ENGLISHАрмен Оганесян: главный редактор журнала «Международная жизнь»: Сергей Алексеевич, десяти членам российской делегации, которые должны были участвовать в работе ГА ООН, отказали в визе. Это продолжение визовой войны? Какие действия будут предприняты нами в этой связи?
Сергей Рябков: Необходимо уточнить, что два члена российской делегации - председатели комитетов по международным делам Совета Федерации и Государственной Думы К.И.Косачев и Л.Э.Слуцкий - не получили визы. Остальные не получившие - это эксперты делегации и лица, сопровождавшие нашего министра. Данные американские действия, конечно, высветили острую проблему. США пренебрегают не только международным правом в целом, но и конкретно обязательствами страны, которая разместила на своей территории штаб-квартиру ООН и в 1947 году заключила соответствующее соглашение. Я не припомню случая, когда в Вашингтоне занимали позицию, до такой степени игнорирующую очевидные вещи. Это новый американский антирекорд в плане собственного позиционирования на международной арене.
От США можно в дальнейшем ожидать целенаправленного создания затруднений для нормального политического процесса, для работы ООН, особенно с участием тех стран, которые возведены в разряд геополитических противников Вашингтона, потому что эти страны занимают позицию, которая не устраивает американскую сторону. В этой связи возникает вопрос: какой реакции американские коллеги ожидают от стран, представителям которых они устраивают подобного рода прием или, вернее, в нем отказывают? Неужели они всерьез рассчитывают, что в результате их действий мы пересмотрим те или иные подходы, приблизим их к американским «требованиям»? По-моему, эффект противоположный, и США действуют в данном случае против своих собственных интересов.
Фактом является и то, что в последнее время на ооновской площадке распространилось легковесное отношение к работе над конкретными ситуациями, идеями и предложениями. Так, в прошлом году текст резолюции Первого комитета ГА ООН в защиту ДРСМД был провален США, их союзниками и так называемыми единомышленниками только потому, что автором этой резолюции была Россия. Никто даже не вчитывался в содержание документа. Авторство России - это все, что понадобилось нашим недругам, чтобы пойти наперекор очевидной логике действий в пользу укрепления одной из основ международной безопасности.
Что касается ответных мер, то мы поставили вопрос о том, чтобы заседания, к примеру, Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН, Комиссии ООН по разоружению проводились не в Нью-Йорке, не на территории США. Ведь в так называемых международных столицах в Европе десятилетиями проходят мероприятия любого масштаба и в любом составе. Там есть и инфраструктура, и техника, и персонал. Транспортное сообщение не вызывает никаких проблем.
Посмотрим, как на это предложение отреагируют другие члены международного сообщества. Не только Россия сталкивается с вызывающими проявлениями американского высокомерия, которое недостойно и позорно. Подобные прецеденты были и с другими странами. В этом году прозвучал очень тревожный звонок в отношении того, что могут позволить себе США применительно к ООН. Это демонстрация полного пренебрежения к самой Организации, которая находится в Нью-Йорке, на территории США. Есть идея переноса оттуда ооновской штаб-квартиры, причем эта идея не нова и в свое время выдвигалась не только с нашей стороны.
Что касается визовой войны, то она идет и развязали ее США. Вопиющий случай последнего времени - срыв участия наших представителей в работе «Диалога Форт-Росс». Уже давно возникают трудности с направлением сотрудников в длительные командировки в российские посольства и генеральные консульства в США. Это касается и краткосрочных командировок. В таких случаях мы отвечаем зеркально. Но мы предлагаем американцам договариваться, а не действовать по принципу «око за око, зуб за зуб». Пока не получается. Видимо, те, кто определяет и реализует американскую политику по отношению к России, нацелены на действия «с позиции силы». Обреченность на провал этой линии давно и хорошо всем понятна.
А.Оганесян: А ООН как-то отреагировала?
С.Рябков: Существует Комитет ООН по сношениям со страной пребывания. В рамках этого органа ведутся обсуждения разного рода сложных ситуаций, зачастую скандальных. Мы, разумеется, будем и далее ставить вопрос перед этим органом. С.В.Лавров, находясь в Нью-Йорке, неоднократно обращался к данной теме, в том числе выступая с трибуны Генассамблеи. Думаю, всеми все услышано. Реакция Секретариата ООН, на мой взгляд, могла бы быть более внятной.
А.Оганесян: Какое впечатление произвела на вас речь Д.Трампа на ГА ООН?
С.Рябков: Это сигнал о том, что в нынешних условиях национальный суверенитет и национальные интересы более значимы, чем, скажем, те или иные выгоды от глобализации в ее классическом понимании. Речь была насыщена резкими выпадами в адрес тех стран, которые позволяют себе независимый внешнеполитический курс. Обойден ряд тем, к примеру вся климатическая проблематика. Думаю, есть определенный контекст, который связан с приближающимися американскими выборами, куда стоит встроить выступление Д.Трампа, чтобы сделать для себя некоторые выводы.
А.Оганесян: Отдельные эксперты спешили сказать, что «Трамп целился в Байдена, а попал в самого себя». Однако, возможно, Трамп все просчитал. Провал расследования Мюллера, наверное, сделал его более уверенным в противостоянии демократам накануне избирательной кампании. Тем не менее насколько серьезна угроза импичмента для Трампа?
С.Рябков: Расследование прокурора Мюллера не получило того эффекта, на который рассчитывали определенные круги. Причем не только в Вашингтоне, но и в некоторых других столицах. Мы всегда понимали, что именно так и произойдет, потому что «накопать» что-то в подтверждение абсолютно безумных и бездарных обвинений в «сговоре» с Россией и во вмешательстве во внутренние процессы США было совершенно невозможно. По объективным причинам этого просто не могло существовать. Тогда возникла идея попробовать найти другие «уязвимые места» в положении нынешней администрации. То, что мы видим, - это, на мой взгляд, отражение нездоровой атмосферы, сложившейся в сегодняшнем Вашингтоне, когда по внутриполитическим мотивам используются, как принято говорить, внешнеполитические «горячие картофелины», которые перекидываются со стороны стола Республиканской партии на половину стола Демократической партии и наоборот. Мы от этого держимся вдалеке, за этим лишь наблюдаем. Весьма своеобразный феномен. Воспринимаем происходящее как отражение нынешнего сложного этапа развития внутриполитического дискурса в США.
А.Оганесян: Как вы думаете, будет ли задействована «российская карта» в президентской предвыборной кампании США?
С.Рябков: Думаю, это практически неизбежно. Некоторые говорят, что в принципе оснований нет для продолжения сюжета, который на американской площадке отыгран десятки раз и никому не добавляет рейтингов. Однако полагаю, что общий негативный, «лихорадочный» подход к тому, что происходит в политике сегодняшней России, какую линию она проводит в международных делах, стал неотъемлемой частью самоощущения многих американских деятелей, въелся в ткань того, что творится в сегодняшнем Вашингтоне.
А.Оганесян: Недавно в Италии по запросу американского минюста был задержан российский гражданин Александр Коршунов, директор по развитию бизнеса «Объединенной двигателестроительной корпорации», которая входит в систему «Ростеха». Это, конечно же, не первый случай. Может ли Россия применять похожие ответные меры, чтобы прекратить развязные
действия США?
С.Рябков: Как я понимаю, Александр Коршунов занимался подбором людей, которые могли бы работать в «Объединенной двигателестроительной корпорации», причем делал это не таясь и контактируя с теми, кто на данный момент уже не работал в соответствующей американской корпорации. Поэтому его «дело» не просто притянуто за уши, оно шито белыми нитками. Это из ряда вон выходящий возмутительный случай, когда американские правоохранители по политическим мотивам прибегают к недозволенным приемам, спекулируя на известной теме об общей российской «токсичности».
Есть и другие, менее резонансные примеры выдачи из третьих стран российских граждан по американским ордерам. Осуждаем непрекращающиеся нарушения Вашингтоном двустороннего Договора между РФ и США о взаимной правовой помощи 1999 года. Налицо явное пренебрежение нормами нормального диалога профильных ведомств об урегулировании тех или иных проблем.
МИД выпускает предупреждения для российских граждан, выезжающих за границу. Мы не пытаемся никому перекрыть выезд, мы лишь предупреждаем, что люди должны соблюдать осторожность, проявлять бдительность и быть готовыми к любым провокациям со стороны американских правоохранителей или их коллег в союзных с США странах или даже в странах, не относящихся к разряду союзников США. Мы не знаем, как работает машина, продуцирующая такого рода обвинения, но сроки, которые грозят нашим людям, попавшим в подобные ситуации, огромны.
Проблемы с обменом уже осужденных для отбытия наказания в стране гражданства тоже не решаются. У всех на слуху дела Бута, Ярошенко, Селезнева. Есть немало других. Американская сторона игнорирует призывы воспользоваться соответствующим механизмом в рамках Конвенции Совета Европы и обменять тех американских граждан (их около 20), которые отбывают у нас наказание, на наших соотечественников. Что касается ответных мер, то Россия неуклонно руководствуется нормами международного права и следует собственному законодательству. Для нас исключены приемы, к которым прибегают американцы. Это только их система с ее разнузданностью и зацикленностью на отработке «заказных» ситуаций может позволить себе такого рода действия.
А.Оганесян: С трудом можно представить, что хоть какая-то страна - член НАТО выдала бы
России американского гражданина.
С.Рябков: Вы совершенно правы. Лукавые обвинения в том, что Москва год за годом, десятилетие за десятилетием пытается посеять раздор в натовских кругах, - это все трескотня и разговоры, которые под собой не имеют почвы. Понятно, что стоит только хотя бы намекнуть на то, что одна из входящих в НАТО стран могла бы проявить ответственность и самостоятельно взвесить последствия своих действий или бездействия, как тут же натовские ряды сомкнутся еще плотнее. Там дисциплина железная - если не сказать палочная.
А.Оганесян: В каком состоянии сейчас находятся Бут и Ярошенко? Какая им оказывается помощь?
С.Рябков: Мы помогали и будем помогать Буту и Ярошенко и их семьям. Будем следить за тем, чтобы не творился произвол со стороны администрации пенитенциарных учреждений. А такое бывало - резкое ужесточение режима содержания, непредоставление медицинской помощи. У Ярошенко проблемы со здоровьем. Стараемся сделать максимум, чтобы ему предоставлялась квалифицированная медпомощь. Бут держится стойко. Они уже отбыли значительную часть своих сроков. Суть в том, что американская сторона игнорирует наши предложения использовать соответствующие механизмы в рамках Конвенции Совета Европы 1983 года. Это отражение сугубо политической линии, ничего другого за этим нет. Рассуждения о независимости тех или иных звеньев их госсистемы - все это болтовня. Мы не можем это воспринимать всерьез. Все их «звенья» глубоко зависимы от собственной мании величия, от веры в собственную непогрешимость.
А.Оганесян: Вопрос с Марией Бутиной вроде бы решился, к вящей радости ее близких. С чем можно связать такой исход событий?
С.Рябков: Мария Бутина после ареста подвергалась серьезному психологическому давлению. Она оговорила себя, пойдя на сделку со следствием. Это бывает. И американская правоохранительная система в этой части поразительна. Как в США официально узаконен лоббизм, точно так же приветствуется заключение подследственным сделки с правоохранителями. Если человек идет на сотрудничество с обвинением по тем пунктам, которые ему вменяются и, к примеру, позволяет обвинению захватить какого-то еще в поле зрения, то ему снижается срок, обеспечиваются более комфортные условия содержания. Во многих ситуациях происходят злоупотребления со стороны американской правоохранительной системы в политических целях, особенно применительно к российским гражданам. Именно поэтому мы предупреждаем выезжающих за границу, что при малейшем подозрении, что вам могут быть выдвинуты претензии со стороны американских властей, лучше десять раз взвесить, стоит ли вообще направляться за границу в любом направлении. Американские «охотники за людьми» могут появиться везде.
А.Оганесян: Гневные слова Трампа в адрес Ирана, перемешанные с угрозами, вызвали неоднозначную реакцию в мире. Иран категорически отрицает свое участие в атаке дронов на нефтяные объекты Саудовской Аравии. В свою очередь, Иран выступил с инициативой «Коалиция надежды», предлагая странам Персидского залива совместно обеспечить безопасность региона и даже заключить всеобъемлющий договор о ненападении. Как вы полагаете, это поможет сбить волну конфронтации, которую инициирует Вашингтон?
С.Рябков: Вопрос, что называется, назрел. Идея организации нового алгоритма решения региональных проблем на Ближнем Востоке витает в воздухе. Мы действуем параллельно. Наш подход во многом созвучен иранским идеям. Недавно мы предложили свою обновленную позицию о формировании системы коллективной безопасности в регионе Персидского залива на основе проведения диалога и мер укрепления доверия, обмена соответствующей информацией. Многое наработано, просто это надо приложить к материалу, который имеется конкретно в данном регионе мира.
К сожалению, США и влиятельные страны региона не воспринимают это в должной мере. Они считают, что политика максимального давления, как они сами ее назвали, принесет плоды: Иран резко понизит уровень обеспечения своей собственной безопасности, пойдя на существенное ухудшение условий договоренности по его ядерной программе. Речь ведут также об ограничении иранской ракетной программы, изменении его подхода к тому, что происходит в регионе в целом и т. д. Такая политика в отношении Ирана - это по-прежнему отражение абсолютной веры США во всемогущество своих санкций, шантажа, во всесилие авианосных группировок. Регион давно стал пороховой бочкой. Поэтому альтернативы нашим предложениям нет. Мы будем продолжать двигать свои идеи, где возможно - совместно с иранцами. Думаем, что в конце концов здравый смысл возобладает и обойдется без новой вспышки конфликта.
А.Оганесян: До сих пор журналисты и аналитики задаются вопросом: «Кто вы, мистер О’Брайен?» Как скажется назначение нового человека на пост помощника Президента США по национальной безопасности на американо-российских отношениях?
С.Рябков: Кадровые перестановки в разных звеньях администрации США, к сожалению, не приводили до сих пор к позитивным переменам в российской политике Вашингтона. Это факт, это надо признать. Несмотря на усилия с нашей стороны, вопреки нашим многочисленным предложениям, которые делались устно, передавались письменно практически по всему спектру вопросов, составляющих сейчас содержательную часть нашего диалога и вообще ткань, материю наших отношений, США продолжают прежний курс, который может быть сформулирован очень коротко: Россия - геостратегический противник и Россию нужно сдерживать. Это официальная политика Вашингтона, закрепленная в доктринальных документах. Не берусь предполагать, какие корректировки вообще возможны в американской внешней политике после упомянутого вами кадрового назначения. И до тех пор, пока мы не убедимся на практике, что что-то начало меняться к лучшему в наших отношениях с США, мы будем придерживаться точки зрения, что кадровые перестановки особого значения не имеют. По совокупности того, что известно из высказываний, из публикаций, делаем вывод, что преемственность, негативная преемственность на российском направлении с очень высокой степенью вероятности сохранится.
А.Оганесян: После выхода США из договоров по ПРО и РСМД между Москвой и Вашингтоном остался лишь один договор - СНВ-3, который заканчивается в 2021 году. Как развиваются события в этом направлении?
С.Рябков: Призываем наших американских коллег больше не терять времени. Его уже почти не остается. Нужно, по крайней мере, понять, что они собираются с этим договором делать. Наша позиция известна: мы в пользу продления. Срок продления может обсуждаться, здесь мы готовы проявить гибкость. Но считаем, что просто дать этому договору умереть было бы непростительно. Это будет воспринято международным сообществом как отражение пренебрежительного отношения к одной из ключевых опор международной безопасности. Такая оценка вполне обоснована. Договор нужно продлить, и мы к этому готовы. Есть каналы, по которым это можно и нужно обсуждать, есть вопросы, которые в этой связи требуют рассмотрения. О них американцам тоже хорошо известно. Мы восприимчивы к сигналам «с той стороны». Но по большому счету никаких сигналов пока нет.
А.Оганесян: Недавно ряд российских экспертов подготовил доклад об отношениях с США, он обсуждался в МИД. В нем предлагается кардинально поменять подходы к внешней политике, контролю над вооружениями. Авторы доклада считают: «выработать новые соглашения об ограничении вооружений не только невозможно, но, вероятно, контрпродуктивно». Вы считаете такой подход реалистичным?
С.Рябков: В связи с этим хотелось бы затронуть несколько аспектов. Во-первых, напомню, что к нынешней системе договоренностей, в том числе юридически обязывающих соглашений в сфере контроля над вооружениями, человечество, включая нас с американцами, шло через тернии, через гонку вооружений, через осознание того, насколько губительными для всей цивилизации, а не только для отдельных стран, могут быть последствия ядерной войны. И вся система международных отношений была выстроена идеологически. Но она при этом в своей основе замыкалась на страх, на постоянную тревогу по поводу того, что продолжение неконтролируемой гонки ракетно-ядерных вооружений не просто экономически крайне затратно, но может привести к фатальным последствиям. Все же инстинкт самосохранения возобладал даже у самых ярых идеологов холодной войны.
Затем наступил период привыкания к более комфортной и спокойной жизни в условиях расширяющегося контроля над вооружениями. Теперь - опять новое. Те поколения, которые сейчас, в частности, в США, начинают все больше задавать тон, - это поколения, не пуганные ужасами войны в том виде, как ее знали люди XX века. Война дистанционная, война дронов, война компьютеров, война, в которой даже льющаяся на экране кровь воспринимается скорее как фрагмент голливудского боевика, а не следствие собственных действий, война, которая ведется не в окопах, а в кабинетах - «игрой на клавиатуре» на расстоянии многих тысяч километров от реального театра военных действий, - такая война некоторым кажется по большому счету допустимой. Если не осмысленно допустимой, то, по крайней мере, на уровне подсознания. Ментально, психологически возникает ощущение вседозволенности - это опасный феномен. Этому нужны сдержки и противовесы. Они могут быть разные.
Авторы доклада - это второй аспект, который хотелось бы затронуть, - проделали огромную работу, приложив серьезные аналитические усилия в проработке материалов и формулировании выводов, которыми они поделились. Само по себе это хорошо. Это - на пользу дела. Для более выверенного выстраивания той или иной линии крайне важно иметь взгляд со стороны, зачастую критический, чтобы самим не ошибиться и правильно ориентироваться, совершенствовать политическую навигацию.
Ряд соображений в этом докладе практически востребованы и значимы, с нашей точки зрения. Хотел бы подчеркнуть, что понятие стратегической стабильности - не застывшее, оно действительно эволюционирует, и в этом плане вклад исследователей весьма полезен.
Третий момент - возможен ли мир без договоренностей в сфере контроля над вооружениями и достаточно ли будет мер доверия для обеспечения безопасности? Мы этого не знаем. Это довольно рискованная постановка вопроса. Мы сейчас только начинаем слегка приближаться в своем собственном осмыслении, что такое мир без ДРСМД, что такое «постДРСМД-существование» с точки зрения задач обеспечения европейской и азиатской безопасности. Мы накапливаем определенный пласт идей и соображений, как с этим быть.
Согласен с констатацией, что влиятельные деятели американской администрации, в том числе те, которые уже в отставке, были охвачены - некоторые из них до одержимости - идеей о том, что соглашения в их прежнем виде больше не нужны, они идут в ущерб интересам США.
В Вашингтоне также появились идеи, что достаточно верификации, транспарентности и подобного рода приемов для того, чтобы обеспечить безопасность. Наша позиция: верификация ради верификации, транспарентность ради транспарентности не нужны. Они должны идти в жесткой связке с обязательствами. Не следует проверять что-то ради самой проверки. Это не может становиться самоцелью. Транспарентность и верификация должны обеспечивать надежное выполнение тех или иных договоренностей. До сих пор такой подход работал.
Чтобы понять, что будет дальше, необходимо разобраться в подходе наших американских и других натовских коллег. А заранее «засвечивать», грубо говоря, что у нас есть некие собственные наработки в этой сфере, или излагать нашим оппонентам свою систему предпочтений, приоритетов - это по большому счету ослаблять собственную позицию.
А.Оганесян: Думаю, американцы того же мнения.
С.Рябков: В английском есть выражение «лицо игрока в покер». Это человек, который не должен дрогнуть мускулом, когда держит карты перед собой, чтобы не дать понять противоположной стороне, насколько его позиция сильна. Нам надо «покерное» лицо держать, разговаривая с противниками.
А.Оганесян: Помните, когда Тэтчер сказала, что ядерная бомба обеспечила мир?
С.Рябков: Для того времени это было провокационное заявление.
А.Оганесян: Сегодня мы довольно часто слышим о недалекой перспективе, когда командование боевыми действиями будут осуществлять роботы, - искусственном интеллекте. Кто будет раскрывать нам свои наработки в кибербезопасности, которая по эффекту приравнивается к ядерной?
С.Рябков: Дроном, беспилотным летательным аппаратом, любым - легким, тяжелым, стратегическим разведчиком, ударным, управляют люди при помощи компьютеров. Когда будет пройдена грань, за которой эти автономные системы станут самоуправляться и как бы обучаться сами, мы не знаем. Но когда это произойдет, возникнет масса вопросов о том, какого рода программы в них закладываются и как эти программы будут обрабатываться, - это только мизерная часть из всего набора вопросов, которые в этой связи возникнут. Сейчас на женевской площадке ведется дискуссия о так называемых смертоносных автономных системах разного рода. К сожалению, мы видим, что технологическое развитие в этой сфере существенно опережает политико-дипломатические процессы. Мы не договорились даже о базовых терминах. Что уж тут говорить об искусственном интеллекте в его классическом понимании? Я все-таки сторонник того, чтобы естественный интеллект поднапрягся, пока еще нет искусственного, чтобы удержать все это развитие в разумных рамках - в прямом смысле слова в рамках разума.
А.Оганесян: В области кибербезопасности работает специальная группа, где хотя бы вырабатываются какие-то общие принципы и подходы.
С.Рябков: Этим нужно будет заниматься все более плотно. В ведущих странах, да и не только, уже созданы структуры, которые обобщенно называются «киберкомандованиями», вовсю отрабатываются наступательные операции. Мы выступаем против этого, выдвигая соответствующие инициативы, в том числе в рамках ШОС, по другим линиям. Есть серьезная потребность в том, чтобы шел нормальный процесс консолидации здравого смысла. В информсреде нужен кодекс ответственного поведения.
А.Оганесян: Не так давно вы заявили, что размещение американских ракет на суше, вблизи российских границ, может привести к кризису, похожему на Карибский. Насколько вероятен такой сценарий, учитывая, что Трамп не похож на Кеннеди, а Путин - не Хрущев?
С.Рябков: Полагаю, что появление такого рода систем в районах Центральной Европы, да и Западной Европы приведет к радикальному изменению ситуации с точки зрения задач обеспечения нашей национальной безопасности. Это связано с подлетным временем, временем реагирования на тот или иной пуск. Это связано с тем, что система предупреждения о ракетном нападении в любой стране не в состоянии дистанционно определить, является ли запущенное изделие оснащенным ядерным боезарядом или это та или иная система в обычном оснащении. Появление такого рода средств поражения, которые в силу своей дальности «накрывали» бы обширную территорию Российской Федерации, по крайней мере ее европейскую часть - если мы говорим о гипотетическом размещении такого рода систем в Европе, - потребовало бы с нашей стороны компенсирующих мер. Такие меры необязательно должны быть связаны с развертыванием похожих систем (или каких-то иных) только в тех районах, откуда они могли бы поражать эти новые американские средства. Возможна существенная асимметрия в плане нашего ответа.
Однако уроки Карибского кризиса надо вспомнить и освежить в памяти. Мы предлагаем альтернативу в форме моратория на развертывание таких систем. Мы свой мораторий объявили. Считаем, что ответственные политики в натовском кругу вполне могли бы предпринять аналогичный шаг. Но нам все время говорят, что НАТО - это оборонительный альянс, мы постоянно слышим заклинания о том, что НАТО борется за мир, является гарантом безопасности. Давайте, демонстрируйте на практике, уважаемые господа-натовцы, как вы будете дальше за мир бороться!
А.Оганесян: Несмотря на санкции, по данным журнала «Форбс», выручка иностранных компаний в России увеличилась более чем на 10%. У американцев среди крупнейших компаний самое большое представительство. США в 2018 году впервые с 2013 года (до крымских событий) стали лидерами по количеству прямых инвестиций в Россию. По данным «Ernst & Young», американские компании вложились в 33 проекта, год назад было 19. Как вы объясните такой феномен?
С.Рябков: В рейтингах, в том числе довольно авторитетных агентств и аналитических центров, отражается, что инвестиционный климат в России улучшается, а не ухудшается. Он улучшается год от года. Американские компании, действующие на нашем рынке, это хорошо чувствуют. В последнее время через мой стол не проходило ни одной жалобы со стороны американских компаний о препятствиях со стороны российских федеральных или региональных властей для ведения бизнеса, для осуществления инвестиций. Как это соотносится с политикой правительства в Вашингтоне, которое пытается идти с точки зрения санкций «от плохого к худшему», в том числе применительно к России? Да никак не соотносится.
Компании, которые инвестируют в Россию - не только из США, но и из других стран, - видят, что наша экономика приспособилась к функционированию в условиях подобного рода ограничений. Мы создали здоровый инвестиционный климат и бизнес-среду, которая, возможно, не идеальна, но все же достаточно привлекательна. Соответственно, они энергично работают, и мы их активность приветствуем. Этот комплекс вопросов, как я понимаю, был предметно рассмотрен на недавнем заседании Консультативного совета по иностранным инвестициям под руководством председателя Правительства Российской Федерации. У нас есть планы создания бизнес-диалога, как сейчас некоторые это называют, в российско-американском контексте, то есть создания Делового консультативного совета. Президенты, встретившись в этом году в Осаке, вернулись к данной теме, которую они начали рассматривать чуть больше года назад в Хельсинки. Думаю, прогресс возможен. А крупные компании с обеих сторон будут привлекаться для выработки рекомендаций правительствам, чтобы условия для инвестиций и бизнеса и дальше улучшались и среда становилась еще более благоприятной.
А.Оганесян: Недавно вы принимали участие в переговорах между Президентом России В.В.Путиным и лидером Венесуэлы Николасом Мадурой. Как Президент Венесуэлы оценивает ситуацию, сложившуюся внутри страны, вокруг нее, и какую помощь может оказать сейчас Каракасу Москва?
С.Рябков: Мы совпадаем с венесуэльскими коллегами в оценке того, что сложностью ситуации нельзя пренебрегать. Как вы знаете, было несколько попыток, абсолютно противозаконных, свержения правительства в Каракасе. Такого сейчас нет. Есть экономические трудности, есть ряд направлений, где нужно принимать конкретные меры по улучшению ситуации. Об этом был разговор в ходе пребывания Президента Венесуэлы в Москве. Россия не только оказывает политическую поддержку, но и комплексно работает с венесуэльскими коллегами над нормализацией ситуации по разным направлениям. Диалог отлажен, и мы продолжаем реализовывать проекты, которые по большому счету к внутренней ситуации в этой стране если и имеют отношение, то сугубо опосредованное. Это взаимовыгодная работа.
Визит прошел на очень позитивной ноте. Думаю, что руководство Венесуэлы и все венесуэльские друзья вновь убедились, что Россия твердо стоит на позициях поддержки международного права и тех усилий, которые Президент Н.Мадуро и его правительство предпринимают по различным линиям, включая диалог со здравомыслящей оппозицией.
А.Оганесян: Военно-техническое сотрудничество затрагивалось в ходе переговоров?
С.Рябков: Затрагивались все аспекты нашей совместной работы. Все без исключения. Это был очень глубокий комплексный разговор по российско-венесуэльскому стратегическому партнерству.
А.Оганесян: Россия готова оказать гуманитарную помощь Венесуэле, учитывая, что она нуждается в этой помощи?
С.Рябков: Мы это уже предпринимали неоднократно. Поставляем продукты питания, лекарства, в том числе вакцины. Работа продолжается.
А.Оганесян: В Госдепартаменте сообщили, что США и союзники хотят активировать действие межамериканского договора о взаимной помощи, так называемый «Пакт Рио». Но в соответствии с этим пактом предполагается военная помощь странам - членам пакта, которые подвергаются внешним нападениям. Для чего активизация такого договора?
С.Рябков: Это еще одна попытка запугать, шантажировать, попытка напомнить о том, что политика создания «контролируемого хаоса» остается в центре вашингтонских представлений о том, что следует предпринимать на венесуэльском направлении. Мы знаем, какие мастера провокаций работают в соответствующих структурах американских и некоторых других стран. Давайте не будем слишком наивными. Речь, конечно же, не о том, чтобы «защитить» противников правительства Н.Мадуры. Американцы вновь пытаются добиться противозаконной смены власти в суверенной стране.
А.Оганесян: Вы не исключаете возможности внешнего вмешательства в ситуацию?
С.Рябков: А можно это исключать, если авторы венесуэльской политики в Вашингтоне чуть ли не через день повторяют, что у них «все опции на столе»? Их терминология и лексика не меняются, соответственно, и мы по-прежнему не исключаем возможности деструктивного внешнего вмешательства.
А.Оганесян: В ноябре состоится саммит БРИКС в Бразилии. В нынешний напряженный период к нему будет приковано самое пристальное внимание. Что ожидать от этой встречи?
С.Рябков: Мы отмечаем эффективную и результативную работу текущего бразильского председательства в БРИКС. Сформирован костяк возможных результатов предстоящего саммита - как с политической точки зрения, так и в плане документов, которые там могут быть приняты и подписаны. С удовлетворением констатируем поступательный ход работы по ранее запущенным проектам. Их немало в самых разных областях. Программа мероприятий в рамках бразильского председательства успешно выполняется. Саммит венчает эту работу, намечает план на дальнейшее. Мы принимаем у бразильцев эстафету. Для нас как страны следующего председательства в этом формате будущий год, думается, будет во многом годом БРИКС с точки зрения приоритетов во внешнеполитической сфере.
«На полях» саммита в Бразилии состоятся важные двусторонние контакты. Также в программу включен бизнес-компонент - нам важно использовать все возможности для развития торговли и в целом экономического взаимодействия со странами - участницами БРИКС. Будем работать по проектам, которые носят не только общебриксовский, но и двусторонний характер. Саммит в Бразилиа - прекрасная возможность для обсуждения всех этих сюжетов.
