Современный социальный процесс помимо особой динамичности обретает новое качество сложности, предполагающее интерактивное взаимодействие общественных систем, подсистем и его субъектов. Расширяется заметное уже для основоположников марксизма опосредование экономики политикой, увеличиваются зоны диффузии между гуманитарными отраслями общественного пространства и политикой. Стали рутиной проблематика исторического прошлого как технология политической конкуренции, вопросы языка как средства доминирования на социокультурном пространстве и механизма продвижения политических интересов.

Трудно представить рост международного авторитета и влияния России вне развития и распространения в пространствах присутствия национальных интересов русского языка, являющегося одним из наиболее признанных мировых языков: шестое место среди всех языков мира по общей численности говорящих и восьмое место по численности владеющих им как родным.

Русский язык стал официальным или рабочим языком многих авторитетных международных организаций - Евразийского экономического союза, ОДКБ, ШОС, ООН, ОБСЕ, Совета Европы, МАГАТЭ, ЮНЕСКО, ВОЗ.

Первый акт, определяющий стратегию продвижения русского языка на постсоветском пространстве (подготовлен в 1999 г. Комитетом Государственной Думы по делам СНГ и связям с соотечественниками), именовался «О состоянии русского языка, культуры и образования в странах СНГ и Балтии и мерах по их поддержке со стороны государственных органов и общественности Российской Федерации» и предполагал форматирование его функционального пространства в трех основных направлениях: «фактор обеспечения государственных интересов и государственной безопасности»; средства «жизнедеятельности почти тридцати миллионов российских соотечественников ближнего зарубежья»; «сильнейшего интегрирующего механизма на постсоветском пространстве»1.

Действительно, в «параде постсоветских суверенитетов» при отсутствии материальной почвы русский язык оставался единственным реальным средством сохранения деконструированного единства стран и народов, имевших общую историю, культуру и до недавнего времени государственность, «последним мостом», связывающим «вдруг ставших иностранцами» соотечественников с исторической Родиной. При отсутствии других, менее очевидных оснований он стал средством гуманитарного сопровождения формализованных и неформализованных институтов интеграции постсоветского пространства.

С момента образования Содружества независимых государств, согласно ст. 35 его Устава, русский язык является рабочим языком этой организации2.

Свое логическое развитие стратегия укрепления позиций русского языка как интеграционного фактора на территории Содружества получила в федеральной целевой программе «Русский язык (2006-2010 годы)». В Постановлении Правительства РФ от 29 декабря 2005 года №833 говорилось, что она принимается в целях «развития интеграционных процессов в Содружестве Независимых Государств». Одной из важнейших задач программы являлось «обеспечение эффективного функционирования русского языка как основы развития интеграционных процессов в СНГ»3.

Следующая федеральная целевая программа «Русский язык» на 2011-2015 годы ставила задачу «поддержки русского языка как основы развития интеграционных процессов в государствах - участниках Содружества Независимых Государств» в качестве стратегического направления внешнеполитической деятельности Российской Федерации.

Наполнение интеграционных процессов постсоветского пространства новым качеством, далеко выходящим за рамки «цивилизованного развода», неизбежно обусловило усложнение задачи, связанной с сохранением русского языка. Сопровождая организационное становление наднациональных институтов СНГ, он тем не менее уходил с доминирующей роли на второстепенную, уступая место стратегиям, хотя их реализация вне сохранения языкового единства многократно усложнялась.

Разноскоростное, разновеликое по глубине и нелинейное по своей сути, но все же развитие сотрудничества в рамках постсоветских институтов интеграции способствовало обретению русским языком статуса инструмента экономического, культурного, военно-политического и гуманитарного взаимодействия.

Объективная потребность совершенствования механизма сближения стран, входящих в интеграционное сообщество на постсоветской территории, обусловила актуальность сохранения и приумножения единого социокультурного пространства, неотъемлемым компонентом которого является русский язык.

Еще одним фактором усиления значения русского языка в посткоммунистической реальности стала актуализация феномена «Русский мир», когда этот термин прозвучал в речи Президента России В.В.Путина на Всемирном конгрессе соотечественников (2001 г.) и в выступлении (Санкт-Петербург, 2006 г.) в связи с предстоящим Годом русского языка. Весной 2014 года, полемизируя с утверждением о том, что «у народа, как и общности людей, нет своих особенностей», В.В.Путин отметил черту культурного опыта нашей страны, которая, «как пылесос, втягивала в себя представителей различных этносов, наций, национальностей. Кстати говоря, на этой основе создан не только наш общий культурный код, но и исключительно мощный генетический код, потому что за все эти столетия и даже тысячелетия происходил обмен генами... Мне кажется, что русский человек, или, сказать пошире, человек русского мира, прежде всего думает о том, что есть какое-то высшее моральное предназначение самого человека, какое-то высшее моральное начало. И поэтому русский человек, человек русского мира, он обращен больше не в себя, любимого… Хотя, конечно, в бытовой жизни мы все думаем о том, как жить богаче, лучше, быть здоровее, помочь семье, но все-таки не здесь главные ценности, он развернут вовне...»4. 

Не умоляя значение идеи «Русского мира» как фактора «мягкой силы», способствующего продвижению национальных интересов, идея, озвученная Президентом России, заключалась прежде всего в определении «Русского мира» в качестве средства, смысла, механизма, обслуживающего формирование трансграничной и даже транснациональной идентичности приверженцев русского культурного кода, создающего дополнительный потенциал открытости современной России, в том числе в реновации цивилизационного диалога с народами и странами постсоветского пространства.

q

Имплементация «Русского мира» в академическом дискурсе и международной практике, как и восстановление современной Россией статуса самостоятельного центра мировой политики в целом, встречают серьезное сопротивление. Многие ученые и политики склонны видеть в продвижении самой идеи прямую угрозу суверенным интересам стран и народов.

В духе таких опасений эксперт из Израиля А.Ниренборг назвал свою статью, опубликованную в том числе и в России, «Путин пугает «Русским миром». «Многие постсоветские республики, - пишет он, - опасаются, что Россия снова поглотит их в соответствии с концепцией «Русского мира»5. Имея в виду именно посягательство на независимость, лидер Белоруссии А.Г.Лукашенко на пресс-конференции для СМИ (25 января 2015 г.) жестко заявил: «А если есть здесь считающие, что белорусская земля - это часть, ну как они говорят сейчас, «Русского мира» и чуть ли не России - забудьте»6. Тот же рефрен присутствовал в ежегодном Послании Президента Белоруссии к парламенту страны (28 апреля 2015 г.): «Русский мир» - это не про нас»7. Однако попытки связать концепцию «Русского мира» с имперскими притязаниями России не соответствуют ее содержанию, которое, в отличие от «российской цивилизации», «отсылает не к государству - России, а к духовной, нематериальной составляющей - культуре, языку»8. 

Более релевантна позиция, представляющая феномен «Русского мира» в качестве инициативы, призванной «структурировать голос России в мире, за пределами своего исторического пространства». «Это не инструмент России, чтобы закрыться в себе, но путь диалога с миром»9.

Большинство исследователей, посвятивших свои труды концептуализации «Русского мира», отмечают его органическую связь с русским языком10.

Имея в виду прежде всего духовное наполнение феномена «Русский мир», вряд ли справедливо противопоставлять и даже представлять его в качестве альтернативы евразийским интеграционным проектам11.

«Русский мир» с точки зрения ценностного содержания, ориентированного на сохранение сформировавшегося в прошлом единого социокультурного пространства народов, объединяемых постсоветским регионом, является в значительной степени ускорителем интеграционных процессов, но никак не их препятствием.

В настоящее время понятие «Русский мир» пока носит больше идеологический характер, а вот наполнение его реальным практическим содержанием будет способствовать углублению сотрудничества новых независимых государств, во-первых, уже потому, что создаст комфортную среду проживания для еще многочисленной в странах ближнего зарубежья российской диаспоры, а во-вторых, генерируя условия конвергенции культурного опыта народов, объединенных на протяжении значительного периода истории единой государственностью, будет способствовать регенерации и репродукции общего гуманитарного, в том числе языкового, пространства, позволяющего использовать при интеграции не только политический, но и социальный потенциал.

Судя по наличию в ближнем зарубежье широкой социальной базы носителей идеи «Русского мира», сохраняется достаточный потенциал его развития.

По данным социологического исследования, проведенного Институтом стран СНГ по гранту Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом, в 2017 году половина из опрошенных русскоязычных граждан Молдавии и более половины в других странах постсоветского пространства самоидентифицируются российскими соотечественниками и более 70% (кроме Армении) испытывают в связи с принадлежностью к «Русскому миру» чувство гордости и спокойной уверенности12. 

Функционально усложненная задача, стоящая перед русским языком в интеграционных процессах на постсоветском пространстве, нашла свое отражение в третьей федеральной целевой программе «Русский язык» на 2016-2020 годы. Среди других целей программы декларируется установка на «продвижение, поддержку и укрепление позиций русского языка, а также популяризацию российской науки, культуры и образования в государствах - участниках Содружества независимых государств. В рамках программы будут организованы и проведены комплексные, как традиционные, так и новые, мероприятия просветительского, образовательного и научно-методического характера, обеспечивающие расширение географии и сфер применения русского языка, поддержку и укрепление позиций русского языка, популяризацию российской науки, культуры и образования в государствах - участниках Содружества независимых государств»13.

q

Заметное возрастание востребованности русского языка в странах СНГ связано как с преодолением проблем первого этапа суверенизации постсоветских республик, так и с постепенным обретением «бенефициаром» языкового влияния, Россией, собственной стратегии общественного развития.

Ставшая в значительной мере фактором политического «размежевания» стран и народов, входивших в Советский Союз, национальная мобилизация явилась самым эффективным инструментом, позволившим сместить фокус общественных настроений населения новых независимых государств, имея в виду падение уровня жизни, с катастрофических проблем первого этапа суверенизации.

С другой стороны, инициируемая постсоветскими режимами национальная мобилизация преследовала цель создания необратимых гарантий приватизации элитными сообществами новых независимых государств «советского достояния» и природной ренты.

Вместе с тем нерелевантность национальной мобилизации долгосрочным целям общественного развития, формирование суверенного экономического комплекса и большой отток русскоязычного населения в значительной мере сгладили остроту факторов, вызывавших отторжение российской культуры, и способствовали созданию комплементарных условий для возвращения русского языка в качестве средства межнационального общения, а в отдельных случаях - укрепления его статуса второго официального.

Фактором, способствующим реновации русского языка как инструмента интеграции постсоветского пространства, стало освобождение новых независимых государств, а также России от навязанных «обязательств» воспроизводства западной демократической модели развития. Осознание невозможности укоренения в отечественной культурной среде партикулярного опыта институализации демократии и явное несоответствие потребностям модернизации общества абсолютных «лекал» социально-политического развития обусловили ускорение самоидентификации российского социума в многомерном и разноликом цивилизационном мейнстриме. Возвращение России на суверенную траекторию развития способствовало росту ее международного имиджа и авторитета, что, безусловно, положительно отразилось на позиции русского языка в ближнем зарубежье.

Укрепление суверенитета и достижение экономической стабильности России обусловили рост ее притягательности как центра постсоветской интеграции, что в том числе способствовало и увеличению численности диаспор и трудовых мигрантов из стран ближнего зарубежья.

Так, по официальным данным, численность армянской диаспоры с начала 1990-х годов по 2010 год увеличилась в два с половиной раза, азербайджанской - в два раза14.

Только за январь-сентябрь 2017 года в Российскую Федерацию въехало 9 млн. 380 тыс. граждан стран ближнего зарубежья, в том числе 19,4% из Украины, 14,2% из Узбекистана, 9,9% из Казахстана и т. д.15.

Диаспоры и трудовые мигранты из стран СНГ (несмотря на ограниченные возможности культурной адаптации) добровольно или вынужденно воспринимают экзистенциальные основания российского социума, в том числе языка.

Рост международного влияния России приостановил сокращение функционального пространства русского языка, а затем регенерировал тенденцию к его расширению в ближнем зарубежье.

Например, в Азербайджане эксперты считают: «Ареал и влияние русского языка и русской культуры в Азербайджане существенно шире, чем удельный вес русских в населении республики (не более 1,3%). В настоящее время основными носителями русского языка и культуры являются не столько русские, сколько русскоязычные горожане, основную часть которых составляют этнические азербайджанцы»16.

Значительная часть азербайджанской элиты остается субъектом российского культурного и интеллектуального процессов.

По свидетельству одного из директоров бакинской общеобразовательной школы, «европейская или арабская культура ощущается все-таки как чужая, русская же для многих остается почти родной»17. Русский язык в стране является не только языком межнационального общения, но и широко используется во многих государственных учреждениях, судопроизводстве и повседневной жизни (в магазинах, гостиницах, банках, на рынках и т. д.). Министерством образования республики стали издаваться учебные пособия по развитию русской речи для служащих министерств и ведомств. Так, например, в 2015 году были подготовлены и распространены учебное пособие и практические задания по развитию русской речи для курсантов Академии МЧС Азербайджана и других ведомств.

В Армении, согласно результатам опроса «Кавказского барометра» (Caucasus Barometer - 2015), подавляющее большинство опрошенных владеет русским языком, около 70% владеет хорошо18. 

Русский язык является языком межнационального общения многочисленных диаспор Грузии. Так, азербайджанцы и армяне в этой стране общаются между собой по-русски.

Более 2/3 граждан Молдавии (без учета Приднестровья) свободно владеют русским языком. И это несмотря на то, что с 2017/18 учебного года русский язык, в соответствии с новым Кодексом об образовании, получит статус иностранного и будет изучаться в национальных школах факультативно.

В Казахстане русский язык является первым по уровню владения и распространения, а также вторым по числу носителей. За последние три года в Казахстане принят ряд документов, имеющих отношение к положению и развитию русского языка в стране: Концепция культурной политики Республики Казахстан, Концепция укрепления и развития казахстанской идентичности и единства, Патриотический акт - «Мəнгiлiк Ел», Концепция развития Ассамблеи народа Казахстана (до 2025 г.), Государственная программа развития образования и науки Республики Казахстан на 2016-2019 годы. В перечисленных актах русский язык рассматривается как один из языков в стратегии триединства языков: казахского, русского и английского.

По данным последней переписи населения Киргизии 2009 года, о своем владении русским языком заявило 48% населения страны19.

В Узбекистане, несмотря на определенный отток в 1990-х годах носителей русского языка, он не утратил своих позиций и в целом проявил социальную устойчивость. Хотя русский язык был формально уравнен с языками других нетитульных народов, сегодня в Узбекистане он продолжает оставаться вторым, после узбекского, языком общения. За последнее время усилился интерес граждан Узбекистана к изучению русского языка.

Попытка упрощенно представить приостановку дерусификации узбекского социума исключительно потребностями трудовой миграции в Россию не отражает реального положения дел.

Во-первых, существует общественная потребность обеспечения межнационального общения. В узбекских городах до 60% русско-язычных представителей, а более сотни этнических диаспор предпочитают взаимодействовать на русском языке.

Во-вторых, осознавая резкое падение уровня образования на языке титульной нации, узбекская элита отдает предпочтение обучению на русском языке. Из-за общественной потребности знания русского языка сотрудники Росзарубежцентра в Узбекистане значительно расширили свою деятельность: обеспечивают учебниками школы, организуют языковые курсы, создают группы продленного дня с обучением на русском языке как в русскоговорящих, так и национальных школах20.

Возвращается интерес к русскому языку в странах Балтии.

Например, несмотря на то что с 1995 года в Эстонии русский язык стал иностранным и языком национального меньшинства, уже с начала 2000-х годов наблюдается рост числа граждан, изучающих его самостоятельно или дополнительно. В Эстонии русский язык в 1990-х годах активно выдавливался, в том числе из системы образования. Однако туризм, и в частности туристы из России, серьезно подпитывают экономику этой страны. Половина туристов, приезжающих в Эстонию, это, как правило, туристы из Российской Федерации. Поэтому сейчас все больше детей в эстонских школах выбирают русский язык для изучения, чтобы потом работать в сфере туризма, то есть развитие экономики очень часто влияет на выбор языка обучения.

q

Уверенность в устойчивости восстановления единого русско-язычного пространства в постсоветском регионе вселяют и тенденции к расширению его образовательного поля.

В последние несколько лет практически во всех постсоветских государствах расширились возможности получения образования на русском языке, что непосредственно связано с возросшим запросом на его использование в различных сферах жизнедеятельности.

В постсоветских государствах Центральной Азии в последние годы взят курс на формирование многоязычного образования, одним из языков во всех странах является русский.

В Казахстане все образовательные организации, независимо от форм собственности, согласно нормативным актам должны обеспечивать знание учащимся казахского языка как государственного, и русского языка, и одного из иностранных языков. Русский язык наравне с государственным языком является обязательным учебным предметом как в государственных, так и негосударственных учебных заведениях и входит в перечень дисциплин, включенных в документ об образовании.

Удельный вес школ с русским языком обучения и смешанных школ в общей системе среднего образования республики с 2013 года составляет неизменно 46,9%. Количество школьников, обучающихся на русском языке (857 тыс. человек), стабильно равно половине учащихся, обучающихся на казахском (1 млн. 660 тыс. человек). Студенты высших учебных заведений, получающих образование на русском языке, составляют почти 40% всего учащегося контингента вузов
Казахстана21.

Осознавая роль и место русского языка в системе подготовки современных кадров, растущую потребность в специалистах, владеющих русским и английским языками, в 2014 году правительством Таджикистана была принята Государственная программа совершенствования преподавания и изучения русского и английского языков в Республике Таджикистан на 2015-2020 годы, где законодательно закреплены место русского языка в системе образования и приоритет в изучении русского и английского языков на всех образовательных ступенях, начиная с дошкольной.

В настоящее время в Киргизии разрабатывается программа по внедрению многоязычного образования, которая предполагает увеличение доли выпускников общеобразовательных организаций со знанием киргизского, русского и иностранного языков, а также увеличение количества дошкольных и общеобразовательных организаций с многоязычным обучением. Ежегодно число школьников, изучающих русский язык, увеличивается в республике на 5-6 тыс. человек22. 

Позитивный тренд расширения русскоязычного общеобразовательного пространства в последние годы отчетливо проявляется в Азербайджане. Количество учащихся в смешанных школах и школах с обучением на русском языке с 2013 по 2015 год увеличилось на 23 тыс. человек, а число студентов, получающих русскоязычное образование, - на 1100 человек23.

Позитивная ситуация наблюдается и в Армении. Здесь русский язык значится в числе иностранных языков, однако продолжает оставаться обязательным предметом и в школе, и в высших учебных заведениях (его изучают 350 тыс. армянских школьников и 50 тыс. студентов вузов)24.

Позитивные изменения происходят в Грузии, где в 2011 году преподавание русского языка в школах перестало быть обязательным, а число групп с образованием на русском в смешанных школах было сокращено вдвое. До 2016 года единый государственный экзамен для абитуриентов при поступлении в вузы проводился только на грузинском, армянском и азербайджанском языках. В 2016 году впервые стало возможно выпускникам русских школ сдать ЕГЭ на русском языке.

В последние несколько лет также и со стороны студентов стал увеличиваться интерес к изучению русского языка. Результаты социологического опроса, проведенного среди студентов вузов Грузии в 2016 году, показали, что мотивацией для изучения русского языка является необходимость знать его по работе - так ответили более 30% опрошенных, для повышения знаний и профессионального уровня - 20%25.

Положительное отношение к русскому языку в образовании страны в основном происходит на уровне общественных инициатив и деятельности некоторых фондов, настроенных на сохранение русского культурного пространства. Можно предположить, что гражданская инициатива и желание народа изучать русский язык уже сами по себе являются первыми признаками изменения ситуации к лучшему.

Значительную роль в использовании русского языка в постсоветских государствах играет обучение в высших учебных заведениях России студентов из ближнего зарубежья. 2017 год стал рекордным с точки зрения организации вузовского набора по квотам Россотрудничества - на одно место претендовало более шести абитуриентов.

q

Росту влияния русского языка на постсоветском пространстве, с недавнего времени ставшего одним из центральных инструментов «мягкой силы», способствовала активизация информационного присутствия России.

На территории Азербайджана транслируются все российские телевизионные каналы, а 80% эфирного времени центрального национального канала СВЛ занимают программы на русском языке.

В Армении существует три русскоязычных печатных издания, четыре русскоязычных веб-версии армянских печатных газет, два русско-язычных интернет-СМИ, семь русскоязычных версий армянских интернет-СМИ, две радиостанции, вещающие на русском языке, существуют и действуют на русском языке семь сайтов высших официальных органов власти: президента, правительства, Национального собрания и др.

Из 254 иностранных теле- и радиоканалов, зарегистрированных в Казахстане, 80 (31,5%) вещают на русском и других языках и 136 (53,5%) - на русском26.

Следует отметить, что повышение роли и места русского языка в национальном социальном процессе происходит зачастую не благодаря, а вопреки официальному политическому курсу. Политика в отношении русского языка нередко опосредована краткосрочными целями достижения конкретных преференций, как правило, являясь заложницей текущей политической ситуации в двусторонних отношениях с Россией. В таких случаях соображения конъюнктуры берут верх над долгосрочной тенденцией интеграции, проявляющейся в том числе в сохранении и развитии ее русскоязычного культурно-коммуникационного ресурса.

q

На фоне общего роста востребованности русского языка в СНГ явной аномалией выглядят официальные акции, направленные на его ущемление.

Так, например, вступает в противоречие со ст. 2 действующей Конституции Республики Таджикистан, принятой 5 октября 2009 года, закон «О государственном языке», не предусматривающий сохранения за русским языком статуса «языка межнационального общения», закон устанавливает наказание для юридических и физических лиц за использование иных языков, кроме государственного, в политической, социальной, культурной, научной и экономической сферах, за исключением бытового общения и взаимодействия с иностранными гражданами и организациями. Языковая политика официального Душанбе звучит диссонансом общего возрастания востребованности русского языка в республике.

Учитывая явную недостаточность материального и педагогического обеспечения обучения таджикских граждан русскому языку, председатель Совета Федерации В.И.Матвиенко считает целесообразным обеспечить привлечение 30 учителей из России для его преподавания в школах Таджикистана. При поддержке Россотрудничества и центров «Русский мир» в республике проводятся курсы повышения квалификации для педагогов-русистов.

Посол России в Таджикистане И.Лякин-Фролов недавно отметил, что представители таджикского академического сообщества выступили с инициативой по расширению обучения на русском языке, добавив к непосредственному его преподаванию обязательные русскоязычные уроки труда, домоводства и физкультуры. Согласно данным Минобразования Таджикистана, диссертационные работы во всех советах Республики Таджикистан, в том числе в советах при Таджикском национальном университете и Академии образования Таджикистана, пишутся и защищаются на русском языке.

В Киргизии в 2013 году начался перевод делопроизводства на государственный язык. Постановлением Правительства КР от 5 марта 2013 года были определены меры по обучению государственных и муниципальных служащих государственному языку и внесены соответствующие изменения в закон «О государственном языке». Реформа запланирована таким образом, что с 1 января 2014 года практически все государственные и местные органы самоуправления на территории Киргизии были обязаны вести делопроизводство исключительно на государственном языке. Такие шаги официальных кругов Киргизии противоречат отмеченному Министерством иностранных дел России возрастанию интереса к русскому языку в этой стране «после некоторого спада (1990-1996 гг.)».

Отмечается, что русский язык киргизы рассматривают как необходимый компонент построения карьеры в самой республике, а не только как необходимость для работы в России.

В зависимости от политической конъюнктуры проявляются негативные моменты в отношении русского языка и в Белоруссии.

Так, с осени 2013 года в минском общественном городском транспорте из объявлений был полностью исключен русский язык. Причем к чемпионату мира по хоккею 2014 года все белорусские наименования станций и улиц были продублированы латиницей (транслитерация с белорусского). Возможность такого шага была объяснена необходимостью «передачи белорусских наименований латинским алфавитом, который принят во всем мире как универсальный», сохранив при этом «оригинальное звучание».

Как считает большинство экспертов, демонстрация значимости турецкого вектора внешней политики, не учитывающая неконструктивный опыт Азербайджана, Узбекистана и Туркменистана, явилась основанием для решения Президента Казахстана о переходе национального алфавита на латиницу, хотя аналогичная реформа в других постсоветских государствах в 1990-х годах, по мнению многих азербайджанских и узбекских политиков, «нанесла урон национальной культуре»27.

В условиях расширяющегося вследствие политической ангажированности зазора между официальной политикой и общественной востребованностью русского языка в странах ближнего зарубежья особую роль играют средства публичной дипломатии, направленные на упрочение российского культурного присутствия, в значительной мере способствующие поддержанию комплементарного климата, в том числе в расширении функционирования русского языка. Значимость этого механизма сохранения и развития языкового единства как фактора интеграции постсоветского пространства отметили участники форума «Публичная дипломатия на евразийском пространстве», организованного в июле 2017 года Санкт-Петербургским государственным университетом28.

Глобализация мирового культурного пространства, обусловившая, с одной стороны, интеграцию языкового коммуникационного контекста, а с другой - возрастание значения языков всех народов и этносов как самостоятельных цивилизационных ценностей, внесла свою лепту в сохранение русскоязычного постсоветского пространства. Осуществление политически ангажированных мероприятий, ущемляющих право меньшинств, в том числе русскоговорящих граждан, запрет на использование собственного языка, все чаще вступает в противоречие с трендом, формирующим открытое культурное поле*. (*Недавние события в Каталонии дали повод международным организациям задуматься над последствиями игнорирования официальными структурами такого права, в том числе нежелание Мадрида признать требование каталонцев на свободное функционирование их языка, что привело к обострению политической ситуации в стране.)

Официальные европейские политические структуры, несмотря на свой антагонизм к «рецидивам российского присутствия» в странах Восточной Европы, вынуждены обращать внимание на проблему соблюдения прав русскоязычного населения Прибалтики в части использования русского языка.

Значительный резонанс получила проблема, связанная с принятием на Украине закона «Об образовании», ограничивающего обучение не только на русском, но и других, в том числе европейских, языках. Согласно ст. 7 этого закона, с 2020 года предполагается ликвидировать образование на языках нацменьшинств.

Свое несогласие с законом уже заявили официальные органы Болгарии, Польши, Румынии, Молдавии, Венгрии и Греции. Наиболее жесткую позицию заняло руководство Венгрии, которое пообещало блокировать все евроинтеграционные инициативы Киева.

Политизированное решение украинских властей, направленное прежде всего против русскоязычного населения и России, противоречит основополагающим европейским документам, что не согласуется с курсом Украины на интеграцию с Европейским союзом. Помимо того что законодательная инициатива Киева противоречит ст. 14 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, запрещающей дискриминацию по национальному признаку, эта правовая акция не согласуется с принятой ОБСЕ Парижской хартией для новой Европы, указывающей, что «этническая, культурная, языковая и религиозная самобытность национальных меньшинств будет защищена и что лица, принадлежащие к национальным меньшинствам, имеют право свободно выражать, сохранять и развивать эту самобытность». Как говорится в документе, «исполненные решимости способствовать богатому вкладу национальных меньшинств в жизнь наших обществ, мы обязуемся и впредь улучшать их положение. Мы признаем далее, что права лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, должны полностью уважаться, как часть всеобщих прав человека»29.

Укреплению позиций русского языка и повышению его роли в интеграционных процессах на постсоветском пространстве способствует взвешенная конструктивная внешняя политика России. Заметно более продуманной стала реакция ее руководства на неконструктивные действия правительств стран ближнего зарубежья, в том числе в отношении наших соотечественников. Особенно показательной стала позиция России к политическим актам украинских властей, противоречащим ранее имевшимся договоренностям30. Это касалось введения с января 2018 года положения об установлении особых процедур для граждан России, пожелавших посетить Украину31. Имея в виду неослабевающий поток украинских граждан, въезжающих в Россию, ее руководство посчитало нецелесообразным зеркальный ответ на односторонние действия Киева.

Согласно официальным данным украинских властей, поток украинцев, посещающих Россию, увеличивается на фоне неадекватного ожиданиям спада аналогичного потока в Европу. По свидетельству МЭРТ Украины, количество украинцев, посетивших Россию в 2016 году, составило 4,1 млн. человек, а в 2017 году - 5,7 миллиона. За этот же период поток украинцев, посетивших Польшу, уменьшился на 45%32.

Безусловно, взвешенная реакция Москвы на недружественные шаги Киева будет препятствовать полному разрыву культурного диалога двух народов, в том числе в сфере сохранения языкового единства.

Таким образом, оценивая место и роль русского языка, можно сказать, что он является фактором, в значительной степени обеспечивающим не только сохранение единого социокультурного постсоветского пространства, но и индикатором, а также средством активизации интеграционного процесса. Все это убеждает в неизбежности возрождения России в качестве ведущего актора мировой политики с позицией, определяемой не мелкими конъюнктурными соображениями и не подстраиванием под одобрение внешних советников, а ориентированной на долгосрочную стратегию обретения статуса обновленного центра регионального сообщества.

 

 

 1http://kro=krim.narod.ru/ZAKON/spravrus.htm

 2Устав Содружества Независимых Государств // www.cis.minsk.by/page.phpid=180

 3Цит. по: Егоров В.Г., Болтовский С.О. Русский язык на постсоветском пространстве // Обозреватель-Observer. 2011. №11. С. 57-65.

 4Владимир Путин: «Патриотизм - неотъемлемая суть нашего народа» (17 апреля 2014 г.) // http://ruskline.ru/news_rl/2014/04/17/vladimir_putin_patriotizm_neotemlemaya_sut_nashego_naroda

 5Ниренборг А. Путин пугает «Русским миром» // tehnowar.ru/23162-putin-pugaet-russkim-mirom-nrg-izrail.html

 6http// www.segnum.ru/news/polit/1889647.html

 7http //wwwbbc.co.uk/Russian/international/2015/04/150429_lukashenko_address

 8Гронский А.Д. Русский мир в поисках содержания // Россия в глобальной политике. 2017. Спецвыпуск. Сентябрь. С. 152.

 9Ларюэль М. Русский мир. «Мягкая сила» России и геополитическое воображение // www.ponarseurassia.org/user/233

10Пивовар Е.И. Русский язык и русский мир как факторы социокультурного диалога на постсоветском пространстве // Гуманитарные чтения РГГУ-2010. Пленарное заседание «Диалог культур и партнерство цивилизаций: формирование глобальной культуры. М., 2010. С. 167-170; Тишков В.А. Русский язык и русскоязычное население в странах СНГ и Балтии // http://valerytishkov.ru/cntnt/publikacii3/publikacii/russkij_yazyk_i_russkoyzychnoe_n

11Ларюэль М. Указ. соч.

12Итоговый отчет о целевом использовании гранта, предоставленного автономной некоммерческой организации «Институт диаспоры и интеграции» («Институт стран СНГ») на проведение исследования «Анализ правового положения соотечественников, проживающих в странах постсоветского пространства». М., 2017. С. 383, 384.

13Федеральная целевая программа «Русский язык» на 2016-2020 годы. Утверждена постановлением Правительства Российской Федерации от 20 мая 2015 г. №481 (с изменениями на 31 января 2017 г.) // http://docs.cntd.ru/document/420275135

14Итоги Всероссийской переписи населения 2010 г. // http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/vol4/pub-04-06.pdf

15В МВД России сообщили о сокращении количества мигрантов на территории России. 27 октября 2017 г. // http://ru.sputniknews-uz.com/migration/20171026/6670088/uzbeki-2e-mesto-migrantov.html

16Бахревский Е.В. Как избежать «горя от ума» в Азербайджане? Культурно-информационная политика России на постсоветском пространстве на примере Азербайджана // Россия в глобальной политике. Спецвыпуск: Атлас общественной дипломатии.2017. С. 219.

17Там же.

18Caucasus Barometer 2015 Armenia dataset. (2015) Knowledge of Russian // http://caucasusbarometer.org/en/cb2015am/KNOWRUS/

19Население Кыргызстана / Под ред. З.Кудабаева, М.Гийо. Бишкек, 2004. С. 109-157.

20Узбекистан: Русский язык уходит. И узбекский не остается // Международная федерация русскоязычных писателей (МФРП) - International Federation of Russian-speaking Writers (IFRW) / Registration №6034676. London. Budapest // http://fb.ru/article/269731/russkie-v-uzbekistane-skolko-russkih-v-uzbekistane-i-kak-im-jivetsya

21Отчет о целевом использовании гранта, предоставленного автономной некоммерческой организации «Институт диаспоры и интеграции» («Институт стран СНГ») на проведение исследования «Анализ правового положения соотечественников, проживающих в странах постсоветского пространства». М., 2016. С. 25-30.

22Кравченко Л.И. Русские в Киргизии // http://rusland.ru/analytics/kyrgyztan-ocherk-s-rossiyskoy-storony

23Отчет о целевом использовании гранта, предоставленного автономной некоммерческой организации «Институт диаспоры и интеграции» («Институт стран СНГ») на проведение исследования «Анализ правового положения соотечественников, проживающих в странах постсоветского пространства». М., 2017. С. 11-12.

24Там же. С. 29-31.

25Там же. М., 2016. С. 5-55.

26Там же. М., 2016. С. 30.

27Назарбаев подписал указ о переходе казахского алфавита на латиницу // https://www.novorosinform.org/news/76722

28Публичная дипломатия на евразийском пространстве // http://ruskline.ru/news_rl/2017/07/14/publichnaya_diplomatiya_na_evrazijskom_prostranstve/

29Парижская хартия для новой Европы // OSCE.org/ru/mc/395207?download=true

30Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Украины о безвизовых поездках граждан Российской Федерации и Украины (Москва, 16 января 1997 г.) (с изменениями и дополнениями). Статья 1 // http://base.garant.ru/1155442/#ixzz4yOWVrPvX

31Указ Президента Украины от 30.08.2017 №256/2017 «О решении Совета национальной безопасности и обороны Украины от 10 июля 2017 года «Об усилении контроля за въездом в Украину, выездом из Украины иностранцев и лиц без гражданства, соблюдением ими правил пребывания на территории Украины» // http://vobu.ua/rus/documents/item/ukaz-prezydenta-ukrainy-vid-300817-r-256-2017-pro-rishennia-rady-natsionalnoi-bezpeky-i-oborony-ukrainy-vid-10-lypnia-2017

32Госпогранслужба констатирует увеличение количества выезжающих в Россию украинцев в 2017 году // РИА Новости Украина 24.10.2017 // rian.com.ua/society/2017/1024/1028825555/Ukrainian-russia-travel.html