Биологическое (бактериологическое) оружие - первая категория оружия массового уничтожения (ОМУ), которая попала под универсальный запрет, ставший императивной нормой международного права. Еще в 1975 году вступила в силу Конвенция о запрещении биологического и токсинного оружия (КБТО)*. (*Полное название: Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бакте-риологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении. )

Однако режим КБТО содержит столько недомолвок и изъятий, что говорить о его эффективности и всеобъемлющем характере не берется никто. При этом отдельные страны все же настаивают на сохранении status quo. Они пытаются самостоятельно гарантировать себе защиту от боевого применения биоагентов, для чего проводят с ними многочисленные эксперименты (масштаб такой деятельности, к слову, до конца неясен)1. Главная проблема в том, что эти неуклюжие попытки создают перманентную угрозу жизни и здоровью людей чуть ли не по всему миру.

В то же время Россия выступает с предложением по комплексному укреплению режима КБТО. Усилия отечественной дипломатии направлены на исключение применения биооружия и на содействие международному сотрудничеству в области мирной микробиологии2. Некоторые партнеры сначала пытались усмотреть в этом намерении подвох и уличить Москву в преследовании конъюнктурных интересов. Однако каких-либо успехов на поприще разоблачений не добились, между тем как поддержка российских предложений неуклонно росла.

К сожалению, в ходе VIII Обзорной конференции (ОК)* (*Проведение первой ОК в 1980 г. (спустя пять лет после вступления конвенции в силу) предусмотрено ст. 12 КБТО. На ней и на последующих ОК принималось решение о проведении через пять лет очередных таких конференций. по рассмотрению действия  КБТО в очередной раз не удалось дать старт процессу укрепления конвенции. Не была согласована даже сколь-либо предметная программа работы в рамках КБТО на период до следующей ОК в 2021 году3. В этом со всей остротой проявились противоречия между участниками относительно направлений и параметров укрепления КБТО.

Поэтому полезно рассмотреть причины возникновения сложившейся ситуации, предлагаемые решения накопившихся проблем, а также суть выдвинутых нашей страной идей на этот счет.

Режим КБТО: становление и проблемы

Попытки исключить или ограничить использование в военных целях болезнетворных свойств бактерий, токсинов и вирусов делались давно. Первым соответствующим многосторонним соглашением стал Протокол о запрещении применения на войне удушающих, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств (Женевский протокол 1925 г.). Cогласно протоколу не допускается использование возбудителей инфекционных заболеваний в ходе военных действий между участниками. Стоит отметить, что это соглашение не нарушалось в ходе Второй мировой войны (милитаристская Япония, печально известная по осуществлявшимся «Отрядом 731» исследованиям в области биооружия с проведением бесчеловечных опытов, в протоколе не участвовала; Токио присоединился к этой договоренности лишь в 1970 г.)4.

Впоследствии, однако, понадобился качественно новый ответ на угрозу биооружия.

Во-первых, все больше вооруженных конфликтов велось без формального объявления войны, а значит, и распространение на них условий Женевского протокола 1925 года было спорным с правовой точки зрения вопросом.

Во-вторых, было бы наивно полагать, что, обладая химическим и, возможно, биологическим оружием, нацистский режим гитлеровской Германии не применял его из-за своей приверженности международному гуманитарному праву. Скорее им руководили соображения военно-оперативного и стратегического характера. Поэтому требовалось адекватное для своего времени дополнительное решение проблемы возможного попадания бактериологических средств поражения в руки безответственных и тем более преступных государственных и негосударственных субъектов.

В-третьих, все более очевидной становилась та угроза для населения страны-разработчика, которую несет в себе накопление (и необходимая транспортировка) вредоносных биоагентов в связи с возможными их выбросами в окружающую среду.

В-четвертых, в Женевском протоколе 1925 года никоим образом не разъясняется, что, собственно, относится к бактериологическим средствам ведения войны, то есть что на самом деле является предметом запрета.

Необходимость ликвидации этих пробелов становилась все более явной по мере того, как развивалась микробиология, в частности такой ее раздел, как вирусология.

Как результат, в 1969 году Великобритания представила на сессии Совещания Комитета по разоружению в Женеве* (*Совещание Комитета по разоружению (1962-1978 гг.) - учрежденный ООН многосторонний переговорный форум для выработки соглашений по разоружению. На его основе в 1978 г. была учреждена ныне действующая Конференция по разоружению (КР).)  проект международной конвенции, предусматривавший запрет и уничтожение биологического оружия. Ряд участников, включая СССР и союзные ему государства, а также страны Движения неприсоединения*, (*Движение неприсоединения – сформировавшаяся в 1961 г. группа стран, не вступавших в союзные отношения ни с СССР, ни с США. С завершением биполярного противостояния Движение продолжило существовать в качестве формата координации внешнеполитических линий развивающихся стран, расширившись до 120 государств.) предложили распространить запрет и на химическое оружие. Однако США отказывались брать на себя такое обязательство5. В итоге Совещание Комитета по разоружению согласовало альтернативный, менее амбициозный проект, запрещающий разработку, производство и накопление только бактериологического и токсинного оружия и обязывающий уничтожить имеющиеся его запасы в течение девяти месяцев. Документ был принят весьма оригинальным образом: 5 августа 1971 года США, с одной стороны, и СССР с союзниками - с другой представили два идентичных текста будущей конвенции6. Претерпев затем незначительные изменения, КБТО была открыта к подписанию 10 апреля 1972 года (в тот же год ее участниками стали 80 стран) и вступила в силу 26 марта 1975 года. В качестве депозитариев выступили СССР, США и Великобритания.

Основными в конвенции стали четыре статьи, которые и задали ключевые параметры существующего международно-правового режима по запрету биооружия:

- ст. 1 предписывает не разрабатывать, не производить, не накапливать, не приобретать каким-либо иным образом и не сохранять биооружие и средства его доставки;

- ст. 2 содержит обязательства по его уничтожению;

- ст. 3 запрещает передачу биооружия и любое содействие по его разработке и приобретению;

- ст. 10 предусматривает обмен технологиями, оборудованием и материалами для профилактики и борьбы с инфекционными заболеваниями и для других мирных целей.

Примечательно, что в КБТО (как и в Женевском протоколе 1925 г.) нет прямого определения биологического оружия. Конвенционный запрет относится к «микробиологическим или другим биологическим агентам или токсинам таких видов и в таких количествах, которые не имеют назначения для профилактических, защитных или других мирных целей», а также к «оружию, оборудованию или средствам доставки, предназначенным для использования таких агентов или токсинов во враждебных целях или в вооруженных конфликтах». Действительно, однозначно отнести к оружию и полностью запретить возбудителей инфекционных заболеваний нельзя - их лабораторное производство необходимо, по меньшей мере для целей профилактики и борьбы с этими самыми заболеваниями. Получается, что соблюдение/несоблюдение конвенции определяется назначением патогенов или оборудования, а не фактом их наличия либо отсутствия7. 

В настоящий момент в КБТО участвуют уже 178 государств8, что можно расценивать как подтверждение универсальной значимости этого соглашения для поддержания международной безопасности и развития микробиологии невоенного назначения. Вместе с тем ряд его изъятий - реликтов холодной войны вызывает растущую обеспокоенность у все большего числа государств.

В первую очередь вопросы возникают из-за отсутствия в тексте конвенции прямого запрета на применение биооружия, который, однако, содержался в первоначальном проекте этого соглашения. Формальная причина - соответствующее положение уже содержал Женевский протокол 1925 года. Вместе с тем, к примеру, США не присоединялись к данному соглашению вплоть до 1975 года (причем не обошлось без оговорок с их стороны), да и сейчас вне его рамок остается значительное число государств (на сегодняшний момент - почти 40 участников КБТО). В то же время в конвенции, по настоянию все тех же США, предусматривалось уничтожение лишь бактериологических средств ведения войны, без каких-либо предписаний относительно химоружия. В этом случае дублирование запрета только лишь на «биологию» могло бы, в теории, подрывать авторитет Женевского протокола 1925 года в части запрета на «удушливые, ядовитые и другие подобные газы».

Но когда в 1997 году вступила в силу Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении, сложилась неоднозначная с формально-юридической точки зрения ситуация: для применения химоружия соответствующим соглашением предусмотрен прямой запрет, а для использования биооружия - вовсе нет.

Было бы интересно понять, почему же у некоторых западных партнеров так и не находят поддержки предложения по включению такого запрета в текст КБТО (внесение поправок предусмотрено ст. 11 конвенции) или по решению этого вопроса каким-то иным образом. Ими выдвигается два контраргумента: 1) использование биологических агентов или токсинов в качестве оружия уже признано «по существу» нарушением конвенции решениями IV, VI и VIII ОК КБТО; 2) в преамбуле КБТО подтверждено «важное значение» Женевского протокола 1925 года, запрещающего применение бактериологических средств ведения войны, а в ст. 8 вдобавок заявляется о том, что конвенция «не ограничивает» и «не умаляет» обязательств государств по этому протоколу.

Такое обоснование едва ли убедительно. Во-первых, решения ОК имеют силу лишь политического заявления, но никак не нормы международного права. Во-вторых, Женевский протокол 1925 года охватывает гораздо меньше государств (140), чем КБТО (178). Но главное в другом - это соглашение унаследовало целый «букет» изъятий и оговорок (Россия, к слову, их сняла еще в 2000 г.)9. Из-за этих оговорок, в частности, получается, что некоторые военно-значимые государства, включая уже упомянутые в этом контексте США, все еще допускают ответное применение бактериологического оружия, а также его использование против неприсоединившихся к протоколу государств.

Кроме того, особое внимание мировая общественность обращает на то, что в КБТО до сих пор не предусмотрено никакого механизма верификации (проверки соблюдения). Из-за этого сомнения какой-либо страны в выполнении любым другим участником положений конвенции не могут быть ни подтверждены, ни опровергнуты с помощью международных инспекций. В соответствии со ст. 6 КБТО государства-участники, естественно, могут обратиться с жалобой о ее несоблюдении в Совет Безопасности ООН. Но эта процедура никогда не применялась, хотя такие озабоченности реально существуют.

Так, весьма серьезные вопросы вызывает бесконтрольное и ничем не ограниченное расширение зарубежной биологической инфраструктуры военного ведомства США. Кроме того, Пентагон был неоднократно уличен в распространении по всему миру живых спор сибирской язвы и в целом в несоблюдении элементарных правил безопасности при работе с опасными патогенами10. Особо показателен факт рассылки в 2005-2015 годах подразделением по медико-биологическим исследованиям Дагвейского испытательного полигона (штат Юта) жизнеспособного возбудителя сибирской язвы 200 адресатам в десяти странах мира. Пентагон, конечно же, провел формальное расследование. По его результатам, правда, сделано интересное заключение о том, что «прямой ответственности за распространение живых спор сибирской язвы не несет ни какая-либо организация, ни отдельный человек»11 и в целом происшествие имело место прежде всего из-за «имеющихся пробелов научного знания»12. Характерно, что руководитель упомянутого подразделения У.Кинг, который, как было установлено в ходе расследования, игнорировал предупреждения о необходимости усиления мер безопасности на вверенном ему объекте, даже получил повышение. Он и поныне «мирно» трудится на Абердинском испытательном полигоне (штат Мэриленд)13. 

К слову, в духе партнерства Россия долгое время не выносила обсуждение всех этих вопросов за рамки двусторонних контактов с американцами. Однако распространение за последние годы надуманных и политически мотивированных публичных обвинений якобы в несоблюдении нашей страной КБТО14 вынудили российскую сторону предать огласке реально сохраняющиеся озабоченности в отношении выполнения американцами своих обязательств по КБТО.

В сложившейся ситуации, когда множатся сомнения в исключительно мирном характере биопрограмм отдельных государств, наносится трудновосполнимый ущерб авторитету КБТО. В формирующейся атмосфере недоверия все более реальной становится угроза использования биоагентов в качестве оружия15. Вот почему вопрос верификации стал наиболее обсуждаемым в ходе последних обзорных процессов конвенции.

Попытки укрепления КБТО в 1994-2001 годах

В 1991 году в ходе III ОК КБТО государства - участники конвенции консенсусным решением учредили Группу правительственных экспертов (ГПЭ) для оценки потенциальных мер верификации, которые составили бы основу будущего протокола по укреплению КБТО.

В 1994 году была созвана внеочередная Специальная конференция государств - участников КБТО, рассмотревшая предложенную в докладе ГПЭ 21 меру верификации и учредившая Специальную группу с мандатом по ведению переговоров по выработке юридически обязывающего протокола к КБТО, который усиливал бы конвенцию.

Спецгруппа вела свою работу в 1995-2001 годах. Планировалось, что на V ОК КБТО в ноябре 2001 года она представит проект протокола на одобрение государств - участников конвенции. Документ, составленный венгерским председателем Т.Тотом, предусматривал учреждение международного органа по контролю над ее соблюдением. Этому органу поступали бы объявления государств об объектах или деятельности, имеющих отношение к конвенции16. На объявленных объектах проводились бы регулярные инспекции, а также специальные проверки при наличии подозрений в ведении запрещенной по конвенции деятельности17.

Подобного рода контроль уже осуществляется для остальных видов ОМУ в рамках Конвенции о запрещении химического оружия (КЗХО) и Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), естественно, с учетом специфики этих соглашений. В первом случае инспекционную деятельность осуществляет Техсекретариат Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) со штаб-квартирой в Гааге (Нидерланды), а во втором - Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) со штаб-квартирой в Вене (Австрия). На этом фоне просто насмешкой выглядело предложение США и Великобритании в 2016 году «усилить» единственную структуру при КБТО - Группу имплементационной поддержки - путем увеличения ее штатного состава с трех до пяти человек. Непонятно, что это меняло бы и как эти пять человек, занимаясь лишь конференционным обслуживанием мероприятий в рамках КБТО, смогли бы на постоянной основе обеспечивать реализацию конвенции подобно тому, как секретариаты ОЗХО и МАГАТЭ способствуют выполнению соответственно КЗХО и ДНЯО. Для этих целей необходима пусть и небольшая, но эффективная и укомплектованная эпидемио- логами, вирусологами и другим профильными экспертами полноформатная международная организация.

Возвращаясь к судьбе проекта протокола 2001 года: на последнем, 24-м по счету, плановом заседании Спецгруппы делегация США, которая до этого вела себя вполне конструктивно, неожиданно для всех отвергла как сам проект, так и идею продолжения переговоров по выработке доппротокола к КБТО. Представитель Вашингтона заявил, что участие его страны в подобном соглашении «не способствовало бы улучшению осуществления конвенции, а лишь нанесло бы ущерб интересам США в области безопасности и торговли»18. Спустя пару месяцев, уже на V ОК КБТО, американцы и вовсе предложили закрыть мандат Спецгруппы, но не были поддержаны ни одной другой делегацией19.

Проведя накануне обзор своей политики по обеспечению защиты от возможного применения биологического оружия, а также в области биомедицинской промышленности, американцы пришли к выводу, что для США риски от международных проверок биолабораторий выше, чем потенциальная выгода от них. По всей вероятности, Вашингтон настолько уверен в своих национальных возможностях по осуществлению разведки, сдерживания и интервенций, что не видит для себя преимуществ в появлении многостороннего механизма по обнаружению и установлению нарушений конвенции20. Хотя причина может быть и в другом: США просто опасаются, что выявится их деятельность, идущая вразрез с положениями КБТО.

Характерно, что вскоре имел место инцидент, эксплуатируемый властями США для оправдания выбранной ими линии. Спустя всего неделю после терактов 11 сентября 2001 года была осуществлена рассылка спор сибирской язвы в почтовых конвертах на имя ряда конгрессменов и сотрудников СМИ, приведшая к гибели пяти человек. Федеральное бюро расследований США (ФБР) обвинило в этом преступлении старшего научного сотрудника Института по исследованию инфекционных заболеваний Сухопутных войск США (Форт-Дэтрик, США) д-ра Б.Айвинса. Тот, по официальной версии, покончил жизнь самоубийством, и ФБР благополучно закрыло дело21. Среди профильных экспертов, прежде всего самих американцев, распространено мнение, что на самом деле споры болезни разослали не из Форт-Дэтрика, а из Дагвейского испытательного полигона, а значит и причастны к этому инциденту были совсем другие люди22. 

Тем не менее предлогом в Белом доме воспользовались сполна, начав вести дело к тому, что для США угроза биотерроризма приобрела чрезвычайный характер. Вашингтон без оглядки на других пошел по пути обеспечения себе полной «свободы рук» и сохранения в полной тайне от международного сообщества и собственных граждан любых серьезных исследований в области микробиологии двойного назначения.

Особую встревоженность у американского общественного мнения вызвало принятие «Патриотического акта» 2001 года, где в разделе, посвященном ограничениям по обращению с патогенами, в том числе утверждается, что такие ограничения не распространяются на «деятельность, надлежащим образом санкционированную правительством Соединенных Штатов»23. Эту оговорку многие, в частности сопредседатель американской неправительственной правозащитной организации ITHACA Дж.Фелан, расценивают как «добро» на нарушение КБТО с санкции властей США24.

В беседах «на полях» международных форумов некоторые американские дипломаты утверждают, что это, мол, проблема неправильного прочтения документа: приведенная цитата относится к разделу «Обладание [биоагентами и токсинами] лицами, в отношении которых действуют [судебные] ограничения», а значит, и рассматриваться она должна в контексте возможности допуска к таким материалам отдельных людей, которые находятся под следствием либо отбывают условный срок, в том числе за деяния, не относящиеся к предмету КБТО. Однако от каких-то на этот счет публичных разъяснений официальный Вашингтон воздерживается.

Таким образом, с момента срыва американцами переговоров по юридически обязывающему протоколу к КБТО и принятия ими неоднозначного «Патриотического акта» США так и не дали внятного сигнала о своем намерении строго придерживаться «духа и буквы» КБТО.

Российские инициативы

В 2001-2015 годах в рамках КБТО не велось никакой работы по ее укреплению. Вместо этого развернулась бесперспективная полемика между Движением неприсоединения (прежде всего Ираном, Кубой и Венесуэлой), с одной стороны, и западной группой государств (США, Великобританией и «мобилизованными» ad hoc западными/прозападными делегациями) - с другой.

Страны Движения неприсоединения последовательно требовали начала работы по созданию в рамках КБТО механизма верификации, а также механизма по обеспечению полного и недискриминационного выполнения ст. 10 КБТО, предусматривающей оказание помощи в развитии мирной биологической деятельности25.

«Западники» же заявляли об «отсутствии консенсуса» по вопросу верификации, предлагая взамен «мягкую верификацию» (soft verification), к которой они относят меры доверия, «добровольные инспекции» (peer review)26, «инициативу по обзору за осуществлением» (implementation review initiative)27 и различного рода «углубленные дискуссии» по улучшению национального применения конвенции. Вопрос отсутствия институциональной основы КБТО они предлагали решать путем своеобразного «аутсорсинга» - обращения за помощью к Всемирной организации здравоохранения и другим международным структурам, а также через оказание развитыми странами (прежде всего англосаксонскими) «помощи» развивающимся государствам в приобщении к достижениям
микробиологии в соответствии со ст. 10 КБТО и в противодействии возможному применению биологического оружия. Свои подходы Вашингтон и его союзники представляли как наиболее прагматичные, незатратные и единственно верные «в условиях отсутствия консенсуса»28. 

В поисках компромиссной развязки в 2014 году, в преддверии августовской встречи экспертов государств - участников КБТО, МИД России распространил циркулярную ноту с вопросником, состоявшим из одного пункта: «Поддерживаете ли вы укрепление конвенции на основе юридически обязывающего документа, который государства-участники разработают и примут в соответствии с мандатом, одобренным консенсусом на Специальной конференции 1994 года (пункт 36 документа BWC/SPCONF/1), если не все государства - участники конвенции станут его участниками?» Вопрос механизма верификации сознательно не поднимался, чтобы не провоцировать возвращение к малопродуктивной полемике. Имелось в виду с помощью доппротокола усилить конвенцию через создание институциональной основы для реализации ее положений, вынеся за скобки вопрос инспектирования биолабораторий.

Поскольку более 20 стран в скором времени выразили этой идее свою решительную поддержку, в декабре 2015 года на Совещании государств - участников КБТО Россия в соавторстве с Арменией, Белоруссией и КНР представила проект решения VIII ОК КБТО о запуске в 2017 году многосторонних переговоров по укрепляющему КБТО юридически обязывающему документу29. С проектом полностью солидаризировались Казахстан и Бразилия.

В 2016 году в ходе работы Подготовительного комитета VIII ОК КБТО Россия представила еще две инициативы, имеющие практическую направленность и ориентированные на укрепление конвенции:

 - создание мобильных медико-биологических отрядов для оказания помощи в случае применения биологического оружия, расследования такого применения, а также для борьбы с эпидемиями различного происхождения30; 

- учреждение Научно-консультативного комитета для анализа относящихся к конвенции научно-технических достижений и предоставления государствам соответствующих рекомендаций31. 

Мобильные медико-биологические отряды призваны стать потенциалом реализации в рамках КБТО положений ст. 7 (помощь и защита от биологического оружия), ст. 10 (международное сотрудничество в профилактике и борьбе с эпидемиями) и ст. 6 (расследование предполагаемого применения биологического оружия). Предлагается достичь синергетического эффекта: в обычное время такие отряды занимались бы оперативным оказанием помощи в ликвидации вспышек заболеваний естественного происхождения. В случае жалобы государства на использование биологических агентов в качестве оружия этот ресурс мог бы задействоваться и для проведения соответствующего расследования и оказания помощи пострадавшему государству. Эта концепция основана на опыте применения российских специализированных противоэпидемических бригад, в том числе их участия в ликвидации эпидемии лихорадки Эбола в Западной Африке в 2014-2015 годах.

Что касается Научно-консультативного комитета, то по сравнению с другими предложениями по обеспечению обзора научно-технических достижений, относящихся к КБТО, российская инициатива имеет две важные особенности. Во-первых, предусматривается формирование специализированного органа (комитета) на основе квот для региональных групп, что обеспечивало бы реализацию принципа справедливой географической представленности. Во-вторых, планируется, что такой комитет будет подотчетен государствам-участникам, а не международной бюрократии.

Альтернатива «западников» - опосредовать (читай - отфильтровать) итоги работы по обзору научно-технических достижений силами спецкоординаторов (facilitators) и/или Группы имплементационной поддержки КБТО (Великобритания, поддерживаемая США, даже предлагает учредить соответствующий пост в группе)32. Наиболее влиятельные государства Движения неприсоединения все такие уловки видят и, конечно же, не приемлют. Поэтому консенсус по этой очередной паллиативной инициативе англосаксов не просматривается.

Кроме того, непосредственно на VIII ОК КБТО Россия предложила новую дополнительную меру укрепления доверия: добровольное информирование о любой ведущейся за рубежом военно-биологической деятельности33. Вашингтон и союзные ему столицы старательно уходили от обсуждения этого неудобного для них вопроса.

Конструктивность, прагматизм, а также полезность российских идей и в целом выбранной Москвой линии отмечали многие участники конвенции. Российская делегация, в свою очередь, поддержала весьма полезные инициативы других стран-единомышленников: Китая - по созданию в рамках КБТО инклюзивного и недискриминационного экспортно-контрольного механизма и выработке кодекса поведения для ученых-биологов, Швейцарии - по внедрению практических мер по обзору научно-технических достижений, ЮАР - по уточнению порядка обращения государства-участника за помощью, в случае если оно подверглось опасности из-за нарушения конвенции, Индии и Франции - по ведению базы данных с включением в нее видов помощи, которая может быть предоставлена пострадавшему государству34. Все эти взаимодополняющие меры имели общую цель - способствовать укреплению конвенции.

Однако Вашингтон и Лондон, с которыми сторонники эффективного укрепления режима КБТО вынуждены были вступать в полемику буквально по каждой строчке проекта итогового документа, под конец и вовсе сорвали его принятие, отказавшись в последние часы работы конференции участвовать в поиске развязок. И это при том, что каждый этап подготовки разрабатывавшегося содержательного доклада тщательно контролировался всеми заинтересованными участниками. В целом противоречащих чьим-либо интересам положений в документе не было. Зачем США и Великобритания пошли на такую обструкцию, понять трудно.

В результате был принят лишь доклад декларативно-фактологического характера. Ключевой вопрос - выстраивание межсессионной работы до следующей, IX ОК КБТО, которая состоится в 2021 году, - фактически сброшен на рассмотрение ежегодных пятидневных совещаний государств-участников (СГУ), первое из которых состоится в декабре 2017 года. Пока не определена повестка дня ни ближайшего, ни последующих СГУ. Это конечно же лучше, чем полный вакуум. Однако на какие-либо существенные результаты в предстоящие пять лет в плане укрепления режима КБТО при такой схеме работы рассчитывать не приходится.

q

Можно сделать следующие выводы.

Во-первых, КБТО - уникальный, прорывной для своего времени документ, на протяжении многих лет служащий гарантией неприменения биологических агентов и токсинов в оружейных целях. Его появление стало возможным благодаря кропотливой работе по поиску компромисса и нестандартных решений, а также наличию политической воли для воплощения таких решений в жизнь.

Во-вторых, в международном сообществе почти сложился консенсус по фундаментальному вопросу - конвенция, запрещающая биооружие, по-прежнему необходима, но установленный ею режим надо адаптировать под современные реалии.

В-третьих, сохраняются существенные разногласия относительно возможных путей реформирования этого режима. Их причина состоит в том, что государства по-разному видят роль КБТО в обеспечении как собственной, так и глобальной безопасности.

В-четвертых, на различных временных отрезках подходы государств к КБТО и вопросу ее укрепления кардинально менялись. А значит, могут снова измениться, в том числе в сторону конвергенции. И это крайне важно.

С одной стороны, США и Великобритания, которые наряду с СССР в конце 1960-х годов инициировали принятие конвенции, сейчас пытаются выстроить альтернативную глобальную систему биобезопасности под полным контролем и, естественно, исключительно в интересах Вашингтона (Лондон же, по всей вероятности, исходит исключительно из искаженных представлений о союзническом долге). Поэтому они не заинтересованы в каком-либо реальном укреплении режима КБТО и необходимом для этого формировании на паритетных началах международной структуры по реализации ее положений. «Застой» на площадке КБТО, похоже, их полностью устраивает.

С другой стороны, для мирового сообщества в целом альтернативы продолжению поиска компромисса и взаимоприемлемых решений на площадке конвенции попросту нет, следовательно, необходимо продолжать такую работу. Важно понимать, что в борьбе с угрозой появления и распространения биооружия не будет победителей и проигравших, поскольку патогенные биоагенты в силу своей неподконтрольности и неизбирательности, по всей вероятности, не могут принести даже военно-оперативных преимуществ. Все, что они могут принести человечеству, - это боль и страдания. Выпускать такого «джинна» из бутылки слишком опасно.

Для того чтобы исключить «бактериологические войны», требуются совместные продуманные действия. Конкретные и тщательно выверенные решения на этот счет Россией предложены. И поскольку имеющиеся политико-дипломатические ресурсы еще не исчерпаны, то необходимо задействовать их по максимуму для достижения этой важной цели.

 

 

 1Комментарий Департамента информации и печати МИД России по докладу Госдепартамента США о соблюдении соглашений и обязательств в области контроля над вооружениями, нераспространения и разоружения. 15.04.2016 // http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/2237950

 2Выступление главы российской делегации Михаила Ульянова на VIII конференции по рассмотрению действия Конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия. 07.11.2017 // http://www.unog.ch/80256EDD006B8954/(httpAssets)/A253420702A15311C12580D800390807/$file/BWCCONFVIII4+Russian.pdf

 3BWC/CONF.VIII/4. Заключительный документ VIII Обзорной конференции государств - участников Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении по рассмотрению действия конвенции. 11.01.2017 // http://www.unog.ch/80256EDD006B8954/(httpAssets)/A253420702A15311C12580D800390807/$file/BWCCONFVIII4+Russian.pdf

 4Сборник документов и материалов, регламентирующих обеспечение выполнения Российской Федерацией международных обязательств по запрещению биологического и токсинного оружия (третье издание). М., 2012. С. 17.

 5Walker John R. Britain and Disarmament: The UK and Nuclear, Biological and Chemical Weapons Arms Control and Programmes 1956-1975. P. 73, 89.

 6Sims Nicholas A. The Evolution of Biological Disarmament. SIPRI: Chemical & Biological Warfare Studies. №19. P. 4.

 7Rissanen J. The Biological Weapons Convention. Nuclear threat initiative // http://www.nti.org/analysis/articles/biological-weapons-convention

 8https://www.unog.ch/bwc

 9Protocol for the Prohibition of the Use of Asphyxiating, Poisonous or Other Gases, and of Bacteriological Methods of Warfare. Geneva, 17 June 1925. International Committee of the Red Cross // https://ihl-databases.icrc.org/applic/ihl/ihl.nsf/States.xsp?xp_viewStates=XPages_NORMStatesParties&xp_treatySelected=280

10Комментарий Департамента информации и печати МИД России по докладу Госдепартамента США о соблюдении соглашений и обязательств в области контроля над вооружениями, нераспространения и разоружения. 15.04.2016 // http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/2237950

11Ostrowski P.A. Individual and institutional accountability for the shipment of viable bacillus anthracis from // Dugway proving ground. AR 15-6 investigation report. 17.12.2015 // https://assets.documentcloud.org/documents/2691592/Dugway-Proving-Ground-Anthrax-Shipment-AR-15-6.pdf

12Warren S. Army Officials Brief on Anthrax Investigation. Washington, District of Columbia, United States. 15.01.2016 // https://www.defense.gov/Video?videoid=446341

13Copp T. Leadership failures at Dugway Proving Ground led to anthrax shipments, report finds // Stars and Stripes. 15.01.2016 // https://www.stripes.com/news/us/leadership-failures-at-dugway-proving-ground-led-to-anthrax-shipments-report-finds-1.388932#.WNtcR9SLTGg

14Bureau of Arms Control, Verification and Compliance; U.S. Department of State. Adherence to and Compliance with Arms Control, Nonproliferation, and Disarmament Agreements and Commitments (2016 Compliance Report) // https://www.state.gov/t/avc/rls/rpt/2016/index.htm

15Комментарий Департамента информации и печати МИД России в связи с VIII Обзорной конференцией Конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия (КБТО). 28.11.2016 // http://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/2538492

16Rissanen J. The Biological Weapons Convention. Nuclear threat initiative // http://www.nti.org/analysis/articles/biological-weapons-convention

17Kimball D. The Biological Weapons Convention (BWC) at a Glance. Arms Control Association // https://www.armscontrol.org/factsheets/bwc

18Ibid.

19Ibid.

20Sims Nicholas A. P. 113.

21Shane S. Anthrax Evidence Called Mostly Circumstantial // The New York Times. 04.08.2008 // http://www.nytimes.com/2008/08/04/us/04anthrax.html

22Phelan J. Secret Biological Weapons Program in the U.S. PATRIOT Act Allows Violations of Bioweapons Law // http://www.globalresearch.ca/secret-biological-weapons-program-in-the-u-s-patriot-act-allows-violations-of-bioweapons-law/5451558

23Sec. 817. Expansion of the biological weapons statute. Uniting and strengthening America by providing appropriate tools required to intercept and obstruct terrorism (USA Patriot Act) act of 2001 // https://www.gpo.gov/fdsys/pkg/PLAW-107publ56/pdf/PLAW-107publ56.pdf

24Phelan J. US Violating the Biological Weapons Convention, NGO Asserts // Activist Post // http://www.activistpost.com/2016/10/us-violating-biological-weapons-convention-ngo-asserts.html

25Bolivarian Republic of Venezuela on behalf of the Group of the Non-Aligned Movement and Other States. Working Paper: «BTWC Article X Compliance Mechanism for the 8th Review Conference». Eighth Review Conference of the BWC // http://www.unog.ch/__80256ee600585943.nsf/(httpPages)/57a6e253edfb1111c1257f39003ca243?OpenDocument&ExpandSection=3#_Section3

26Belgium, France, Luxemburg and Netherlands. Working Paper: «Peer review: an innovative way to strengthen the BWC.» Preparatory Committee for the Eighth Review Conference of the BWC // http://www.unog.ch/__80256ee600585943.nsf/(httpPages)/be0b6b9f091aa80dc1257fa7003362b6?OpenDocument&ExpandSection=3#_Section3

27United States of America. Working Paper: «BWC Implementation Review Initiative: Report by the United States of America on the Visit to Washington, DC». Eighth Review Conference of the BWC.

28United States of America. Working Paper: «Strengthening the ability to take action: A realistic agenda for the Eighth Review Conference». Meeting of States Parties to the BWC (2015) // http://www.unog.ch/__80256ee600585943.nsf/(httpPages)/52f94df16e2c376ec1257ede0033c774?OpenDocument&ExpandSection=1#_Section1

29Рабочий документ: «Предложение для включения в Итоговый документ 8-й Обзорной конференции Конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия» // http://www.unog.ch/__80256ee600585943.nsf/(httpPages)/52f94df16e2c376ec1257ede0033c774?OpenDocument&ExpandSection=1#_Section1

30Рабочий документ: «Создание мобильных медико-биологических отрядов для оказания помощи в случае применения биологического оружия, расследования его применения и борьбы с эпидемиями различного происхождения» // http://www.unog.ch/__80256ee600585943.nsf/(httpPages)/be0b6b9f091aa80dc1257fa7003362b6?OpenDocument&ExpandSection=3#_Section3

31Рабочий документ: «Предложение по созданию Научно-консультативного комитета» // http://www.unog.ch/__80256ee600585943.nsf/(httpPages)/be0b6b9f091aa80dc1257fa7003362b6?OpenDocument&ExpandSection=3#_Section3

32United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland. Working Paper: «A future science and technology review process». Preparatory Committee for the Eighth Review Conference of the BWC // http://www.unog.ch/__80256ee600585943.nsf/(httpPages)/be0b6b9f091aa80dc1257fa7003362b6?OpenDocument&ExpandSection=3#_Section3

33Рабочий документ: «Предложение по совершенствованию формата мер укрепления доверия в рамках Конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия» // http://www.unog.ch/__80256ee600585943.nsf/(httpPages)/57a6e253edfb1111c1257f39003ca243?OpenDocument&ExpandSection=3#_Section3

34Конвенция о запрещении биологического и токсинного оружия (справка). 11.03.2015 // http://www.mid.ru/drugie-vidy-omu/-/asset_publisher/JBSvkVAIGJSS/content/id/1137823