Инициированный США слом status quo в торговле с КНР положил начало коренным изменениям во взаимоотношениях между Вашингтоном и Пекином и задал конфронтационный вектор их развития на ближайшие годы, а возможно, и десятилетия. Значительное повышение барьеров в торговле между двумя крупнейшими экономиками мира наложило отпечаток на глобальные торгово-экономические связи. На пике тарифной войны в конце 2019 года США обложили пошлинами 375 млрд. долларов китайского импорта, Китай - 110 млрд. долларов поставок из США. По оценке МВФ, это привело к сокращению глобального ВВП к 2020 году на 0,8%1. В январе 2020 года Пекин и Вашингтон подписали «первую фазу» торгового соглашения, что должно было сгладить накопившиеся между странами противоречия. Вместе с тем заключенное перемирие пока что породило больше вопросов, чем ответов.

Начало торговой войны связывают с избранием в 2016 году Президентом США Д.Трампа, который построил свою предвыборную кампанию во многом на критике Китая и обещаниях покончить с его «несправедливыми» торговыми практиками, «обирающими Америку» и лишающими ее граждан рабочих мест. Ставка на антикитайскую риторику была сделана в том числе на основе электоральных предпочтений. Общественное мнение в США вслед за усилением экономической и военной мощи Китая становилось все менее благоприятным для Пекина.

По данным Pew Research, в 2006 году лишь 29% американцев выражали негативное отношение к КНР, а 52% - положительное. В 2019 году ситуация диаметрально изменилась: 60% американцев относились к Китаю негативно, и только 26% - положительно. Начиная с 2013 года доля респондентов с негативным отношением стабильно удерживалась в районе 50% и выше. Китай вошел в тройку государств, которых американцы воспринимают как главную угрозу, среди них также находятся Россия и КНДР. Торговая война лишь ухудшила имидж Китая: после начала ее открытой фазы отрицательный рейтинг Китая, составлявший на момент избрания Д.Трампа 47%, подпрыгнул до 60%2.

Антикитайские настроения были характерны не только для широкой публики. Тема столкновения с Китаем прочно укоренилась в американском политологическом дискурсе. Еще в 2001 году Дж.Миршаймер в книге «Трагедия политики великих держав» писал, что Китай в перспективе представляет для США более ощутимую угрозу, чем СССР, Германия или Япония3. В 2017 году вышла быстро набравшая популярность книга Гр.Аллисона «Обреченные на войну: смогут ли Америка и Китай избежать ловушки Фукидида?»4. Древнегреческий историк утверждал, что основной причиной Пелопоннесской войны стал быстрый подъем Афин и страх Спарты, лидировавшей среди греческих государств того времени, перед их возвышением. Гр.Аллисон экстраполировал данную ситуацию на современные отношения между США и Китаем. Эти теоретические изыскания дополнили известную «доктрину Вулфовица», сформулированную заместителем министра обороны США после распада СССР, - США должны предотвратить появление новой сверхдержавы, которая могла бы составить американцам конкуренцию.

Несмотря на это, как представляется, торговая война не была детерминирована. Как известно, на острый экономический конфликт не пошли администрации ни Дж.Буша-мл., ни Б.Обамы. Их сдержанность объяснялась в том числе и опасениями для американской экономики последствий резких шагов. 

Rand Corporation в исследовании 2011 года «Конфликт с Китаем» использовала новый словесный оборот «гарантированное взаимное экономическое уничтожение», отмечая, что взаимозависимость экономик США и КНР находится на беспрецедентном уровне5. К аналогичным выводам пришел и историк Н.Фергюсон, придумавший термин «Chimerica», обозначающий слитые в единый экономический субъект Китай и Америку6. Обсуждая в начале 2017 года дальнейшие действия Д.Трампа, бывший директор Центра международного развития Стэндфордского университета Н.Хоуп отметил, что «торговая война была бы столь разрушительной для всех, что предложения президента наложить карательные тарифы на китайские товары должны быть блефом»7.

Первое время после избрания Д.Трампа стало казаться, что отношения между двумя государствами возвращаются к норме. Как отмечало интернет-издание «The Diplomat», «большинство кандидатов в ходе избирательной кампании прибегают к тактике нападок на Китай, чтобы привлечь внимание СМИ и заработать голоса. Однако, после того как избранный президент перебирается в Белый дом, он постепенно отходит от предвыборной политики и продолжает вести американо-китайские отношения по правильному пути»8. Возвращения на «правильный путь» ожидали и от Д.Трампа.

В ноябре 2017 года Д.Трамп прибыл с государственным визитом в Пекин. «Я не виню Китай, - заявил американский лидер, - кто может винить страну за то, что она получила преимущество за счет другой страны во благо своих граждан?». Эти слова были восприняты как сигнал о том, что предвыборные обещания «наказать» Китай будут тактично забыты.

По итогам визита были подписаны коммерческие контракты на сумму 253 млрд. долларов (бóльшую часть этой суммы составляли проекты на стадии планирования). Министр коммерции КНР Чжун Шань назвал достигнутые договоренности «настоящим чудом». Критично настроенная по отношению к президенту американская пресса злословила, что якобы неискушенный в дипломатии Д.Трамп легко поддался очарованию вечерней экскурсии по Запретному городу, организованной для президентской четы, и устроенного в их честь салюта. Но главным фактором, по их мнению, стали неожиданные успехи дочери президента Иванки Трамп в сфере бизнеса: несколько ее заявок на торговые знаки были успешно одобрены китайскими властями, что предоставило ей возможность начать продажи сумок и бижутерии в Китае под собственном брендом9.

Почему же Д.Трамп свернул с «правильного пути»? Свое кредо ведения боевых действий на торговом фронте американский президент, как обычно, изложил в «Твиттере»: «торговые войны - это хорошо, их легко выиграть. Например, если у вас дефицит с кем-то в 100 млрд. долларов… больше не торгуйте - и мы выиграем по крупному». Следует ли говорить, что единственной страной, с подобным профицитом в торговом балансе США являлся Китай (375 млрд. долл.).

В марте 2018 года США ввели дополнительные тарифы на зарубежные поставки стали и алюминия в соответствии со статьей 232 Акта о расширении торговли 1962 года, позволяющей ограничивать импорт по соображениям национальной безопасности. Данные меры не были направлены исключительно на Китай, хотя он оказался одним из наиболее затронутых ими государств. В свою очередь, в КНР обложили повышенными пошлинами импорт 128 товаров объемом около 3 млрд. долларов.

Вскоре последовали действия, нацеленные непосредственно на Пекин. 4 апреля 2018 года американцы опубликовали список из 1300 товаров китайского импорта объемом 50 млрд. долларов, на которые запланировали ввести дополнительный 25-процентный тариф в связи с «нарушениями» Китаем прав интеллектуальной собственности. Выводы о китайских «нарушениях» были сделаны в докладе Торгового представительства США по итогам расследования на основании статьи 301 Торгового акта от 1974 года, которая наделяет президента широкими полномочиями по борьбе с дискриминационными практиками торговли в других странах.

В тот же день китайская сторона объявила о том, что в качестве ответной меры наложит 25-процентную пошлину на импорт 106 товаров объемом порядка 50 млрд. долларов, поставляемых из США. 5 апреля в Вашингтоне заявили, что в связи с «несправедливой реакцией» Пекина Д.Трамп дал указание изучить вопрос о введении повышенных тарифов еще на 100 млрд. долларов китайского импорта.

Одновременно с резкой эскалацией конфликта начались поиски политического решения. Как показали последующие события, путь к примирению оказался крайне непростым и извилистым. До подписания «первой фазы» торгового соглашения в 2020 году Китай и США были близки к заключению «мира» как минимум три раза, однако в каждом случае вместо долгожданного примирения наступало еще более ожесточенное обострение.

В первый раз стороны пытались прийти к компромиссу еще в мае 2018 года в ходе визита в США заместителя премьера Госсовета КНР Лю Хэ. По итогам переговоров было опубликовано совместное заявление, которое в значительной степени напоминает краткое содержание заключенной почти два года спустя «первой фазы». Так Китай обязался «значительно увеличить импорт товаров и услуг из США, что будет способствовать росту экономики и занятости в Америке». Пекин объявил о готовности нарастить закупки американских сельскохозяйственной продукции и энергоресурсов. В заявлении была закреплена договоренность «существенно сократить дефицит США в торговле товарами с КНР». Кроме того, Китай обещал внести изменения в собственное законодательство в сфере интеллектуальной собственности.

К удивлению Пекина, эти, казалось бы, достаточно выгодные для американцев договоренности их не удовлетворили. Уже через месяц Д.Трамп утвердил планы по введению тарифов на 50 млрд. долларов импорта из Китая. Китайская пресса обвинила Вашингтон в недоговороспособности и безответственности. «Жэньминь Жибао» написала, что «Америка размахивает дубиной торговой войны»10. Агентство Синьхуа, саркастично намекая на «мексиканскую стену» Д.Трампа, заявило, что «мудрые строят мосты, а глупцы - стены»11.

В следующий раз волна оптимистичных ожиданий была порождена встречей Си Цзиньпина и Д.Трампа в Буэнос-Айресе «на полях» саммита «двадцатки». По итогам встречи лидерами двух стран была достигнута договоренность активизировать диалог и отложить запланированное увеличение тарифов. За консультациями на высшем уровне последовал целый ряд продуктивных встреч команды переговорщиков, начавших настоящую челночную дипломатию, еженедельно перемещаясь между Пекином и Вашингтоном. В прессу бурным потоком утекали новости о быстром прогрессе в переговорах и близившемся подписании «мирного соглашения».

Но и этим планам не суждено было сбыться. Неприятным сюрпризом для международной прессы, уже привыкшей к хорошим новостям, и, судя по всему, для китайской стороны стало внезапное решение американцев прервать контакты с Пекином на завершающей стадии консультаций. Причем вину за провал переговоров американцы возложили на Пекин - дескать, китайцы в последний момент «переписали» бóльшую часть уже утвержденного текста соглашения, отказавшись от взятых обязательств. По словам же Лю Хэ, стороны всего лишь продолжали обсуждать будущие договоренности, так что внесение любых изменений и предложения - часть стандартного переговорного процесса. В результате коллапса переговоров Д.Трамп спешно реализовал свои угрозы и повысил тарифы на 200 млрд. долларов китайского импорта с 10 до 25%.

Мрачную тень на состояние китайско-американских отношений бросило задержание в декабре 2018 года в Канаде по запросу американских властей топ-менеджера компании «Хуавэй» Мэн Ваньчжоу, дочери основателя корпорации. Ей были предъявлены обвинения в нарушении санкционного режима в отношении Ирана, а позднее и в промышленном шпионаже. «Хуавэй» стала своеобразным символом технологической модернизации КНР, которой китайцы по праву гордятся. В 2019 году фирма обогнала «Apple» по количеству проданных смартфонов, уступив первое место лишь «Samsung»12. Кроме того, компания заняла лидирующие места в области разработки связи следующего поколения 5G. Многие страны Европы и Азии были ориентированы на заключение контрактов с «Хуавэй» для установки 5G сетей. Неудивительно, что в Китае задержание Мэн Ваньчжоу было воспринято как неприкрытая попытка устранить конкурента, сдержать технологическое развитие страны и ударить по национальной гордости.

Следующей попыткой развязать узел противоречий стала встреча Си Цзиньпина и Д.Трампа в Осаке на очередном саммите «двадцатки» в июне 2019 года. Приученные к скептицизму китайские и зарубежные СМИ отнеслись более сдержанно к достигнутым договоренностям о возобновлении переговоров, «заморозке» новых тарифов и заявлениям американского лидера о готовности ослабить санкции в отношении «Хуавэй». Скепсис оказался оправданным: уже в августе Д.Трамп заявил о продолжении тарифной «гонки» и введении тарифов еще на 300 млрд. долларов импорта из Китая. Минфин США внес Китай в список стран, манипулирующих курсом валюты. КНР увеличила ставку тарифов на 75 млрд. долларов поставок из США.

Таким образом, подписанная в январе 2020 года «первая фаза» стала четвертым «подходом» сторон к неподъемной тяжести урегулирования торгового конфликта. Подписание «первой фазы» торгового соглашения стало этапным достижением в переговорах, обязательства сторон впервые были так подробно зафиксированы на бумаге. Вместе с тем о полном прекращении торговой войны говорить пока не приходится. Как отметили в агентстве S & P, первая фаза - это, скорее, конец начала, нежели начало конца китайско-американских противоречий13. Китай взял на себя обязательства увеличить закупки американской продукции на 200 млрд. долларов в течение ближайших двух лет, а также наращивать их до 2025 года. К концу 2021 года Пекин пообещал дополнительно к уровню 2017 года закупить на 77,7 млрд. долларов машинотехнической продукции (станки, электроника, автомобили, самолеты), на 32 млрд. долларов - сельскохозяйственных товаров (зерновые, мясо, морепродукты), на 52,4 млрд. долларов - энергетики (СПГ, сырая нефть, уголь) и на 37,9 млрд. долларов - услуг (права интеллектуальной собственности, туризм, финансовые услуги, облачное программирование). 

«Первая фаза» значительно расширяет доступ американских компаний к финансовому сектору КНР. Американские финансовые организации в 2020 году получат право предоставлять услуги по клирингу банковских карт и электронных платежей, страхованию жизни, здоровья и пенсионному страхованию, выставлять кредитные рейтинги для китайских облигаций, получать китайские лицензии на работу с ценными бумагами. Пекин также подписался под четкими обязательствами выдерживать конкретные сроки рассмотрения и одобрения соответствующих запросов со стороны американских фирм.

Стороны договорились воздерживаться от  искусственного занижения курса валюты. Кроме того, Китай пообещал предпринять усиленные меры по борьбе с пиратством, защите патентов и предотвращению принудительной передачи технологий.

Широко разрекламированная Д.Трампом «сделка» посеяла сомнения в среде аналитиков. Одни описывали ее как триумф Америки и президента лично, который благодаря своей деловой хватке смог добиться того, в чем так и не преуспели его нерешительные предшественники. Другие же упирали на то, что сначала нужно посмотреть, как «первая фаза» будет реализовываться. По их мнению, в соглашении по таким вопросам, как интеллектуальная собственность, Китай дал не более чем размытые обещания.

Главным вопросом остается, сможет ли Китай, а если сможет, то каким образом, реализовать данные им обязательства по наращиванию импорта из США за два года на 200 млрд. долларов. Даже с учетом масштабов и мощи китайской экономики, по номинальному ВВП занимающей второе, а по паритету покупательной способности первое место в мире, это беспрецедентная и крайне амбициозная задача. Конечно же, в КНР существуют крупные государственные корпорации, способные организовать закупки в соответствии с запросами правительства, но даже им может быть не под силу освоить такие астрономические суммы. Заявления китайской стороны, подчеркивающей, что все закупки будут проводиться в соответствии с рыночными принципами на основе спроса и предложения, причем государство не намерено принуждать кого-либо к осуществлению импорта из США, порождают еще больше сомнений.

В условиях пошатнувшегося доверия сторон друг к другу после трех неудачных попыток примирения «первая фаза» оставляет широкий простор для предвзятого толкования. Смогут ли США предъявить Пекину претензии в случае, если объем импорта возрастет не на 200, а на 180 млрд. долларов? Сможет ли Пекин признать соглашение ничтожным в случае, если в соответствии с рыночными принципами в Китае не найдется желающих приобретать те американские товары, которые хотят сбыть США? А ведь отмена тарифов - фактическое, а не формальное прекращение торговой войны - вряд ли возможна без успешной реализации «первой фазы».

Не успели высохнуть чернила на соглашении, как негативное воздействие на него начала оказывать эпидемия коронавируса, разразившаяся перед Праздником весны. Вследствие широко применяемого карантина и сокращения потребления в период борьбы с заболеванием экономика КНР неизбежно понесет потери. Об их масштабах судить еще преждевременно, однако тревожные признаки замедления роста заставили китайские СМИ заговорить о возможности применения пункта торгового соглашения касательно приостановки обязательств сторон в связи с природным бедствием или непредвиденными обстоятельствами. При этом в ходе телефонного разговора между Си Цзиньпином и Д.Трампом в феврале Председатель КНР пообещал поддержать закупки американской продукции на оговоренном уровне, «несмотря на задержки».

Китаем предпринимаются меры, направленные на облегчение доступа китайских импортеров к американским товарам. В феврале этого года китайская сторона объявила о том, что, начиная со 2 марта, китайские компании могут подавать заявки на импорт из США 696 видов продукции, минуя введенные ранее тарифы. В перечень попали ключевые товары американского экспорта в Китай, в том числе продукция сельского хозяйства, энергетика, машины и оборудование. 

При всей масштабности торгового противостояния между двумя крупнейшими экономиками мира китайско-американская торговая война ознаменовала собой нечто большее, нежели ординарное столкновение бизнес-интересов. По сути, происходит демонтаж привычной системы международных торговых отношений, сформированной в последние десятилетия. Аналогичными методами администрация Д.Трампа действует и с другими странами, в том числе со своими европейскими «союзниками», а также Канадой и Мексикой. В эту же цепочку вписывается и инспирированное Вашингтоном расшатывание ВТО путем блокировки назначения судей в апелляционный орган этой организации, в результате чего он фактически перестал действовать. Не так давно США объявляли себя главными поборниками свободной торговли и либерализма, теперь же, когда на горизонте появились серьезные конкуренты, они без всякой рефлексии отреклись от морально устаревших воззрений и перешли к неприкрытому протекционизму. Очевидно, будущую архитектуру международной торговли в США представляют не в форме взаимодействия в рамках единой организации на основе общих для всех правил, а рассматривают в виде двусторонних «сделок», заключенных под принуждением и обеспечивающих «справедливый» уровень закупок американской продукции.

Вашингтон, конечно же, занимается и идеологическим обеспечением давления на Китай, чтобы хотя бы внешне оправдать свои действия. В западных СМИ Китай стал преподноситься как центр мирового демпинга и «незаконного» государственного субсидирования. Была демонизирована программа «Сделано в Китае - 2025», которую преподнесли чуть не как план по завоеванию мирового технологического господства. Китайская инициатива «Один пояс, Один путь» в подаче западных СМИ стала изображаться не иначе как «долговая ловушка», направленная на «закабаление» развивающихся стран Китаем путем навязывания кредитов с непосильными условиями выплаты. Особенно мощной атаке подверглась компания «Хуавэй» и планы КНР по внедрению сетей 5G за рубежом, дескать, всю обрабатываемую информацию китайское оборудование будет передавать своим спецслужбам.

Китай не оставлял эти нападки без ответа. В частности, им опубликованы «Белые книги» о торговых трениях с США, в которых отмечается, что в 2000-2015 годах правительство США предоставило американским компаниям субсидий на 68 млрд. долларов, бóльшая часть которых предназначалась крупным корпорациям. Сотни миллиардов долларовых субсидий были предоставлены в форме налоговых льгот и прочих преференций. В числе главных выгодополучателей - авиастроение, сельское хозяйство и производство микроэлектроники. Хотя США ставят Китаю в  упрек государственное субсидирование промышленного развития в рамках плана «Сделано в Китае - 2025», сам Вашингтон активно разрабатывает подобные стратегии промышленного развития. Более того, при составлении «Сделано в Китае - 2025» китайцы брали пример с аналогичных американских документов – «National Strategic Plan for Advanced Manufacturing» и «A Strategy for American Innovation»14.

Что же касается обвинений в адрес компании «Хуавэй», то в свете откровений Э.Сноудена о программе Prism, в соответствии с которой такие компании, как «Microsoft», «Google» и «Facebook» предоставляют разведывательным органам США доступ к своим центральным серверам, а также известий о том, что «независимый» швейцарский поставщик шифровального оборудования Crypto на протяжение десятилетий находился в собственности ЦРУ, они выглядят по меньшей мере натянуто.

Как представляется, китайцы при подписании «первой фазы» торгового соглашения исходили из необходимости скорейшей нейтрализации конфликта и нормализации отношений. Основной целью для Пекина было не только прекратить тарифную войну, но и не дать ей перерасти в политическое противостояние, затронуть сферы финансов и технологий. Как показала история с санкциями в отношении компаний «Huawei» и «ZTE», в технологическом плане зависимость Китая от США пока сохраняется. Кроме того, в арсенале американцев имеются политические рычаги, с помощью которых можно надавить на такие болезненные точки, как Гонконг, Тайвань и Синьцзян. В связи с этим в Пекине акцентируют: Китай не намерен бросать вызов США и не планирует замещать их роль на мировой арене.

Большинство политологов в своих прогнозах сходятся на том, что КНР в XXI веке имеет реальный шанс превратиться в сверхдержаву. Однако американцам удалось нанести удар в уязвимый момент - когда Китай еще не взлетел, но только разгоняется на взлетной полосе.

Продолжится ли торговая война после истечения первого срока президентских полномочий Д.Трампа? Д.Трамп первым из американских политиков пошел на риск открытого конфликта с Китаем ради его стратегического сдерживания - идея, которая давно обсуждалась в американских коридорах власти, но считалась слишком опасной из-за непредвиденных последствий ее реализации. Учитывая, что Д.Трамп пришел в Белый дом как неортодоксальный политик, «аутсайдер» для истеблишмента, в случае неудачи курса на сдерживание Китая или его высокой цены для американской экономики следующему поколению американского руководства будет легко свалить ответственность на нерасчетливого Д.Трампа. Тогда при новых, возможно, демократических администрациях китайско-американские торговые отношения вернутся на мирные рельсы.

В случае же успеха давления на Китай, его готовности к  серьезным уступкам, политика сдерживания будет продолжена всеми следующими администрациями, став modus operandi американской внешней политики. Варьироваться будет лишь интенсивность мер активного сдерживания геополитического оппонента.

 

1https://www.cnbc.com/2019/10/17/imf-trade-war-hit-to-global-economy-could-be-as-big-as-switzerland.html

2https://www.pewresearch.org/global/2019/08/13/u-s-views-of-china-turn-sharply-negative-amid-trade-tensions/

3Mearsheimer J. The Tragedy of Great Powers Politics. Norton & Company, 2001.

4Allison G. Destined for War: Can America and China Escape Thucydides’s Trap? Houghton Mifflin Harcourt, 2017.

5https://www.rand.org/content/dam/rand/pubs/occasional_papers/2011/RAND_OP344.pdf

6Ferguson Niall. The Ascent of Money: A Financial History of the World. The Penguin Press HC, 2008.

7https://news.stanford.edu/2017/01/04/stanford-experts-debate-future-u-s-china-relationship/

8https://thediplomat.com/2015/05/u-s-china-mutually-assured-economic-destruction/

9https://www.newyorker.com/maga-zine/
2018/01/08/making-china-great-again

10http://opinion.people.com.cn/n1/2018/0405/c1003-29909228.html

11http://www.xinhuanet.com/politics/2018-06/16/c_1122993729.htm

12https://www.thevergcom/2020/1/30/21114885/huawei-overtakes-apple-2019-analysts-strategy-analytics-counterpoint-research-canalys

13https://www.spglobal.com/ratings/en/research/articles/200116-global-trade-at-a-crossroads-u-s-china-phase-one-deal-is-mildly-positive-as-bulk-of-tariffs-remain-11316670

14http://www.xinhuanet.com/world/2019-06/02/c_1124573312.htm