Архив 3 номера 2023 года Открытие российского консульства на Крите (1860 г.)

Бесспорным с точки зрения исторической правды является то, что Россия внесла в дело становления Греции - как независимого государства - решающий и безвозмездный вклад, защищая на протяжении веков жизнь и интересы греческого населения. Немалая заслуга в этом принадлежала российским дипломатам и консулам, служившим в греческих провинциях Османской империи, которые оказывали всестороннюю помощь и поддержку православным грекам не только по долгу своей службы, но также из личных убеждений, сочувствуя единоверцам. Ярким примером такого отношения может служить работа российских представителей на Крите после открытия там консульства в 1860 году, благодаря которой удалось избежать гибели критских христиан и пресечь процесс их массового обращения в католицизм, сохранив таким образом основы православной веры на Крите.

Участие России в Крымской войне 1853-1856 годов, в которой против нее единым фронтом выступили Турция и западная коалиция в лице Франции и Англии, заметно ослабило ее влияние и позиции на мировой арене и внутри Османской империи. Воспользовавшись отсутствием российских дипломатических и консульских представителей в османских провинциях, покинувших Турцию с началом военного конфликта, представители западной коалиции усилили меры по распространению своего влияния на христианское население империи, в частности на православных греков, традиционно входивших в сферу влияния единоверной России. Кроме того, по условиям Парижского мирного договора, заключенного в 1856 году после окончания войны, России запрещалось размещать свой флот в Черном море и обеспечивать его проход через турецкие проливы, что также существенно снижало возможность активно продвигать свои интересы на турецком направлении, в том числе в Восточном Средиземноморье.

По информации, полученной российским внешнеполитическим ведомством из разных источников (в основном от нештатных агентов, находившихся в Турции), распространение католицизма в греческой среде на острове Крит, входившем в то время в состав Османской империи, к 1860 году достигло угрожающих масштабов. Порядка 10 тыс. греков уже приняли католическую веру, и процесс прозелитизма только набирал обороты. Для того чтобы разобраться со сложившейся ситуацией, пресечь массовый переход греков в католицизм и вернуть их в сферу российского влияния, в Петербурге было принято решение направить на остров российского представителя.

Стоит отметить, что внимание России к Криту, занимающему стратегически важное положение в центре Восточного Средиземноморья на перекрестке ключевых морских коридоров Гибралтар - Суэц - Дарданеллы, сохранялось на протяжении столетий, о чем мы можем судить, основываясь на данных, полученных из Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ) и Исторического архива Крита (в сносках и подписях под иллюстрациями - Ιστορικό Αρχείο Κρήτης), находящегося в Греции, в городе Ханья. Это целый массив уникальных архивных документов на русском, французском, староосманском и греческом языках, которые ранее не публиковались. Примечательно, что на подлинниках сохранились сургучные печати, оригинальные подписи Екатерины II и графа Г.А.Потемкина, российских посланников в Константинополе, представителей османской власти, министра иностранных дел А.М.Горчакова и других видных деятелей, на некоторых документах до сих пор остались следы дезинфекции от чумы и холеры, обычных для того времени.

Из этих документов мы узнаем, что русская дипломатия осуществляла свою деятельность на Крите с 1784 по 1917 год, за исключением периодов российско-турецких военных конфликтов. Первый консульский представитель К.Шпалкгабер был направлен на остров в 1784 году указом императрицы Екатерины II. Тогда миссия проработала до 1787 года и завершила свою деятельность в связи с началом Русско-турецкой войны 1787-1791 годов. После окончания войны начался второй этап деятельности русской дипломатии на Крите, так называемый период деятельности российского вице-консульства. Более 50 лет российские интересы на острове представляли нештатные агенты, вице-консулы из числа иностранцев. С 1800 по 1827 год - австрийцы М.Бертранд и Д’Эркюлль, с 1830 по 1853 год - голландец П.Торон.

После Крымской войны, когда дипломатия стала главным средством защиты интересов и восстановления утраченных позиций, характер и спектр внешнеполитических задач России на турецком направлении требовал официального полноправного признания ее представителей османской властью. Поэтому в российском МИД было принято решение о назначении на Крит кадрового сотрудника и открытии штатного консульства. Главой русской консульской миссии на Крите был назначен опытный дипломат греческого происхождения Спиридон Иванович Дендрино, служивший на тот момент в должности генерального консула в Янине.

Главная цель направления российского представителя и открытия консульства заключалась в том, чтобы восстановить влияние России в греческой среде. Перед консульством стояли задачи остановить процесс перехода критских греков в католицизм, вернуть их в лоно православной церкви и, следовательно, в сферу российского влияния, устранить напряженность и беспокойство в греческих массах, делавших их объектом влияния извне, для чего было необходимо прежде всего стабилизировать обстановку на острове.

16 января 1860 года на рассмотрение императора Александра II был представлен доклад министра иностранных дел А.М.Горчакова о необходимости преобразования российского вице-консульства на Крите в консульство и назначении туда штатного сотрудника С.Дендрино¹. Доклад был одобрен, с пометой императора «Исполнить».

23 января 1860 года вице-консульство на острове Кандии было преобразовано в консульство. В феврале 1860 года Дендрино отправился к месту своего назначения. 3 марта 1860 года после четырехнедельного переезда через Превезу и Афины Дендрино прибыл в Константинополь, где встретился с российским посланником А.Б.Лобановым-Ростовским. Посланник отмечал важность назначения С.И.Дендрино как человека опытного, активного, с глубокими познаниями в области греческого языка и в особенности нравов греческого населения Турции - всего того, что было крайне необходимо для занятия поста, которому, по мнению российского посланника в Константинополе, «нынешние обстоятельства придают особенную деликатность»².

22 марта 1860 года С.Дендрино прибыл на Крит. На второй день после приезда он был принят генерал-губернатором Крита Исмаилом-пашой (внуком знаменитого Али-паши Тепеленского), оказавшим ему теплый дружеский прием. Тогда же губернатору были вручены берат и экзекватура, полученная консулом от турецкого правительства. По мнению С.И.Дендрино, этот османский чиновник был прямодушен и не одобрял не только те веяния, которые проявились на Крите в последнее время, но и многие поступки своего предшественника, которые вызвали волнение среди греческого населения острова.

23 апреля 1860 года (по новому стилю) в Канее был официально поднят под пальбу из пушек консульский флаг России. Освящал его преподобный Михаил, епископ Кидонийский. Об этом событии заблаговременно были уведомлены генерал-губернатор Исмаил-паша и дипломатический корпус: консулы Франции, Австрии, Греции, Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Сардинии. Консулы и толпа людей всех классов и состояний собрались выразить российскому консулу свои поздравления. Большое значение учреждению российского консульства на Крите придавали горожане и жители сел, специально явившиеся, чтобы присутствовать на поднятии российского флага, которого они ждали с нетерпением. Жители внутренних областей острова, отдаленных от густонаселенных центров, до последнего момента не верили в то, что Россия действительно аккредитует на острове своего агента. Они несколько раз присылали в Канею своих эмиссаров, чтобы удостовериться в этом, но все равно продолжали заявлять, что поверят в открытие консульства, лишь когда увидят, как над ним взовьется российский флаг³.

Российский консул обосновался в пригороде Канеи, районе Халепа, где также находилась бóльшая часть консулов. Но так как почта в российское консульство доставлялась морским путем в порт Канеи, Дендрино посчитал уместным арендовать в городе помещение для консульской канцелярии. В штате консульства, помимо самого консула, состояли секретари-переводчики (драгоманы), направляемые из Азиатского департамента МИД России (в их числе знаменитый российский публицист К.Н.Леонтьев, служивший на Крите в 1863-1864 гг.), а также временно нанятые из числа местных жителей, оказывающие консульству разного рода услуги. В архивах удалось обнаружить примечательный факт - штатный секретарь консульства России в Канее А.К.Штейнфельд скончался в 1867 году на Крите и был там же похоронен.

Первое, что сделал консул, согласно полученной инструкции, - оценил обстановку на острове, которая оказалась еще хуже, чем думали в Петербурге.

Массовый переход критских греков в католицизм был вызван нарушениями их прав со стороны османской власти. В 1856 году под давлением западных держав был принят Hatti-Houmayoun (Хатти-хумаюн - Священный указ турецкого султана о реформах от 18 февраля 1856 г.), провозглашавший равенство в правах мусульман и немусульман, обеспечение всем подданным Османской империи безопасности личности, чести и имущества без различия вероисповедания⁴. Невыполнение османской властью на Крите условий этого указа привело к волнению критских христиан в 1858 году. Османская власть приняла соответствующие меры к устранению очага недовольства и в 1858 году в отношении Крита был принят Регламент, содержащий ряд уступок греческому населению, который должен был пресечь большинство злоупотреблений турецкой власти благодаря, в частности, замене деятельности муллы и его агентов на деятельность демогеронтий (муниципальных христианских советов). Однако на практике ситуация фактически не изменилась: турецкие власти на Крите игнорировали сам факт существования как Хатт-и-хумайюна 1856 года, так и Регламента 1858 года.

Внутри самой греческой общины царили открытые разногласия. Одни были привязаны к местным властям своими частными интересами и теми влиятельными постами, на которые те их назначали. Другие - направляли «свое своекорыстное озлобление» (как сообщалось в консульских отчетах) против влиятельных лиц, принимающих хоть какое-то участие в управлении. Последствия такого положения вещей ощущали на себе в основном простые люди, крестьяне, которых подстрекали или выдавали властям деятели из той или другой партии. Примерно 150 из числа самых уважаемых на Крите семейств в поисках убежища бежали в Грецию, спасаясь от преследований властей. Именно при таких обстоятельствах десятки греческих семейств, не зная, где искать убежище от произвола власти и доносов их собственных соотечественников, предпочли перейти в католическую веру, рассчитывая таким образом получить покровительство со стороны французского консульства на Крите.

Учитывая, что главная причина перехода греков в католицизм заключалась в ущемлении их прав турецкой властью на Крите, свою задачу Дендрино видел в том, чтобы склонить пашу к умеренной политике в отношении греческого православного населения. Поэтому следующим шагом российского консула стало установление доверительных отношений с Исмаилом-пашой, используя озабоченность губернатора тем, что довольно большое число вверенных ему османских подданных в массовом порядке прибегло к французскому покровительству. И Дендрино это удалось во многом благодаря четко выраженной позиции. «Во всех беседах с генерал-губернатором, - писал Дендрино А.Б.Лобанову-Ростовскому в конфиденциальном донесении от 12 (24) июля 1860 года, - я ставил перед собой задачу доказать ему, что в делах Кандии единственная держава, действительно заинтересованная в поддержании оттоманской власти, - это Россия; и что видя меня в качестве примирителя и посредника в конфликтах, которые вспыхивают здесь ежедневно, он не должен подозревать никакие мои тайные намерения, не сомневаться в моей доброй воле»⁵... «Эти объяснения, - продолжал консул, - казалось, произвели спасительное впечатление на душевный настрой генерал-губернатора, и я осмеливаюсь льстить себя надеждой, что эти объяснения, соединенные с доверием, которое оказывают мне христиане и даже некоторые видные лица из числа турок, немало способствовали успокоению раздражения, вызванного [недавним] намеренным изгнанием [Псиллаки] и недовольством попыткой убийства Маврояни, в ходе которой власти подверглись обвинению в том, что действовали крайне вяло»⁶.

Благодаря авторитету, приобретенному Дендрино как у турецкой, так и греческой знати паша прислушивался к советам Дендрино в вопросах, касающихся греческого населения. Суть их заключалась в том, что принятие жестких силовых мер против греческого населения нанесет вред прежде всего самой турецкой власти. Не исключено, что паша был не меньше Дендрино заинтересован в том, чтобы при помощи посредничества русского консула между властью и греческим населением, избегать конфликтов и неприятностей на острове. В ноябре 1860 года Дендрино писал в Константинополь: «К счастью для меня моя позиция и высказывания встретили откровенное и лояльное содействие нового генерал-губернатора Исмаил-паши, который повел себя с осторожностью и умеренностью, которые и восторжествовали в конце концов над ошибками и интригами других»⁷. Для поддержания кредита доверия у Исмаил-паши, который, по словам Дендрино, «с момента своего назначения сделал все, что мог, чтобы успокоить и нейтрализовать многочисленные элементы беспорядка, которые находятся здесь в постоянном брожении», а также в благодарность за его позицию против распространения католической пропаганды на Крите Дендрино настаивал, чтобы российское правительство почтило пашу каким-либо знаком отличия. Судя по донесениям Дендрино и данным Журнала учета переписки российского консульства на Крите, контакты российского консула с османской властью на Крите по политическим и консульским вопросам носили регулярный характер⁸.

Помимо воздействия на пашу с целью склонить его к умеренности в отношении греков, Дендрино настаивал на том, чтобы условия Регламента 1858 года, предоставлявшего грекам определенные права и гарантии, были выполнены турецкой властью на практике. Соблюдение его условий даже при минусах существующей системы на Крите могло бы облегчить жизнь греков и хоть как-то примирить их с турецким правлением на острове. В разговорах с пашой Дендрино убеждал его, что замалчивание этого вопроса приведет к серьезным последствиям в политическом и религиозном отношениях и нанесет вред самой турецкой власти на Крите. В результате паша согласился с тем, чтобы в Константинополь отправилась греческая делегация из числа видных правозащитников с намерением озвучить проблему перед Портой.

Одновременно работая над тем, чтобы условия Регламента соблюдались турецкой властью, Дендрино старался ограничивать спонтанные и необдуманные протесты греков, которые могли вызвать негативную реакцию паши и вынудить его на принятие силовых мер в отношении критских христиан и тем самым привести к напрасным многочисленным жертвам среди мирного населения. В случае возникновения полномасштабного конфликта греческого населения с османской властью Россия в тот момент в любом случае не смогла бы оказать помощь своим единоверцам, так как по условиям Парижского мира была лишена военной поддержки с моря. Поэтому, узнав в мае 1860 года, что греки готовят протестное выступление, требуя выполнение условий Регламента в полном объеме, Дендрино встретился с наиболее влиятельными жителями сельского округа Канеи и провел среди них разъяснительную работу, чтобы убедить их отсрочить или хотя бы ограничить уместными пределами манифестацию. Как писал Дендрино, «с тех пор этот проект не имел никакого продолжения»⁹.

В июле 1860 года Дендрино получил известие о готовящемся движении в округе Лака, района Канеи, с аналогичной целью. Руководители протестной акции прислали к Дендрино своих представителей, чтобы посоветоваться по поводу демаршей, которые они намереваются совершить. «Я мог лишь посоветовать им, - писал консул, - отложить все, что по своей природе могло бы породить сомнения в справедливости их требований и в чистосердечии их намерений, я также им заметил, что даже в том случае, если речь будет идти о простой петиции, собрание в каком-либо месте многих тысяч людей, которых туда созовут, чтобы ее подписать, могло бы только возбудить умы и в нынешних обстоятельствах привело бы к самым пагубным последствиям; что, наконец, если упорствовать в намерении подать петицию, в их несомненных интересах было бы следить за тем, чтобы подобный демарш не привел бы к беспорядкам, которыми враги критян не преминули бы воспользоваться, будь то здесь или в ином месте, чтобы очернить их в общественном мнении. Эти мои замечания и мнения произвели удовлетворительное впечатление на моих собеседников. Я не знаю, какой окончательный выбор они сделают, но я уверен, что, какова бы ни была форма выражения их пожеланий, она не приведет к пагубным последствиям, подобным тем, которых они опасались»¹⁰.

Не менее важная причина волнений среди греков и обращения к католической вере, по мнению Дендрино, крылась в отсутствии у них твердой нравственной опоры. Для поднятия своего культурного уровня и образования у христианского населения не было ни средств, ни возможностей. Отсутствие морально-нравственной опоры у греков делало их наиболее подверженными не только католической пропаганде, но и всякому другому потенциальному влиянию. По этой же причине отсутствовала возможность взрастить в греческой среде сильного понимающего лидера, способного со временем взять на себя управление островом.

Для создания крепкой нравственной опоры в греческой среде Дендрино в своих донесениях настаивал на оказании критским грекам материальной помощи, а иногда тратил на эти цели собственные средства. Особенно консул настаивал на выделении средств местным церквям и снабжении их образами, одеяниями для священнослужителей, утварью, необходимой для православного богослужения. Также консул считал полезным, чтобы значительная часть резервов нескольких богатых монастырей на Крите, средства которых активно расхищались, была бы обращена на содержание школ для лиц обоего пола в трех самых крупных городах острова - Канее, Кандии и Ретимно - и чтобы этим школам были бы выделены денежные субсидии от имени российского правительства.

Речь шла также о выделении денежных пожертвований на нужды начального образования в деревнях и о том, чтобы отобрать несколько молодых людей и на деньги российского правительства послать их учиться в различные семинарии в России. Наконец, по мнению консула, необходимо было проконтролировать, чтобы православным архиепископом Критским был просвещенный и добродетельный священнослужитель и чтобы ему содействовали другие священники, должным образом обученные искусству проповеди и объяснению Божественных Словес в основных населенных центрах, а также и в деревнях¹¹.

Дендрино активно настаивал на выделении денежных субсидий, будучи убежденным в том, что его слова и позиция в целом обретут совсем другой вес, когда он сможет поддерживать их материальными доказательствами интереса, который Россия питает к «моральному обучению народа, полностью лишенного этого преимущества и доведенного до состояния невежества […] и варварства, о котором трудно даже составить себе правильное представление»¹². Но именно таким образом, считал консул, этот народ становился слепым орудием в руках каких-нибудь агитаторов»¹³. Денежные субсидии или иная помощь должны были поступать регулярно каждый год в обмен на квитанции кураторов церквей и школ, с помощью которых Дендрино планировал осуществлять надзор за расходованием средств. По мнению консула, это должно было стать одним из главных средств воздействия на Крит¹⁴.

Согласно отчетам российского консульства на Крите о чрезвычайных финансовых издержках, деньги греческим церквям, школам и неимущим выделялись регулярно. На примере записей первых двух лет мы видим, что:

В январской трети 1860 года консульством выдано церкви в Канее - 500 турецких пиастров (т. п.); бедным и заключенным - 500 т. п.¹⁵ В сентябрьской трети: церквям в Канее - 600 т. п.; бедным и нуждающимся - 600 т. п.¹⁶ В 1861 году в январской трети: церкви в Канее и церкви в Халепе - 1250 т. п.; бедным и нуждающимся «которые часто обращаются в Консульство», как следовало из записей - 850 т. п.¹⁷ В майской трети: церквям и общественной школе в Халепе под Канеей - 1950 т. п.; бедным и нуждающимся - 950 т. п.¹⁸ В сентябрьской трети: церкви в Халепе - 350 т. п.; бедным и нуждающимся - 400 т. п.¹⁹ Аналогичные расходы велись на протяжении всех последующих лет. В 1862 году при участии Дендрино по просьбе местных жителей в кантоне (административно-территориальная единица на Крите) Селинос была открыта начальная школа, на которую также выделялись деньги из консульского бюджета²⁰.

По этому поводу Дендрино писал, что греческие старейшины кантона Селинос неоднократно говорили ему о крайней необходимости открыть там начальную школу и о невозможности содержать ее на собственные средства. Генерал-губернатор Крита Исмаил-паша, признав законность этих требований, выделил из собственной казны средства для этих целей и уполномочил старейшин обратиться также за помощью к консулам и иностранцам, проживающим в Канее. Консулы Англии и Франции отклонили эту просьбу, на что Дендрино заметил, что ни консулу России, ни консулу Греции «не пристало поступать таким же образом»²¹.

Параллельно с оказанием фактической материальной помощи консул намеревался объявить знатным христианским семействам острова об учреждении стипендий для молодежи Крита в российских образовательных учреждениях. Надеясь создать там образованную и просвещенную прослойку среди греческого населения, Дендрино считал, что это поможет им прийти к пониманию своих интересов и объективно оценивать реальность, не впадая в крайности и избегая заведомо обреченных на провал проектов.

Однако не все пожелания Дендрино реализовывались Петербургом оперативно и в полном объеме. В январе 1864 года Дендрино писал российскому посланнику в Константинополе Н.П.Игнатьеву, что он так и не дождался средств на восстановление греческого православного храма в Канее. Греки восстановили его сами, претерпевая разного рода лишения и тяготы. Разрушение надежд, связанных с оказанием им помощи со стороны российского представителя сильно ударило по престижу консульства в греческой среде. «Со времени открытия Русского Консульства на острове Кандия, - писал Дендрино, - я имел не раз случай убедиться, что нравственные и религиозные интересы этого края, на поддержании которых основано наше действительное влияние, настоятельно требуют от нас пособий для восстановления храмов, ограбленных и совершенно разрушенных в эпоху продолжительных волнений и анархии и еще более обязывают нас способствовать стремлению к первоначальному образованию, которое обнаруживает христианское население деревень в высшей степени, несмотря на свою бедность и неразвитость»²².

В архивах содержатся сведения, что пожертвования на Крит поступали от членов царской семьи. Например, деньги для православных училищ в Канее поступили из личных средств российской императрицы Марии Александровны в июне 1864 года и были незамедлительно переданы российским консулом руководству этих училищ²³. Фактическая поддержка Россией православия на Крите приобретала особое значение ввиду того, что французское консульство финансировало католические школы на Крите в пользу распространения там католицизма.

Дендрино оказывал помощь и поддержку не только жителям Канеи и прилегающих областей. Благодаря присутствию в двух других главных портовых городах Крита - Кандии и Ретимно - российских агентов, назначенных из числа местных жителей по настоятельному требованию Дендрино (до этого у России не было своих постоянных представителей в этих отдаленных частях острова), российский консул мог оказывать помощь грекам из разных частей острова в ответ на их обращения, получать достоверную информацию о событиях, происходивших в этих регионах и обеспечивать там контроль за ситуацией. «Водворение официальных русских (консульских) агентов в турецких провинциях, - писал он, - где никогда раньше их не было, имеет очень важное значение: этим действием мы задеваем чувствительный нерв властей и возбуждаем ревность иностранцев, одновременно, по мнению населения, предоставляя ему еще одну гарантию [прав]»²⁴. По рекомендации Дендрино, в Кандию был назначен проживающий в этой части острова грек Иоанис Мицотакис, в Ретимно в 1861 году российским агентом был назначен грек Георгий Скулуди.

В донесении от 1 (13) июня 1861 года Дендрино писал в Константинополь, что водворение русских консульских агентов в Ретимно и Кандии состоялось благополучно и произвело там превосходный эффект. «Наши агенты - говорилось в донесении - были с необычайными почестями приняты местными властями, причем и тот и другой получили поздравления от духовенства и от всех христианских и мусульманских старейшин. Господин Мицотакис в Кандии заявил мне, что наш флаг в Кандии […] был встречен 21-м салютационным орудийным залпом, и самое примечательное в том, что его присутствие рассматривается как гарантия порядка и безопасности не только христианским населением, но и мусульманским, населением которое, как известно, составляет значительное большинство в Кандии. Что же касается нашего агента в Ретимно, то его назначение вызвало тем большее удовлетворение, что там давно с нетерпением ожидали замены господина Барбиери, ревностного католика и консульского агента Австрии и Франции, православным представителем»²⁵.

Из донесений Дендрино можно было сделать вывод, что волнения среди греческого населения возникали не без влияния третьих сторон. Греция намеревалась присоединить Крит к себе в рамках объединения греческих земель (т. н. Μεγάλη Ιδέα), у Англии и Франции с островом были связаны геополитические планы в силу его уникального географического положения. Англия не исключала возможности создания на острове вассального княжества под своим протекторатом наподобие того, что было создано на о. Самос в 1841 году.

Франция - при помощи распространения католической пропаганды намеревалась вовлечь греков в сферу своего влияния и усилить свои и без того сильные позиции на Крите и в регионе в целом. Франция была чуть ли не единственным государством, имеющим прямые коммерческие интересы в Кандии. Каждый год с Крита в Марсель и другие французские порты отправлялось огромное количество оливкового масла. Представители этой державы вели наблюдение за происходящим на острове также и в политических целях. Французский адмиральский почтовый пароход из Пирея являлся на Крит каждый месяц для наблюдений за положением острова. По сведениям, полученным Дендрино вскоре после своего приезда, французский консул на Крите г-н Леду отправил послание министру иностранных дел Франции Э.Тувнелю с требованием срочно прислать на Крит епископа и священников, чтобы продолжить католическое миссионерство. Дендрино сообщил, что число новообращенных значительно выше, чем предполагали в русской миссии в Константинополе. По данным Леду, в 1860 году их число составляло порядка 50 тыс. человек.

Возможность для осуществления своих планов эти страны видели в дестабилизации положения на Крите, не задумываясь о последствиях полномасштабного конфликта для христианского населения острова. Поэтому линия поведения, избранная Дендрино с момента его приезда на Крит и направленная на поддержание спокойствия и стабильности на острове, пришлась не по вкусу определенной партии в Греции, чьи взгляды, изложенные в нескольких греческих газетах, оказывали на Крите крайне пагубное действие. Еженедельно на Крит поступали листовки от афинских журналистов. Один из них, сотрудник афинской газеты «Надежда», по мнению Дендрино, особенно отличался лживостью и непристойностью своих оценок дел на Крите. В статье, помещенной в начале номера от 12 июля 1860 года, редактор утверждал, что Россия временно перестала проявлять безразличие к участи критян лишь при известии о том, что среди них с успехом развивается католический прозелитизм; что только этому обстоятельству следует приписать появление на Крите русского (консульского) агента, что, наконец, как только (волна) прозелитизма спадет, этот агент будет демонстрировать к делам страны еще большее безразличие, чем туркофильская Австрия²⁶. Подобные оценки, по мнению консула, были связаны с абсолютным незнанием условий и обстоятельств жизни греческого населения Крита.

В качестве контрмеры Дендрино старался поддерживать противоречия между английским и французским представителями, опираясь на геополитические амбиции, традиционное соперничество и недоверие, существующее между этими двумя державами, а также конфликт интересов на Крите, когда каждая из сторон старалась установить свое влияние на острове. При этом Дендрино выступал за коллективные усилия в поддержании порядка на Крите, считая, что Англия и Франция в силу своего положения в Средиземном море призваны играть активную роль в делах острова и даже «оказывать там спасительное и цивилизующее влияние»²⁷. Тактика Дендрино предполагала, что если не удастся заручиться поддержкой западных консулов в поддержании порядка на Крите, то хотя бы помешает им объединить усилия в борьбе с распространением российского влияния на острове.

Судя по документам, Дендрино был главой консульско-дипломатического корпуса на Крите и пользовался большим авторитетом у его представителей. С каждым из них он вел активную переписку, особенно с консулом Франции.

Дипломатическая работа консульства по установленным Дендрино направлениям принесла свои результаты менее чем через год после приезда российского консула на Крит. В донесении от 11 (23) апреля 1860 года Дендрино информировал российского посланника в Константинополе А.Б.Лобанова-Ростовского о том, что жители округов Канеи и Ретимно подготовили и подписали петицию на имя епископа, в которой объявили, что они «всегда были, ныне являются и всегда будут покорными сынами православной церкви, от которой они нимало не намереваются отделяться»²⁸. В письме А.Б.Лобанову-Ростовскому от 19 ноября 1860 года Дендрино так оценивал свою работу: «Мне кажется, - писал он, - что моя задача здесь почти выполнена»²⁹.

Хотя отдельные попытки католического духовенства возродить прозелитизм на Крите еще наблюдались в последующие два года, они уже не носили столь массового характера, а с учетом присутствия на острове российского представителя расценивались французами как повод к ненужному конфликту с российской стороной. Поэтому к 1862 году католическая пропаганда практически сошла на нет. Секретарь консульства И.Иванов, замещавший Дендрино на время его отъезда в Египет, в своем донесении с Крита российскому посланнику в Константинополе А.Б.Лобанову-Ростовскому от 29 июля 1862 года писал: «Считаю долгом сообщить В.С., что влияние наше в Кандии, обязанное деятельности и опытности Г.Дендрино, было мною, насколько я мог, поддержано и что все дела нашего здесь Консульства в продолжении трехмесячного моего управления имели благоприятный для нас исход»³⁰... «Теперь можно положительно сказать, что прозелитизм дело невозможное в Кандии. По прекращении дела прозелитизма, при невозможности нового его здесь появления и при отсутствии здесь русских подданных и русской торговли русскому консульству остается в Кандии только наблюдение за тем прогрессивным движением, которое здесь, как равно и в других местах Турции, постепенно подготовляет разрешение трудного Восточного вопроса»³¹.

Как следует из донесений, российские дипломаты отдавали себе отчет в том, что спокойствие на острове относительное и ситуация может выйти из-под контроля в любой момент. Российский посланник в Константинополе А.Б.Лобанов-Ростовский информировал министра иностранных дел России А.М.Горчакова, что сведения, полученные от С.И.Дендрино, не оставляют надежды на разрешение в будущем разногласий между населением и правительством мирным путем. Если в первые годы своего пребывания на острове Дендрино позитивно оценивал деятельность Исмаил-паши как способствующую прекращению прозелитизма, то в последующие годы акцент в депешах консула делался на то, что действия генерал-губернатора ведут к ситуации, при которой волнения в греческой среде станут неизбежными, а в результате такой взрывоопасной ситуации с неясными последствиями вновь может возникнуть угроза православию и достигнутым позициям России на Крите.

Социальный взрыв, который был неизбежен по ряду причин, но прежде всего из-за самой системы османского правления, и который предвидели российские дипломаты, произошел в 1866 году и вылился в известное в историографии Критское восстание 1866-1869 годов. Но и тогда позиции и влияние России на острове удалось сохранить благодаря профессионализму российских представителей.

Своего рода резюме работы консульства по реализации поставленных задач может служить донесение С.И.Дендрино, направленное российскому посланнику в Константинополе Н.П.Игнатьеву после его назначения на эту должность в 1864 году: «Генерал! Скоро исполнится пять лет с тех пор, как я был призван занять пост консула России на Крите, [и потому] я считаю своим долгом представить Вашему Превосходительству некоторые соображения по поводу тех целей, которые нам следовало бы преследовать, а также тех истинных и законных интересов, которые связаны с поддержанием нашего влияния на этом острове. Критские христиане, как и их соотечественники, издавна твердо надеялись на то, что единственно от России придет их спасение и освобождение от угнетения [со стороны] мусульман. Однако […] вторжение греков в Эпир в 1854 году, разрыв России с Портой, естественно, не могли не быть использованы нашими соперниками как на Крите, так и в остальной Греции.

В то время, когда я прибыл на Крит, повсеместно было распространено мнение, что Россия стремится лишь к тому, чтобы инспирировать недовольство и устраивать беспорядки среди своих единоверцев, чтобы использовать их исключительно в своих политических интересах, и именно эти интересы и вызывали у нее такое беспокойство и такую ревность в связи с римской пропагандой и католическим прозелитизмом; однако в целом она проявляет безразличие к нравственным, социальным и материальным вопросам, существующим между райей (низший класс османских подданных) и теми, кто над нею господствует.

Подобное мнение побуждало меня занять позицию, исполненную сдержанности и лояльности по отношению как к христианам, так и носителям власти. Я начал с того, что заявил первым, что их [основной] долг состоит в подчинении и верности существующей власти, что султан, их правитель, не желает ничего иного, помимо их благополучия и процветания, что бесспорным доказательством его добрых намерений являются их права и прерогативы, добровольно дарованные его Хатти-хумайуном; однако с их стороны единственным способом доказать свою признательность является изучение этих прав и прерогатив, пользование ими, без [проявлений] слабости и невоздержанности, но с мудростью и умеренностью; что, наконец, между недостойным низкопоклонством перед представителями власти и мятежным духом, всегда гибельным для истинного благополучия страны, лежит тот путь, которым надлежит следовать, путь законности, который начертан им столь явственно выраженной волей их правителя, тот единственный путь, который приведет к исправлению пороков и несовершенств их жизни. Я добавил, что всякий раз, когда они решат следовать этим путем, я готов поддерживать их в пределах моей компетенции, что я не сомневаюсь в том, что мои коллеги одушевлены теми же самыми (настроениями).

Такого рода речи, естественно, не могли быть по вкусу тем, к несчастью, довольно многочисленным личностям, которые считали, что присутствие русского (консульского) агента должно лишь поощрять их самые горячие желания или быть обещанием их скорого исполнения; они столь же естественно должны были привести в замешательство тех, кто искал лишь новой возможности клеветать на наши воззрения и намерения. Однако в любом случае они немало способствовали устранению ошибок и недоразумений из-за которых критских греков старались привести под знамена Папы, поскольку такие речи обеспечили мне откровенное и лояльное содействие главы администрации. Сегодня, вопреки разочарованиям первых дней, у меня есть убедительные причины полагать, что курс, которым я неизменно следовал, был небесполезным для критян, то есть для деревенских жителей, которые в большей или меньшей степени защищены от давления и карательных мер власти»³².

Подводя итог ретроспективы учреждения российского консульства на Крите в 1860 году, можно утверждать, что остановить массовый переход греков из православия в католицизм, предотвратить гибель мирного населения и восстановить влияние в греческой среде удалось только благодаря присутствию российского представителя на острове, что позволило грекам не терять связи с единоверной Россией и чувствовать ее поддержку. Забегая вперед, стоит сказать, что полноценное возвращение России на Крит в 1860 году, представленное штатными дипломатами, усилило ее позиции в турецких и греческих делах, а также большой игре мировых держав за влияние в регионе Восточного Средиземноморья, развернувшейся в последующие годы и продолжавшейся вплоть до распада Российской империи. После событий в России 1917 года русская миссия на Крите прекратила свою деятельность.

¹АВПРИ. Ф. ЦГА СПб. Разряд I-1. Оп. 781. 1860 г. Д. 36. Л. 5-5 об. Подлинник, фр. яз.

²АВПРИ. Ф. Политархив. Оп. 482. Д. 2415. Л. 2 об. Копия, совр. подлиннику, фр. яз.

³Ιστορικό Αρχείο Κρήτης. Αρχείο του Ρωσικού Αυτοκρατορικού Προξενείου στην Κρήτη. Φάκελος A 1. Υποφάκελος 1 β. 17.

⁴Новичев А.Д. Турция. Краткая история. М.: Наука, 1965. С. 89.

⁵АВПРИ. Ф. Посольство в Константинополе. Оп. 517/2. Д. 1888. Л. 43. Подлинник, фр. яз.

⁶Там же. Л. 43-43 об. Подлинник, фр. яз.

⁷Там же. Д. 1889. Л. 179-179 об. Подлинник, фр. яз.

⁸Ιστορικό Αρχείο Κρήτης. Op. cit. Βιβλίο B1.

⁹АВПРИ. Ф. Посольство в... Л. 25. Подлинник, фр. яз.

¹⁰Там же. Л. 37-38. Подлинник, фр. яз.

¹¹Там же. Л. 133 об. - 134. Подлинник, фр. яз.

¹²Там же. Л. 120. Подлинник, фр. яз.