Информационная работа представляет собой один из важнейших элементов современной военно-технической политики государств. Казалось бы, задачи, особая целевая аудитория и специфика источников должны существенно отличать методы информработы в военно-технической области от таковой в других сферах - внутриполитической, экономической или, например, культурно-идеологической. Однако, как мы увидим на примере данной статьи, это не совсем так.

Действительно, целевая аудитория воздействия СМИ в этой области вроде бы не является массовой, как в случае с какими-то общественно значимыми сферами (экономикой, социальной жизнью, образованием и др.). Поэтому здесь в чистом виде не действует концепция, сформировавшаяся в 1960-1970-х годах, в соответствии с которой аудитория воспринимается как товар, предлагаемый через СМИ рекламодателям, когда чем больше размер этой аудитории, тем лучше. Однако косвенным образом эта концепция используется и для военно-технической сферы - в части тех ее аспектов, которые называются формированием повестки дня и моделью зависимости эффектов массовой коммуникации [1].

Если вкратце, то это выглядит следующим образом: специализированные статьи в СМИ все равно ориентированы на общественные круги, но не прямо (поскольку решения в военно-политической сфере не принимаются широкими слоями населения), а косвенно. Они формируют повестку, то есть представления о важности конкретной военно-технической темы, а далее эта тема нужным образом вписывается в общий информационный контекст.

Например, высвечивание России как воинственной державы со сверхмощными вооружениями, в том числе с теми, преодолеть которые западные вооруженные силы не могут (в радиоэлектронной или киберобласти), или, наоборот, как страны с опасными амбициями, но неконтролируемым и неразумным военно-политическим руководством и недостаточно эффективной техникой с непредсказуемыми последствиями ее применения - такие информационные модели, внедренные в сознание общественности, несомненно, повлияют и на решения, принимаемые руководством стран в военно-технической области.

Кроме того, активное распространение информации подобного рода усиливает ощущение нестабильности в мире и исходящих от России угроз, а в ситуации нестабильности растет уровень некритичности восприятия аудиторией новостных статей и аналитических материалов, облегчается проникновение и распространение нужных мнений, их тиражирование.

В этой связи военно-техническое позиционирование России, как и любой страны, в СМИ оказывается всего лишь одним из элементов внешнеполитической информационной работы, а его цели - тождественными общим внешнеполитическим целям (формирование международной репутации, влияние на международное сотрудничество) и экономическим (подрыв конкурентоспособности противника, ослабление позиций предприятий ОПК противника и их связей с зарубежными контрагентами).

Учитывая это, западные страны ведут весьма активную работу в военно-техническом секторе информационного пространства. Общие объемы статей, новостных и аналитических материалов в зарубежных СМИ несопоставимы с объемами материалов в российских СМИ (и внутри страны, и за рубежом). Несоизмеримы объемы конкретных текстов, посвященных отдельным военно-техническим темам, частота упоминания значимых вопросов. Наоборот, в российской прессе часто используются переводы иностранных материалов, что только усиливает влияние навязываемых извне концепций и представлений. Анализ военно-технических статей в зарубежных СМИ дает основание полагать, что эта информационная работа в западных странах выстраивается на основе системного подхода и с использованием типовых методов, доказавших свою эффективность в других областях.

Применение данных методов зарубежными (американскими, европейскими) специалистами, наиболее продвинутыми в сфере пропаганды и имеющими богатый опыт такого рода деятельности, легко проследить на примере «информационной обработки» авиационной тематики - самолета Су-57 и перспективных российских самолетов. Для этого рассмотрим ряд статей, посвященных самолету Су-57, за период с мая по июль 2018 года, а также дополнительно несколько статей о российско-индийском проекте совместного самолета и перспективных российских истребителях (апрель-май 2018 г.). В качестве источников взяты «National Interest», «Business Insider», «Jane’s», «Diplomat», а также ряд российских СМИ (ТАСС, «Свободная пресса», «Взгляд», «Спутник»).

В «National Interest» в мае-июне 2018 года появилось восемь статей, посвященных самолету Су-57 и российской авиации. Уже само количество статей, объем текстового материала (статьи по семь-восемь абзацев) несравнимы с частотой обсуждения этой темы в русскоязычных СМИ в противоположном контексте (для примера можно привести несколько коротких статей в ТАСС и «Спутнике»). Среди материала «National Interest» за указанный период две статьи - о российских стелс-истребителях и возможном использовании ядерного оружия на самолете Су-57, остальные шесть посвящены сравнениям Су-57 с американскими F-22, F-15, F-35, китайским J-20 и даже российским Су-35. Уже в статье от 11 мая 2018 года под красочным заголовком «Почему Россия не может построить стелс-истребитель (и, возможно, не нуждается в этом)?» автор использовал типовые методы информационного противоборства:

- бездоказательные утверждения прежде всего из области технических или коммерческих сведений «ограниченного доступа» («Россия не предоставит Индии доступ к исходным кодам самолета», сведения о «посредственной авионике, слабых стелс-технологиях и недостаточно мощных двигателях» совместно разрабатываемого Россией и Индией варианта Су-57);

- дозировка негатива и позитива, выстроенная в нужном порядке, с окончанием на негативной (для России) ноте («русские работают над улучшением авионики и двигателя» - «Индия сохраняет озабоченность» - «мало что можно сделать для уменьшения эффективной поверхности рассеяния радиолокационных волн»);

- ссылки на безымянные источники, в том числе используемые другими изданиями;

- утверждения об «очевидности» каких-либо фактов («многочисленные слабые места в части ЭПР радиолокационных волн у Су-57, которые очевидны для опытного взгляда»);

- распространение устоявшихся мнений на конкретную (военно-техническую) сферу и исторические отсылки в качестве доказательства (в частности, мнение о слабой способности России внедрять разработки в производство и отсталое станкостроение: «В России, которая в постсоветское время полагалась на импорт продукции машиностроения, почти нет точного машиностроения для массового производства стелс-истребителей»);

- приведение мнений противоположной стороны в нужном ключе для убеждения аудитории в объективности («с российской точки зрения…»);

- активное использование технических терминов (без их объяснения) и научной аргументации, в основном общенаучных понятий («это просто вопрос физики»);

- и при этом простое, ясное и эмоциональное завершение («Сработает ли это? Никто не знает. Нам придется дождаться третьей мировой, чтобы узнать наверняка»).

Целый блок статей «National Interest» посвящен «виртуальным поединкам» Су-57 с другими самолетами различных типов и стран. За период чуть больше месяца издание публикует шесть материалов с претензией на глубокую проработку технических и эксплуатационных различий Су-57 и современного F-22, старого F-15 или даже российского Су-35. Однако реально в этих «специализированных», с претензией на научность, статьях используются те же типовые методы информационной пропаганды:

- эмоционально окрашенные высказывания и соответствующая лексика («F-22 - король небес», «как New Block III Super Hornet может сокрушить китайский J-20 или российский Су-57»);

- использование бинарных пар в нужном контексте («возможно, старый самолет скоро не сможет обнаружить самый современный истребитель Москвы», old F-15 - latest Su-57);

- безосновательные преувеличенные утверждения («без сомнения, лучший истребитель по завоеванию превосходства в воздухе» - F-22 или F-15);

- отсылка к ранее внедренным, растиражированным и потому «очевидным» мнениям («после российско-грузинской войны 2008 г., когда стало очевидно, что Москве нужно срочно реформировать и модернизировать разложившиеся остатки советской военной машины, оставшейся под ее контролем»);

- широкое использование «весьма вероятно», «возможно» и др. в нужном контексте («русские, кажется, признают, что первоначальные Су-57 не будут обладать большими возможностями, чем Су-35», «маловероятно, что русские…», «гораздо более вероятно, что Москва…», «возможно, что у Су-57 не будет яркого будущего»);

- отсутствие корректных технических сравнений (не приводится сравнения характеристик двигателей самолетов, но при этом утверждается, что новый двигатель Су-57 «не показывает той надежности, на которую изначально рассчитывали»);

- повторение из статьи в статью предложений (или даже абзацев)  без доказательств в целях утверждения их в качестве общепризнанной истины (например, про слабые места Су-57 - в части ЭПР радио-локационных волн);

 - элементы нарративности («вооруженный системой Legion Pod, самолет F-15C сможет легко нейтрализовать любые стелс-преимущества Су-57» и тогда использует «невероятно мощную активную фазированную антенную решетку AN/APG-63(v)3» и «поразит Су-57 своей ракетой AIM-120D AMRAAM» и т. д.);

- цитирование в едином контексте однозначных мнений без ссылки на конкретный источник («по отзывам летчиков ВМС, которые летали [на этих самолетах] в ходе испытаний») вместе с мнениями конкретных лиц, которые оказываются гораздо более расплывчатыми (капитан David ‘DW’ Kindley: «Не могу говорить о конкретных испытаниях и специфических угрозах, но система IRST [самолета F/A-18E/F New Block III Super Hornet] разработана как антистелс-технология на базе длинных волн»);

 - положительные оценки, данные противнику, всегда дополняются сомнением («если техника сработает, русские нейтрализуют стелс-возможности «Раптора»);

- перенос акцентов для формирования у аудитории нужного понятия о причинно-следственных связях («официальные лица Турции начали переговоры о возможной закупке российских стелс-истребителей пятого поколения Су-57 на случай, если Вашингтон откажется от поставок F-35»);

 - завершение статей всегда на положительной для своей стороны ноте.

В целом все эти и другие подобные методы укладываются в рамки типового подхода к формированию информационно-пропагандистских текстов. Для определения всего набора этих методов и их систематизации необходим более полный анализ материалов СМИ, включающий риторический анализ, контент-анализ и отчасти нарративный анализ.

На теоретическом уровне можно говорить о единой методологии информационной работы даже в специфической военно-технической области, которую используют авторы и которая сводится к конкретным приемам выстраивания композиции и структуры текстов, логики умозаключений и аргументации, использованию экспрессивных средств и стилистических приемов, риторических форм, изображений [2].

Кроме того, применяются и элементы семиотики. Например, в статье от 4 июня 2018 года затрагивается тематика использования на самолетах Су-57 ядерного оружия. Содержание статьи неконкретно (ссылки на доктринальные документы США, необоснованные утверждения «экспертов по России», расплывчатые размышления российских аналитиков, заявления об «отсутствии официальной позиции Минобороны России»), статья не открывает ничего нового и с профессиональной точки зрения не представляет интереса. Но это не имеет значения, поскольку здесь «ядерное оружие» - это семиотический знак, за которым стоит целый ряд отношений, представлений, ассоциаций, и этот знак в статье, безотносительно ее глубины и осмысленности содержания, увязывается с другим знаком - самолетом Су-57. В подкрепление этому используются отсылки и к Договору 1987 года, и к «ядерной доктрине Трампа» «Nuclear Posture Review». Теперь самолет Су-57 - не просто отдельно взятое изделие, а самолет, «который может нести ядерное оружие».

Однако и использование семиотических понятий не является чем-то новым, оно характерно и для статей, посвященных внутриполитическим, экономическим, социальным вопросам.

Проблема для военно-технической области заключается в том, что для западных СМИ это всего лишь одна из тем, такая же, как другие, поэтому содержание, правдиво оно или нет, не имеет значения - к формированию материалов в военно-технической области зарубежные эксперты подходят, как и ко всему остальному, вооружившись своим традиционным инструментарием. Это схоже с законами формальной логики, которые можно использовать для любой сферы знаний, не уточняя содержания суждений А, В и С, подставляемых в логические формулы.

Однако в российских СМИ и российских политических кругах преобладает другое отношение к военно-технической сфере в связи с ее закрытостью, «чувствительностью» и определенной эксклюзивностью. Очень часто российские политические структуры (в том числе военно-политические) исходят из необходимости показать и обосновать правду. Это противоположно принципам, исповедуемым руководством и СМИ западных стран, для которых истина и реальное содержание событий не имеют значения.

По этой причине российская сторона постоянно остается в положении догоняющего. Она вынуждена отвечать на провокационные вбросы, что имеет крайне негативные последствия, поскольку в информационной сфере кто первый, тот и прав. При этом поводом для очередной информационной волны может стать любое заявление любого лица, или необоснованные предположения, или сомнительные фотографии - реальное содержание не имеет значения.

Например, такой недавний повод, как заявление Индии о возможном выходе из проекта FGFA (совместной российско-индийской разработки самолета пятого поколения), разумеется, был немедленно подхвачен западными СМИ. При этом подан он был полностью в канонах жанра. Так, информация о выходе Индии из проекта в статье IHS Jane's Defence Weekly от 20 апреля 2018 года прозвучала следующим образом: «Индийские официальные лица высокого уровня, включая… недавно проинформировали российскую делегацию… о том, что Индия выходит из программы». А далее по тексту уже с совершенно другой интонацией: «Полагают, что индийские официальные лица заявили (are believed to have stated) о том, что индийские ВВС могут вернуться в проект FGFA или в качестве альтернативы приобрести полностью разработанную платформу». А издание «Diplomat», например, в статье от 23 апреля 2018 года тут же привело целую «историю» российско-индийских разногласий, предварив ее громкими утверждениями, что это «решение… неудивительно и давно ожидалось», что программа FGFA («сага», по определению автора) «с самого начала страдала от разногласий и задержек».

Или еще более громкий повод - июльское заявление российского вице-премьера Ю.Борисова о том, что «нет смысла форсировать работы по массовому производству самолета пятого поколения» [3].

В первом же абзаце в посвященной этой теме статье «Business Insider» от 12 июля 2018 года говорится о том, что самолет Су-57 «не увидит массового производства». Фразы о «безостановочных похвалах» и «сомнительных утверждениях о возможностях» этого самолета придают издевательский оттенок цитируемому далее заявлению Ю.Борисова. Приводятся мнения неизвестных или даже неназываемых экспертов, звучащие в том же издевательском ключе: эксперты утверждают, что, по мнению Ю.Борисова, видимо, «самолет настолько лучше всех остальных, что России нет необходимости его производить». Вводятся отсылки и к предыдущей новости о возможном выходе Индии из проекта FGFA, причем в этом контексте говорится, что «сейчас Индия обсуждается в качестве (have been discussed as) потенциального покупателя F-35». Упоминается и о возможности самолета Су-57 быть носителем ядерного оружия. Делаются выводы, что «Россия постепенно признает поражение» и «остается позади мировых лидеров в военной отрасли». А позиционирующее себя в качестве более объективного издание «Diplomat», например, приводя более полную цитату Ю.Борисова, тут же дает собственные измышления насчет причин: проблемы с бюджетом, технические трудности.

Интересно, что многочисленные российские СМИ подхватили эту тему в таком же контексте («Су-57 оказался России не нужен» - «Свободная Пресса»; «Су-57 оказался дорогой и бесполезной игрушкой» - «Взгляд»), сознательно или нет действуя по определенному западными странами типовому сценарию информационного противостояния.

На этом фоне неудивительно, что последующие заявления этой событийной ленты (например, о том, что Липецкий авиацентр скоро получит истребители пятого поколения Су-57) вяло освещались российской и совсем не упоминались западной прессой.

Какой же вывод можно сделать из этого небольшого исследования?

Военно-техническая сфера в информационном пространстве ничем не отличается от любой другой. Здесь действуют те же законы, методы и приемы - недобросовестные, но эффективные. Материалы СМИ, посвященные военно-технической проблематике, - это такие же тексты, которые являются инструментом для достижения цели, а не для отображения правды.

В вышеприведенном анализе почти ничего не говорится о реальных характеристиках самолета Су-57, о реальном состоянии российско-индийского проекта FGFA или российской авиационной отрасли. Речь идет о представлении этих вопросов в текстах СМИ, о задачах и методах этого представления. И на данный момент западные СМИ в этой работе ушли далеко вперед.

Чтобы успешно противостоять им в информационном пространстве, российская сторона должна вести более агрессивную политику, отслеживать все потенциальные поводы - заявления официальные и неофициальные, предположения экспертов, доклады и другие аналитические материалы безотносительно достоверности источников - любые материалы, которые могут быть использованы для продвижения своей позиции и для достижения собственных целей. Противодействие зарубежным профессионалам в области военно-технической пропаганды невозможно без смены целеполагания: от правдоискательства к убедительному самопозиционированию и без отказа от концепции реагирования в пользу концепции нанесения первого информационного удара. При этом методы, которые позволят успешно решать эти задачи, уже известны - они явно отражены в материалах западных СМИ, этих самых эффективных орудий сегодняшней информационной войны.

 

Литература

1. Семенова А.В., Корсунская М.В. Контент-анализ СМИ: проблемы и опыт применения. М., 2010.

2. Леонтович О.А. Методы коммуникативных исследований. М.: ГНОЗИС, 2011.

3. Вице-премьер Юрий Борисов не видит смысла форсировать массовое производство Су-57 // ТАСС. 02.07.2018.