? Берется из самого себя? Или все же поведение государства и его взаимодействие с другим/другими государствами чем-то определяется? «Ключевые узлы международного взаимодействия» - это, как можно понять, глобальные проблемы современной фазы развития человечества, решение которых требует консолидированных усилий членов мирового сообщества. Но взаимодействие по ним это же совокупность отношений между государствами по определению их масштабности, степени угроз для каждого государства, его существования и развития.

Взаимодействие определяется внешнеполитическими интересами государства, которые имеют свою корреляцию с внутриполитическими, экономическими, культурными, конфессиональными процессами. Отрыв от внешней политики государства нарушает логику анализа международных процессов, включая системный подход, за который ратует автор. Наверное, отделять и внешнюю политику от внутренней вряд ли целесообразно и плодотворно. Они взаимосвязаны, хотя находятся в относительной самостоятельности друг от друга. Но если мы не ориентируемся в текущих и долгосрочных интересах субъекта международных отношений, то каким образом оценим его поведение при взаимодействии с другим субъектом, не зная интересов и цели его внешнеполитической деятельности? Кстати, сам автор «нарушает» свой принцип, часто делая экскурс во внешнеполитическую ориентацию той или иной партии, находящейся или идущей к власти в государстве. И это оправдано.

Еще аргумент. Если мы говорим о международных отношениях, о том, что их предметом является взаимодействие субъектов (если наука его не изучает, то кто тогда изучает?! Политология? И только?), то что в таком случае выступает предметом мировой политики? Получается, что теория международных отношений и теория мировой политики имеют один и тот же предмет? Кто-то лишний? Или мы имеем дело с искусственной конструкцией? Кстати, из нее выпадает дипломатия во всех ее измерениях.

Предметом мировой политики, на мой взгляд, являются глобальные проблемы, вызовы, риски, обозначившиеся во второй половине XX века и приобретшие в условиях интенсивной глобализации после окончания холодной войны масштабный характер, оказывающий воздействие (в разной степени) на внутреннюю и внешнюю политику различных государств. Кто ведет поиск их решения? Государство (в сотрудничестве с другими участниками международных процессов) определяет свои исходные позиции и долю участия в решении данных проблем с учетом потенциала своих ресурсов. И еще: кроме взаимодействия, есть совокупность отношений между субъектами (политические, экономические, военные и т. д.). Почему они остаются при вышеуказанном подходе за пределами науки о международных отношениях? Их состояние оказывает также влияние на характер взаимодействия.

Мировая политика как взаимодействие государств по глобальным проблемам человечества уплотняет ткань, структуру международных отношений, являясь их частью. И здесь большое пространство для взаимодействия не только государств, но и государств с негосударственными участниками, желающими быть активными акторами в решении глобальных проблем, имеющих свое региональное, субрегиональное или двустороннее измерение. Однако определяющая роль в этих взаимодействиях остается за государством, обладающим или не обладающим соответствующими ресурсами. Государство не только актор (участник) международных отношений, оно - их субъект, единственный. И не следует наделять других акторов статусом субъекта. Эра наций-государств еще не прошла, постгосударственный мир еще не наступил. По сравнению с довестфальским периодом с его тысячелетиями вестфальскому миру наций-государств менее четырех веков.

В целом читатель-международник, и не только студент, получил солидное, построенное на богатом историческом материале исследование довестфальского периода. Это крупное научное достижение первопроходца изучения той эпохи с позиций международника. На мой взгляд, монография очень убедительная по своему содержанию. Возможно, историки найдут какие-то нестыковки в анализируемых исторических процессах. С точки зрения истории международных отношений закрыта (в основном?!) большая брешь. А вот в плане их теории есть вопросы методологического характера. О них было сказано выше. Высказанные соображения, во-первых, оставляют поле для дискуссий (наука о международных отношениях - наука молодая, и огромное количество различных теорий и направлений только это подчеркивает), а во-вторых, никак не умаляют научного достоинства монографии - учебного пособия А.В.Фененко. Нельзя не согласится с автором в том, что «в науке до сих пор остаются нерешенными многие интересные и значимые проблемы истории международных отношений» (с. 11). Добавим для полноты - и их теории.

 

1Фененко А.В. История международных отношений. 1648-1945. 2-е изд. М.: Аспект Пресс, 2020. С. 6.

 

Источники и литература

  1. Алексеева Т.А. Теория международных отношений как политическая философия и наука. М.: Аспект Пресс, 2019. 607 с.
  2. Мировая политика: новые проблемы и направления. Сборник научных статей / Под ред. М.М.Лебедевой. М.: МГИМО (У), 2009. 203 с.
  3. Мировая политика: проблемы теоретической идентификации и современное развитие. Ежегодник. М.: РОССПЭН, 2006. 503 с.