В современной российской историографии и публицистике много внимания уделяется рассмотрению темы украинского национального движения в советский период. Достаточно хорошо «подсвечены» становление украинской государственности, щедрые территориальные приращения к Украинской ССР за счет РСФСР, а также стран Восточной Европы. Основательно проработана тема украинизации бывших малороссийских и других земель. Тщательно изучена деятельность украинских радикальных националистов накануне, во время и после Второй мировой войны. В поле зрения историков находятся различные аспекты «реанимации» национализма на Украине в 1990-х годах.

Проблематике нахождения малороссийских губерний в составе Российской империи, а также дезинтеграции этого государства на отдельные части под националистическими лозунгами в информационном поле пока отводится меньше места, несмотря на неплохую изученность данной темы специалистами. Вместе с тем малороссийская тема представляется не менее важной для понимания природы украинского национализма, препятствующего реинтеграции Украины с Россией.

Генезис националистического движения на Украине в XIX - начале XX века достаточно хорошо проработан рядом русских исследователей в дореволюционный период, учеными русской эмиграции, а также современными российскими и зарубежными авторами. В советское время отечественные исследователи, руководствуясь установочным тезисом В.И.Ленина о Российской империи как «тюрьме народов», как правило, не имели возможности в полной мере объективно анализировать тему украинского движения. 

Политизированностью и тенденциозностью страдает и основная часть украинской историографии, которая эксплуатирует миф о вековой национально-освободительной борьбе. Фальсификаторские изыскания авторов, подобных видному деятелю украинского движения М.С.Грушевскому, критикуются не только в бывших советских республиках, но и в Польше, Германии и других странах. По оценке профессора Гамбургского университета, доктора исторических наук Ф.Гольчевского, Украине, стремящейся выработать «приемлемую идентичность» и «сотворить» собственную национальную историю, «довольно сложно избавиться от общей истории многонационального государства»1. Исключение собственной истории из общего исторического контекста «неизбежно приводит к враждебности по отношению к другим странам, возникновению новых конфликтных ситуаций и к фальсификации исторических фактов»2. 

Истоки процесса украинизации

Украинский национализм в Российской империи формировался постепенно под воздействием внутренних и внешних факторов примерно с середины XIX века. Однако попытки запустить в Малороссию (основная часть территории современной Украины) вирус «самостийности» предпринимались и ранее.

Видный русский зарубежный историк, преподаватель Монреальского и Йельского университетов Н.И.Ульянов (1904-1985 гг.) в многолетнем исследовании «Происхождение украинского сепаратизма» (опубликовано в 1966 г.) указывал на заинтересованность польского националистического движения в подрыве народного единства Российской империи. По мнению ученого, введение в литературный оборот понятий «Украина» и «украинцы» продвигалось именно польскими деятелями. Ими же был предложен и путь «расового толкования» термина «украинцы», хотя прежде это название имело лишь географическую привязку. Внедрение «Украины», как следует из исследования, началось еще при Александре I, когда, «ополячив Киев, покрывши весь правобережный юго-запад России густой сетью своих поветовых школ, основав польский университет в Вильно и прибрав к рукам открывшийся в 1804 году харьковский университет, поляки почувствовали себя хозяевами умственной жизни малороссийского края»3. 

Большую роль в насаждении «самостийности» в 1830-х годах играл польский кружок в харьковском университете. «В смысле пропаганды малороссийского наречия как литературного языка украинскому юношеству внушалась мысль о чуждости общерусского литературного языка, общерусской культуры и, конечно, не забыта была идея нерусского происхождения украинцев. Гулак и Костомаров, бывшие в 1830-х годах студентами Харьковского университета, подверглись в полной мере действию этой пропаганды»4.

Как отмечает современный российский историк, доктор исторических наук Ф.А.Гайда (МГУ), хотя харьковский этнограф И.И.Срезневский именовал «украинцами» все население Украины, слово «украинцы» в исторических, литературных и политических произведениях до середины XIX века продолжало употребляться и в прежних значениях (украинные люди, слобожане, казаки)5. При этом употребление слова «украинцы» в этническом смысле в середине XIX века было случайным и столь же искусственным, как и понятие «южноруссы»6. 

Важную роль в формировании «украинской идеи» сыграло «Кирилло-Мефодиевское братство» - тайное общество, основанное в Киеве в «декабристском духе» в декабре 1845 - январе 1846 года стараниями таких украинофилов, как Н.И.Костомаров, Н.И.Гулак и Н.МБелозерский. Позднее к ним присоединился Т.Г.Шевченко. Эта малочисленная фольклорно-политическая группа пропагандировала панславизм, нацеливалась на создание общеславянской федерации, достижение идеалов свободы, равенства и братства, ликвидацию национального неравенства, отмену крепостного права и сословий. Параллельно создавался романтический миф о «свободной Украине». Такие установки противоречили интересам правящих элит того времени, и в 1847 году общество было закрыто.

В конце XIX века в Российской империи под «украинцами» понимались сторонники украинофильского движения. В кругах интеллигенции термин «украинцы» стал широко употребляться накануне и в ходе Февральской революции 1917 года. Как этническое самоназвание, «украинцы» укоренилось уже в советское время. В целом этноним «украинцы» стал «символом слома имперской идеологии и маркером нового национального движения в Восточной Европе»7.

Историками обращается внимание на нехватку «национальной базы» во все времена для украинского самостийничества. «Оно всегда выглядело движением не народным, не национальным, вследствие чего страдало комплексом неполноценности и до сих пор не может выйти из стадии самоутверждения. Если для грузин, армян, узбеков этой проблемы не существует, по причине ярко выраженного их национального облика, то для украинских самостийников главной заботой все еще остается доказать отличие украинца от русского. Сепаратистская мысль до сих пор работает над созданием антропологических, этнографических и лингвистических теорий, долженствующих лишить русских и украинцев какой бы то ни было степени родства между собой. Сначала их объявили «двумя русскими народностями» (Костомаров), потом - двумя разными славянскими народами, а позже возникли теории, по которым славянское происхождение оставлено только за украинцами, русские же отнесены к монголам, туркам, азиатам»8. 

Современный российский специалист по украинскому вопросу, доктор исторических наук И.В.Михутина, констатирует отсутствие межэтнических конфликтов в местах совместного проживания малороссов и великороссов и каких-либо массовых выступлений первых на этнической основе, включая крестьянство9. По мнению историка, малороссы придерживались двойной идентичности, не противопоставляя любовь и приверженность к своей «малой родине», с ее общепризнанным этнокультурным своеобразием и гражданской верности Российскому государству.

Однако нельзя не признавать существования психологических отличий между определенными частями малороссийского населения и великороссами в Российской империи, которые проявлялись в основном на бытовом уровне. Русский писатель Н.С.Лесков, много лет проживший в Киеве (этот город «в течение десяти лет кряду был моею житейскою школою») и друживший с Т.Г.Шевченко, был отличным знатоком Малороссии и ее нравов. В одном из своих произведений 1874 года он изящно «задокументировал» трагикомические отношения с некоторыми малороссами в Российской империи. Вот фрагмент разговора русской княгини Протозановой с бывшим солдатом царской армии Петро Грайвороной из Малороссии перед его приемом на работу:

- «Неужели же, говорят, у тебя и в полку любимого товарища не было?

- Никак нет, отвечает, ни одного не было: меня в полку все «хохлом» дразнили.

- Ну так хохлы-то твои, верно, тебя в деревне любили?

- Никак нет, ваше сыятелство, они меня, как я вернулся, стали «москалем» звать и выгнали.

- Куда же они тебя и за что выгнали?

- Так, сказали: ступай вон, чтоб у нас здесь твоего московьского духу не было»10. 

Русско-украинское размежевание того времени в определенных слоях единого общества не носило четкого этнического или политического характера, а было основано, скорее, на особенностях и конкуренции региональных психотипов, поскольку в целом существенных различий между малороссами и великороссами не просматривалось. Один и тот же человек в тех или иных местах Российской империи мог по-разному восприниматься, в зависимости от обстоятельств. Это лишний раз подчеркивает этническое родство малороссов и великороссов, условность их языковых и культурных различий. Многие исследователи сравнивают их с различиями, например, между жителями Баварии и Нижней Саксонии в Германии. При этом при Бисмарке состоялось их объединение «железом и кровью» лишь во второй половине XIX века, в то время как добровольное воссоединение украинских земель с российскими произошло еще в XVII веке.

Миф о языковом угнетении

Отрицать тот факт, что дискриминации малороссийского населения по этническим признакам не было, не могут даже современные украинские историки антироссийской ориентации. В то же время в укор российскому руководству того времени ставится препятствование развитию украинского языка. «В имперский период, - пишет профессор Гарвардского университета С.Плохий, - украинцев обычно полагали малороссиянами. Такое представление не мешало существованию народной культуры и разговорного языка, но отказывало украинцам в современной литературе и высокой культуре»11. 

При рассмотрении языковой проблематики в Малороссии в XVIII-XIX веках необходимо учитывать специфику аристократии Российской империи того времени, а именно: ее подверженность галломании и равнодушие к использованию и развитию отечественных языков. Ввиду «европеизации» российской элиты даже общерусский язык того времени имел огромные проблемы, не говоря уже об остальных языках и наречиях империи. Русский и другие местные языки использовались в основном в простонародье. Даже в деревнях, в том числе малороссийских, аристократия общалась между собой по-французски. Русский дипломат А.С.Грибоедов в комедии «Горе от ума» (1824 г.) блестяще описал «засилье» французского в России:

Пускай меня объявят старовером,

Но хуже для меня наш Север во сто крат

С тех пор, как отдал все в обмен на новый лад -

И нравы, и язык, и старину святую,

И величавую одежду на другую...

Впрочем, галломания была общеевропейским явлением. И именно по этой причине местные языки и наречия долгое время находились «в загоне». Кстати, в том же примерно направлении, но уже в XXI веке, работает мысль нынешней правящей элиты на Украине, когда секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины А.Данилов предлагает сделать вторым обязательным языком страны английский - за счет русского?12 Подобное развитие языковой политики было бы, несомненно, удобным прежде всего для англоязычных украинских националистов из США и Канады, но странным для Украины с ее вековыми традициями.

Важно также учитывать, что украинский (малороссийский) язык использовался в  основном в обиходе на региональном уровне, и его литературное оформление в силу специфики развития украинской культуры не имело единого стандарта. Считается, что первым печатным произведением на обиходном языке Малороссии стала пародия на античную поэму «Энеида» И.П.Котляревского (Санкт-Петербург, 1798 г.).

Одни ученые называли «малороссийское наречие» вариацией русского языка, а другие - польского, из-за сильного влияния Польши на территории, где проживали малороссы, а также в Галиции. В этнографической среде в начале XIX века в интеллектуальных кругах шла полемика о малороссийском наречии, или языке. Показательны изыскания русского исследователя А.П.Павловского, несколько лет прожившего, как он сам писал, «в малой России». В 1818 году он издал в Санкт-Петербурге труд «Грамматика малороссийского наречия», в котором обращалось внимание на «исчезающее наречие малороссиян» и ставился вопрос: «Чего же не заняться сколь-нибудь и таким наречием, которое составляет почти настоящий язык?»13. Ученый исходил из необходимости сохранения «всех наречий, сколько бы ни нашлось, сколь бы ни было, а тем более в отечественном языке»14. 

Но даже после формирования определенного письменного стандарта, в основном сельскому населению малороссийских губерний сложно было им воспользоваться, поскольку уровень грамотности в Российской империи в XIX веке в целом был крайне низким. В 1859 году видный публицист Н.Г.Чернышевский констатировал: «По самым щедрым расчетам предполагается, что из 65 или 70 миллионов жителей Русской империи, людей, умеющих читать, набирается до 5 миллионов. Но эта цифра, по всей вероятности, слишком высока. Большинство грамотных людей сосредоточено в городах; в селах едва ли наберется половина того, сколько находится в городах. Но и в городах гораздо больше половины жителей еще не знает грамоты»15. 

Учитывая этот важный фактор, говорить о «целенаправленном подавлении» украинского печатного слова в то время было бы несправедливо. Печатное малороссийское слово имело значение лишь для крайне малой образованной части общества, и при этом специфического круга. По мере же повышения уровня грамотности возрастала и потребность в печатном слове, прежде всего в общерусском16. Как писал известный историк и литературовед из Житомирского уезда Н.П.Дашкевич (1852-1908 гг.), «в школе и учебной литературе почти нет места малорусскому наречию, и народ сам, становясь грамотным, чувствует инстинктивное влечение к усвоению общерусского литературного языка и нередко интересуется более произведениями на последнем, чем малорусскими книжками»17. 

Аналогичный процесс, кстати, наблюдался, например, в немецкоязычных землях, где сформировался общегерманский литературный немецкий, который, несмотря на сохранение диалектов, стал со временем играть доминирующую роль. В настоящее время он в значительной мере вытеснил диалекты во многих регионах из повседневной жизни. Такие же процессы наблюдаются и в современной России с русским языком - региональные наречия исчезают.

Не стоит выпячивать «давление» на малороссийский (украинский) язык в Российской империи и по той причине, что в Галиции (Западной Украине), находившейся в составе Габсбургской монархии с 1772 года после раздела Польши, население подвергалось более серьезному воздействию: и местное наречие, и общерусский язык в различные исторические периоды, в зависимости от текущей политической конъюнктуры, то приветствовались, то ограничивались, то подвергались искусственному влиянию, вплоть до конструирования нового языка.

В Вене в начале XIX века опасались, что введение в школах в Галиции местного народного языка в качестве альтернативы польскому простимулирует интерес учащихся к произведениям русской литературы, усилит тяготение населения к России, что в конечном счете приведет к воссоединению галицийских земель с российскими18.

После защиты территориальной целостности Австрийской империи в 1849 году и спасения этого государства от пожара революции войсками Николая I Вена пошла на смягчение языковой политики в Галиции в пользу общерусского. Но уже в ходе Крымской войны (1853-1856 гг.) подходы австрийского императора Франца-Иосифа вновь изменились: прорусская идентичность русинов, или рутенов, как называли в Австро-Венгрии местное население Галиции (от латинского названия Киевской Руси - Ruthenia), стали пытаться трансформировать, ополячить в угоду польскоязычной знати, имевшей на этой территории большой вес. Польские националисты стали ситуативными союзниками австрийцев против местного русофильского населения в Галиции.

При графе А.Голуховском (польского происхождения), который долгие годы являлся наместником императора Франца-Иосифа в Галиции, шло формирование особой идентичности и «развитие» языка галичан при опоре на польских активистов, в том числе из Российской империи. Как отмечал известный галицийский общественный деятель священник И.Г.Наумович, боровшийся с полонизацией Галиции, «нам нельзя решать о своем языке и его грамматике. Наш язык идет на польское решето; здоровое зерно отделяется как московщина, а высевки остаются нам по милости»19.

Власти Австрийской империи (с 1868 г. - Австро-Венгрии) пытались не только осуществить культурное изъятие галичан из общерусского пространства, но и, по возможности, воздействовать на Малороссию, которую при благоприятном стечении обстоятельств Вена хотела бы взять под свой контроль. Однако эта линия не вызывала понимания у галичан. А.Голуховский сокрушался: «Рутены не сделали, к сожалению, ничего, чтобы надлежащим образом обособить свой язык от великорусского, так что приходится правительству взять на себя инициативу в этом отношении»20.

Любопытно, что либерально настроенный русский писатель Н.Г.Чернышевский в 1861 году поддерживал упомянутый австрийский курс. Например, он жестко критиковал пророссийскую и антипольскую направленность русинской газеты «Слово», издававшейся во Львове. По его мнению, «поляки в течение 400 лет угнетали малорусскую народность в Галиции, а под австрийскою властью она воскресла». Якобы «в землях, населенных малорусским племенем, натянутость отношений между малороссами и поляками основывалась не на различии национальностей или вероисповеданий; это просто была натянутость сословных отношений между поселянами и помещиками». При этом, как писал западник Чернышевский, «судьба остальной части малорусского племени (т. е. в Малороссии. - В.К.) устроена и обеспечена так превосходно, что об этой остальной части нам нечего заботиться, да и сама она не чувствует нужды иметь о себе никаких забот. Нашим русским малороссам даны все права и выгоды, каких только когда-либо желали они»21.

Другой русский публицист М.Н.Катков в 1863 году, представлявший консервативный идейный лагерь, высказывался по поводу гонений в отношении русинов в Галиции в ином ключе: «Австрийской национальности нет, и Австрия по самому существу своему есть конгломерат разных народностей […]. Предание русской народности на пожирание «польской справой» не может не возмущать нас, не может не оскорблять русского чувства при всех добрых отношениях России к Габсбургской империи». Он указывал на то, что «всякое очищение «русинскаго» языка от польской чуждой ему примеси и сближение с литературным русским объявляются в Галиции признаком государственной измены и что за подобные попытки сидят в польских тюрьмах русские люди»22.

В начале 1860-х годов власти Российской империи не только не чинили препятствий для издания украинских букварей, но даже выделяли по линии Министерства народного просвещения средства на издание учебников по математике на «мове» для народных школ в Малороссии. В начале 1861 года группа харьковских украинофилов отправила 6 тыс. экземпляров букваря Т.Г.Шевченко киевскому митрополиту Арсению для использования в воскресных школах23. Шло издание литературы на украинском языке, в том числе в Санкт-Петербурге, под аплодисменты известных русских литераторов, приветствовавших литературное оформление «малороссийского наречия». Однако политика дерусификации в Галиции и курс на антироссийскую агитацию в Малороссии не могли не вызывать озабоченности властей и требовали реагирования. Польское восстание 1863 года заставило еще более настороженно воспринимать пропагандистскую активность этнократических деятелей в Российской империи.

В 1863 году министр внутренних дел А.П.Валуев с одобрения императора Александра II издал циркуляр, в котором отмечалось, что «вопрос о пользе и возможности употребления в школах этого (малороссийского. - В.К.) наречия не только не решен, но даже возбуждение этого вопроса принято большинством малороссиян с негодованием, часто высказывающимся в печати. Они весьма основательно доказывают, что никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может и что наречие их, употребляемое простонародием, есть тот же русский язык, только испорченный влиянием на него Польши; что общерусский язык так же понятен для малороссов, как и для великороссиян, и даже гораздо понятнее, чем теперь сочиняемый для них некоторыми малороссами, и в особенности поляками, так называемый, украинский язык. Лиц того кружка, который усиливается доказать противное, большинство самих малороссов упрекает в сепаратистских замыслах, враждебных к России и гибельных для Малороссии. Явление это тем более прискорбно и заслуживает внимания, что оно совпадает с политическими замыслами поляков и едва ли не им обязано своим происхождением, судя по рукописям, поступившим в цензуру, и по тому, что большая часть малороссийских сочинений действительно поступает от поляков».

В этой связи предписывалось, чтобы «к печати дозволялись только такие произведения на этом языке, которые принадлежат к области изящной литературы»24. Ограничительные меры предпринимались не в отношении «малороссийского языка» в целом. Речь шла о цензуре публикаций, способных подорвать народное и территориальное единство страны. Тем не менее даже такой известный деятель славянофильства и критик движения украинофилов, как И.С.Аксаков, посчитал упомянутые меры слишком жесткими и играющими на руку полякам25.

В 1876 году Александр II в немецком городе Бад-Эмс издал указ, нацеленный на пресечение в Российской империи «опасной, в государственном отношении, деятельности украинофилов». Он предусматривал такие жесткие меры, как запрет на ввоз из-за границы книг на «малорусском наречии», книгопечатание «на малорусском наречии, кроме исторических памятников и произведений изящной словесности, но с тем, чтобы соблюдалась в них общерусская орфография», театральные представления, тексты к нотам и публичные чтения, «имеющие в настоящее время характер украинофильских манифестаций».

При этом Эмским указом предписывалось финансово поддержать издававшуюся в Галиции, «в направлении враждебном украинофильскому, газету «Слово», назначив ей хотя бы небольшую, но постоянную субсидию». Отмечалось, что «украинофильский орган в Галиции, газета «Правда», враждебная вообще русским интересам, издается при значительном пособии от поляков». Параллельно в России запрещалось издание газеты «Киевский Телеграф», оказывавшей, по оценке властей, вредное политическое влияние.

Министерству просвещения, в частности, надлежало усилить надзор за недопущением преподавания на малорусском наречии в «первоначальных училищах» и обратить «серьезное внимание» на личный состав преподавателей в Харьковском, Киевском и Одесском учебных округах на предмет «благонадежности каждого по отношению к украинофильским тенденциям». Предписывалось также немедленно выслать из края пропагандистов «украинской идеи» Драгоманова и Чубинского «как неисправимых и положительно опасных в крае агитаторов»26. 

Однако на практике Эмский указ, по оценке российского специалиста по украинскому вопросу А.И.Миллера, исполнялся без рвения. Российские чиновники всех уровней старались смягчить его реализацию27. Например, того же Чубинского сослали в Петербург, где он получил работу в Министерстве путей сообщения. Уже в 1879 году он смог вернуться в Малороссию по ходатайству руководства министерства. Популярные театральные постановки и концерты на украинском языке ставились по усмотрению местных губернаторов. Вместе с тем запрет преподавания на малороссийском языке в школах все же беспокоил часть российского общества, пусть и малую. 

Упомянутые запретительные меры создали украинствующим активистам притягательный ореол «страдальцев за идею» и загнали работу националистических групп в подполье. Одной из таких групп стало учрежденное в 1891 году в Киеве малочисленное студенческое «Братство тарасовцев», в которую входил, в частности, Н.И.Михновский. Оно впервые начало бороться за политическую автономию Украины в составе России и Австро-Венгрии.

Важным достижением украинского движения было признание специальной комиссией при Российской императорской академии наук в 1905 году украинского языка не малороссийским наречием, а самостоятельным языком. Впоследствии состав комиссии и политизированность ее решения неоднократно подвергались критике. В частности, министр народного просвещения В.Г.Глазов отмечал слабость аргументации комиссии и высказывал опасение относительно повторения в Малороссии процесса дерусификации, как это имело место в Галиции. Там «искусственное развитие украинско-русского языка под немецко-польско-интернациональным воздействием» […] заставляет некоторых писателей изобретать слова, результатом чего является «искусственность» языка или такое разнообразие, при котором язык становится иногда неудобнопонятным». По мнению министра, «возникновение и распространение его не вызывается какими-либо естественными стремлениями и потребностями южнорусского населения»28. При этом А.М.Глазов не видел проблемы с изданием литературы, а также газет и журналов на этом языке. Эмский указ был отменен в 1905 году, и в России начался бум украиноязычных публикаций, в том числе националистического характера.

В то же время распространение в Малороссии литературного украинского языка продвигалось очень сложно из-за его неприятия широкими слоями населения. «Икона» украинства М.С.Грушевский признавался в 1907 году относительно лоббировавшегося им нового украинского языка: «Много в нем такого, что было применено или составлено на скорую руку и ждет, чтобы заменили его оборотом лучшим […]. Но отбросить его, спуститься вновь на дно и попробовать, независимо от «галицкого» языка, создавать новый культурный язык из народных украинских говоров приднепровских или левобережных […] - это был бы поступок страшно вредный»29. Другой видный деятель украинского движения М.Ф.Левицкий сокрушался, что постоянно приходится слышать упреки в том, что «украинского литературного языка наш народ не понимает, а книжек наших читать не может и не хочет»30. 

Продвижению доктрины украинства в Малороссии в значительной мере поспособствовали и многочисленные «просветительские общества» (громады) и этнокружки. По мнению российского историка Д.Л.Семушина, украинизация в малороссийских губерниях не была предопределена, но там имелся «очевидный дефицит государственной политики идентичности». Задержка с введением всеобщего начального образования создавала потенциальную массовую «национальную нишу» для украинствующей интеллигенции, строившей в ней воображаемое сообщество «украинцев в Украине»31.

Кому на Руси жить хорошо. Миф о «порабощении Украины»

По оценке историка Н.И.Ульянова, за все 300 лет пребывания в составе Российского государства, Малороссия-Украина не была ни колонией, ни «порабощенной народностью»32. В одной из своих публицистических работ писатель Н.С.Лесков весьма лестно отзывался о жизни в Малороссии в конце XIX века, сравнивая ее с великороссийскими, белорусскими и литовскими условиями того времени: «Крестьяне малорусские лучше одеты и лучше едят, чем великороссы. Лаптей в Малороссии не знают, а носят кожаные чоботы; плуг возят здесь двумя, тремя парами волов, а не одною клячонкою, едва таскающею свои собственные ноги. И при этом, однако, еще малороссийский крестьянин гораздо ленивее великорусского и более его сибарит: он любит спать в просе, ему необходим клуб в корчме, он «не уважает» одну горилку, а «потягает сливняк и запеканку, яку и пан пье […].

По совести говоря, не надо быть особенно зорким и особенно сильным в обобщениях и сравнениях, чтобы не видеть, что малороссийский крестьянин среднего достатка живет лучше, достаточнее, приятнее соответственного положения крестьянина в большинстве мест великой России. Если сравним наихудшие места Белоруссии, Литвы и Жмуди с тощими пажитями неурожайных мест России или с ее полесьями, то снова и тут получим такой же самый вывод, что в России не лучше [...].

И так «лучше» живет не один крестьянин, а и другие обыватели. Известно, что здесь лучше живет и городской, и местечковый мещанин, а малороссийское духовенство своим благосостоянием далеко превосходит великорусское. Малороссийский сельский священник никогда собственноручно не пашет, не сеет и не молотит и не унижается за грош перед суеверным простолюдином […]. Малороссийский батюшка ездит не иначе как в бричке с кучером, да иногда еще на четверке.

Человек, имевший случаи наблюдать то, что нами здесь излагается, вероятно, не увидит в нашем описании никакой натяжки и согласится, что все лица, о которых мы упомянули, в Малороссии живут лучше, чем в великой России»33. 

Жил, работал и путешествовал по Малороссии и другой русский писатель - И.А.Бунин. В автобиографическом рассказе «Казацким ходом» (1898 г.) он писал: «Хохлы мне очень понравились с первого взгляда. Я сразу заметил резкую разницу, которая существует между мужиком великороссом и хохлом. Наши мужики - народ, по большей части изможденный, в дырявых зипунах, в лаптях и онучах, с исхудалыми лицами и лохматыми головами. А хохлы производят отрадное впечатление: рослые, здоровые и крепкие, смотрят спокойно и ласково, одеты в чистую и новую одежду».

На этом фоне сильно резонирующими смотрятся неприглядные оценки ситуации в соседней Галиции, сделанные известным австрийским писателем Гуго фон Гофманстелем, который в 1888 году в одном из писем сообщал оттуда: «Все мерзко, нищенски и грязно - люди, кони, собаки, также дети»34. А другой австрийский писатель Карл Эмиль Францоз, публиковавший в 1874-1876 годах путевые заметки по Галиции, передвигаясь от Перемышля до Лемберга (Львова), сокрушался, что тот, «кто едет этой дорогой, погибнет от уныния, если не умрет от голода»35. 

Из-за экономической неразвитости и бедственного положения населения австрийцы называли Галицию «богодельней монархии». Галиция оставалась аграрной провинцией Австро-Венгрии, несмотря на активное освоение австрийцами местных нефтяных запасов36. 

Будучи «гражданами второго сорта» на своей же земле, даже по сравнению с поляками, а также из-за проблемы голода, галичане выезжали в поиске лучшей жизни в Малороссию. Для части населения Галиции Россия являлась «землей обетованной». Но такие контакты со временем стали нежелательными для австро-венгерских властей, поскольку «челноки» распространили русофильские идеи о лучшей жизни по ту сторону границы. В Вене понимали, что если не препятствовать свободе передвижений и свободе слова на общерусском языке, особенно в условиях распространения идей панславизма, то воссоединения с Россией Галиции не миновать. Поэтому поощрялась миграция в другие страны. Модным миграционным направлением в то время для галичан были США.

Если сравнить показатели прироста населения в губерниях Малороссии и других частях Российской империи, то малороссийские зачастую были лучше, чем в ряде северных регионов. В 1863-1913 годах там наблюдался прирост населения более чем в два раза (всего лишь за 50 лет!): в Киевской губернии - на 138%, в Волынской - на 161%, Подольской - на 117%, Харьковской - на 115%, Черниговской - на 111%, Полтавской - на 98% (для сравнения, в Петербургской - на 167%, Московской - на 130%, Рязанской - на 96%, Псковской - на 98%, Вологодской - на 81%, Орловской - на 80%, Курской - на 78%, Архангельской - на 70%, Тульской - на 64%, Нижегородской - на 62%, Калужской - на 53%). В южных регионах Российской империи (Новороссии) динамика прироста населения в тот же период (1863-1913 гг. была еще более впечатляющей. Население Таврической губернии увеличилось на 239%, Екатеринославской - на 187%, а Херсонской - на 182%37.

Нельзя не отметить, что жители Малороссии были отлично интегрированы в общероссийскую государственную, политическую, экономическую, научную и культурную элиты. Поскольку никакой дискриминации по этническому и территориальному происхождению не было, то и необходимости в самоизоляции и автономизации подавляющим большинством ее представителей не просматривалось. Напротив, вовлеченность в жизнь и решение задач огромной Российской империи создавали множество преимуществ и шансов в плане самореализации уроженцев Малороссии.

Националистическая активность в XX веке

В клубке политических и социально-экономических проблем Российской империи «украинский вопрос» всегда занимал относительно скромное место вплоть до момента ее разрушения. Украинское националистическое движение носило маргинальный характер, но его немногочисленные участники были настроены фанатично и хорошо организованы.

В 1900 году в Харькове возникла этнократическая Революционная украинская партия (РУП), которая впитала в себя активистов украинской националистической ориентации в среде «народников», социалистов, а также радикальных националистов. Ее идеологом стал харьковский адвокат Н.И.Михновский, пропагандировавший «самостийность украинской нации» и необходимость борьбы с Россией. Однако, поскольку эти лозунги не нашли ожидавшегося отклика в массах, уже в 1903 году партия отмежевалась от радикализма Михновского и взяла курс на автономию Украины в составе Российской империи. Основная масса идеологов украинского движения, включая М.С.Грушевского, считала, по крайней мере по тактическим соображениям, оптимальной идею федерализации России. Последний в 1907 году писал, что «принцип территориально-национальной автономии должен быть принят в ряду других при основании нового государственного строя»38. Самоуправление в национальных областях, как настаивал Грушевский, следовало сделать «максимально широким»39. 

Малочисленные группы «автономистов» в Малороссии резко активизировались после неудачной Русско-японской войны и революции 1905 года. Их проникновение в политическую повестку заседаний 1-й и 2-й Государственной думы осуществлялось в 1906-1907 годах через малороссийских депутатов от крестьянства, а также дружественные украинофилам другие партии. Но после общественных дискуссий сторонники автономии притихли, осознав бесперспективность работы в этом направлении.

Большую поддержку украинскому движению оказывала российская Конституционно-демократическая партия. Лидер кадетов П.Н.Милюков выступал за более активное внедрение украинского языка в Малороссии в различных сферах жизни. Поддерживала доктрину украинизации и Трудовая партия. Несмотря на это, адептам «украинской идеи» вплоть до разрушения общего государства в результате захвата власти революционерами так и не удалось создать сколько-нибудь массового украинского националистического движения.

Украинские националисты, объединившись поначалу на платформе РУП, стали создавать и другие партии. Но общая численность активистов этого движения оставалась незначительной. Так, по оценкам лидера Украинской радикально-демократической партии Е.Х.Чикаленко, в сентябре 1910 года количество «свiдомих людей» (т. е. национально сознательных) составляло «не более 2 тысяч душ»40. Как он сетовал в своем дневнике, на «30 млн. украинцев, может, найдутся 300 человек, которые искренне привержены делу. Небогато!»41. 

Чтобы привлечь к себе внимание общественно резонансными акциями, националисты пытались использовать и террористические методы. Так, во время юбилеев Переяславской рады и Полтавской битвы в ряде городов планировались взрывы памятников. Однако удалось лишь частично повредить памятник А.С.Пушкину в Харькове42.

Между тем на рубеже веков в Галиции местные власти были весьма обеспокоены пророссийскими настроениями. Как отмечают австрийские авторы, к началу XX века «рутенское (т. е. русинское. - В.К.) национальное движение в Габсбургской монархии пережило раскол из-за внутриукраинских разногласий по этнической идентичности. Национально-украинское крыло подчеркивало самобытность «рутенской нации» и высказывалось за национальное развитие внутри Австрии. Но оно начало последовательно сдавать позиции в пользу «усилившегося пророссийского, православно-клерикального направления»43. Требовалось расширить работу по развитию «самостийности» галичан, в том числе через поддержку греко-католической церкви.

Для продвижения «украинской идеи» в Вене местные «украинцы» при финансовой поддержке некоего немецкоязычного господина Брюнера начали издавать журнал «Ukrainische Revue» (позднее - «Ukrainische Rundschau»). Как сообщалось корреспондентами из Вены, в январе 1911 года львовский униатский митрополит А.Шептицкий вел переговоры с главой правительства Австро-Венгрии Р. Фон Бинертом-Шмерлингом на предмет усиления поддержки украинства. Сообщалось, что «австрийское правительство надеется путем искусственного подъема украинского движения в Галиции вызвать и в Южной России национальный украинский сепаратизм и создать там, в случае надобности, даже революционные осложнения»44. 

В 1911 году известный австро-венгерский и чешский политик К.Крамарж констатировал, что украинское движение в Галиции стало «антирусским и антиславянским» и за последние десять лет выросло «в весьма серьезную силу, с которой России придется очень считаться». По его оценке, «движение это всегда находило самую могущественную поддержку со стороны австрийского правительства и некоторых самых влиятельных кругов Вены». К.Крамарж высказывал опасение, что «война между Россией и Австрией может вспыхнуть из-за Галичины, ибо здесь готовится антирусский очаг, пламя которого должно переброситься в Южную Россию и зажечь брожение и мятеж в самом русском народе»45.

Фактом является то, что антироссийская и русофобская направленность украинского национализма, а затем и «русский вопрос» на Украине возникли именно в Галиции, когда та находилась в составе Австро-Венгрии. В дальнейшем доктрина подобного агрессивного галицийского украинства стала насаждаться и в Малороссиии. Вот как разжигалась ненависть на страницах одного из журналов, издававшихся на украинском языке в Киеве, вполне в духе нацистского и сектантского сознания: «Коли ты любишь Украину, ты должен пожертвовать любовью к другим географическим единицам. Любишь свой язык - ненавидь язык врага […]. Умей ненавидеть. Коли речь у нас идет об Украине, то мы должны оперировать одним словом - ненависть к ее врагам […].  Возрождение Украины - синоним ненависти к своей жене московке, к своим детям - кацапчатам, к своим братьям и сестрам - кацапам, к своему отцу и матери кацапам. Любить Украину - значит пожертвовать кацапской родней […]. Любишь Украину, хочешь, чтобы она была - будь с нею, а не с ее отрицанием»46. 

Такая человеконенавистническая пропаганда была призвана вызвать духовный разлад между двумя ветвями по сути одного и того же народа. Сотни агитаторов развили «просветительскую» активность в городах и селах Малороссии. По данным одного из ведущих специалистов по украинско-малороссийской тематике А.В.Марчукова (Институт российской истории РАН), в Российской империи в 1913 году издавались 22 украинских периодических издания, работало 49 украинских книгоиздательств (с общим ежегодным тиражом в 500-600 тыс. экз.), в разных городах действовали украинские общества и клубы, а также театральные и музыкальные группы47.

Тем не менее, по оценке известного русского общественного деятеля академика РАН П.Б.Струве (1870-1944 гг.), «даже при свободном появлении органов периодической печати на малорусском языке издаваемая на общерусском языке «Киевская Мысль» имела в Малороссии, вероятно, раз в 50 больше подписчиков и читателей, чем малорусская «Рада» […]. Исторически, политически и культурно малороссийский (украинский) язык занимает и, с защищаемой мною точки зрения, должен и впредь занимать в России такое же положение, как в Германии Plattdeutsch и во Франции провансальский язык»48. П.Б.Струве не отрицал существования «самостоятельной малорусской культуры» и не желал «исчезновения малорусского языка», но подчеркивал оппонентам, что, «наряду с общерусской культурой и общерусским языком, культура малорусская или украинская есть культура местная, или областная»49. 

Предпочтение русского литературного языка в печатной и образовательной сферах было естественным процессом. В Центральной России также происходил процесс замещения диалектов (например, Курско-орловского говора) на общерусский язык. Как писал П.Б.Струве, из разговоров с украинцами он убеждался, что «они правы в своих страхах - боятся этого стихийного процесса поглощения и отмирания малорусского языка в самих народных массах. Это процесс, которому подвергаются в известной мере все диалекты под напором более могущественного и в то же время родственного книжного и вместе с тем живого языка, который есть зараз и язык государственности, и язык высшей культуры, и, наконец, язык новых экономических форм»50. 

«Украинская идея» во время Первой мировой войны

С началом Первой мировой войны украинские националисты активизировали работу по формированию украинской идентичности в Малороссии и искоренению русофильских сил в Галиции. «Свидомые» активно помогали австрийским властям в осуществлении массовых репрессий в Галиции, включая физические расправы над неугодными. За наличие газет на русском языке, не говоря уже о подозрениях «в шпионаже в пользу России», русинов отправляли в концлагерь Талергоф под австрийским городом Грац, а также в Терезин (Чехия). Около 60 тыс. русинов были убиты, 80 тысяч прошли через концлагеря, 100 тысяч бежали в Россию51. По оценке украинского историка О.А.Бузины, убитого националистами в Киеве, можно вести речь о геноциде русинов52. 

В Галиции на основе военизированных националистических групп был сформирован добровольческий легион «украинских сечевых стрельцов», воевавший в составе австро-венгерской армии на Восточном фронте с русскими. В концентрационных лагерях в Австрии и Германии среди военнопленных-малороссиян с помощью украинских агитаторов велась пропаганда, нацеленная на строительство самостийной Украины53.

Как отмечал общественный деятель и историк из Львова С.Ю.Бендасюк, «с занятием русскими войсками Галичины и Буковины в 1914-1915 годах все здесь украинское движение моментально и бесследно исчезло, как пыль, сдутая со стола, хотя репрессий со стороны русских властей не было. Арестовывались ими и вывозились отсюда только украинцы, причастные к сечевикам и вообще к военной украинской акции против России»54. По обвинению в сотрудничестве с австрийскими властями был арестован и один из идеологов украинства М.С.Грушевский, который курсировал между Веной, Львовом и Киевом. Он был сослан в Симбирск, а затем в Казань, но уже в 1915 году получил разрешение работать в Москве, где и пребывал вплоть до Февральской революции 1917 года.

Деструктивную роль в разжигании русофобии в Малороссии играла и эгоистическая подрывная пропаганда части социал-демократов, которая была нацелена на дестабилизацию политической ситуации в Российской империи любой ценой. В интеллигентских кругах малороссиян социал-демократические идеи пользовались определенной популярностью. В.И.Ленин, столь нелюбимый современными украинскими националистами, охотно лил воду на мельницу этнократов в 1914 году: «Никто не повинен в том, если он родился рабом; но раб, который не только чуждается стремлений к своей свободе, но оправдывает и прикрашивает свое рабство (например, называет удушение Польши, Украины и т. д. «защитой отечества» великороссов), такой раб есть вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения холуй и хам [...]. Бисмарк помогал экономическому развитию, объединяя раздробленных немцев, которых угнетали другие народы. А экономическое процветание и быстрое развитие Великороссии требует освобождения страны от насилия великороссов над другими народами - эту разницу забывают наши поклонники истинно русских почти - Бисмарков»55.

Такая недальновидная идеологическая линия социалистов в России была выработана еще до Первой мировой войны. В одном из своих выступлений И.В.Сталин признавался: «В 1912 году, когда мы, русские марксисты, набрасывали первый проект национальной программы, мы не имели еще ни на одной окраине Российской империи серьезного движения за независимость. Однако мы сочли необходимым включить в свою программу пункт о праве наций на самоопределение, т. е. о праве каждой национальности на отделение и самостоятельное государственное существование. Почему? Потому, что мы исходили не только из того, что имелось тогда налицо, но и из того, что развивалось и надвигалось в общей системе международных отношений, т. е. мы считались тогда не только с настоящим, но и с будущим. И мы знали, что если какая-нибудь национальность потребует отделения, то русские марксисты будут бороться за то, чтобы право на отделение было обеспечено за каждой такой национальностью»56.

В условиях коллапса управления в Российской империи при Временном правительстве в марте 1917 года хорошо организованные сторонники «украинской идеи» решили захватить власть в Малороссии. Они создали временный украинский революционный комитет, провели «всеукраинский национальный съезд» и сформировали Центральную раду с сомнительной легитимностью, которая провозгласила себя высшим органом власти на Украине. Ее председателем был избран М.С.Грушевский, под руководством которого началась работа по разъяснению в массах преимуществ украинизации, в том числе в частях российской армии, дислоцированных в малороссийских губерниях. Один из министров правительства Украины при гетмане П.П.Скоропадском оценивал личность М.С.Грушевского следующим образом: «Растрепанный ученый, который променял науку на мелкую политику»57. Во время правления Грушевского была провозглашена культурно-национальная автономия в составе России и проводились меры государственного строительства. После октябрьской революции 1917 года этнократы, провозгласив «Украинскую Народную Республику», взяли курс на ее отделение от России.

В декабре 1917 года в Харькове был проведен Всеукраинский съезд Советов, заявивший о создании альтернативной автономной «Украинской Республики Советов рабочих, крестьянских и казачьих депутатов» в составе советской России и сформировал правительство, которое состояло в основном из большевиков. Центральная рада была объявлена нелегитимной. Тем не менее последняя продолжала работать. В январе 1918 года она декларировала суверенитет Украины, хотя плохо контролировала даже часть территории бывшей Малороссии. Представители Центральной рады в Брест-Литовске заключили сепаратный мирный договор с Германией и Австро-Венгрией и обратились за военной помощью.

Несмотря на это, в апреле 1918 года «токсичная» Центральная рада была упразднена в результате прихода к власти гетмана П.П.Скоропадского, при активной военной поддержке германских оккупантов. При гетмане была учреждена «Украинская держава», границы которой в условиях гражданской войны в России оставались неопределенными. Правительством Скоропадского проводилась политика «мягкой украинизации» и лавирования с учетом мощного российского фактора и слабеющих позиций Германии и Австро-Венгрии. Это вызывало недовольство националистических радикалов, которые вооруженным путем заставили гетмана в декабре 1918 года отречься от власти в пользу антироссийской военной диктатуры, так называемой Директории Украинской народной республики (УНР) во главе с С.В.Петлюрой и В.К.Винниченко. В результате захвата ими Киева гетман бежал в Германию, которую также охватила революция. В марте 1919 года на третьем Всеукраинском съезде советов в Харькове была провозглашена Украинская Социалистическая Советская Республика - альтернативная УНР.

Националист С.В.Петлюра договорился с Польшей о поддержке его власти в Киеве за отказ от воссоединения малороссийских земель с Галицией, которая снова оказалась под контролем польских националистов. Однако под давлением войск генерала А.И.Деникина и Красной армии Петлюра, не найдя поддержки у населения (в том числе из-за лозунга «Украина для украинцев»), бежал в Варшаву. Он безуспешно пытался вернуть власть с помощью польской военной интервенции весной 1920 года, но в итоге правительство УНР превратилось в правительство в изгнании и продолжило  подрывную работу против советской власти.

При утвердившейся советской власти прежние и новые местные этнократические лидеры усмотрели возможности внедрения в жизнь целого ряда элементов «украинской идеи» административными мерами, включая новую языковую политику, и реализовали их. На практике это вылилось в драматический процесс дерусификации бывшей Малороссии, а также ряда сопредельных территорий.   

Почему Украине необходима Россия?

Интересными представляются мемуары и размышления философа и культуролога В.В.Зеньковского (1881-1962 гг.), который в 1918 году занимал в правительстве гетмана П.П.Скоропадского пост министра исповеданий, в ведение которого входили вопросы религии и духовных учебно-образовательных заведений. Этот свидетель и участник создания украинской государственности ровно 90 лет тому назад (в 1931 г.), в том числе по итогам плотного общения с видными деятелями украинской политической эмиграции, в своем труде «Пять месяцев у власти» предпринял попытку разобраться, чем Украина отличается от России и почему ей необходим союз с Россией.

По собственной характеристике, то ли «русский украинец», то ли «украинский русский» В.В.Зеньковский писал: «Судьба дала мне редкую возможность войти во враждебный ныне России стан украинской политической интеллигенции, дала возможность составить (объективное, надеюсь) суждение о русско-украинской проблеме. Не случайно и не безответственно послужил я делу Украины, оставаясь в то же время верным и сознательным сыном России»58.  

Философ пришел к заключению, что «XIX век, положивший начало самостоятельной и оригинальной русской культуры, не только не поглотил украинской культуры (чего было бы с внешней точки зрения естественно ожидать), а, наоборот, как-то глубоко оплодотворил украинский гений. Украина отдавала своих лучших сынов России, тем создавала Россию». По его мнению, «отрекаться украинцам от своих прав на Россию, которая создана не одними великороссами, но и украинцами», контрпродуктивно. «Отдавая свои лучшие силы России, Украина не умирала, а, наоборот, расцветала в своем своеобразии»59. 

Ссылаясь на выводы идеолога гетманского движения В.К.Липинского, который был, по оценке В.В.Зеньковского, «не только крупным историком, но и высокоталантливым мыслителем - пожалуй, единственно ярко талантливым человеком, которого я вообще встречал среди украинцев»60, бывший министр писал: «Украинский гений обретает свои крылья, обретает свою творческую силу, лишь когда перед ним открывается простор великой России. Не просто в «союзе» с Россией, но в слиянии с Россией, - том слиянии, которое имело место в XVIII и XIX веках - обретает и Украина свой путь, оставаясь в своей особенности, не теряя своего своеобразия, но входя в орбиту движения всей России. Это грустно? Конечно, ибо не цвести высшим цветам, где скудна почва, - они замирают и глохнут. Но надо понять и принять то, что диктует история, - политика есть творчество лишь в том случае, если мы повинуемся директивам истории»61. 

Для украинцев, как полагал В.В.Зеньковский «важно отстоять свое национальное бытие, но они все в глубине души понимают, что без России им не обойтись - именно это сознание определяет их гнев на Россию, их даже ненависть. Невозможность обойтись без России столь ясна им, уязвленность самолюбия, из этого проистекающая, так велика, что они не могут спокойно отнестись к России, обнажая в своем неспокойствии признание нерасторжимости связи с Россией. Наоборот, для огромного числа русских, даже привыкших политически мыслить, большею частью не существует украинской проблемы - в лучшем случае, они считают ее очень маленькой, провинциальной, не придают серьезного значения. «Централизм» сливается незаметно с незамечанием или презрительным равнодушием, и в такой политической психологии русских украинцы, хорошо это чувствующие, видят яркое выражение того, что Россия их задавит, даже если внешне она предоставит Украине свободу культурного самоопределения»62. 

Философ пришел к пониманию, что «система культурного параллелизма должна быть принята и русскими не как уступка, не как жест великодушия, а просто как справедливое и разумное решение вопроса о русско-украинских отношениях». Из системы культурного параллелизма В.В.Зеньковский выводил неизбежность государственного двуязычия на Украине. «Единство с Россией требует прав для русского языка, украинская культурная жизнь требует прав для украинского языка. Иного решения данного вопроса быть не может, иначе будет подавлена свобода для одной или другой стороны, а следовательно, будет неправда, которая рано или поздно приведет к дурным последствиям. Будет ли Украина федеративно связана с Россией, будет ли она иметь права автономии, этот порядок культурного параллелизма и государственного двуязычия все равно должен остаться»63. 

Соответственно, в школах в качестве обязательных мыслителю виделись оба государственных языка - русский и украинский. «Господство того или иного языка (при преподавании общих предметов) должно определяться составом населения, - но там, где русский язык лежит в основе преподавания, должны быть обязательны уроки украинского языка и литературы, там, где украинский язык лежит в основе преподавания, должны быть обязательны уроки русского языка и литературы»64. 

По оценке В.В.Зеньковского (напомним - 90-летней давности), «чаще всего (до 90%) украинцы встречаются либо с доминирующим русским сознанием (при полном выветривании украинского) или с доминирующим украинским сознанием (при враждебности к России)». Поэтому он призывал к «спасению Украины для России»: надо достичь того, «чтобы не по внешним политическим или иным соображениям украинцы шли на федерацию с Россией, не со вздохом, как вздыхают люди перед лицом неотвратимой неизбежности, не с горечью от исторической неудачи в замысле своей державности, - а так, чтобы они чувствовали себя богаче, полнее и свободнее, более способными к творчеству в союзе с Россией»65. 

Современная националистическая пропаганда на Украине зациклена на ненависти не только к России, но и на отрицании традиций, культурных ценностей, достижений малороссийского и советского периодов украинского народа, отрицании его двуязычия и двойной идентичности. Поменяв культурно-историческую терминологию, традиционные оценки героев и событий прошлого, веками связывающие украинцев с Россией, националисты пытаются перенастроить украинскую душу на новый лад в угоду когда-то искусственно созданной агрессивной и ущербной националистической идеологии. Этот тупиковый путь на протяжении ряда лет приводит многонациональное украинское общество в состояние безрезультатного перенапряжения. Под угрозой физических репрессий позиционируемые националистической пропагандой в качестве якобы «инородных» и «вражеских» пророссийские граждане были вынуждены взять курс на возвращение населяемых ими территорий в Россию, покинуть страну или затаиться в подполье. Пока лишь немногие на Украине имеют возможность говорить то, что думают. Но, как известно, крот истории роет медленно, но тщательно.

 

 

1Немецкий историк об эксклюзивном праве на Киевскую Русь // Deutsche Welle. 03.06.2017 // https://www.dw.com/ru/a-39093371

2Там же.

3Ульянов Н.И. Происхождение украинского сепаратизма. Нью-Йорк, 1966. С. 6.

4Там же.

5Гайда Ф.А. Грани и рубежи: понятия «Украина» и «украинцы» в их историческом развитии. М., 2019. С. 55-56.

6Там же. С. 67.

7Гайда Ф.А. «Украинец» как самоидентификация в условиях распада империй в начале ХХ века // Historia provinciae - журнал региональной истории. Т. 3. №3. 2019. С. 845-883.

8Ульянов Н.И. Происхождение украинского сепаратизма. Нью-Йорк, 1966. С. 4-5.

9Михутина И.В. Украинский вопрос в России (конец ХIХ - начало ХХ века). М., 2003. С. 245.

10Лесков Н.С. Захудалый род. Семейная хроника князей Протозановых. (Из записок княжны В. Д. П.) // http://az.lib.ru/l/leskow_n_s/text_1874_zahudalyj_rod.shtml

11Плохий С. Врата Европы. История Украины. М., 2018. С. 477.

12На Украине предложили способ «выживания» в русскоязычном мире. РИА Новости. 09.03.2021 // https://ria.ru/s/20210309/yazyk-1600498793.html

13Павловский А.П. Грамматика малороссийского наречия, или грамматическое показание существеннейших отличий, отдаливших малоросское наречие от чистого российского языка, сопровождаемое разными по сему предмету замечаниями и сочинениями. СПб., 1818. С. 6.

14Там же. С. 113-114.

15Чернышевский H.Г. отмечал также малые тиражи изданий произведений Гоголя, Пушкина, Тургенева, а также отечественных газет и журналов. «Все наши ежедневные газеты, вместе взятые, расходятся в числе 30 или много 35 тысяч экземпляров; все большие журналы, вместе взятые, далеко не достигают этой цифры». См.: Чернышевский H.Г. Суеверие и правила логики (1859 г.) // http://www.azlib.ru/c/chernyshewskij_n_g/text_0570.shtml

16В 1897 г., например, в Петербургской губернии уровень грамотности вырос до 55,1%. В южных губерниях (Киевской, Черниговской, Орловской, Казанской, Воронежской) он оставался на низком уровне - примерно 17-18%. И лишь в начале XX века в России начался бурный рост народных начальных школ не только в городах, но и селах // Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811-1913 гг.): Стат. очерки / Под ред. акад. С.Г.Струмилина. М., 1956 https://istmat.info/node/86#_edn13

17Цит. по: Каревин А.С. Русь нерусская: как зарождалась «рiдна» мова. Спб., 2021. С. 34.

18Там же. С. 37.

19Цит. по: Свитстун Ф.И. Прикарпатская Русь под владением Австрии. Часть 2 (1859-1895). Львов, 1896. С. 278-279.

20Михайличенко С. Вести Киевской Руси: Галиция - от русских до анти-русских. Часть II. 26.02.2017 // https://buzina.org/golos-naroda/2428-ot-russkih-do-antirusskih-2.html

21Чернышевский Н.Г. Национальная бестактность // http://az.lib.ru/c/chernyshewskij_n_g/text_1861_natz_bestolkovost.shtml

22Катков М.Н. Русские галичане и «польская справа» // http://az.lib.ru/k/katkow_m_n/text_1863_galichane.shtml

23Миллер А.И. «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIX в.). Спб., 2000. С. 66.

24Циркуляр министра внутренних дел П.А.Валуева Киевскому, Московскому и Петербургскому цензурным комитетам от 18 июля 1863 // https://textarchive.ru/c-2529282.html

25Миллер А.И. Указ. соч. С. 125.

26Выводы Особого Совещания для пресечения украинофильской пропаганды c поправками Александра II. 18 мая 1876 г., Эмс // https://textarchive.ru/c-2529282.html

27Миллер А.И. Указ. соч. С. 186.

28Каревин А.С. Русь нерусская: как зарождалась «рiдна» мова. Спб., 2021. С. 47-49.

29Там же. С. 62.

30Там же. С. 65.

31Семушин Д. Невежды окучивают патриотическую аудиторию: «Все украинцы на Украине - бандеровцы» // https://eadaily.com/ru/news/2021/04/14/nevezhdy-okuchivayut-patrioticheskuyu-auditoriyu-vse-ukraincy-
na-ukraine-banderovcy

32Ульянов Н.И. Указ. соч. С. 3.

33Лесков Н.С. Еврей в России (1884 г.) // http://az.lib.ru/l/leskow_n_s/text_0142.shtml

34Цит. по: Renöckl Georg. Kurze Geschichte, langer Nachhall // Neue Zürcher Zeitung. 28.04.2015.

35Цит. по: Günther Haller. Der Kaiser und seine «Tiroler im Osten» // Die Presse. 12.04.2014.

36Mutschlechner Martin. Ein Kompromiss mit Wien: Die polnische Autonomie in Galizien // https://ww1.habsburger.net/de/ka pitel/ein-kompromiss-mit-wien-die-polnische-autonomie-galizien

37Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811-1913 гг.): Стат. очерки / Под ред. акад. С.Г.Струмилина. М., 1956 // Цит. по: https://istmat.info/node/72

38Грушевский М. Освобождение России и украинский вопрос. Спб., 1907. С. 75.

39Там же. С. 79.

40Чикаленко Е. Щоденник (1907-1917). Киев, 2011. С. 126.

41Там же.

42Михутина И.В. Указ. соч. С. 111.

43Mutschlechner Martin. Annäherung und Abweisung: Die Ruthenen zwischen Österreich und Russland // https://ww1.habsburger.net/de/kapitel/annaeherung-und-abweisung-die-ruthenen-zwischen-oesterreich-und-russland

44Щеголев С.Н. Украинское движение как современный этап южнорусского сепаратизма. Киев, 1912. С. 474-476.

45Цит. по: Щеголев С.Н. Указ. соч. С. 478. Проросийская деятельность в Галиции жестко пресекалась, вплоть до арестов активистов. 

46Украинская хата. 1912. №6. С. 350.

47Марчуков А.В. Украинское национальное движение: УССР. 1920-1930-е годы: цели, методы, результаты. М., 2006. С. 118.

48Струве П.Б. К украинскому вопросу // Биржевые ведомости. 05.11.1914.

49Струве П.Б. Общерусская культура и украинский партикуляризм // Русская мысль. Январь 1912.

50Там же.

51Как русинов превращали в «украинцев», чтобы оторвать от России // Комсомольская правда. 19.04.2021 // https://www.kp.ru/daily/27266.5/4400282/

52Истории от Олеся Бузины. Концлагерь для «неправильных» галичан. 11.1.2005 // https://buzina.org/publications/1985-kontslager-dlia-nepravilnih-galichan.html

53Бендасюк С.Ю. Историческое развитие украинского сепаратизма. Львов, 1939. С. 22.

54Там же.

55Ленин В.И. О национальной гордости великороссов // Социал-Демократ. 12 декабря 1914 г.

56Сталин И. К национальному вопросу в Югославии. Речь в югославской комиссии ИККИ. 30 марта 1925 г. // Большевик. №7. 15.04.1925.

57Зеньковский В.В. Пять месяцев у власти (Воспоминания) / Под редакцией М.А.Колерова. М., 2011. С. 231.

58Зеньковский В.В. Там же. С. 54.

59Там же. С. 309-310.

60Там же. C. 292-293.

61Там же. C. 294.

62Там же. С. 200.

63Там же. С. 238.

64Там же. С. 317.

65Там же. С. 313.