ENGLISHБеседу подготовил и провел А.Г.Оганесян, главный редактор журнала «Международная жизнь».
«Международная жизнь»: Юрий Константинович, не так давно была подписана Хартия сотрудничества стран - производителей нефти - участников соглашения ОПЕК+. Поможет ли это стабилизировать нефтяной рынок?
Юрий Шафраник: Хартия многое дает. Безусловно, сегодня важно сотрудничество по этому вопросу. Но необходимы не только точные договоренности, но и, безусловно, точное их исполнение. Ведь сколько было принято договоренностей в рамках ОПЕК, которые так и остались на бумаге. Стоит вспомнить трагический конфликт между Ираком и Кувейтом, причиной которого стали квоты.
Мы многие годы были в стороне. Еще в 1990-2000-х годах я лично выступал за сотрудничество с ОПЕК, но не за вступление в эту организацию. Мы и без того были достаточно самостоятельны и влиятельны.
Лет десять назад ОПЕК утратил свое единоличное влияние. А после кризиса 2014-2016 годов сотрудничество, обмен информацией, аналитикой в формате ОПЕК+ стало вынужденным.
«Международная жизнь»: Вы сказали, что сегодня сотрудничество с ОПЕК важно. Но было время, когда ни Россия, ни ОПЕК не стремились взаимодействовать друг с другом. Что, с вашей точки зрения, влияет на характер отношений?
Ю.Шафраник: Главное - это конкуренция, борьба за рынок, цены. В то же время на цены могут воздействовать различные факторы. В частности, причиной спада цен на нефть в 2008 году стал спекулятивный финансовый «пузырь», который лопнул, и осталась реальная цена - 45 долларов. Такое положение дел заставляет настороженно относиться к конкуренту.
Последние два годы цены падали, шла борьба за рынки, но все-таки нефтедобывающие государства пошли на заключение соглашения ОПЕК+. Это во многом связано с тем, что ОПЕК теряет былую мощь, и без России и других государств регулировать добычу и цены ОПЕК стало невозможно.
К тому же не стоит игнорировать фактор США. Последние годы они насыщали внутренний рынок - отказывались от покупки нефти, 60% которой шли с Ближнего Востока. Сейчас же готовы к экспорту. И если такая динамика будет продолжаться, то США станут экспортером дополнительной нефти на рынок. Не только нефти, но и СПГ.
«Международная жизнь»: Если в ближайшее время США станут экспортером нефти и будут играть решающую роль в ценообразовании на мировом рынке, то какую политику в этих условиях следует проводить России?
Ю.Шафраник: Будем воевать за рынок. Существуют две крайности. С одной стороны, если будет низкая цена на энергоносители, то, соответственно, доходы от экспорта упадут. С другой стороны, если ограничить добычу и поднять цену, то будет потеряна часть рынка. А американские производители станут, естественно, находить подобные ниши. Между этими крайностями нет золотой середины. Есть палитра. И грамотные действия заключаются в соблюдении договоренностей и в точных расчетах. Надеюсь, что, принимая решение, наше правительство в совокупности с компаниями понимает, какая цена все-таки компенсирует потенциальную потерю рынка.
Возникает еще вопрос: как поступать? Главное - это баланс. Смотреть, отслеживать, понимать. А это же не сиюминутное дело. В России добыча нефти - довольно инертный процесс. Это не в плохом смысле. Нельзя закончить его или возобновить в один день. Потребуется год-два.
В таких случаях что делать России? Заниматься повышением внутренней эффективности. Экономика России завязана на нефть и газ. И важно не снизить инвестиционные программы, в первую очередь бурение. Один нефтяник обеспечивает работой до семи человек в других отраслях. Если снижается добыча, то тех, кто льет металл, делает трубы, буровые станки и т. д. необходимо сократить?
Главнейшая задача экономики России - не уменьшать добычу нефти. Нужно инвестировать во внутреннюю экономику. К примеру, в развитие нефтегазохимии. В этом вопросе мы чрезвычайно отстали. В 1990 году Китай производил все что касается нефтегазохимии намного меньше нас. А сегодня - в десять раз больше, чем мы. Это при том, что он своего сырья имеет намного меньше. Весной правительство приняло решение о нефтегазохимии как приоритетном направлении. И к концу года будет утверждена программа, бюджет которой составит около 40 млрд. рублей. Хотя 40 миллиардов мало, но это уже серьезный шаг.
«Международная жизнь»: Прошлой зимой Россия поставила в страны Европейского союза больше сжиженного газа, чем США. Ряд немецких экспертов выражают тревогу, что возможна дискриминация СПГ из России. Сможет ли Россия закрепиться на рынке СПГ в Европе?
Ю.Шафраник: Здесь больше политологии, чем фактов. Европейцы, несколько лет назад строя терминалы, думали о диверсификации источников вообще, боясь зависимости от газа по трубам из России. Тогда еще не шла речь об американском СПГ. Всего лишь два года назад США поставляли СПГ только в Латинскую Америку. А сейчас мы - уж точно прямые конкуренты для США по СПГ на европейском рынке.
Американцы колоссальными темпами готовят газ в жидком состоянии - это 70, даже 90 млн. тонн. Очень много. У нас же с пуском «Арктик СПГ» - 26 млн. тонн. Когда будет запущен второй завод на Балтике, то добавится еще, допустим, 50 млн. тонн. Это уже хорошо. Наше Министерство энергетики поставило задачу довести российский СПГ до 15% объема на мировом рынке.
Нашим колоссальным успехом можно считать «НОВАТЭК» и «Арктик СПГ». Впервые за Полярным кругом мы отрабатываем столь значительные объемы. Уверен, что с меньшими затратами и большей эффективностью будет работать второй завод «Арктик СПГ» в партнерстве с Китаем.
«Международная жизнь»: Для России интерес к европейскому рынку - это такая устойчивая тенденция, или, как некоторые считают, следствие падения цен на азиатском рынке?
Ю.Шафраник: Все-таки еще раз подчеркну, что устойчивый тренд - наши 15% СПГ на мировом рынке. И не надо задаваться вопросом, где конкретно. Ситуация меняется, одни поднимаются, другие снижаются. Но на то она и жидкая фаза, и дорогое удовольствие, что имеется возможность доставить туда, где тебе доплатят. Да, есть длинные контракты, есть короткие. Но все считается. Цена ниже - длинный контракт, отлично, цена больше, но короткий контракт, тоже неплохо. Мировой рынок СПГ - там, где выгодно. Не думаю, что американские производители будут поставлять газ специально в Европу в ущерб себе, когда Россия идет в Азию, если там выше цена.
Что касается Европы, мы и так на сегодняшний день имеем там 35% по газу. Это немало. Трубопроводный газ - это монополия государства, а СПГ, и это правильно, продается производителями по всему миру, и цена определяется спросом.
Рынок Европы за последнее десятилетие стал вполне управляемым, все балансы определены. Возгласы европейцев относительно диверсификации, не подкрепленные действиями, дискредитируют самих себя. Мы им это много раз объясняли. Конечно, надо же иметь разные источники поставки энергоносителей. Но откуда их брать. Если европейцы опасаются излишнего влияния России, то тогда возникает Ближний Восток, где необходимо обеспечить стабильность лет на 50. Европейцы, вложите десятки миллиардов в трубы и имейте диверсификацию. А если это не можете сделать? Для Европы подобная задача оказалась неподъемной, поэтому стало меньше возгласов и «пугалок».
«Международная жизнь»: Появилась информация, что партнер «Роснефть» «Эксон Мобиль» хочет получить право использовать для сейсморазведки и бурения в России суда под иностранным флагом. Российских буровых не хватает, проблемы для развития проекта «Сахалина-1» повлекут многомиллионные затраты. Как вы, один из инициаторов Соглашения о разделении продукции, относитесь к такого рода предложениям?
Ю.Шафраник: Мы просто спасали территорию, шли на большие издержки в законах и при подписании контрактов, лишь бы только инвестор пришел, потому что в таких широтах, на такой платформе никто в мире не строил, мы, естественно, тем более. И тогда даже было записано, что 70% всех объемов работ и оборудования должно быть российским. И сейчас, если в России чего-то нет, то предлагать использовать импортное - это крайне неверно. Мы - в другом совершенно статусе.
Яркий пример - Норвегия. В начале 1970-х годов она вообще ничего не имела в области нефтегазодобычи, а сейчас - законодатель моды в платформах, сейсмике, оборудовании морского базирования и т. д. Лучше «Эксону» предложим еще какой-то выгодный проект, но ни в коем случае нельзя допускать, чтобы мы пошли на попятную. У нас есть сейсмические суда, можно их дооснастить. А то, что не имеем, мы обязаны производить. И будут издержки, как говорят, многомиллионные, но ничего. Эти многомиллионные в течение года-двух нас не убьют. А вот не производить самим - это, значит, заведомо закладывать мину замедленного действия.
«Международная жизнь»: Наметился некий спад в экономическом росте Китая, и это уже сказывается на мировой экономике. Если данный процесс станет устойчивым, как вы думаете, он сможет повлиять на сферу глобальной энергетики?
Ю.Шафраник: Спад в такой развитой стране, как Китай, - безусловно, испытание. Но думаю, что это, возможно, не спад, а замедление темпов развития.
Китай, как я говорю, - госплановский. Там соблюдается баланс в закупках всех видов энергии, будь то с Ближнего Востока, из России или Америки. Также имеется баланс по видам энергии - угольная, атомная, солнечная, ветро. Так что их замедление не окажет влияния на глобальную экономику. Внутренняя политика Китая настолько взвешенная и мудрая, что это само по себе для нас испытание. Они не допустят перекоса в каком-то виде энергии.
«Международная жизнь»: С учетом перспективы введения в строй «Северного потока - 2» и «Турецкого потока», какой интерес для России представляет транзит газа через Украину, кроме, возможно, политического?
Ю.Шафраник: Вспоминаются слова нашего президента, который предлагает полностью уйти от политики, а основываться на прагматизме. Европе все равно будет нужен газ, а Ближний Восток весь полыхает. Надежный поставщик - это Россия. Если потребление в Европе станет расти, а я надеюсь, что будет, тогда Украине есть место в сегодняшней системе координат. Но Украина обязана предложить выгодный вариант Европе и России по совместной эксплуатации труб. Ведь на Потоки пошли только после десятилетий уговоров украинцев создать консорциум. Однако Украина на это не пошла. Никакой не должно быть политики, только выгода.
«Международная жизнь»: Это правда, что во многих регионах мира существуют нетронутые запасы нефти и их могут быстро начать разрабатывать, когда настанет час икс?
Ю.Шафраник: В США была территория, где по экологическим соображениям ограничивалась разведка и добыча. Администрация Трампа сделала послабления.
Ресурсов нефти в мире достаточно, сланцевой особенно. Это касается и потенциальных, и разведанных. У нас Баженовский - разведанный. Мы не можем пока эффективно его взять. Тренируемся, подбираем технологии, бурим, но пока ничего не подобрали. Извлекать сланцевый газ пытаются в Китае. У них понемногу растет добыча. Но они упрямо подбирают технологии, а, представьте, если они подберут. Вот тогда замедление их экономики нам «цветочками» покажется, потому что они будут добывать, а вдруг будут добывать такими темпами, как Америка?
Кстати, с точки зрения экологии китайцы долго примеривались. Ведь негативные последствия от разработки сланцевого газа есть. Вы же знаете, что Польша от этого отказалась.
«Международная жизнь»: США угрожают санкциями всем без исключения странам, которые будут покупать нефть у Ирана. Приведет ли это к росту цен на нефть?
Ю.Шафраник: Да нет, к большому росту не приведет. Ничего хорошего для Ирана, да и вообще для мира, в этом нет. Но как ни стращать, допустим, Китай, Индию или Россию, они те игроки, которым разве можно что-либо запретить? Им все равно. Иранцам же надо зарабатывать, им надо жить. А если вспомнить известное высказывание Карла Маркса, что за 300% прибыли любой капиталист пойдет на любые нарушения, то нельзя исключать возможности, что американцы сами не захотят упускать выгоду и найдут способ покупать нефть у Ирана, если поступит хорошее предложение.
«Международная жизнь»: Юрий Константинович, насколько нам рентабельно вкладываться в расширение добычи нефти и газа за Полярным кругом?
Ю.Шафраник: «Арктик СПГ» - яркий пример выгодного проекта. Другое дело, будем откровенны, это проект мирового значения и, к сожалению, в большей степени там используются иностранные технологии, оборудование. Мы просто обязаны, чтобы каждый проект работал на мир, но через Россию. Арктика уже открыта, это означает, что очередная высота взята. Используя спортивную терминологию, скажу, что надо несколько лет потренироваться всем остальным.
«Международная жизнь»: Некоторое время назад говорили о пике добычи нефти, а сейчас говорят о возможном пике ее потребления?
Ю.Шафраник: Будущее - взлеты и падения, изменение спроса и потребностей. То СПГ будет моднее, то, возможно, ветряки. Видно, что ближайшие десятилетия - это все-таки углеводородная энергетика, это энергосбережение и эффективность использования, это возобновляемые источники.
Важен и нужен технологический прорыв. Он все еще на уровне экспериментов, открытий, подбора технологий. Это еще будет лет через 10-15.
Главное для разных регионов - определить баланс своих энергетических источников. Например, в Якутии в поселке Яр не потянешь за 1000 км трубу с газом. Значит, там нужен автономный ядерный источник. Или в Гималаях - пищу варят на примитивной параболе, заряжающейся от солнца. Туда точно газ не потянешь. Где-то будет ветер, где-то ядерная энергия, где-то солнце, где-то углеводород. Газ, конечно, как более чистое топливо завоевывает и правильно устраивает рынок.
Этот баланс надо самим создавать и ему следовать. И потом, оглянувшись, можно будет сказать: о, слушай, углеводородный пик, он-то вон когда произошел! А произошел, возможно, благодаря новому открытию водородного производства электроэнергии.
